Автор работы: Пользователь скрыл имя, 18 Марта 2012 в 06:06, контрольная работа
Просвещение – оказал благотворное влияние на развития педагогической науки и просвещения в России. Этот период характеризуется появлением целого ряда школьных проектов, в которых нашли отражение, как прогрессивные идеи, так и положения, поддерживаемые официальными кругами.
«Бодрая жизнь» и детского клуба в Вадковском переулке, — отказывались
субсидировать проекты станции, опасаясь больших расходов и не желая обострять
отношения с властями. Только огромные изменения, внесенные революцией в жизнь
русского общества, открыли возможность реализации этих проектов в виде Первой
опытной станции по народному образованию Наркомпроса РСФСР.
1919 - 1921 гг. — это период становления
Первой опытной станции,
организационной структуры, подготовки педагогических кадров, поиск новых форм и
содержания учебно-
школы с социальной средой. В это сложное, полное трудностей время, когда
империалистическая и
разрухи, когда все силы народа
были прикованы к отражению
интервенции, группа педагогов-энтузиастов общества «Детский труд и отдых» в
составе С. Т. Шацкого, В. Н. Шацкой, А. А. Фортунатова, Е. Я. Фортунатовой, Н. В.
Всесвятского и других обратились в Наркомпрос с предложением организовать
Первую опытную станцию по народному образованию. Эта группа принадлежала к
той части русской интеллигенции, которая сначала настороженно <...> встретила
приход большевиков к власти, видя в них «разрушителей» культурных ценностей,
идеалов, но затем открыто встала на сторону советской власти и Коммунистической
партии, отдавая все силы и богатейший опыт делу народного образования,
строительству социалистической культуры народа.
Руководители Наркомпроса Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, М. Н. Покровский с
глубоким интересом отнеслись к предложению этой группы педагогов, ясно
представляя, какой огромной ценностью для строительства советской школы
является сплоченный коллектив эрудированных педагогов, имевших за спиной
большой стаж педагогической работы, оригинальные педагогические взгляды и
труды, известные в стране и за границей. Нельзя забывать, что предложение группы
поступило в период, когда страна
испытывала сильный голод в
кадрах. <...> А. В. Луначарский, вспоминая о привлеченных в то время к работе
специалистах, указывал на С. Т. Шацкого, «как на одного из выдающихся
специалистов» своего времени.
16 мая 1919 г. на заседании коллегии Наркомпроса единогласно было утверждено
«Положение о Первой опытной станции по народному образованию», в котором
излагались основные принципы и
организация целой системы
Цели Первой опытной станции в «Положении» определялись так: «Первая
опытная станция по народному образованию ставит своей целью содействовать
культурному строительству республики путем организации и постановки
всевозможных опытов и исследований в области культурной работы всех ее видов.
Такая опытная работа имеет в виду накопление и разработку материалов, могущих
способствовать как
широким кругам населения в деле углубления проблем культурной работы,
выяснение организационных форм и методов проведения ее в жизнь».
Уточняя дальше понятие «культурное строительство», составители «Положения»
С. Т. Шацкий и А. А. Фортунатов вкладывают в его содержание широчайший смысл:
это и повышение бытовой культуры населения (внедрение в сельское хозяйство
техники, улучшение быта населения), и развитие духовной культуры (подготовка
культурных работников, умственное и эстетическое образование, работа с детьми),
и повышение культуры социальной (развитие навыков самодеятельности в
коллективной работе). Столкнувшись
с огромными трудностями
порядка, педагоги сосредоточили свое внимание на вопросах организации
образования и воспитания детей, а специально распространением агротехнических
приемов обработки земли, внедрением в сельское хозяйство новой техники и других
видов культурного строительства до начала НЭПа занималась небольшая группа
работников, в распоряжении которой был трактор, жнейка и молотилка. Педагоги в
этой работе принимали лишь посильное участие. С началом НЭПа большая часть
сельскохозяйственных орудий была передана в распоряжение кооперативов, и
культурная деятельность Первой опытной станции в широком понимании
прекратилась. Работа с населением стала проводиться совместно с другими
заинтересованными организациями, подчиняясь, в первую очередь, задачам
воспитания.
