Межкультурная коммуникация

Однако есть у этого  свойства и обратная сторона. Русский  человек привык расточительно относиться к жизни, руководствуясь принципом  «Бог дал, Бог взял». Отсюда беззаботность, безрассудность, надежда на «авось». За таким расточительством скрывалась твердая уверенность, что все  равно всего и так много. Русские  помещики в безмерном порыве разгула  теряли все свое состояние, «новыерусские» поражают за границей своим мотовством. И дело здесь не только в том, что  им легко и неправедно достались  огромные деньги. Разгул имеет свою инерцию, свой ритм. Дойдя до предела, останавливаются, ищут выход.

Безмерный характер проявления душевных сил может порождать  максимализм, экстремизм, фанатическую нетерпимость 65 . Эти душевные стихии отчасти предопределили прерывистый, скачкообразный ход истории России. В религии свидетельством максимализма и нетерпимости выступает история  взаимодействия старообрядцев и  никониан. Примером проявления фанатизма, исключающего «средний путь», является отношение Петра I к сыну. По этому  поводу великий историк С. М. Соловьев писал: «Надобно выбирать -среднего быть не может. Для блага общего надобно пожертвовать недостойным сыном, надобно одним ударом уничтожить все преступные надежды» 66 .

Отсутствие у русских  людей некой «серединной» устойчивости проявляется в «контрастности»  поведения, в крайних противоположностях. «Между "есть Бог" и "нет Бога" лежит громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец. Русский же человек нередко знает лишь какую-либо одну из этих крайностей, середина же между ними не интересует его» (А. П. Чехов).

Для «русскости» характерны крайности. «Если европейцы стремятся  к консолидирующей середине, то русский  к всепобеждающему концу» 67 . Крайности, контрасты, свойственные русским людям, проявляются и в извечной полемике с Западом. Так, Кутузов в «Войне и мире» - полная антитеза Наполеону, а РоЛия в романах Достоевского - абсолютная антитеза Западу.

Недостаток «средней области культуры» 68 , возможно, объясняет  порой непонятную страсть к разрушению. Весьма показателен в этом смысле пример с разрушением храма Христа Спасителя в Москве и его восстановление в недавнем прошлом. Характерен алгоритм действий: разрушить старый мир «до  основанья», а затем -

 «построить заново» лучший мир. При этом происходит переворачивание социальных ролей: «кто был ничем, тот станет всем».

Безрассудность русских  проявляется в расчете на «авось». «Авось» восходит к местоименному  сочетанию «а во се». Буквальный смысл сочетания «а вот». Указательное значение а во се постепенно заменяется на «вдруг», «если», конечный гласный утрачивается в потоке разговорной речи. Первые употребления слова «авось» как частицы со значением «может быть» относятся к XVII веку". В XVIII веке «авось» - обычное слово. По мнению А. А. Потебни, из непосредственного местоименного указания на будущее событие (во-се, а-во-се - только что, недавно) произошло авось (а-во-се) как знак вероятности. Авось - может быть, станется, сбудется, с выражением желания или надежды. Авоська - будущий желанный случай, счастье, удача, отвага, авоськать - пускаться на удачу, безрассудно надеяться (В. Даль).

Об огромной роли, которую «авось» играет в русской  культуре, говорит бесчисленное множество  народных пословиц и поговорок. «Авось Бог поможет», «Авось - вся надежда  наша», «Ждем, пождем, авось и мы свое найдем».

Авось переводится  на западноевропейские языки при  помощи слов со значением «может быть», «возможно», к примеру, в английском - perhaps, maybe 72 . Однако употребление «авось»  в русском языке показывает, что  есть достаточно контекстов, в которых  «авось» не соответствует perhaps, maybe. «Авось» содержит надежду на благоприятный  для говорящего исход. «Лучше здесь остановиться и переждать, авось буран утихнет да небо прояснится; тогда найдем дорогу по звездам (А. С. Пушкин).

непредсказуемое: авось  обойдется, авось повезет, авось  пронесет... Смысл в том, что не стоит слишком полагаться на рациональные действия, всего все равно не предусмотришь: авось да небось (да как-нибудь).

Концепт «авось» отражает особенности национального характера, способа мышления. В. О. Ключевский, характеризуя великоросса, отмечал, что  своенравие климата и почвы обманывало скромные его ожидания и, привыкнув  к этим обманам, великоросс любил  подчас очертя голову, выбрать самое  что ни на есть безнадежное и нерасчетливое  решение, противопоставляя капризу  природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть «великорусский авось» 73 .

Возможно, с «авось»  можно связать столь свойственный русским иррационализм, проявляющийся  в безрассудстве, в неподдающихся  объяснению с позиций логики поступках. Верно подмечено, что «русская душа ушиблена ширью» 74 и поэтому за широтой души, порожденной необъятными пространствами, подчас скрывается отсутствие рационального взгляда на житейскую ситуацию.

Другая, как бы оборотная, но светлая сторона русского «авось» - широта души. «Авось» порождает  хаос, который нередко оказывается  более продуктивным, чем рациональный подход и строгий порядок.

