Российский рынок труда: сравнение с другими моделями рынков труда

     Наконец, в самом широком смысле шведская модель — модель социально-экономического развития, это весь комплекс социально-экономических  и политических реалий в стране с  ее высоким уровнем жизни и  широким масштабом социальной политики.

     Основными целями шведской модели в течение  длительного времени были полная занятость и выравнивание доходов. Это объясняется особой силой  шведского рабочего движения. С 1932 года по настоящее время (за исключением 1976–1982-го и 1991–1994 годов) у власти находилась Социал-демократическая рабочая  партия Швеции (СДРПШ). В течение  десятилетий с СДРПШ тесно  сотрудничало Центральное объединение  профсоюзов Швеции (ЦОПШ), что усиливало  реформистское рабочее движение в стране. Кроме того, шведская модель базировалась на духе компромисса и  взаимной сдержанности между рабочим  движением (профсоюзами и социал-демократами) с одной стороны и крупными промышленными компаниями — с  другой. Этот дух гармонии основывался  на осознании того, что маленькая  Швеция может выжить в большом  мире с жесткой конкуренцией только при объединении усилий всех сторон.

     К числу специфических факторов, присущих именно Швеции, надо также отнести  неизменный внешнеполитический нейтралитет  с 1814 года, неучастие в двух мировых  войнах, рекордное по продолжительности  пребывание у власти Социал-демократической рабочей партии, исторические традиции мирных способов перехода к новой формации, в частности от феодализма к капитализму, длительные благоприятные и стабильные условия развития экономики, доминирование реформизма в рабочем движении, утвердившем эти принципы в своих отношениях с капиталом (их символом стали соглашения между руководством профсоюзов и предпринимателями в Сальтшебадене в 1938 году), поиск компромиссов на основе учета интересов различных сторон, практика социального консенсуса.

     Можно отметить и несколько национальных черт характера: рационализм, самодисциплина, тщательное исследование подходов к  решению проблем, стремление к общему согласию и способность избегать конфликтов.

     В послевоенный период развитию Швеции благоприятствовали многочисленные факторы: сохранение промышленного потенциала в условиях нейтралитета, устойчивый спрос на экспортную продукцию, квалифицированная  рабочая сила, высокоорганизованное и однородное в этническом плане  общество и политическая система, где  доминировала одна крупная партия, которая проводила прагматическую линию и формировала сильное  правительство. При таких благоприятных  условиях в период относительно высоких  темпов экономического роста (3–5% в  год) с конца 40-х до конца 60-х годов  происходил рост частного сектора и  повышалось благосостояние населения.

     Шведская  модель предусматривала активную роль государства. Ее воплощение в жизнь  было заслугой социал-демократов, делавших ставку на повышение жизненного уровня посредством постепенных реформ в рамках капитализма при прагматическом отношении как к целям, так  и к средствам их достижения с  учетом практической целесообразности и трезвого учета реальных возможностей.

     После того как в начале 50-х годов  основы шведской модели были сформулированы в профсоюзном движении, они стали  стержнем экономической политики социал-демократов. Главный принцип этой политики гласил: нет причин для социализации средств производства и отказа от выгод эффективной рыночной системы производства ради идеологических постулатов. Прагматичность этой политики проще выражается известным изречением: «Незачем резать курицу, несущую золотые яйца».

Шведская  модель исходила из положения, что децентрализованная рыночная система производства эффективна, государство не вмешивается в  производственную деятельность фирм, а активная политика на рынке труда  должна свести к минимуму социальные издержки рыночной экономики. Смысл  состоял в максимальном росте  производства частного сектора и  очень широком перераспределении  государством части прибылей через  налоговую систему и государственный  сектор для повышения уровня жизни  народа, но без воздействия на основы производства.

     Это привело к очень большой роли государства в распределении, потреблении  и перераспределении национального  дохода через налоги и государственные  расходы, достигшие рекордных уровней. В социал-демократической идеологии  такая деятельность получила название «функциональный социализм».

