Правосознание: духовные и мировоззренческие основания

    Как правильно отмечает А.Я. Канапацкий, духовность – это устойчивое по сути, подвижно-динамическое по характеру и нелинейное по системной организации иерархических взаимовлияний и связей всех элементов духовной реальности идеально-смысловое образование, способное производить в человеке личностные эффекты его преображения⁵². Обладая такими сущностными качествами, духовность генетически задает эти же свойства правосознанию. Духовность при сопоставлении с правовой реальностью оказывается «первичной» и «возвышенной», ибо «дух обладает силой сохраняться и в противоречии, а следовательно, и в страдании, возвышаясь, как над злом, так и над недугом»⁵³.

    Правосознание есть форма, обладающая всеми атрибутами, характеристиками, свойствами и признаками, имманентно присущими системе. Поэтому  для его исследования необходим  системный подход, который формирует  представления о правосознании как о сложно организованной, целостной, саморазвивающейся и открытой системе. Системное рассмотрение правосознания ориентирует не только на выявление полного набора составляющих ее коррелянтов, но и на детальный анализ его функциональных связей и содержания с уточнением субстанциального начала.

    Как система, правосознание представляет собой нечто целостное. Постижение его ценностно-духовного содержания как целостного и онтологически данного явления невозможно, если ограничиться лишь рациональным познанием, расчленяющим его целостность, а затем достаточно произвольно синтезирующим полученные результаты. Полнота исследования данной проблемы с позиции системного подхода предполагает дополнение рационального объяснения целостным пониманием, включающим бессознательное, подсознательное и сверхсознательное. Так, совесть и чувство справедливости как аксиоланты, содержательно входящие в тезаурус индивидуализированных ценностей человека, коренятся в интуитивных глубинах бессознательного, а лишь затем выходят в сферу рассудочно-рационального правопонимания. На высоком уровне развития правосознание существует как целое: в нем все между собой гармонично сопряжено и все входящее в него является его органической частью. Как целостная данность этот духовный феномен не исчерпывается простой суммой черт, элементов и компонентов ее составляющих.

    Правосознание является сложной самоорганизующейся структурой, на развитие которой влияет совокупность множества факторов и  порой случайных обстоятельств: от взаимосвязи всех составляющих компонентов до их сопряжения с действительностью правового бытия, с многомерной «реальностью» человеческой субъективности. Это система высокого уровня, чутко реагирующая на изменения в ее различных подсистемах. Системные элементы правосознания человека связаны, с одной стороны, с эмпирическим в человеке, т.е. с его внутреннем, субъективным слоем индивидуального бытия (юридическим опытом), с другой – с трансцендентальным (осознанием установок естественного права). Они, взаимодействуя между собой, как бы соединяют воедино субъективное и объективное, идеальное и реальное, и образуют тем самым на духовной основе онтологическую континуальность правосознания.

    Для адекватного понимания ценностно-духовного  содержания правосознания необходимо обратиться к экзистенциальной проблематике и трансцендентально-феноменологической методологии. Путь конструирования духовного содержания этого феномена, опирающийся на концептуальную системность ее рассмотрения, является продуктивным и наиболее приемлемым для нашего диссертационного исследования. Ведь правосознание есть единство многообразия разновариантных проявлений всех ее структурообразующих компонентов в их полной реальной представленности и интегрированности. Логика исследования данного феномена требует содержательной соотнесенности всех его составляющих компонентов в плане взаимодополнения, обогащения и обновления друг друга, их смыслового и функционального расширения. Однако здесь необходимо отметить, что чрезмерное увлечение хотя бы одним из элементов, входящим в структуру правосознания, неизбежно ведет к понижению внимания к другим элементам, а в конечном итоге к «однобокости» и одномерности в его оценке. Абсолютизация какой-то одной черты, грани, момента, стороны, детали за счет игнорирования других и отказа другим в праве на существование или бытие в его лоне ведет к ущербности исследования. Вместе с тем доминирование одного пункта правосознания вовсе не исключает наличие в нем других. Оно многомерно и, более того, синкретично. Именно поэтому оценка его содержания не сводится к отдельным ее составляющим компонентам или элементам.

    Следует иметь в виду, что в каждый момент бытия правосознания его системообразующие  компоненты неравновесны, т.е. какой-то из них выступает доминирующим и  в то же время связывающим воедино многоаспектность этого духовного явления. Может случиться и так, что этот ведущий компонент приобретает чрезмерное значение. Тогда правосознание на более или менее длительное время становится одномерным. В этом случае его субъект может демонстрировать правовой идеализм, нигилизм или инфантилизм.

