Основные направления в русской социологии Конца Х1Х – начала ХХ века

“Сущность общественной жизни, как  уже было сказано, заключается в  сожитии людей. Сожитие есть самое  основное социальное явление. Сожитие  людей проявляется во всевозможных формах общения людей с целью удовлетворения потребностей. Сожитие есть самое содержание общественной жизни. Общение есть ее форма, форма — ее проявление. Сожитие есть естественное явление, есть реальный факт, есть начальное и основное, неразложимое социологическое понятие. И такое же основное понятие есть и понятие "общение". В понятии "сожитие" выражается сущность нашего понимания общественной жизни. В понятии "общение" — сущность нашего понимания общества, т.е. формы общественной жизни. Одно понятие дополняет другое и завершает таким образом понимание общественной жизни. Но для изучения общественной жизни, во всем многообразии ее явлений, недостаточно одного лишь общего понятия о ней. Для этого необходимо иметь не менее правильные понятия и об условиях общественной жизни людей, о той среде, в которой она происходит. Мезология представляет собой не менее важную предпосылку социологии, чем антропология и учение о человеческой жизни” /152, с.44 —45/. В другой своей работе он отмечал, что “первая и необходимейшая предпосылка социологии дается физиологией и психологией человека” /155, с.55/.

Различие между общественным и  межличностным при данном подходе  заключалось в наборе прилагательных “самодостаточное”, “всестороннее”, “всевозможное”. Термин “самодостаточность”  был им заимствован у Аристотеля. Тахтарев считал, что “настоящею основой любого человеческого общества служит общественное сотрудничество его членов, достаточное для обеспечения всех их жизненных потребностей и стремлений к более совершенной жизни. То же самое общественное сотрудничество членов данного общества, в самых различных областях их жизни, лежит и в основе общественной связи или социальной солидарности, которая всегда и всюду является плодом общения людей, их жизни сообща” /152, с. 160 —161/.

“Если принять во внимание, — писал Тахтарев, — что человеческая жизнь, вообще говоря, есть не что иное, как удовлетворение человеческих потребностей, то само собой разумеется, что общественная жизнь есть не что иное, как удовлетворение людьми своих потребностей сообща или совокупное удовлетворение потребностей” /152, с.42/. При этом он считал, что: “Главнейшим средством их удовлетворения служит труд, труд единоличный и труд сообща с другими людьми, выражающийся в самых различных формах трудового общения или общественного сотрудничества. Это трудовое общение, или общественное сотрудничество, и лежит в основе общественной деятельности людей с целью обеспечения жизни. Таким образом, труд и общение составляют главное содержание человеческой жизнедеятельности в любой области общественной жизни (хозяйственной, семейной, психической и политической)” /152, с.42/.

“Но, если трудовое общение или  общественное сотрудничество, как и  общение всякого другого рода, объединяет людей, способствует их обобщению, общественной ассоциации, то трудовое разобщение, разделение и расслоение общественного труда, обособление занятий, как и всякое другое обособление в любой области жизни, столь же неизбежно ведут к разобщению людей, к общественной диссоциации, к розни между людьми” /152, с.43/.

Он подробно описывает “социологическое значение, какое имеет самодостаточное общественное сотрудничество, как общественная основа”, в связи с чем у него возникает вопрос “каково же социологическое значение разделения общественного труда, которое некоторые социологи, следуя примеру Огюста Конта, считают настоящей основой общества, как бы забывая об общественном сотрудничестве, само собой подразумевающемся под словом "труд общественный", т.е. соединенный, совокупный труд сообщественников” /152, с.161/.

Тахтарев выступал против марксистского понимания классовой борьбы, противопоставляя ему идею межклассового сотрудничества и солидарности. “Единственное спасение, — считал он, — заключается в политическом сотрудничестве самых разных общественных групп, в их действительном общественном соглашении, в их настоящем совластии. Только совластие всех общественных групп, только общественное соглашение их, только оно одно может обеспечить развитие свободной гражданственности и привести классовую борьбу в конце концов равенству прав и общественных выгод для всего населения посредством действительного обобществления власти в руках всей совокупности граждан, ставших непосредственными участниками ее и творцами своей общественной жизни. Окончательным победителем в общественной борьбе будет труд, но труд творческий и действительно обобществленный труд, который на месте производимого разрушения создаст новый общественный строй и взамен организованного насилия господствующего вооруженного класса осуществит верховное право народа быть господином собственной жизни и право всех граждан на непосредственное и равное участие в общественном сотрудничестве и в верховной общественной власти, право самого общества стать государством, цель которого: обеспечение всем полной и совершенной человеческой жизни, обеспечение всем равных прав и возможностей.