В «Положении» 1919 года <...>, признавая зависимость от Наркомпроса, но
подчеркивая свою автономию, сотрудники станции оставляли за собой право
самостоятельно формулировать опытные задания. Наркомпрос осуществлял лишь
самый общий контроль за деятельностью Первой опытной станции и получал
«фактический и проработанный материал по вопросам организации и методики
просветительной работы».
<...> В «Положении» 1919 года ничего не сказано о целях воспитания и обучения,
и это не было случайностью. С. Т. Шацкий в 1919 году выступает противником
классового воспитания детей. Он считает, что любое общество калечит качества,
заложенные природой в детях.
Не в подготовке детей к будущей жизни, а в создании условий, способствующих
развитию всех сил детского организма, видел С. Т. Шацкий задачу педагога.
Стремление встать над борьбой классов, рассматривать вопросы воспитания и
образования молодого поколения независимо от политики было типичным для
значительной части
властью после Октября. Однако позднее взгляды Шацкого изменились. Так, в конце
1920 года в своем выступлении на II губернском съезде Советов рабочих,
крестьянских и
педагогов, которые идут нога в ногу с идейным коммунизмом — к их числу
принадлежу и я. Я считаю своей обязанностью, как по собственной воле и охоте
ставший на этот путь, прийти на помощь рабочим, взявшим на себя трудную
задачу». Здесь намечается та эволюция взглядов С. Т. Шацкого, которая привела
его и многих сотрудников Первой опытной станции в ряды компартии.
С. Т. Шацкий, который всегда был умом и сердцем Первой опытной станции,
занимается в те годы самыми разнообразными вопросами организационной и
практической деятельности: читает лекции, выступает на съездах и конференциях,
экспериментирует в области
организационной структуры
наиболее творческий, плодотворный период его деятельности, когда выдвинутые им
идеи, еще вчера казавшиеся многим слишком левыми или прожектерскими,
встречают поддержку и претворяются в практической работе станции. С. Т. Шацкий с
момента организации ГУСа становится одним из самых активных и авторитетных его
членов. «Весь свой громадный педагогический опыт он ставил па службу Советской
власти. Горячо обсуждали с ним члены ГУСа, как надо поднять всю учебу на
высшую ступень, как сделать советскую школу образцовой и с воспитательной, и с
учебной стороны», — вспоминала Н. К. Крупская о деятельности С. Т. Шацкого.
<...>
Выступая в 1920 году перед деятелями Пролеткульта, которые отрицали
индивидуальный подход в воспитании ребенка, рассматривали детскую массу как
материал для штамповки
невежеством и реакционностью выдвинутых предложений. «Невероятно
выслушивать сообщение о необходимости калечить природу ребенка. . . От
высказанных здесь мыслей веет духом школы министерства Толстого: до того
реакционны высказанные здесь точки зрения. . . ». — «Природу надо ломать, звучит
гордо, но беспомощно»,— подчеркивал С. Т. Шацкий фразерство пролеткультовцев.
Гуманизмом, глубокой любовью к ребенку и знанием его жизни веет от слов
Шацкого, произнесенных им на этом заседании: «Природу надо уметь наблюдать,
надо уметь анализировать ее явления. Надо понимать обстановку, в которой живут
дети, надо уметь дать себе отчет в элементах, из которых эта обстановка
складывается, надо видеть влияния, сопутствующие детской жизни. . . Прежние
педагоги ломали природу и возбуждали совершенно неизбежно противодействия».
В 1919—1920 году, когда среди части педагогов получила распространение идея,
согласно которой массовая школа должна стать школой интернатного типа, С. Т.
Шацкий резко выступил против «левацкого загиба». Советская массовая школа, по
Шацкому, должна объединять в себе школу и клуб, органически слить обучение и
воспитание в единый процесс. «Если думать о школе, то прежде всего надо думать о
саде и клубе», — писал он. «Школа остается как систематическая организация, но в
будущем надо мыслить соединение школы и клуба». Именно такие школы, тесно
связанные с жизнью района, организующие воспитание детей не только в стенах
школы, но в семье и на улице, нужны были, согласно наблюдениям и исследованиям
С. Т. Шацкого, обществу рабочих и крестьян.