    В процессе своего развития отдельный  системообразующий компонент правосознания  может иметь реальный статус «субстанции» (ядра, сущности, основы, предельного  основания и т.д.), а другие –  положение его «акциденций» (модусов, качеств, дочерних систем и т.п.). «Субстанция» выступает интегратором правосознания в целое. Воздействия «акциденций» (частей) на его целостность может быть различной: одних – непосредственной, других – косвенной или опосредованной, третьих – незначительной. Правосознание субъекта как целое сохраняется и совершенствуется, если интергрирующая сила берет вверх. В случае победы дезинтегрирующей силы целое распадается (частично или полностью), появляется двойственность правосознания, которая ведет к деградации человека как личности. Существенное изменение одной из его частей необходимо сказывается на состоянии других и всей системы в целом. Сказанное свидетельствует о том, что правосознание, как система, заключает в себе определенное противоречие, вызванное несоответствием идеального и действительного. Это противоречие является движущей силой развития, которая может вести человека как по пути правового прогресса, так и по пути регресса. Номинальное определение ценностно-духовного содержания системы правосознания также должно содержать эту антиномичность.

    Духовность  выступает в качестве системообразующего начала правосознания, его истоком, символом целостности правового  бытия и упорядоченности мира, принципом и опорой, на основе которых совершаются субъектом юридические оценки и действия. В правосознании именно духовность есть субстанциальное, т.е. стабильное, устойчивое и сущностное, определяющее целостность правовых представлений человека, дающая ему критерии истинности в оценке юридических событий. Все же остальные параметры-компоненты, входящие в системно-структурную организацию правосознания, как самоорганизующейся и открытой системы не зависимо от их фактора-вклада – аксиологического, содержательного, функционального, нормативного и т.д. – в ее целостное развитие как динамической системы, являются «акциденциями», находящимися в состоянии постоянного взаимодействия с духом и непрерывно извлекающих из него упорядоченность, отражающуюся в позитивном праве.

    Акциденции  правосознания, т.е. его компоненты в виде личностных смысло-ценностных концептов человека, активно проявляются в духовном и жизненном пространстве. Здесь важен момент прогрессивного развития правовых «полей ценностной значимости», которые, проникая в самые глубокие и потаенные душевные пласты человека, постоянно будоражат его сознание, заставляя быть общественно деятельным существом. Уровень их вхождения определяется степенью развития правосознания на главных направлениях его самоосуществления. К примеру, потребность в защите своих прав и свобод как элемент и смысло-ценностный концепт системно-структурной организации правосознания на эмпирическом уровне, взятая в качестве компонента или подсистемы, может быть осмыслена на других иерархических уровнях личностного бытия правосознания – рефлексивном и духовном – в качестве ценности-доминанты, интегрирующей институциональные, поведенческие и информационные структуры в ареоле личностного жизненного пространства, упорядоченность которого регулируется правом. Поэтому здесь следует согласиться с утверждением Н. Бердяева, что «направленность духа определяет структуру сознания»⁵⁴.

    Не  случайно Гегель представлял философию  как «сознание человеком духа и его истин»⁵⁵. Исходя из этого положения классик немецкой философии, теоретическую модель системно-структурной организации правосознания субъекта можно представить в виде сопряжения духовности с ее проявлениями в юридической области, где она, являясь его сущностным основанием и внутренней энергией, экзистенцирует на метафизической вертикали, имплицирующей иерархические уровни развития данного правового феномена. Без юридического «вертикального измерения», т.е. без стремления человека к духовной полноте своего правового бытия, его прогресс как личности не возможен. Ведь вне духовности он не может ясно осознавать необходимость отстаивать свои права и уважать социально-правовой статус другой личности.

    В основе развития правосознания как  самоорганизующейся открытой системы  лежит принцип вертикального сопряжения духовной субстанции правосознания с составляющими его акциденциями. Поскольку этот феномен является развивающейся открытой системой, имеющей разнообразные связи с другими структурами, его назначение не может быть определено только исходя из анализа элементов, смыслов и внутренних связей, входящих в его состав. Правосознание проявляется в процессах расширения границ индивидуального существования, в установлении прочных социально-правовых взаимосвязей индивида с внешним миром. Поэтому системно-структурная организация правосознания должна быть осмыслена не только в масштабах внутреннего мира отдельной личности, но и как категория, «действующая» внутри общества в целом. Ее осмысление лежит в русле той задачи, которая поставлена еще Ф. Шеллингом: «Мы желаем, чтобы все стало открытым, чтобы все внутреннее превращалось во внешнее и наоборот, чтобы, в конце концов, человеческий дух был доступен, словно букварь, всякому глупцу»⁵⁶.