В беспредельных метаниях способна укротить душу лишь одна Вера.

Вера

«Вера» - слово общеславянское индоевропейского происхождения (лат. verus - истинный, нем. wahr - верный). Является суффиксальным производным от той же основы, что и лат. venus - любовь, гот. wens - надежда. Первоначальное значение - истина, правда, затем - вера, уверенность 75 . Закрепленная во внутренней форме связь веры и любви представляется одной из существенных позитивных констант русской ментальное™.

Вера - уверенность, убеждение, твердое сознание, понятие о предметах  высших, невещественных, духовных; верование, отсутствие всякого сомнения или  колебания о бытии и существовании  Бога; безусловное признание истин, открытых Богом; твердая надежда, упование, ожидание (В. Даль); убежденность, убеждение; религия, вероучение; вероисповедание; доверие 76 . Среди ассоциаций, возникающих  в ассоциативно-вербальной сети в  связи с концептом «Вера», на первом месте - Бог, надеяться 77 .

В течение многих столетий определяющим фактором русской культуры была православная вера, определявшая нравственность. Судили о вере по аккуратным посещениям церкви, по соблюдению обрядов, но особенно по степени выполнения основных заповедей. «Креста на тебе нет» - говорили человеку, совершившему бессовестный поступок. «Живет по-божески», «живет по-христиански» - говорили о  тех, кто был совестлив и милосерден 78 .

Вера поддерживала в русском человеке чувство ответственности  за других и чувство ответственности перед Богом, твердую уверенность, что в жизни есть направление, смысл. Верующий человек способен бороться с экзистенциальным одиночеством.

Поклонение Богу ярко отраженно в языке русского народа: «Жить - Богу служить», «Друг обо друге, а Бог обо всех», «Русским Богом да русским царем святорусская земля стоит», «Бог всем судья», «Русский Бог велик», «С Богом пойдешь - до блага дойдешь», «Русь святая, православная, богатырская, мать святорусская земля». Вера была важнейшей частью духовной жизни народа, что нашло подтверждение в пословицах и поговорках: «Вера спасает», «Вера и гору с места сдвинет», «Менять веру - менять и совесть», «У них вера хороша», «Без добрых дел вера мертва перед Богом». Об этом размышляли крупнейшие русские мыслители. По мысли И. А. Ильина, важно не только то, во что веришь, но еще и то, чем, т. е. какими силами души осуществляется вера. Русский человек верит сердцем, «...в сердце помещается такая скрытая функция сознания, как совесть» 79 . В этом видится характерная особенность русского национального сознания.

76 3. Е. Александрова. Словарь синонимов русского языка.  М., 1959, с. 39.

77 Ю. Н. Караулов. Русский ассоциативный словарь.  М., 1994., с. 37.

78 Русские. М., 1999, с. 654.

79 В. Вышеславцев.  Значение сердца в религии  // Путь. Орган русской религиозной  мысли. Кн. 1., 1992., с. 58.

5. Заказ № 1321.

Следует иметь в  виду историческую изменчивость, подвижность  концепта «Вера» («религиозность»). Достаточно сопоставить определения слова  «религия» в разных словарях: «Богопочитание, вера в Бога»; «духовная вера, исповедание»; «мировоззрение, несовместимое с  научным миропониманием, основанное на вере в существование Бога, сверхъестественных сил, управляющих миром» 80 ; «мировоззрение, мироощущение и поведение, основанное на вере в существование Бога (богов)» 81 .

Губительным для русской  культуры, если учесть ее православную сущность, был насильственный атеизм, подчас направленный против основ народной ментальности: «Давно не смотрит Спас с божницы // И свет лампад давно погас» (С. Клычков). Вместе с тем опасным для русской культуры было превращение правящей церкви в инструмент государственной политики накануне Октябрьской революции. Дойдя до предела в искоренении религии, постсоветское общество начало возрождать ее. Маятник качнулся в обратную сторону. Стремление во всем дойти до предела способно проявляться как в разрушении, так и в созидательной работе. Однако никогда в русском обществе до конца не прерывалась глубинная религиозная традиция, которую воплощали в себе старцы и старицы, монахи и митрополиты, послушники и священники. Нельзя сказать, что они действовали наперекор политической власти. Скорее они возражали силам более мощным и глобальным: материальным, эгоистичным стихиям тварного мира. Так и сегодня в православных храмах духовенство выступает против ценностей «культуры потребления», напоминая о ценностях нетленных: Вере, Надежде и Любви. Именно они защищают человека в хаотичном, неправедном мире от экзистенциального одиночества и тоски.

Тоска

Среди концептов русской  культуры «тоска» занимает одно из центральных мест. Внутренняя форма  слова «тоска» не прояснена окончательно. Его значения в древнерусском  языке группируются вокруг признака «стеснение, давление, натиск». Очевидно, праславянское слово было tbska. M. Фасмер соотносит слово «тоска» со словами тще, тщетный 82 . И. И. Срезневский дает толкование смысла тъска с помощью слов «стеснение, притеснение; горе, печаль; волнение, беспокойство» 8 '.

