Правосознание: духовные и мировоззренческие основания

    Как нам представляется, по аналогии с  политическим бессознательным можно выделить правовое бессознательное, которое определяет правовые действия личности при попытке ее выхода из устойчивой конфликтной ситуации между «желанием и долгом». У человека есть острое желание полностью войти в царство Свободы, чьи основные постулаты зафиксированы в естественном праве, но он скован Необходимостью долга и юридических обязанностей. Правосознание становится «несчастным», если его субъект не может рационально соотнести желание и долг в своей деятельности. Еще Гегель усматривал основную причину отчуждения и его негативных последствий в чрезмерном стремлении единичного, субъективного духа обрести суверенность, игнорируя «деятельность» объективного духа. В итоге следует наказание. Субъективный дух запутывается в собственных противоречиях. Он становится «несчастным сознанием», которое отсутствовало в условиях «дикого» общества, где человек заявляет о себе на уровне природной сущности, выступая частью природы. «Это несчастное, раздвоенное внутри себя сознание – так как это противоречие его сущности есть для себя одно сознание – всегда должно, следовательно, в одном сознании иметь и другое, и, таким образом, тотчас же как только оно возомнит, что оно достигло победы и покоя единства, оно из каждого сознания должно быть снова изгнано. Но его истинное возвращение в себя самого, т. е. его примирение с собой, выразит понятие духа, ставшего живым и начавшего существовать, так как этому сознанию уже присуще как одному нераздельному сознанию быть двойным сознанием: оно само есть устремление взора одного самосознания в другое, и оно само есть и то и другое самосознание, и единство обоих есть для него также сущность, но для себя оно еще не дано себе как сама эта сущность, еще не дано как единство обоих»²¹.

    По  Гегелю, становление «несчастного сознания» начинается в эпоху античности, где люди сообща делают первые шаги на пути утверждения своей независимости от природы и обретения свободы своего духа. Но победа оказалась поражением, ибо уверенность в своих силах и возможностях переросла в самоуверенность, самонадеянность и себялюбие, которые приводили к непредсказуемым последствиями. Спасением «несчастного сознания», по мнению немецкого философа, является осознание относительной самостоятельности субъективного духа на основе своего или чужого опыта и осмысление того факта, что все люди, независимо от пола, возраста и занимаемого положения, являются всего лишь средством саморазвития объективного духа.

    Гегелевская категория «отчуждение» стала для  К. Маркса своеобразным «фонарем Диогена». Через призму отчуждения Маркс увидел проблему сознания. К понятиям «рефлексии» и «операциональности» он добавил «практику» сознания. Применительно к правосознанию можно утверждать, что практика выявляет его историческую и социокультурную природу, помогает понять взаимосвязанное и структурно организованное правовое бытие человека, где каждый компонент образуется благодаря противоречию между сущим и желаемым. Проблемность ситуации усиливается еще и тем, что субъект в рамках правового бытия вступает в социальную систему материальных и духовных отношений, которые формируются, главным образом, независимо от него. Практика как предметная сторона активности правосознания выявила нечто «неизреченное», что ускользает от понимания. Рефлексия, операциональность и практика правосознания позволили сделать вывод о том, что правосознание способно отражать правовую реальность и преобразовывать его с учетом потребностей и интересов человека.

    Эмоционально-чувственный  компонент составляет одно из оснований правосознания. Он находит свое выражение в глубинной заинтересованности человека к своим естественным правам и свободам. Эта заинтересованность имеет эмоциональный окрас. Человек положительно или отрицательно относится к юридическому факту, с предубеждением или безразлично судит о появлении новой правовой нормы. Он спорит, переживает, радуется, ненавидит. Этими эмоциями пронизана вся социально-правовая жизнь индивида. Они содержат в себе оценочный акт поступающей юридической информации, выступают чувственной базой ее аксиологической интерпретации. Закрепляясь в чувствах этического и эстетического восприятия мира, эмоции формируют определенную установку на правовые действия. В этом процессе особенно важны чувства, связывающие людей друг с другом. В социальной психологии их называют эмоциональными отношениями – это, например, симпатия, любовь, эмпатия и др. В отечественной литературе все более широкое хождение получает термин "аттракция" – собирательное обозначение всех видов позитивно окрашенных отношений одного человека к другому конкретному человеку.

    Эмоции  – это особый класс процессов  и состояний души, которые в  форме непосредственно-чувственного переживания отражают значимость юридических  объектов и событий во внешнем  и внутреннем мире человека для его  жизнедеятельности. Они как бы изнутри регулируют правовое поведение и деятельность, непрерывно соотнося их ход и промежуточные результаты с потребностями и мотивами и выполняя таким образом функцию текущей оценки. По С. Л. Рубинштейну, эмоции являются субъективной (психической) формой существования потребностей²². Можно также сказать, что в эмоциях субъекту непосредственно открывается смысл происходящего в мире, в самом человеке и смысл его собственной правовой деятельности.

