Личностные особенности людей, склонных к бродяжнечеству (на примере подростков)

Человек - субъект прежде всего  основных социальных деятельностей - познания, общения, труда, посредством которых осуществляется как интериоризация внешних действий, так и экстериоризация внутренней жизни личности. Баланс интериоризации - экстериоризации  определяет структуру личности человека как субъекта определенных деятельностей. Интериоризация как переход внешних действий во внутренние, образование внутреннего плана деятельности осуществляется не только посредством учения, но и всеми способами накопления жизненного и трудового опыта. [7] У людей же, ведущих бродяжнический образ жизни, такой опыт минимален.

Таким образом, роль человека в собственной судьбе напрямую связана со склонностью личности к определенным видам деятельности,  личностной активностью и формированием личности как субъекта деятельности. Формирование жизненной позиции осуществляется на базе жизненных потребностей, склонностей, конкретизирующихся в притязаниях и превращающихся в направленность. И ведущей потребностью здесь может выступать потребность к труду. Б.Г. Ананьев считал, что отношение к труду является главной ценностью, образующей внутренний мир человека. [6] Однако, как указывал  З. Фрейд, нарушение в нормальной работе социального приспособления к материальному миру ведет к ослаблению сознательных механизмов регуляции деятельности. [136]

Следовательно, недостаточная личностная активность, несформированность субъектных характеристик личности, потребности к труду, ослабление сознательных механизмов регуляции деятельности ведут к негативным последствиям при выборе жизненного пути, в том числе и бродяжничеству.

Роль склонности в формировании жизненного пути человека состоит в том, что она как бы задает траекторию активности субъекта. Предопределенность в выборе человеком жизненного пути зависит от самого человека, его склонностей к тому или иному виду деятельности, от его осознания того, что с ним происходит и желания что-нибудь изменить. Следует еще раз подчеркнуть, что рассмотрение категории субъекта деятельности и такого личностного образования, как склонность к бродяжничеству говорят, об их несовместимости.

1.3. Склонность к бродяжничеству и ее психологические последствия

Бродяжничество представляет собой  социальное явление, характеризующееся  скитанием лиц без определенного  места жительства в течение длительного  времени по территории страны либо в пределах населенного пункта, города. В литературе по социальной работе применяется понятие «бездомные». [156, 173] Бездомным считается человек, не имеющий постоянного жилища, или человек, не ведущий оседлого образа жизни. [156] Кроме того, в научной литературе часто используется термин «маргинальный человек», «маргинальность». Этот термин происходит от латинского «margo»-край, и в широком смысле обозначает пограничное, переходное, структурно неопределенное социальное состояние индивида или группы. [156] Проблемы этого слоя людей рассматриваются в основном либо в рамках социальной помощи таким людям, либо в рамках психопатологии.

Склонность к бродяжничеству в  социуме приравнивается к паразитическому  образу жизни. Так, социалистическая культура доперестроечного периода в нашей  стране базировалась на совокупности определенных ценностей, среди которых  важнейшее положение занимал труд. Труд рассматривался с одной стороны, как важнейшая сфера самореализации личности, с другой стороны, как обязанность каждого гражданина. Наличие в стране лиц, ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни в довоенный период прошлого  века объяснялось наличием пережитков капитализма в сознании и поведении людей. Однако по мере того, как система социального обеспечения охватила все слои, в стране был выдвинут лозунг проведения сильной социальной политики, направленной на достижение высокого уровня благосостояния трудящихся. С этой целью происходило постоянное увеличение расходов из государственного бюджета на решение социальных вопросов. Это позволило создать систему государственного патернализма, которая смогла обеспечить небольшие, но стабильные социальные гарантии каждому. В этих условиях, приверженность паразитическому образу жизни стала связываться официальной наукой преимущественно с субъективно-личностными качествами нарушителей. [101]

Особенности личности бродяг, тунеядцев, попрошаек анализировались преимущественно через выявление аномалий предшествующей социализации и психологических патологий. Бродяги рассматривались как инфантильные личности, не способные к саморефлексии, безразличные к мнению о них окружающих, спонтанно принимающие решения под влиянием внешнего воздействия толпы, группы, отдельных лиц, либо под воздействием алкоголя. Полагалось, что по мере увеличения стажа паразитического образа жизни, чувство бытового и психологического дискомфорта у них проходит, процесс физического, нравственного, умственного падения усиливается. Исследователи отмечали, что характерной особенностью подобных людей является пьянство, которое ведет их к деградации, деквалификации, снижению волевых качеств, утрате семейных и общественных связей.  [101]

Социальные причины, обусловливающие  склонность к социальному паразитизму, связывались с недостаточным  социальным контролем, пробелами в  области правового регулирования, а так же в связи с неконтролируемой миграцией рабочей силы. Кроме  того, была выявлена группа факторов, которые оказывали определенное влияние на формирование предрасположенности к занятию попрошайничеством, бродяжничеством: монотонный, тяжелый труд, трудности с переездом из деревни в город и устройством, трудности с получением прописки и жилплощади для бывших заключенных.