С. Т. Шацкий смотрел далеко вперед, когда утверждал, что наиболее
перспективной массовой школой является не замкнутое учреждение типа колонии
или интерната и не школа, где происходит только процесс обучения, а школа-клуб,
синтезирующая в себе лучшие стороны интерната и обычной школы. Его прогноз,
опиравшийся на исследование жизненных потребностей общества, выдержал
испытание временем <...>.
В этот, пожалуй, самый тяжелый в
хозяйственном и
период развития станции идет энергичная
исследовательская и
работа. Главная работа станции концентрируется на следующих направлениях: идет
создание материальной базы для нормального функционирования учреждений
станции, углубляются и уточняются теоретические позиции, на которых должна
строиться работа станции, быстрым темпом идет подготовка и усовершенствование
кадров для школ и ведется поиск новых форм и содержания работы с детьми и
населением.
Первые практические шаги показали всю трудность строительства станции в
условиях разрухи и гражданской войны. Три помещичьи усадьбы, выделенные для
Первой опытной станции
деревень не было помещений для занятий с детьми, а существовавшие школы не
отвечали элементарным гигиеническим и учебным требованиям: «Окна с одной
стороны, форточек нет, до половины года не было хорошей печки, не было классной
доски. Всегда душно, тесно, уродливые парты, теснота, скученность», — так
описывал один из учителей станции типичную обстановку школы 1919—1920 года.
Вопрос о материальном снабжении и оборудовании станции стоял настолько остро,
что С. Т. Шацкий считал его решающим в вопросе быть или не быть Первой опытной
станции.
Огромную роль в этот период сыграл
Организационный комитет
Шацкий, Л. Н. Скаткин, К. В. Полтавская, В. Н. Шацкая и другие), члены которого
вынесли на своих плечах всю тяжесть забот о помещениях для школ, их
оборудовании, создании элементарных условий для занятий с детьми. Члены
комитета развили бурную деятельность, обращались за помощью к местным
органам власти, родителям, населению. Именно благодаря такой энергичной работе
удалось добиться, чтобы к концу первого периода учреждения станции имели все
необходимое для нормального функционирования.
Руководители Наркомпроса сделали все возможное, чтобы создать для Первой
опытной станции благоприятные условия работы, поддержать ее идейно и
материально. По свидетельству сотрудника станции Р. Шнейдера, в 1920 году 1/4
часть средств Наркомпроса, выделенная для ассигнования опытно-показательных
учреждений, затрачивалась на Первую опытную станцию. В тяжелейших условиях
1919 года сотрудники станции, по распоряжению Наркомироса, были обеспечены
продовольственными пайками. Органы Красной Армии выделили в распоряжение
Первой опытной станции
для школ. Триста тысяч рублей в 1920 году выделил Госплан в соответствии с
требованием Наркомпроса для нужд Первой опытной станции. Перечень этих
факторов убедительно
которые были проявлены руководителями Наркомпроса в эти трудные годы к
Первой опытной станции.
К осени 1919 года Первая опытная станция состояла из 10 школ I ступени и
школы-колонии «Бодрая жизнь» в Калужской области. В Москве в Первую опытную
станцию входили Первая трудовая школа, библиотека. Поднимался вопрос о
взаимодействии учреждений станции, о направлении работы в единое русло. «Всем
новым учреждениям. . . мы должны сказать, — писал Шацкий, — что необходима
общая с нами совместная работа. Неприемлема сепаратная линия поведения. Мы
должны у каждого учреждения потребовать план его деятельности, должны
спросить, какого рода задачи берет на себя данное учреждение и какими средствами
оно должно обладать для выполнения задачи. Мы должны знать, что делается в
каждом учреждении, привлекая их в общую работу, используя материал ими
добываемый в общих целях. Между всеми учреждениями Первой опытной станции