    На  пути духовного поиска человек стремится  найти первый и изначальный смысл  своего собственного существования  и мира, важной частью которого является правовая сфера жизнедеятельности. Сопряжение между первоначальным Я, заложенным природой, и Я, вобравшим в себя современные юридические ценности, является реализационно-двигательной силой прогрессивного развития человека, стремящегося повысить не только свой социально-правовой статус, но и не ущемлять права и свободы других людей.

    Вне аксиологической содержательности и наполненности любой без  исключения компонент правосознания  «внутри себя» лишается ориентационно-нравственного потенциала. Ценность – матрица, охватывающая всю системно-структурную организацию правосознания. Вне ценностного основания и родового присутствия ценности в правосознании его компонент может быть чем угодно, например, психологическим состоянием, феноменологическим фактом, физическим побуждением, качеством и т.д., но не частью развитого правосознания в его истинном значении. К тому же, лишенная своей внутренней энергии, аксиологической по сути, этот бывший компонент может превратиться в свой антипод – элемент правового нигилизма. Наличие ценностно-духовного содержания придает правосознанию положительный смысл и нравственное начало, целостность и внутреннее единство.

    Духовный  мир – сфера бесконечных и  бессмертных вещей наиболее важен, поскольку в конечном итоге основным является та область бытия человека, в которой объективная надындивидуальная реальность дана ему не в форме предметной действительности извне как объект, а, как пишет С.Л. Франк «в форме реальности, присутствующей в нас самих, изнутри с нами сращенной и нам раскрывающейся»⁵⁷. Все суждения об относительности аксиологических оснований духовности бесперспективны как в методологическом отношении, так и в плане ее интерпретационного рассмотрения и парадигмального понимания. Аксиологичность духовности абсолютна⁵⁸, поэтому она придает правосознанию стремление к абсолюту. Чем правосознание субъекта аксиологично состоятельнее, тем достовернее и убедительнее его онтологическая истинность. Сила и мощь воздействия правосознания на социальные и духовные процессы в ее ценностном инициировании. Аксиологичность правосознания обеспечивает его устойчивость, равновесие и стабильность развития, которое отличается позитивной, конструктивной, созидательной репрезентацией и заданностью. Истинность сущности правосознания определяется через его соответствие ценностным конституантам духовности.

    Все основные свойства правосознания на высоком уровне его развития всегда проидентифицированы и соотнесены с аксиологическим арсеналом, который по мере усвоения превращается в содержательный компонент аксиологических «Я - концепций», т.е. в основные установки саморегулируемого ценностного правового поведения, взаимодействия и духовного становления, определяющие не только диапазон реализации тех или иных потребностей, но и способы их осуществления и регламентации. Если онтологические основания характеризуют строение и истоки правосознания, то аксиологические – реальное содержательное «наполнение» последнего. Поэтому в определенном отношении правосознание можно понимать как смыслоопределяющую активность человека в юридической сфере, базирующуюся на принципах естественного права, фундаментом которых являются общечеловеческие ценности – истина, добро и справедливость.

    Правосознание, в каких бы формах не проявлялось и в какой бы степени своего развития не существовало, всегда заключает в себе в общеобязательном порядке духовный элемент как свое, ставшее реально внутренне значимым, придающее ему самостоятельный статус не патетической метафоры, а объективно-значимой данности, т.е. ценности. Можно утверждать, что для субъекта критерием истинности оценки юридического факта является степень его ценностной значимости. Истинное – это соответствующее, это то, что существует в соответствии, в согласии со своей природой – принципами, нормами, законами⁵⁹. Вмещенная в правосознание духовная ценность являет собой в нем потенциально актуальное и актуально реальное.

    Аксиологическая целостность общественного правосознания  по своему содержанию многомерна и  предстает как совокупность духовных и правовых ценностей, отражающая в себе все многообразие развивающейся социальной реальности и вбирающая в себя многозначность, полилогичность и истинность состояния каждой из них. Несмотря на определенную объективность правосознания и его устремленность к абсолюту, полнота духовного содержания этого феномена в своем реальном аксиологическом осуществлении всегда относительна. В каждом конкретном случае она индивидуально раскрываема. Критерием истинности для правосознания выступает мера его аксиологической осуществленности, а которой измеряется онтологическая истинность человека, т.е. соответствие и степень отождествленности его своему духовному началу и вмещаемому в нем ценностных аспектов мира. Не мир и его ипостаси связывают человека с ним, а аксиологический аспект духовности связывают или разрывают человека с миром.