Но для того, чтобы дожить до этого желанного времени, нашей  стране придется еще пережить много  бед, испытав на горьком опыте, что  такое есть зависимость от иноземцев  и действительная политическая свобода  и самоопределение народов” /156, с.151—152/.

Питирим Александрович СОРОКИН (1889—1968) — виднейший представитель неопозитивизма.

Он оказал серьезное влияние  на развитие буржуазной социологии XX века. Его социологические взгляды  были подвержены эволюционному изменению, что во многом было связано с теми политическими условиями, в которых он жил. Неоднократно он арестовывался и сидел в тюрьме. Последний раз он был арестован 2 января 1918 г., и существовала опасность смертного приговора. Только в декабре 1918 г. был освобожден благодаря статье Ленина. В связи с тем, что в 1922 г. Сорокин был выслан из России, его творческую деятельность делят на два периода — русский и американский. При этом американцы считают его одним из основателей американской социологии, а в России имя Сорокина долгое время запрещалось даже произносить вслух. Среди крупных социологических работ Сорокина следует выделить “Преступление и кара: подвиг и награда” (1913), “Система социологии” (1920, 2 т.), “Общедоступный учебник социологии” (1920), “Социология революции” (1925), “Социальная мобильность” (1927), “Современные социологические теории” (1928), “Социальная и культурная динамика” (1937—1941, 4 т.), “Кризис нашего века” (1941), “Человек и общество в эпоху бедствий” (1942), “Социокультурная причинность, пространство, время” (1943), “Россия и Соединенные Штаты” (1944), “Общество, культура и личность” (1947), “Восстановление гуманности” (1948), “SOS. Смысл нашего кризиса” (1951), “Социальная философия в век кризиса” (1950), “Виды любви и ее сила” (1954), “Причуды и недостатки современной социологии и смежных наук” (1956), “Американская сексуальная революция” (1956), “Власть и нравственность” (1959), “Взаимная конвергенция США и СССР в направлении смешанного социокультурного типа” (1961), автобиография “Дальняя дорога” (1963), “Основные тенденции нашего времени” (1964) и “Социологические теории сегодня” (1966).

Остановимся подробнее на рассмотрении творчества этого крупнейшего ученого-социолога XX века. Сорокин родился в деревне  Турье Вологодской губернии. Отец был русским, ремесленником по металлу и маляром, а мать — коми, крестьянка. В 1909 г. он поступил в Психоневрологический институт, где была единственная в стране кафедра социологии. Обучение по изобретенной им системе “укороченного образования”, личный контакт с профессорами, консультации, активное участие на общих семинарах стали хорошим трамплином для его научной карьеры. С 1910 г. он начинает печататься в научных журналах. В 1910 г. Сорокину было сделано предложение стать по совместительству лектором по социологии в Психоневрологическом; институте и Институте Лесгафта. Это был беспрецедентный случай в истории высшей школы, когда студент был лектором. В 1910 г. он переводится на юридический факультет Петербургского университета. За время учебы с 1910 по 1914 гг. он опубликовал более 50 работ. Самой фундаментальной работой из них была “Преступление и кара: подвиг и награда”.

В 1914 г. он закончил университет и  был оставлен для подготовки к  профессорскому званию. После сдачи  экзаменов в конце 1916 г., с начала 1917 г. он становится “приват-доцентом”. Защита магистерской диссертации была назначена на март 1917 г. В ее основу Сорокин положил свою работу “Преступление и кара...” опубликованную в 1913 г. Но защиту диссертации пришлось отложить. События Февральской революции вовлекли ученого в водоворот политической деятельности, а после Октябрьской революции как защиты, так и ученые степени были отменены. Нелепость отмены процедуры защиты и получения научных степеней и званий, как и самих званий и степеней была осознана позднее. В 1922 г. в практику высшей школы вместо защит были введены публичные диспуты по научным работам. Во время диспута автор отстаивал главные идеи своей работы от назначенных официальных и неофициальных оппонентов. После этого специальная комиссия определяла, заслуживает соискатель ту или иную степень или нет. “Защиты” в том понимании, как они проходят в настоящее время, появились вновь позднее.

