Права и позиции ребёнка в общеобразовательном процессе

В качестве самых важных периодов роста Уайтхед выделяет "цикл" с 8 до 12/13 лет ("самые золотые  и потрясающие годы жизни ребенка"), основным содержанием которого выступает  применение родного языка, развитие силы наблюдения и манипулирование  предметами. Разумеется, этот цикл начинается с этана романтики, и секрет успеха М. Монтессори усматривается Уайтхедом  в том, что она признает господство "фантазии" в возрастном периоде  с 8 до 10/11 лет. После этого начинается этап точности -- прежде всего точного  знания языка, и цикл завершается  к 12/13 годам полным практическим овладением им.

Отроческий цикл опять  начинается с романтического этана (усвоения естественных наук), длящегося  до 15 лет. Он сменяется этапом точности (до 16,5 лет) и, наконец, краткие, но очень  важные полгода до 17 лет. до совершеннолетия, приводят к обобщению полученных "плодов" развития.

Таким образом, развитие индивида предстает у Уайтхеда как ритмический  процесс, вовлеченный в переплетение возрастных циклов (периоде).

Русские идеалисты, ориентировавшие  педагогику на узкофилософское ее обоснование, резко критиковали эмпиризм позитивистской методологии (особенно Р. Авенариуса, Э. Маха, 3. Вундта)[9,104]. Общефилософской  базой педагогики К.II. Вентцель провозглашал этику. В его трактовке развитие индивидуально-душевной жизни согласуется  с развитием жизни об-щественной. "Насколько жизнь представляет (собой) не только одни механизм, но вместе с тем имеет и психологическое  содержание, т.е. является сознанием, настолько  она может быть понимаема нами как бесконечное расширение сферы  целей и постоянное стремление уста-новить между всеми целями гармонию, образовать из них одну систему"[5,171].

Ум стремится к гармонии между мыслями, воля -- между действиями, и тот, и другая тесно связаны  с гармонией соответствующих  им целей. Установление гармонии между  нашими целями -- предпосылка развития личности в области художественного  творчества, а также в области  общественной практической деятельности, которая носит социальный характер.

Так, вопрос об основах воспитания II.X. Вессель рассматривал в тесной связи с вопросом об общих условиях и закономерностях психического развития, о его движущих факторах и причинах. Человек при рождении получает одну только возможность формирования его будущего духовного достояния, возможность развития, и эта возможность  остается действительной на протяжении всей жизни человека. Жить -- значит развиваться (делаться), а развиваться -- жить.

II.X. Вессель подчеркивал  важность человеческой активности. На этом он основывал идею  самовоспитуемости человека и  определял конечную цель воспитания  как самовоспитание, как сознательное  формирование у себя нужных  качеств.

Человек имеет только то, что он сам приобрел. Все здоровые люди имеют от природы "общие человеческие способности". Из этого вытекает необходимость общего для всех первоначального  воспитания и обра-зования.

Условия и факторы развития включают в себя воспитание, понимаемое как приобщение к исторически  накопленной культуре. По это приобще-ние -- не цель, а средство обогащения жизни ребенка, каждый период которой "стремится добыть и удержать свою особую жизненную цен-ность. Бедно то детство, что приносится в жертву зрелым годам. Неразумен счет с жизнью, неустанно подгоняющий вперед и делающий нынешнее средством для будущего. Ничто не может быть ошибочнее, нежели поставить целью развития, составляющего жизнь, целый период, для которого все прежние являются лишь средством". Наоборот, в самой

природе жизни заключается  тенденция насытить всякий момент полной "самодовлеющей ценностью".

Дильтей расшатал традиционно-гербартианскую схему учебно-вос-питательного процесса, основанную на триаде "созерцание, мышление, действие", своей концепцией "переживаний" как "автономной и независимой, существующей исключительно благодаря целевым  связям и смысловым отношениям душевной жизни".

Поскольку, по Днльтею, высшее в эмоциональной жизни человека, составляющее специфику человеческих чувств, -- переживание имеет первостепенное жизненное значение, постольку с  переживания должен начинаться и  учебно-воспитательный процесс, если он призван быть эффективным. Отсюда -- новая схема учебно-воспитательного  цикла у Дильтея: "переживание, внешнее выражение, понимание"[12,135].

Педагогический процесс, согласно Дильтею, призван ориентировать  ин-дивида в мире так, чтобы целые  воспитания было приобщение к жизни -- как полноты переживаний, как  их целостность и многообразие.

Эти идеи оказались плодотворными -- на них опирались выдающиеся экзистенциалисты, много занимавшиеся образовательной  проблемати-кой, -- Ясперс, Бубер, Сартр.