     Каковы  же результаты? Неоспорим успех Швеции на рынке труда. Страна сохраняла  исключительно низкую безработицу  в послевоенный период — вплоть до 90-х годов, в том числе и  с середины 70-х, когда серьезные  структурные проблемы привели к  массовой безработице в большинстве  развитых стран Запада.

     Были  определенные достижения и в длительной борьбе в области выравнивания доходов  и уровня жизни. Происходило это  двумя путями. Во-первых, политика солидарности в области зарплаты была нацелена на достижение равной зарплаты за равный труд. С конца 50-х до начала 90-х  годов различия в зарплате между  различными группами в ЦОПШ сократились  более чем наполовину. Они также  сократились между рабочими и служащими. Во-вторых, правительство использовало прогрессивное налогообложение и систему обширных государственных услуг. В результате выравнивание в Швеции достигло одного из самых высоких уровней в мире.

Меньших успехов Швеция добилась в других областях: цены росли быстрее, чем  в большинстве развитых стран, ВВП  с 70-х годов увеличивался медленнее, чем в ряде государств Западной Европы, производительность труда росла  слабо. Инфляция и относительно скромный экономический рост стали той  ценой, которая был уплачена за полную занятость и политику равенства.

В свое время успешное функционирование шведской модели зависело от ряда внутренних и  международных факторов. Главной  и наиболее важной предпосылкой были высокие и постоянные темпы экономического роста, которые позволяли расширять  личное и государственное потребление. Второй предпосылкой были полная занятость  и то обстоятельство, что государство  должно было предоставлять социальное обеспечение лишь очень незначительной части граждан. Поэтому система  благосостояния могла финансироваться  путем налогообложения. Третья предпосылка  состояла в том, что на рынке труда  люди были заняты на постоянной основе в течение всего рабочего дня. Эти предпосылки сохранялись  с середины 50-х до середины 70-х  годов.

Когда эти факторы стали меняться, модель неизбежно должна была адаптироваться к новым условиям. С середины 70-х  годов в связи с обострением  конкурентной борьбы на внешних рынках и глубоким кризисом производства экономическое  положение страны заметно осложнилось. Отдельные отрасли промышленности, попавшие в глубокий структурный  кризис, стали получать государственную  помощь, причем в огромном масштабе. В связи с этим некоторые экономисты заговорили о крахе шведской модели, кризисе государства благосостояния, чрезмерном уровне личного налогообложения  и быстро разрастающемся государственном  секторе, вытесняющем частные фирмы. Социал-демократы — ведущий политический фактор шведской модели — в 1976–1982 годах были в оппозиции, у власти в те годы находились буржуазные партии. Однако развитие в 80-е годы (а с 1983-го до конца 80-х годов продолжался экономический подъем) показало, что шведская модель смогла приспособиться к изменившимся условиям и показала свою жизнеспособность.

     Во  второй раз о кризисе и крахе  шведской модели иностранные и местные  аналитики заговорили с начала 90-х  годов, когда в стране возникли новые  острые социальные, экономические и  политические проблемы. Государственный  сектор, который был эффективным  в 50–60-х годах, находился в состоянии  перманентного кризиса. Безработица  достигла 13% — исключительно высокого показателя по шведским стандартам. Участились забастовки. Размер национального долга  приблизился к объему годового ВВП, а дефицит государственного бюджета  достиг 11%. Возникли и сильные противоречия между прежде едиными профсоюзами  и социал-демократами. Проблемы государственных  финансов и усиление политических разногласий  сопровождались ростом этнической напряженности  в стране, противоречивым решением вступить в Евросоюз и постоянными  дебатами о значении шведского нейтралитета.

     К середине 90-х годов, когда социал-демократы  снова были у власти, изменилось и положение в шведском обществе. В результате значительного снижения удельного веса промышленности в  экономике Швеция стала страной  преимущественно среднего класса, а  социал-демократы — партией скорее «белых воротничков», чем рабочих, что  и привело к ухудшению их ранее  тесных отношений с рабочими профсоюзами.