Бродяжничество рассматривалось  прежде всего как определенный образ  жизни, который складывался в  результате разрыва социальных связей. Иногда бродягами становились люди, которые могли быть рассмотрены  как жертвы социальной пропаганды и собственных романтических представлений. В поисках интересной жизни, работы, новых впечатлений и друзей они прибывали на «ударные» стройки, важные народнохозяйственные объекты, но, не сумев вынести бытовую неустроенность, тяжелые условия труда, климат, невысокую зарплату, уезжали и вновь пускались на поиски. С другой стороны, бродягами становились те, кто, стремясь к высокому заработку, наиболее выгодным условиям труда и оплаты, колесили по всей стране, часто меняли место жительства. Постепенно они привыкали к бытовой неустроенности, теряли социальные связи, что в научной терминологии называется нисходящей социальной мобильности.

В русском языке существующие разновидности  нисходящей социальной мобильности  обозначены определенными понятиями. Для бродяжничества свойственны следующие признаки: существование на нетрудовые доходы, уклонение от общественно-полезного труда, отсутствие определенного места жительства, ведение бездомного существования, неоднократность совершаемых действий. К бродягам относили только тех лиц, чья трудоспособность не вызывала сомнений. Больные, инвалиды, пенсионеры, несовершеннолетние (не достигшие восемнадцатилетия) в эту категорию не включались. Нетрудовые доходы понимались как доходы, полученные без приложения личного труда или запрещенным нормами способом, либо прямо не запрещенные нормами, но осуждаемые коммунистической моралью. [156] Сами бродяги были крайне неоднородны по составу: первую группу составляли «случайные бродяги», к которым относились освободившиеся из заключения; молодежь в поисках интересной высокооплачиваемой работы; хронические алкоголики; скрывающиеся алиментщики. Для большинства бродяг этой группы было характерно то, что они рассматривали свое положение как временное и занимались краткосрочными работами. Вторую группу составляли «привычные бродяги», для которых было характерно длительное, многолетнее бродяжничество. Эта категория не была склонна к систематическому, дисциплинированному и результативному труду, а добывала средства к существованию путем сбора винной посуды, попрошайничества, кражами, азартными играми. Распространенными источниками существования для них выступали средства, получаемые от родственников или знакомых, случайные заработки у частных лиц, средства, полученные за временную работу.

В отличие от бродяги, «тунеядец» мог  иметь постоянное место жительства и проживать в нем. С учетом характера источника паразитического  существования и субъективного  к нему отношения, выделялись следующие  категории тунеядцев: «тунеядец-делец» - сознательно уклоняющийся от общественно-полезного труда, использующий запрещенные законом формы извлечения нетрудовых доходов в том числе преступные; «тунеядец-отщепенец», имеющий минимальные потребности, примитивный характер межличностных отношений, живущий за счет средств от случайных заработков, и на помощь родственников; «тунеядец-иждевенец» - обладающий развитой структурой потребностей, который редко использует запрещенные законом формы получения нетрудовых доходов, а существует за счет средств близких родственников. [156]

С бродяжничеством связано и  такое социальное явление, как попрошайничество. Мотивационная сторона попрошайничества - это противоправный способ получения материальных благ путем выпрашивания у граждан, государственных и общественных организаций денег, продуктов, одежды. Попрошайничество может выступать не только единственным, но и дополнительным источником добычи средств  существования. Это было связано с тем, что занятие попрошайничеством не всегда было связано с уклонением от труда. «Попрошайка» может работать, получать пенсию, иметь жилье, по этой причине он не обязательно является бродягой или бездомным. Если для «попрошаек» характерно то, что выпрашивание у посторонних лиц является основным способом получения нетрудовых доходов, то у бродяг способы получения доходов более разнообразны.

Если же попрошайничество и случайные  заработки становились основным способом получения дохода у людей, имеющих жилье и прописку, то их в специальной литературе и практике  стали определять как «лица без  определенных занятий».

В разговорный язык в советский  период вошло слово «бич», которое  стало употребляться как синоним  бродяжничества. Это слово пришло из сталинских лагерей, как аббревиатура «бывший интеллигентный человек»: многие заключенные из числа интеллигентов не выдерживали нечеловеческих условий ГУЛАГа и быстро опускались.

В семидесятые  годы возникла особая аббревиатура «бомж» - без определенного места жительства, которая впервые появилась в  милицейских протоколах и стала  обозначать бездомных бродяг. В настоящее время это слово перешло в лексикон и стало использоваться в качестве обозначения опустившегося человека. Даже в официальных сводках оно фигурирует рядом с термином «бродяга». Часто разница между понятиями «бомж» и «бродяга» определяются через диапазон возможностей, мобильность. «Бродяга» определяется как человек, который может заработать, мобилен, стремится иногда сознательно уйти от общества. «Бомж» - жертва обстоятельств, статичен, опустившийся, смирившийся со своим положением человек. [101]  Определение «бомжа» как опустившегося человека сделало его нарицательным, поэтому реальные «бомжи» стремятся отстраниться от него как негативного образа. Определения «бомжей» и «бродяг» очень смешаны, принятие того или иного определения связано с тем, какое из них кажется наименее стигматизированным. Многие из тех, кто называет себя «бродягами» делает это потому, что это определение более приемлемая культурная форма, чем «бомж».

