Церковнославянизмы

     На  Руси старославянский язык получил  особенно широкое распространение в конце X в., после принятия христианства. Границы употребления этого языка (а точнее — его церковнославянского варианта) постепенно расширялись. Он подвергался влиянию исконно русского языка. В памятниках древнерусской письменности (особенно в летописях) нередки случаи смешения старославянского и русского языков. Это свидетельствовало о том, что старославянизмы не были чуждыми заимствованиями и многие из них прочно укреплялись в русском языке как родственные.

     Из  старославянского языка в русский  пришли, например, церковные термины: священник, крест, жезл, жертва и др.; многие слова, обозначающие абстрактные понятия: власть, благодать, согласие, вселенная, бессилие, блуждание, бедствие, добродетель и др.

     Старославянизмы, заимствованные русским языком, не все одинаковы: одни из них являются старославянскими вариантами слов, существовавших еще в общеславянском языке (глад, враг и др.); другие являются собственно старославянскими (ланиты, уста, перси, агнец и т. д.), причем существующие исконные слова русского языка, синонимичные им, иные по своей фонетической структуре (щеки, губы, груди, ягненок). Наконец, выделяются так называемые семантические старославянизмы, т. е. слова по времени появления общеславянские, однако получившие особое значение именно в старославянском языке и с этим значением вошедшие в состав русской лексики (грех, господь и т. д.)².

     Старославянизмы имеют звуковые (фонетические), морфологические и семантические признаки.

     К основным звуковым признакам относятся:

1. неполногласие, т. е. наличие сочетаний -ра-, -ла-, -ре-, -лечь месте русских -оро-, -оло-, -ере-, -еле-, -ело- после шипящих в пределах одной морфемы: врата, злато, чреда, плен, шлем (ср. русские ворота, золото, очередь, устар. полон и полонить, шелом и ошеломить);
2. сочетания ра-, ла- в начале слов на месте русских ро-, ло: равный, ладья (ср.: ровно, лодка);
3. в известных условиях сочетание жд на месте русского ж (из общеславянского dj): хождение (хожу), вождение (вожу);
4. согласный щ на месте русского ч (из общеславянского tj): освещение (свеча);
5. звук е под ударением перед твердыми согласными на месте русского ё (о); небо (нёбо), перст (напёрсток);
6. звук е в начале слова на месте русского о: есень (осень), езеро (озеро), единица (один)³.

     Морфологическими  признаками являются старославянские  словообразовательные элементы:

1. приставки воз- (воздать, возвратить), из- (со значением «направления откуда-то изнутри»: изгнать, излить, извергнуть), низ- (низвергнуть, ниспадать), чрез- (чрезмерный), пре- (презреть, преемник), пред- (преднамеренный);
2. суффиксы -стви(е) (бедствие, сочувствие), -ч(ий) (ловчий), -знь (казнь, жизнь), тв(а) (битва), -ущ-, -ющ-, -ащ-, -ящ- (сведущий, тающий, лежащий, говорящий).
3. характерные для старославянского языка первые части сложных слов: благо-, бого-, добро-, зло-, жертво-, едино- и др. (благодать, богобоязненный, добродетель, злонравие, жертвоприношение, единообразие).

     Старославянские слова обладают и некоторыми семантико-стилистическими  признаками. Например, по сравнению со сходными исконными словами русского языка многие старославянизмы, функционально предназначенные с самого начала для нужд церкви, сохранили свое отвлеченное значение, т. е. до сих пор остаются в сфере слов книжных, обладая стилистическим оттенком торжественности, приподнятости. Ср.: брег (русское берег), злачить (русское волочить), длани (русское ладони), врата (русское ворота), храм (русское хоромы) и т. д. Слова подобного типа 4екоторые исследователи, например Г. О. Винокур, называют славянизмами в стилистическом смысле», т. е. «славянизмам по употреблению», четко отделяя их от славянизмов «генетических», т. е. по происхождению. (По-видимому, «славянизмами» названы слова, заимствованные из старославянского языка.)

