Принципы организации судебной власти

б) требования Конституционного Суда, выступающие так же, как и представления, в форме определения. Согласно ст. 50 Закона о Конституционном Суде требования Суда могут быть обращены к любому государственному органу, включая судебные органы.

По своему содержанию это могут быть требования о предоставлении текстов нормативных и других правовых актов, документов и их копий, дел, сведений и других материалов; о проведении проверок, исследований, экспертиз; об установлении определенных обстоятельств; о заверении документов и текстов нормативных актов; и др. Требования Конституционного Суда должны быть рассмотрены в течение месяца со дня получения их, если иное не указано самим Судом.

Отказ или уклонение от рассмотрения либо исполнения, неисполнение или ненадлежащее исполнение требований Конституционного Суда, а также умышленное введение его в заблуждение влекут за собой предусмотренную действующим законодательством ответственность;

в) послания Конституционного Суда, которые он принимает в соответствии с п. 4 ст. 21 Закона о Конституционном Суде исключительно в пленарных заседаниях. В силу того что Закон не закрепляет юридический статус послания, основные его параметры определяются самим Судом и закладываются в принимаемом им Регламенте.

Решая вопрос об особенностях решений Конституционного Суда, а также об их юридической природе и характере, следует исходить из того, как верно подмечается в литературе, что "правовая природа Конституционного Суда предопределяет правовую природу принимаемых им решений, которые всегда имеют письменную форму и выражаются в его постановлениях и определениях - либо по конкретным делам, разрешаемым на основании казуального толкования Конституции, а также конституционного истолкования федерального закона, либо итоговом постановлении Суда о толковании Конституции РФ и ее норм".

Не касаясь всех сторон и аспектов решений Конституционного Суда, их юридической природы и характера, остановимся на рассмотрении лишь некоторых наиболее важных в общетеоретическом и практическом плане.

В их числе следует выделить прежде всего такие аспекты решений Суда, которые указывают, с одной стороны, на их общность, а с другой - на их особенность.

Общность принимаемых Конституционным Судом решений обусловлена тем, что они исходят от одного и того же органа, имеют под собой одни и те же правовые и моральные основы, направлены в конечном счете на достижение одинаковых целей и решение одних и тех же задач, связанных непосредственно с защитой основ конституционного строя, основных прав и свобод граждан, обеспечением верховенства и прямого действия Конституции на всей территории Российской Федерации.

Общность решений Конституционного Суда проявляется не только в том, что они имеют письменную форму и выступают в виде постановлений и определений, но и в том, что они обладают таким общим для них всех свойством, как императивность, имеют юридический характер, что поводом для рассмотрения дел в Суде и принятия соответствующих решений является обращение в Суд в форме запросов, ходатайств или жалоб и, наконец, что основанием к рассмотрению дел и принятию соответствующих решений является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о соответствии Конституции РФ законов и других нормативных правовых актов, договоров между органами государственной власти, не вступивших в силу международных договоров, обнаружившееся противоречие в позициях сторон о принадлежности полномочия в спорах о компетенции и др.

Особенность решений Конституционного Суда РФ обусловливается главным образом особенностью предмета и объекта, послуживших причиной и основой их принятия, и проявляется в особенностях их юридической природы, характера и юридического содержания.

Разумеется, все решения Конституционного Суда, выступающие в форме постановлений и определений, имеют юридический характер, обеспечиваются в случае необходимости государственным воздействием и отличаются, согласно ст. 6 Закона, обязательностью "на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений".

Одни решения Конституционного Суда, касающиеся, например, отказа в принятии обращения к рассмотрению, согласно ст. 43 Закона о Конституционном Суде, или решения Суда, в которых содержатся требования, обращенные к государственным органам и должностным лицам о предоставлении текстов нормативных правовых актов или иных материалов, о проведении проверок, экспертиз и т.п., носят индивидуальный, своего рода частный характер, т.е. они касаются конкретных вопросов, содержат в себе конкретные нормы и распространяются как обязательные акты на конкретные институты или лица.

Такого рода решения Конституционного Суда, возникая, как и все иные его решения, на основе Конституции РФ и соответствующих конституционных законов и во исполнение Конституции и законов, являются своеобразной разновидностью актов правоприменения. По своей юридической природе и характеру, наряду с другими индивидуальными актами или актами применения права, они выступают как весьма важные составные части механизма правового регулирования, функционирующего в стране, как трудно переоценимые регуляторы общественных отношений.

Однако, будучи таковыми, они тем не менее не являются источниками права и, соответственно, не оказывают прямого, нормативного воздействия на существующую систему права.[36]

Иное дело - итоговые решения Конституционного Суда, выступающие, как правило, в форме его постановлений и касающиеся, в частности, общезначимых вопросов, связанных с разрешением дел о соответствии Конституции РФ различных нормативных правовых актов и нормативных договоров, с толкованием Судом Конституции РФ и др.

В отличие от решений Суда, содержащих в себе индивидуальные нормы, рассчитанные на однократность применения и на строго определенный круг лиц, такого рода решения Суда выделяются тем, что содержат в себе не просто общие, а общеобязательные нормы, рассчитанные к тому же на многократность применения и на неопределенный круг юридических и физических лиц.

По своей юридической природе и характеру эти решения Суда являются не только актами применения, но и актами правотворчества Суда, актами, которые содержат нормы права, выступающие в качестве неотъемлемых составных частей правовой системы постсоветской России. Исходя из сложившейся теории источников права и практики принятия Конституционным Судом решений общенормативного характера, последние как источник права называют нередко в обобщенном виде "судебной практикой" или в "приближенном" виде - прецедентами.