Сорокин не принимает социалистическую революцию в России, открыто выступает  против нее. А после Февральской революции Сорокин был секретарем главы Временного правительства Керенского, почетным членом Учредительного собрания, редактором эсеровской газеты “Воля народа”. По совету Сорокина Керенский вводит преподавание социологии в русских университетах в качестве обязательного курса. Правда, уже через год Сорокин признает банкротство эсеровской программы, выходит из партии.

Только в конце 1920 г. на специальном  заседании факультета общественных наук Сорокина возвели в звание профессора без магистерской защиты. В этом же году он получает возможность преподавать в Петроградском университете и становится деканом организованного им факультета общественных наук. Одновременно администрация университета предлагает ему предоставить “Систему социологии” (опубликованную в 1920 г.) на публичный диспут в качестве докторской диссертации. Предстоящий диспут было решено рассматривать как защиту. К моменту защиты Сорокиным было уже опубликовано 126 научных работ. 22 апреля 1922 г. был проведен диспут, на котором тайным голосованием ученый совет признал Сорокина заслуживающим степени доктора социологии. Он был первым и истории русской науки доктором социологии.

“Система социологии” — наиболее крупный и фундаментальный труд Сорокина. Задуман он был в 8 томах, но вышло только 2, труд остался незаконченным. Во время написания работы были три основные трактовки предмета типологии: 1. Социология понималась как простая сумма всех общественных наук. 2. Социология — наука, которая в качестве объекта имеет какой-либо определенный вид социального бытия, не изучаемый другими науками. 3. Социология — это самостоятельная наука, изучающая наиболее общие родовые свойства человеческого взаимодействия. Последняя точка зрения, ее придерживались М.М. Ковалевский, Е.В. Де Роберти, Н.И. Кареев и др., была взята за основу Сорокиным и развита дальше в его трудах. Сорокин указывал, что предметом социологии являются “элементы человеческого взаимодействия, их классификация и условия возникновения, сохранения и исчезновения простых коллективных единств (явлений взаимодействия)”.

В своей “Системе социологии”  он предлагал создать социологию на следующих руководящих принципах:

1. “Социология, как наука, может  и должна строиться по типу  естественных наук” /146, т.1, с.9/. Хотя  объекты изучения у них разные, методы изучения у них сходные и ни о каком противопоставлении наук о природе и наук о культуре не может быть и речи.

2. “Социология может и должна  быть наукой теоретической, изучающей  мир людей таким, каков он  есть” /146, т.1, . 10/. Сорокин выступал против нормативно-ценностного подхода в социологии, считал, что он “должен быть изгнан” из социологии. Он пытался доказать, что “все нормативные положения и оценки... по своей логической природе не могут быть научными суждениями” /146, т.1, с.10/. Так как объективным мерилом при ценностном подходе становится сам исследователь, то его выводы во многом зависят от симпатий и антипатий, знания и невежества. “Другое дело, — подчеркивал Сорокин, — социология прикладная, социология, как искусство” /146, т.1, с.10/. В данном случае нормативность уместна, так как она сопутствует знанию, законам, которые сформулированы теорией.

3. “Социология должна быть объективной  дисциплине /146, т.1, с.10/. Ведь предшествующая  социология была наукой, изучающей  “психические реальности”, а их нельзя непосредственно наблюдать, так как они не имеют “предметного характера”. Их нельзя “ощупать, взвесить и измерить”. А это вело и ведет к субъективизму. Перед социологией стоит задача избавиться от этого психологического субъективизма. Это возможно в том случае, если coциология будет изучать только такие акты поведения, которые доступны наблюдению и измерению.

4. Если социология хочет быть  “опытной и точной наукой”,  она должна распрощаться с  бесплодной метафизикой. Социология  “должна исходить из фактов, идти к фактам и давать обобщения, основанные на тщательном анализе фактов”. “Поменьше философствования и побольше наблюдения и тщательного анализа фактов — таков очередной лозунг социологии. Хорошо проверенная статистическая диаграмма стоит любого "социально-философского" трактата” /146, т.1, с.11/. Это означало необходимость широкого внедрения в социологическую практику эмпирических методов, математических средств, а также предпочтение функционального подхода к социальным явлениям подходу историческо-генетическому.

5. Следствием разрыва с философствованием  будет, естественно, и разрыв  с “несчастной идеей "монизма"  — незаконным детищем незаконного  брака социологии с философией”  /146, т.1, с. 11/. Сорокин был твердо  уверен, что монизм — есть “результат догматического философствования, а не вывод опыта и наблюдения” /146, т.1, с. 11—12/ и отстаивал “последовательный социологический плюрализм”.