     Если  сравнить их с русскими вариантами, то можно, вслед за Г. О. Винокуром, выделить три группы слов: а)  старославянские  слова, русские варианты которых  хотя и зафиксированы в древних памятниках, но неупотребительны: благо — болого, влага — волога и т. д.; б) старославянизмы, употребляемые, наряду с русским вариантом, имеющим иное значение: гражданин — горожанин, главный — головной, прах — порох, предать — передать, преступить — переступить; в) старославянизмы, редко употребляемые в современном  языке  и  имеющие  русские  варианты:  глас — голос, влас — волос, врата — ворота, злато — золото, млад — молод и др. Использование слов  последней  группы (например,  в  поэтической речи) стилистически уместно и оправданно. Эти слова являются славянизмами  и  по  происхождению,  и  по  стилистическому  употреблению. Они сохранили «свою стилистическую обособленность». Г. О. Винокур предлагал их отделять от тех слов, которые относятся к старославянизмам только по происхождению (т. е. генетическим), которые в процессе употребления утратили присущие им стилистические   приметы    (например, слова приятный, иногда, обладать, сладкий,  здравствуй, время, храбрый и др.), однако сохранили семантику отвлеченности (ср. значение слов: власть и устар. волость, страна — сторона, бремя — беремя, вращать — воротить, поворотить и т. д.)⁴.

     В русском языке есть заимствования  из других близкородственных славянских языков, например из белорусского, украинского, польского, словацкого и др. По времени проникновения они являются более поздними, чем старославянизмы. Так, отдельные заимствования из польского языка датируются XVII— XVIII вв. Часть из них, в свою очередь, восходит к европейским языкам (немецкому, французскому и др.). Но немало и собственно польских слов (полонизмы). Среди них есть такие, которые являются названиями жилья, предметов быта, одежды, средств передвижения (квартира, скарб, дратва, байка — ткань, бекеша, замша, кофта, карета, козлы); названием чинов, рода войск (полковник; устар. вахмистр, рекрут, гусар); обозначением действия (малевать, рисовать, тасовать, клянчить); названием животных, растений, пищевых продуктов (кролик, петрушка, каштан, барвинок — растение, булка, фрукт, миндаль, повидло) и др. Некоторые полонизмы пришли в русский язык через посредство украинского или белорусского языков (например, маевка, молчком, пан и т. д.)⁵.

     Из  украинского языка пришли слова  борщ, брынза (переоформленное румынское), бублик, гопак, детвора и др.

     Все родственные славянские заимствования  были близки русскому языку, его системе, быстро ассимилировались и лишь этимологически могут быть названы заимствованиями.

     Все слова в русском языке можно  разделить на два больших класса с точки зрения их происхождения: исконные, изначально присущие русскому языку, и иноязычные, т.е. заимствованные русским языком из других языков. Границы между двумя этими классами слов не всегда можно установить точно: некоторые слова пришли в наш язык так давно, что их уже трудно отличить от слов исконных.

     Состав  русской лексики с точки зрения ее происхождения можно представить  так:

     Лексика современного русского языка исконно русские слова заимствованные слова:

     - индоевропеизмы

     - из славянских языков 

     - общеславянская лексика

     - из неславянских языков

     - восточнославянская лексика

     - собственно русская лексика

     Среди заимствованных русским языком слов особенно значителен пласт старославянизмов⁶. Старославянский язык, будучи языком церкви на Руси, испытывал на себе влияние древнерусского языка. Это был старославянский язык русской редакции, так как он включал в себя элементы живой восточнославянской (древнерусской) речи⁷.

     Таким образом, в основу старославянского языка лег один из южнославянских диалектов. Советский лингвист А. М. Селищев писал: «Старославянский язык - это язык славянских переводов греческих книг, - переводов, выполненных Константином и Мефодием и их учениками во второй половине IХ в.». Первоначально старославянский язык распространялся (церковно-книжным путем) среди западных и южных славян и только позже, после того как в 988 году при князе Владимире произошло так называемое крещение Руси, старославянский язык получил широкое распространение и среди восточных славян.