При рассмотрении судебной практики в плане ее соотношения с законом важно иметь в виду, что не только нормы, содержащиеся в законах, на основе которых возникают и функционируют Суд и порождаемое им судейское право, имеют императивный характер, но и сами судебные решения являются таковыми.

Придание императивного характера последним свидетельствует не только об их значимости, но и, как было отмечено, об их непременной обязательности.[37]

Закрепляя, например, юридическую силу решений Конституционного Суда, Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" в ст. ст. 79, 81, в частности, устанавливает:

а) решения Конституционного Суда окончательны, не подлежат обжалованию и вступают в силу немедленно после их провозглашения;

б) они действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами;

в) юридическая сила постановления Конституционного Суда о признании актов неконституционными не может быть преодолена повторным принятием этого же акта;

г) решения судов и иных органов, основанных на фактах, признанных неконституционными, "не подлежат исполнению и должны быть пересмотренными в установленных федеральным законом случаях";

д) "неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению" решения Конституционного Суда России влечет за собой ответственность, предусмотренную федеральным законом.

Такое представление о юридической силе итоговых решений Конституционного Суда и характере их соотношений с законом наиболее оптимально, как представляется, "вписывается" в издавна сложившуюся теорию источников права и адекватно отражает установившуюся в современной России конституционно-правовую практику.

2.2. Правотворческая деятельность Верховного Суда РФ и прецедентный характер его решений

Вопрос о правотворчестве Верховного Суда РФ и характере его решений, равно как и других высших судебных инстанций Российской Федерации, в настоящее время, как и в прежние годы, остается весьма дискуссионным и далеко не решенным[38].

Довольно распространенными при этом являются рассуждения-доводы относительно того, что судейская власть как "самая объективная, беспристрастная и квалифицированная" среди других государственных властей, несомненно, должна быть наделена не только правоприменительными и надзорными, но и правотворческими функциями.

Весьма отличными для последних лет являются также утверждения авторов - сторонников доктрины судебного правотворчества о том, что "судейское правотворчество не противоречит ни природе судебного решения, ни принципу разделения властей", на чем настаивают противники данной доктрины, и что эти проблемы, "приобретая особое значение для современной России, по своей важности и актуальности" выходят на передний край".

Судебное правотворчество при этом характеризуется как "правоприменительное правотворчество", которое может осуществлять суд, действуя в процессе выполнения функции нормоконтроля в качестве "негативного законодателя" и правоприменения.

Иного мнения о правотворческой деятельности Верховного Суда РФ, равно как и иных высших судебных инстанций современной России, придерживаются другие авторы.

Используя традиционные аргументы своих предшественников, выступавших в советский и ранний постсоветский периоды против официального признания судебного правотворчества и судейского права, которые в одних случаях сводились к тому, что подобное признание повлечет за собой нарушение принципа, согласно которому судья подчиняется закону, и судья получит право при необходимости действовать против закона (contra legem); в других случаях - к нарушению принципа разделения властей, популистское понимание которого исходит из того, что судья не может создавать законы и не может толковать закон; а в третьих случаях - к опасению подмены и дублирования судебными органами законодательных, - используя эти и другие им подобные аргументы, авторы в прямой или косвенной форме отстаивают идеи неприемлемости для России института судебного правотворчества.[39]

Прямое отрицание последнего прослеживается, в частности, в рассуждениях относительно того, что "законодательство многих государств с переходной экономикой", к разряду которых принадлежит, как известно, и Россия, "удивительно великодушно позволяет судьям заполнять пробелы в законе посредством аналогии закона и права, хотя это заполнение заходит гораздо дальше, чем толкование и затрагивает более деликатные проблемы разграничения компетенции законодательной и судебной властей".

Косвенная форма защиты тезиса о неприемлемости для России судебного правотворчества и судейского права имеет место, в частности, тогда, когда ученые, непосредственно не касаясь проблемы правотворческой деятельности судов, в негативном плане воспринимают обсуждающуюся в научной литературе уже в течение длительного времени идею о прецедентном характере решений, принимаемых высшими судебными инстанциями России.[40]

В качестве одного из примеров можно сослаться на рассуждения о том, что в современной России, несмотря на то, что "широкомасштабная правовая реформа, проводимая в стране, привела к росту законодательства и активизировала судебную практику", речь, однако, идет не "о развитии судебного прецедента как источника права, а об усилении позиции судов в толковании закона".

Сложность, внутренняя противоречивость и многоаспектность обсуждаемой темы, несомненно, полностью оправдывают все те споры и дискуссии, которые ведутся по поводу проблем судебного правотворчества и судейского права в отечественной литературе.

Теоретическая и практическая значимость проблем судебного правотворчества и судейского права делает эти споры и дискуссии не только необходимыми, но и неизбежными. Однако, как подсказывает здравый смысл, они не могут быть бесконечными и искусственно "насаждаемыми", тем более когда речь идет об одних и тех же дискутируемых, бесконечное число раз повторяемых из года в год вопросах и совершенно одинаковых приводимых при этом каждой из сторон аргументах.

В этом случае не трудно понять, что споры и дискуссии идут по кругу и ведут в никуда, не способствуя при этом решению проблемы, а, наоборот, загоняя ее вглубь.

Выход из возникающего в таком случае полутупикового, весьма противоречивого положения, когда официально освещенная правовая теория говорит об одном, а именно об официальном непризнании судебного правотворчества и судейского права, а государственно-правовая жизнь практически свидетельствует об обратном, т.е. о практической необходимости и потребности подобного признания, видится, как всегда, в обращении к практике и полагании на практику.