    Эмоции  выполняют множество важных функций: побуждения (стремление пережить определенную эмоцию может стать особым мотивом правовой деятельности); стимулирования (чувства возмущения и обиды, вызванные противоправными и аморальными действиями, могут подтолкнуть человека к выбору того или иного действия); активации (повышение уровня возбуждения организма для мобилизации сил на решение стоящей перед индивидом проблемы); эвристики, когда наличие эмоционального переживания способствует творческому акту (инсайту, озарению); «аварийного» разрешения напряженной правовой ситуации, осуществляемого, как правило, с помощью аффекта.

    Эмоции  выступают не только как реакция  на юридическую реальность, но также  и предпосылкой волевой регуляции, являющейся также одним из оснований  правосознания. Воля, как одна из слагаемых  сущностных сил человека, обнаруживает себя в ситуациях выбора, принятия решения и его осуществления. Воля подготавливает соответствующий акт правосознания, определяет меру ориентационной устойчивости. Человек ориентирован на реализацию своих естественных прав и свобод, что и выступает в качестве основной цели его правовой деятельности. Поскольку цель определяет способ и характер юридической деятельности, то воля выступает важным фактором ее достижения. Поступающая информация может свидетельствовать о расхождении между заявленной целью и первыми результатами ее осуществления. Эти расхождения корректируются усилиями воли. Если волевая регуляция не в состоянии устранить разрыв между сущим и желаемым, тогда субъект на уровне правосознания отказывается от достижения цели.

    Одной из особенностей правосознания является то, что оно обращено не только к  действующим правовым установкам, практике толкования современных юридических  норм и механизмов их воплощения в  социальную жизнь, но и ориентировано на будущее, на те правовые идеалы, которые предстоит воплотить в действительность. Отражение в правосознании юридической реальности настоящего, обращение к прошлому и ориентир на идеалы генетически связаны с толкованием субъекта категорий свободы и справедливости, со степенью осознания своих интересов и готовности принять во внимание духовные и материальные потребности других.

    Рациональность – важная характеристика правосознания. Ее определяют по-разному. По М. Веберу, рациональность – это точный расчет адекватных средств для данной цели. По Л. Витгенштейну – наилучшая адаптированнрсть к обстоятельствам. По Ст. Тулмину – логическая обоснованность правил деятельности. Канадский философ У. Дрей рациональным называет всякое объяснение, которое стремится установить связь между убеждениями, мотивами и поступками человека. А.. Никифоров обращает внимание на то, что рациональность можно рассматривать трояко: как соответствие «законам разума», как «целесообразность» и как цель действий.

    Современные философы, фиксируя различные типы рациональности: закрытую, открытую, универсальную, мягкую, сверхрациональность и пр., а также особенности социальной и коммуникативной, институциональной рациональности, склонились к принятию полисемантизма, многозначности понятия «рациональность». Ее смысл может быть сведен: к сферам природной упорядоченности, отраженной в разуме; способам концептуально-дискурсивного понимания мира; совокупности норм и методов научного исследования и деятельности.

    В современную эпоху наступили  трудные времена для рационалистического мировоззрения: парадоксы современной цивилизации, связывающей как свои жизненные надежды, так и смертельные опасения с прогрессом науки и техники, противоречивость социальных целей и правовых ценностей современного общества, обнаружение противоразумности  исходов  той деятельности, которая, казалось  бы, вполне контролируется разумом, оскудение духовного бытия на фоне  гигантского роста информации, противоречия между национальными правовыми системами, наконец, реальность глобальной  катастрофы, которую все отчетливее ощущает человечество. Это все не может сказываться на критериях рационального, которые в правосознании многих индивидов стали приобретать все более относительный характер.

    В онтологической структуре правосознания  следует выделить три уровня: осознание (понимание природы тех или иных юридических феноменов), надсознание (правовая рефлексия) и самосознание (самопознание своего юридического статуса, естественных прав и свобод).

      Осознание – это уровень, где  правовая информация превращается в устойчивое юридическое знание с определенной мерой обоснованности и доказательности. На первом уровне осуществляется синтез перцептивных и мыслительных актов, когда правовая информация восприятия и представления «снимается» через систему юридических понятий, суждений и умозаключений, когда внешние проявления феномена уступают свое место осознанию его сущности.