     Старославянский язык смог так легко проникнуть, вплестись в древнерусский потому, что древневосточнославянский язык X-XI веков был, при всех своих существенных отличиях, довольно близок старославянскому языку IX века.

     Конечно, когда современный читатель читает сейчас старославянский текст:

     Перевод: Вот вышел сеятель сеять. И когда он сеял, некоторые (зерна) упали при дороге, и налетели птицы и поклевали их - он (не зная старославянского языка) мало что понимает в нем, но русские в XI-XII веках сравнительно легко читали старославянский тексты. Академик А.А. Шахматов справедливо писал об этом: «По своей близости к русскому языку он (старославянский язык) никогда не был так чужд народу, как была чужда особенно германцам латынь; вследствие этого с первых же лет своего существования на русской почве он стал неудержимо ассимилироваться народному языку», т.е. усваиваться, уподобляться народной речи. Шахматов говорит здесь о германцах и о латыни потому, что для немцев латынь была таким же церковным языком, как для русских старославянский, но латинский язык был непонятен немцам.

     Итак, по определению А.В. Калинина, «старославянизм - это слово, заимствованное из старославянского языка»⁸. Преграда, избрать, нрав, охлаждать, осязать - старославянизмы. Старославянизмом можно считать также отдельный старославянский элемент в составе какого-то слова, если даже это слово в целом не старославянского происхождения. Так, приставка пред- в слове предъюбилейный - старославянизм, корни овощ- и хран- в слове овощехранилище - тоже старославянизмы, хотя слов предъюбилейный и овощехранилище в старославянском языке не было. Они возникли в русском языке: овощехранилище - в XVIII веке, предъюбилейный - в XX веке. Многие старославянские корни, приставки, суффиксы (как и греческие, латинские и другие иноязычные морфемы) живут в нашем языке как бы отдельно от слов, из которых они взяты, и служат базой для создания новых слов. Сравним: предреволюционный, предэкзаменационный, пломбирование, Ленинград. 

     1.2 Классификация старославянизмов, церковнославянизмов  в лингвистической  литературе 

     Церковнославянский язык — один из немногих языков мира, имеющих статус сакрального (сейчас таких лингвосистем порядка 10).

     С генетической точки зрения данный язык является прямым потомком старославянского языка. Последний был создан в  середине IX века святыми братьями Кириллом и Мефодием и изначально предназначался для перевода греческих богослужебных книг. То есть литургическая функция была заложена в нем исконно и намеренно.

     Старославянский язык очень быстро распространился  на разных славянских территориях, и  в конце Х века, вместе с Крещением, пришел на Русь, где в результате адаптации перерос в церковно-славянский язык.

     Иными словами, богослужебный язык, используемый в современной литургической  практике, насчитывает более десяти столетий непрерывной истории, которая восходит к миссионерско-просветительской деятельности славянских Первоучителей.

     Более того, русский язык, берущий свое начало также в конце Х века, всегда развивался в непротиворечивом добрососедстве двух стихий: устно-разговорной  и книжно-письменной, что представлено по преимуществу именно церковно-славянскими образцами.

     Данное  обстоятельство, безусловно, наложило отпечаток на общий характер русского языка, в который органично вписались, обогатив его, старославянизмы и  церковнославянизмы. Рядовой участник коммуникации даже не ощущает их инаковости: бытие, воскликнуть, глава, изгнание, прах, прекрасный, хождение… Между тем они по научно-лингвистическим классификациям являются заимствованиями.

     Церковнославянский  язык, выполняя богослужебную функцию, характеризуется стилистической однородностью, поскольку ориентирован только на называние «высоких» материй. При этом взятый как автономная система, он абсолютно нейтрален, не окрашен — настроен на один эмоциональный и экспрессивный регистр.

     Данное  обстоятельство резко отличает церковнославянский язык от русского, который разбит на несколько функциональных стилей, ранжирующихся содержательно и структурно. Речь идет, прежде всего, о размежевании на книжные и разговорные подсистемы. Элементы последних просто немыслимы в церковно-славянских текстах.

     Было  бы, конечно, ошибкой заявлять, что  в богослужебном языке вовсе  нет бытовой, профанной лексики.