В словарях «тоска» - «стесненье духа, томленье духа, мучительная  грусть; душевная тревога, беспокойство, боязнь, скука, горе, печаль, нойка сердца, скорбь», «тяжелое гнетущее чувство, душевная тревога», «скука, уныние, царящие где-либо, вызываемые однообразием обстановки,

Склонность к тоске - особенная черта русского человека - связана и с природными факторами, с «тоской бесконечных равнин» (С. Есенин) и «пустынных, бесконечных  дорог» (И. Бунин). Поистине противоречива  «власть пространства» над русской  душой (Н. А. Бердяев).

Слово «тоска» трудно перевести на другие языки именно из-за специфики обозначаемого им душевного состояния. В русской  литературе возникает особая ячейка ассоциативно-вербальной сети, связанная  с метафоризацией и символизацией  концепта «тоска».

Одиночество и тоска  неизбежно сцепляются друг с другом, что особенно характерно для такой  сферы концепта, как «тоска по родине». Более всего встречаемая среди  русских эмигрантов, она выражается зачастую словом иностранного происхождения - «ностальгия».

Интересно отметить, что слово «ностальгия» в русском  языке часто неверно употребляется  в значении «тоска по прошлому», тогда  как в английском языке равноправно  сосуществуют два значения соответствующего: «тоска по дому / родине» и «тоска по прошлому

Образ русской тоски  оказывается чрезвычайно живучим. В национальной концептосфере русской  культуры продолжает активно ощущаться  внутренняя форма слова - теснота, тиски  в противовес широте, удали, воле. Тоска  закрадывается в душу, если человек  утрачивает смысл жизни. Она настигает  человека, потерявшего связь с  общим делом и с делающими  это дело людьми. Разрыв с «соборностью», выпадение из нее часто порождают  «тоску».

Интеллигентность

Концепт «интеллигентность», происходя от латинского корня intelligo, приобрел особенно русское значение и наполнение. В западноевропейских и русских словарях до конца XIX века вместо интеллигенции и интеллигентности присутствует «интеллектуализм» -«специальный термин, обозначающий воззрение, признающее первенствующее значение за умом, интеллектом» 85 . Между тем интеллигентность выходит за рамки этого понятия, обрастая дополнительным смыслом, включающим также совестливость, деликатность, способность к самоограничению, чувство ответственности за общественные интересы.

Представление о необходимости  интеллигенции обществу и о ее внутренней независимости составляет главный круг концепта, включающий его генезис (от образованного дворянства или из образованной части третьего сословия - менее затронутых буржуазным меркантилизмом), а главное, ориентированного на роль либерального идеолога. Русская интеллигенция всегда стремилась сообщить свое мнение широким общественным кругам. До 1917 года в России к интеллигентам причисляли прежде всего гуманитариев -врачей, педагогов, писателей, артистов, адвокатов... Духовенство, кадровые военные и даже инженеры интеллигентами обычно не назывались, хотя к ним могли быть причислены и люди не столь высокообразованные, но самостоятельно мыслящие, тянущиеся к свету. «Писатели-деревенщики» вывели целую плеяду таких «сельских интеллигентов».

С другой стороны, интеллигентность - это нерешительность, непрактичность, нерациональность - свойства, которые  могут расцениваться как социально  негативные. Для философа-историка, участника сборника «Вехи» (1909) Петра  Струве интеллигентность - специфически русское явление, а интеллигенция - деструктивная общественная группировка, разрушающая всякий государственный  порядок и обреченная либо на переход  в интеллектуалы, либо на исчезновение.

Эти особенности интеллигенции  и интеллигентности вызывали и продолжают вызывать острые споры. Идущие от шестидесятников XIX века к шестидесятникам XX столетия, а затем и к нашим дням разногласия  о роли интеллигенции и достоинствах интеллигентности особенно обострились  в советскую эпоху.

В оценке В. И. Ленина, интеллигенция «не есть самостоятельный  экономический класс и не представляет поэтому никакой самостоятельной политической силы» 88 . Эти же мысли, выраженные в еще более жесткой форме, повторяет И. Сталин, у которого «интеллигенция не играет самостоятельной роли» и может быть сильна, только если соединится с рабочим классом. Если она идет против рабочего класса, она превращается в ничто», поскольку сама она является «прослойкой, а не классом» (И. В. Сталин, «Вопросы ленинизма»).

Пренебрежительное и  настороженное отношение к интеллигенции  со стороны советской власти сказалось  в стремлении одновре-

88 В. И. Ленин.  Собр. соч. 4-е изд., т. 11, с. 343.

135

менно ее и приручить, и унизить. А. М. Горький заклеймил  интеллигенцию в статьях и  в романе «Жизнь Клима Самгина».

В концепте «интеллигентность» советской поры сосуществуют почтение, жалость и даже легкое презрение, рождаемые из исторического контекста  и порождающие словосочетания вроде  «гнилого интеллигента», «мягкотелого интеллигента», «интеллигентщины».