Бомжи, бродяги, нищие, просто опустившиеся люди, по свидетельству занимающихся этой проблемой, стали одной из главных примет нашего времени. Бродяги существовали и существуют во всех странах мира. Во многих цивилизованных странах мира существовали или существуют законы, направленные на борьбу с бродяжничеством. Кроме того, разрабатываются меры по социальной помощи этому слою людей. Однако, как замечает украинский социальный психолог А. Марченко, «борьба с бродяжничеством закончилась фактически ничем даже в США». [111] По данным социологических исследований, среди опрошенных бездомных можно выделить три группы: реально настроенных изменить свое положение – 23%, мечтающих и думающих об этом – 57%, ничего не собирающихся делать, чтобы изменить свое положение – 20%. Анализ причин и временных характеристик бродяжничества показал, что 30,5% бродяжничают бесцельно, 67,4% отмечают, что бродяжничают более 3 лет. [156] 

В литературе говорится о социальных последствиях и репертуаре поведенческих характеристик  бродяжничества. Однако практически  нет работ, посвященных генезису склонности к бродяжничеству. Так, исследователи делят людей, занимающихся бродяжничеством, на 4 группы: 1) люди, ставшие на путь бродяжничества и сделавшие его образом жизни под влиянием стечения несчастных обстоятельств (старость, болезнь, одиночество, неспособность удовлетворить свои материальные и духовные потребности собственных трудом); 2) люди, находящиеся в трудоспособном возрасте, временно сознательно ставшие на путь бродяжничества вследствие различных причин (отсутствие документов, временная нетрудоспособность); 3) люди, находящиеся в трудоспособном возрасте и не желающие трудиться из-за лености, принципиального нежелания трудиться, привычки к праздности, минимального уровня своих потребностей; 4) люди, вынужденные бродяжничать временно вследствие  непредвиденных обстоятельств (потерявшие деньги, документы, находящиеся в дали от родственников), но не имеющие сил и средств выйти из жизненной ситуации.

Как видно из анализа, проблема маргинализации групп населения неоднократно становилась  предметом исследования социологов и культурологов. В то же время фактически вне поля зрения остается маргинализация  человека как индивида: разрыв социальных связей в контексте индивидуально-личностной предрасположенности,  индивидуального жизненного пути.

«Сущность человеческой личности, - писал С.Л. Рубинштейн, - находит свое завершающее выражение в том, что она не только развивается как организм, но и имеет свою историю». [141] Как уже указывалось, жизненный путь, по С.Л. Рубинштейну,  является целостным специфическим процессом, в котором происходит функционирование, изменение и развитие личности. Функционирование личности, пишет К.А. Абульханова-Славская, это не отдельные динамические проявления (мотивы, направленности и т.д.), но целостное ее взаимодействие с жизнью, которая определенным образом структурируется, моделируется и регулируется. Однако изучение типизации и даже стандартизации жизненного пути, теории жизни практически, по утверждению К.А. Абульхановой-Славской, не проводилось. Жизненный путь структурировался лишь социологически (образование, профессия, карьера) или онтогенетически (детство, юность, зрелость и т.д.).  Личностные различия  в способах реализации социальных структур, в том числе связанных со склонностью к бродяжничеству,  психологами рассматривались редко.

Французский психолог Патрик Деклерк обобщил свой многолетний опыт по изучению парижских клошар в книге «Потерпевшие крушение». Он убедительно показал, как человек постепенно опускается, как утром ему не хочется вылезать из постели, идти умываться, дойти до туалета на лестнице. Он считает, что недостаточно потерять работу или квартиру, чтобы оказаться на улице. Нужно также, чтобы человек лишился возможности найти временное жилье или хоть какой-то заработок, то есть, чтобы у него не было никаких профессиональных, дружеских, семейных связей. Разница между людьми, оказавшимися в сложной ситуации, заключается в том, насколько они способны преодолеть жизненный кризис. Он считает, что бедность материальная часто сопровождается бедностью культурной. Бездомных, говорит он, производит само общество и обрекает их до конца жизни на такое существование. В то же время, по его мнению, клошары (так называют парижских бездомных и бродяг) выполняют определенную социальную функцию: их видимые страдания являются наглядным примером того, к чему приходит человек, отказывающийся строить жизнь по определенной социальной модели. Клошары не в состоянии соблюдать социальные нормы, они не приспособлены не только к жизни в обществе, но и к жизни вообще. Важной характеристикой людей, ведущих такой образ жизни, является полное отсутствие волевого действия, что является уже патологическим отклонением. Поэтому совершенно недопустимо говорить о том, считает П. Деклерк, чтобы предоставить им право выбора, о котором говорят представители современной западной демократии: жить на улице, либо обрести крышу над головой, которую предлагают органы социального обеспечения, так как выбор предполагает наличие волевого действия, которого они лишены. [117]