По степени влияния  на последующее развитие философско-педагогической мысли с Дильтеем можно сравнить только А,Н. Уайтхеда, главные педагогические труды которого создавались до 1917 г. ("Цели воспитания", "Воспитательный цикл", "Содержание математического  образования" и др.).

Уайтхед разрабатывал теорию воспитания с позиций идеализма. "Наша цель --увидеть непосредственные события нашей жизни как моменты  наших общих идеи". Поэтому  функция учебно-воспитательного  процес-са -- "открытие, понимание  и объяснение возможной гармонии различных вещей и, насколько  это возможно, постижение отношения  одной вещи ко многим". Как и Дильтей, он усматривал возможность достигнуть воспитательной цели только в передаче культуры, и его понима-ние культуры тоже последовательно идеалистично: "Культура есть деятельность мысли и восприимчивость к красоте и человеческим чувст-вам"[7,91].

Уайтхед предупреждал об опасностях умственного развития "инертных идей" -- неиспользованных знании, не проверенных учащимися, не связанных  друг с другом и с жизнью, практикой, и о пользе само-стоятельных "открытий" в процессе обучения. Как и Дильтей, Уайтхсд оправданно подчеркивал  неразрывное единство приобретаемых  учащимися идей с чувственным  восприятием, эмоциями, .надеждами, желаниями  и знаниями о способах действия. Требование целостности, комплексности  воспитания и обучения ведет к  повышению эффективности педаго-гического  процесса.

Самое главное, что может  дать воспитание, согласно Уайтхеду, это  идея Бога, "Сущность воспитания в  том, чтобы оно было религиозным. Что такое в самом деле религиозное  воспитание? Это воспитание, которое  прививает долг и благоговение. Позднее  он добавлял: "Религия -- это то, что  человек делает со своим одиночеством"[3,71].

Содержание общего образования, наряду с религиозным воспитанием, у Уайтхеда составляют классические языки, логика и математика. Он выдвигал следующие доводы в пользу "неотчуждаемых  и неподменимых" достоинств древних  языков как базы общего образования: "Классику можно защищать только на том основании, что, заполняя пятилетний срок обучения в средней школе, она  может способствовать быстрому обогащению интеллектуальной сферы значительно  эффективней, чем любой иной предмет. Обучая классическим древностям, мы развиваем  ум в области логики, философии, истории  и эстетики..[3,74].

Эти доводы Уайтхеда в пользу формального образования ("обогащение интеллектуальной сферы") в средней  школе поддерживал и Ален.

Ален разрабатывал идею двойственной функции воспитания как подготовки к жизни и как самой жизни: воспитание призвано дать возможность  ребенку справиться не только с будущим, но и с настоящим. Пути к достижению обеих целей лежит через учет трудностей (проблем) ребенка и точного  соотнесения его наличных сил с трудностями требований и заданий. Нормативная составляющая Алена укладывалась в рамки активной школы, но в ней проводилось четкое разграничение между трудом и игрой, в равной степени необходимых, но не имеющих оснований быть смешанными в ходе учебно-воспитательного процесса.

Ален отвергал идентичность игры и эффективного обучения, считая, что обучение должно содержать элементы как игры, так и "обязательности" ("школа находится между ними"). Обучение, осно-ванное только на развлекательности, уверял Ален, "обратится в пустой звук". В доказательство этого  он приводил аргумент, почерпнутый  им у Гегеля, относительно того, что "дитя не любит свои детские игры", стремится вырваться из детского состояния. Ален, имея в виду подобные устремления ребенка, предлагал "сделать  мостик" между игрой и обучением  так, чтобы ребенок учился, не "подозревая, что трудится", и тогда учение всегда будет для него отдыхом  и радостью, а не мукой".

Ребенок "нуждается в  трудностях, а не к удовольствиях","он хочет учиться", и надо дать ему  для учебы возможность работать на макси-мально "носильном" режиме, писал лен. "Дитя силится все  понять, -- убеждал он, -- так дайте  ему книги Лафонтена, Корнеля, Гюго. Они сложны для ребенка? Я на это  и рассчитываю"[5,49].

Школьник может плодотворно  учиться, если учитель уважает автономию  класса, которая должна и может  быть независимой от внешних сил.

В России педагоги-философы также были близки к трактовке  воспитания как залога и предпосылки  оздоровления общества.

Среда рассматривалась Вентцелем  как важнейший фактор "про-буждения" ценностного, этического и поведенческого облика личности, самостоятельной нравственной воли. "Одно из наиболее важных средств  создания высших духовных ценностей  жизни -- свободное творческое духовное взаимодействие ребенка с окружающей его средой на почве искания этих ценностей, их создания и воплощения в жизнь".