     Кроме того, шведская модель предполагала существование  внутренней «арены», которая была бы в значительной степени ограждена  от внешних воздействий и тенденций, что позволяло бы шведской элите  осуществлять контроль над основными  направлениями внутренней экономической  политики. За последние два десятилетия  ситуация коренным образом изменилась: Швеция вступила в ЕС, усилилась интернационализация хозяйственной жизни, произошли революционные перемены в глобальных средствах связи. Резко сократилось пространство для политических и экономических маневров внутри страны в результате воздействий извне в виде колебаний валютных курсов, изменений в мировой экономической конъюнктуре, потоков капиталов, передачи информации по факсу или интернету или решений брюссельской евробюрократии.

     Что же можно позаимствовать из опыта  шведской модели? Некоторые аналитики  считают, что шведский опыт и методы можно легко экспортировать и  использовать в других странах. Однако механически перенести на чужую  почву даже самый прогрессивный  опыт очень трудно. Каждая страна имеет  свои собственные традиции, историю  и институциональные структуры, и многое из того, что привлекает внимание в шведском обществе, основано на специфических традициях и  институтах, появившихся очень давно.

     И все же некоторую пользу могут  извлечь и другие страны. Например, опыт активной политики на рынке труда  — важнейшей части шведской модели — может использоваться другими  странами, а именно: лучше проводить  переподготовку безработных и возвращать их к труду, в частности путем  предоставления субсидий для переезда к вакантному рабочему месту, чем  тратить огромные суммы на пособия  безработным в качестве компенсации  за потерянные доходы. Безработица - это  не только неблагоприятные последствия  для человека, но еще и весьма дорогостоящий метод борьбы с  инфляцией и решения структурных  проблем. Значительная часть издержек на политику на рынке труда в Швеции возвращается государству в виде налогов и взносов на социальное страхование. Чистые расходы на нее  заметно меньше значащихся в бюджете  цифр. Шведский опыт состоит в том, что мощная и хорошо организованная политика на рынке труда высокопродуктивна  и на деле является эффективным способом использования денег налогоплательщиков. Социальная политика и регулирование рынка труда — это как раз то, что больше всего привлекает внимание в шведской модели.

     Вообще  же оценка шведской модели в существенной степени зависит от того, какой  смысл вкладывается в этот термин. Те, кто выделяет только отдельные  черты шведской действительности, соответствовавшие  лишь особым условиям послевоенного  периода, при наступлении кризисных  явлений в этой области начинают говорить о крахе шведской модели. Но если рассматривать шведскую модель как весь комплекс социально-экономических  и политических реалий в стране в  их постоянном развитии, то в этом случае необходимо сделать следующий вывод: шведская модель не является чем-то неизменным и окончательным и с течением времени постоянно подвергается изменениям. В этом и состоит возможность  ее приспособления к постоянно меняющимся условиям, в том числе и в  ходе нивелировки национальных особенностей социально-экономического развития в  рамках европейской интеграции.

2.2 Российская модель  рынка труда

     Российский  рынок труда находится в стадии становления, поэтому его модель не обрела ещё чётких характеристик. Совсем недавно рабочая сила в  нашей стране не рассматривалась  даже в качестве товара, хотя в реальной жизни миллионы людей вступали и  вступают в отношения найма. Однако рынок труда продолжает быть отягощённым многочисленными диспропорциями, придающими ему большое своеобразие.

     Прежде  всего это административные, правовые и экономические ограничения, всё ещё препятствующие свободной продаже рабочей силы на наиболее выгодных для большинства работников условиях. Это и наличие регистрации, формально заменившей прописку, и отсутствие реального рынка жилья при его огромном дефиците, и неразвитость механизмов государственного регулирования и социальной поддержки в сфере занятости.

Другой  своеобразной чертой российского рынка  труда является высокая доля работников, совмещающих  работу в нескольких местах. По оценкам специалистов, доля таких работников в совокупной занятости в конце 90-х гг. была не менее 15 % (для сравнения, в США в 1997 г. – 6 %).

     Главной особенностью рынка труда в нашей  стране является то, что, как и в  советские времена, по-прежнему существует в больших масштабах скрытая  безработица, т. е. большой избыток  на предприятиях работников, которые  используются крайне нерационально, но уволить их сложно по различным социальным причинам. По расчётам статистики, общая численность данной категории составляет не меньше 9,5 млн. человек.