    Надсознание – понятие, указывающее на выход  этого уровня за пределы «чистого»  правосознания, когда осуществляется синтез юридических представлений о сущем и должном на основе памяти, несущей не только рабочую информацию о правовых нормах, но и ее аксиологическую интерпретацию и волевую регуляцию. В результате продуктом правосознания этого уровня являются новые правовые идеи, теории и проекты.

    Самосознание носит интровертивный характер, ибо направлено на самоанализ и самопознание своего юридического Я. На этом уровне осуществляется правосознание как соотнесение юридического знания о социальном мире и знания о себе, своих прав и обязанностей. Здесь необходимо отметить, что функционирование всех трех уровней правосознания обеспечивает его когнитивную, мотивационную и нормативную сферы.

    Потребности и интересы субъектов могут быть  разной направленности, более того, иногда даже носить антагонистический  характер. В зависимости от своих духовных и материальных потребностей люди формируют свое представление о содержании прав и юридических обязанностей, а также об их соотношении. Когда интересы различных социальных групп не совпадают, есть всего лишь два основных варианта выхода из создавшейся ситуации. Эта проблема решается либо подавлением устремлений одной общественной группой другой с последующим закреплением через институт государства неравенства отношений в юридических нормах, либо согласованием антагонистических позиций на основе компромисса с последующей фиксацией их в правовых актах. Многовековая история развития человеческого общества показывает, что правящая политическая элита выбирала чаще всего первый вариант выхода из социальных конфликтов.

    Правосознание имеет социокультурную обусловленность, т.е. возможность формироваться и изменяться под влиянием развития общества в целом. Так, на протяжении веков россиянину государство не оставляло права выбора. Он был вынужден подчиняться власти, чтобы не попасть под репрессивные санкции со стороны правоохранительных органов. Но на микросоциальном уровне ему не требовалось, как правило, внешней принудительной силы для урегулирования противоречий. Люди приходили к компромиссу не из-за страха перед наказанием, а из понимания того, что без взаимных уступок социальные связи разорвутся. В этом случае оформлялся особый тип субъектно-субъектных отношений, где индивиды выступали в качестве субъектов, признающих права и свободы друг друга. Таким образом, в российском правосознании жизни можно наблюдать диалектический дуализм по отношению к праву: на макросоциальном и микросоциальном уровнях. Понимание этого парадокса имеет особое значение для исследования правосознания нашего общества. Если люди на микросоциальном уровне выступают как суверенные субъекты, то их отношения регламентируются в первую очередь моралью, и необходимость в законе отпадает. Но такая модель отношений в российском обществе существует только на данном уровне. На более высоких уровнях люди относятся друг к другу как к объектам, для них власть олицетворяет собой насилие, а право используется как прикрытие для него. Подобная позиция отражена в высказывании древнекитайского философа Лао-цзы: «Чем больше будут издавать законов и распоряжений, тем больше будет в стране воров и разбойников». Для российского общества закон не стал еще ключевой ценностью, гарантирующей защиту прав и свобод человека.

    В отечественной истории социальные противоречия снимались  либо силой  государственной власти, либо интересом  большинства, либо через диалог до достижения консенсуса²³. Удельный вес третьего варианта развития событий на макросоциальном уровне крайне невелик. Но в будущем необходимо сделать его основным. Только так наше общество может стать более развитым, человечным и перспективным.

    Уровень правосознания определяется степенью осознания обществом законов  и возможностью их адаптации на поведенческом  уровне. Поскольку в правосознании  доминирует субъект права, то правосознание  можно определить как собственные (личные или социально-групповые) взгляды, представления на природу и сущность действующего права, а также его оценка с этических позиций²⁴.

    Таким образом, можно выделить следующие  характерные черты правосознания:

    - универсальность, поскольку будучи  одной из высших форм отражения, способно более или менее адекватно отразить любые феномены правового бытия;

    - субъективно-объективный характер, ибо правосознание есть субъективный образ объективной правовой действительности;

    - идеальность, проявляющаяся как некая совокупность образов, подлежащих материальной или духовной объективации в процессе формирования юридических отношений между субъектами. С помощью этого свойства правосознания задаются субъекту определенные мировоззренческие ориентиры;

    - интенциональность, выражающуюся  в избирательности и целенаправленности восприятия юридической действительности, в абстрагирующей деятельности мысли, связанной с созданием правовых идей и идеалов;

    - единство, которое выражается как  в единстве всех компонентов  внешнего и внутреннего юридического опыта в данный момент времени, так и в осознании единства переживаемого прошлого и настоящего правовой жизни;

    - нормативность (когда правосознание  задает субъекту определенные  правовые установки);

    - способность к самопознанию, самоидентификации  и самоопределению своего правового статуса;

    - креативность, проявляющаяся в создании  условий для конструктивного  воображения, необходимого для  проектов новой юридической реальности;