Наиболее благоприятной  средой как средство целостного, гармони-ческого, всестороннего развития детей Вентцель считал "маленькое общество, состоящее  из детей и их воспитателей; здесь  мы имеем ту форму общения людей  друг с другом, которое можно назвать воспи-тывающим и образовывающим общением"[7,23].

Воспитывающая и обучающая  среда Вентцеля не пассивна, она  не следует за спонтанным развитием  детей, а провоцирует, стимулирует  его. " Воспитатель имеет целью  выработку творческой личности, самобытной личности и старается влиять ни воспитанника так, чтобы вести его к цели"[11,83]. Надо ставить ребенка в такое  положение, при котором явно отрицательные  качества его индивидуальности с  необходимостью должны были проявиться в положительных результатах (например, поручить драчуну следить за тем, чтобы сильные не обижали слабых).

Свобода поступков необходима для того, считал Вентцель, чтобы  ребенок мог скорее испытать на себе систему естественных последствий  своих свободных поступков (только без смертей и увечий). Суровая  школа жизни -- вот что такое  свободное воспитание. Его главное  орудие -- пример. Воспитание осуществляется благодаря самовоспитанию воспи-тателя.

Этическая концепция К.II. Вентцеля была направлена против нивелирующих тенденций казенно- бюрократической  педагогики в царский России, против отражения и воспитательной практике невыносимого гнета муштры, принудительности, всего, обезличивающего личность, короче -- против отчуждения, несомого политическим режимом деспотизма.

Философское мышление отличается тем, что "затруднения", с кото-рыми оно имеет дело, коренятся и  обнаруживаются в широких социальных условиях и целях. Поэтому единственный способ применения решаемых им противоречий -- в изменении этих условий и  целей. А изменения целей и  условий жизни могут быть получены, утверждал Дьюи, только с помощью  воспитания. Стало быть, философия  есть теория воспитания как специально организованной практики разрешения со-циальных противоречий,-- рассуждал Дьюи.

Согласно Дьюи, главная  задача философии педагогики -- найти  правильный вес целенаправленного  и неформального воспитания (неконтролируемого  влияния среды), сбалансировать формальное и ес-тественное воспитание, случайное  и специально организованное. Фило-софия  педагогики призвана снять противоречие между этими двумя путями формирования личности. Иными словами, главной  задачей философии Дьюи считал разработку теории социализации личности.

Подобные установки -- в  их подробно развернутых формулировках -- мы обнаруживаем и у русских  философов-педагогов.

Деятели этого течения  непосредственно из философии выводили цели воспитания, объясняя это следующими положениями: "Цели воспитания указывает  философия. Для воспитателя необходимо иметь идеал человека. Такой идеал  человека и есть истинная цель воспитания: каким он должен стать в будущем". Кроме того, "всякий, кто берется  за дело воспитания, должен отдать себе отчет в том, какова должна быть человеческая жизнь, каков ее смысл и назначение. Понятно, что цели воспитания всегда будут подчиненными по отношению  к целям жизни...

Философия есть наука о  целях жизни и о судьбах  человечества. Л сама педагогика всегда остается прикладной философией, так  как задача педагогики -- способствовать претворению истинно философских  принципов в жизнь" (К.Н. Вентцель).

В идеалистической русской  педагогике разрабатывался и феноме-нологический подход к изучению целостной личности "в ее внешних проявлениях" (преимущественно Г.Г. Шпетом).

Педагогика, согласно этому  подходу, должна строиться не только на основе данных экспериментальной  психологии, но и на базе мысленных  и естественных экспериментов, особого  рода самонаблюдения. Изучение отношения  психических переживаний к личности, а не изучение психических процессов, оторванных от особенностей личности, -- магистральный путь к воспитанию "существа, способного к творчеству жизни", -- писал Г.Г. Шлет.

Близкой к феноменологическому  подходу в методологии педагогики была неокантианская установка в  духе Г. Риккерта, разрабатывавшаяся  М.М. Рубинштейном: все, что дано нам  в опыте, слагается из явлений, и  вычленение их смысла есть результат  интерпретации, толкования явлений  с точки зрения эстетических, этических, логических и религиозных ценностей. Главный метод педагогики -- обнаружение  смысловых, ценностных образований  в культуре, к которой приобщается  воспитуемый.

Программа построения педагогической науки на базе философии отличалась реализмом и конкретностью. Эта  программа в XX веке была реализована на Западе, и трудами Германа Рерса, Германа Поля, Алоиса Фишера, Теодора Литта, Вильгельма Флитнера, Джона Дьюи, Эриха Венигера, Мартина Бубера, Ллена получила после второй мировой войны воплощение в выдающейся по качеству образовательной практике ФРГ, СШЛ, Франции... В нашей стране традиция философского идеализма была прервана на семьдесят лет.