Организованная преступность: понятие, признаки, проблемы противодействия

Процессы эти заключались в следующем. В середине 60-х годов явно обозначились сбои в экономике. Стали нормой показуха, безответственность, перестал действовать контроль за мерой труда и потребления. Следствием этого явились крупные, сверхкрупные хищения государственного имущества. Появились лица и группы, незаконно сосредоточившие в своих руках огромные суммы денег и ценностей, которые стали вкладываться ими в нелегальное производство. Так начинала укрепляться криминальная часть теневой экономики. Появившиеся мультимиллионеры окружали себя боевиками, боролись за рынки сбыта, подкупая должностных лиц, проникали в государственный аппарат.

Вовлекая в сферу преступных сделок все больший контингент служащих, они превращали отдельные отрасли народного хозяйства в свою вотчину, в постоянный и неиссякаемый источник средств существования. Это особенно проявилось в торговле, в коммунально-бытовой сфере, в хлопковой промышленности и так далее. Началось как бы стихийное и уголовно-организованное перераспределение национального дохода.

С этого периода в уголовном мире появились преступные структуры, действующие как по вертикали, так и по горизонтали. Таким образом, организованная преступность, трансформировавшаяся из СССР в Россию, появилась в виде кланов, различного рода дельцов и махинаторов в сфере экономики. Фактически внутри государственных учреждений действовали преступные организации, занимаясь получением незаконной прибыли.

Но на этом не могло остановиться ее развитие, так как существовал достаточно мощный «класс» профессиональных преступников. Началось вторичное перераспределение государственных средств. Традиционные преступники-профессионалы и рецидивисты в этих условиях переориентировались и стали обворовывать, грабить тех, кто сам жил награбленным. Началась так называемая «экспроприация экспроприированного». Резко возросли различные виды игорного мошенничества, кражи, разбои, похищения людей, стал развиваться рэкет.

Среди профессиональных преступников появились свои некоронованные короли. Они делили территории и сферы влияния, облагали данью дельцов теневой экономики. Все это стало приводить к сращиванию дельцов с главарями преступных групп. Причем этому предшествовали специальные организационные меры. Договоры закреплялись на сходках лидеров уголовной среды, где присутствовали и представители экономической преступности. Одни обязывались выплачивать 10-15% от суммы противоправного дохода, другие гарантировали им безопасность. В дальнейшем «блатные» стали охранять дельцов от экономики, помогать им в сбыте продукции и расправе над конкурентами.

Таким образом, организованная преступность в те годы явилась своеобразной реакцией на бюрократизацию общественного организма и административно-командные методы управления народным хозяйством страны. Сложившаяся в период застоя «теневая» экономика и бюрократизация власти послужили питательной средой для включения в организованные преступные группы еще одного компонента - коррумпированных должностных лиц.

К середине 80-х годов в обществе уже существовали высокоорганизованные антисоциальные силы: коррумпированная часть партийно-государственной бюрократии и преступные структуры. Масштабы организованной преступности все больше охватывали именно те сферы экономики, которые непосредственно связаны с удовлетворением жизненно важных потребностей населения - к предприятиям и организациям, осуществляющим хранение, транспортировку и реализацию товаров народного потребления.

В 90-х годах, несмотря на меры противодействия со стороны правоохранительных органов, еще большее распространение получили преступные формирования бандитской и рэкетирской направленности. Они отличались высоким уровнем уголовного профессионализма, строгой иерархической структурой, распределением ролей.

Всё это привело к тому, что организованные преступные формирования, возглавляемые «ворами в законе» в России конца XX века действовали во всех регионах и сферах хозяйствования[77].

Организованная преступность в 1990-х годах политизировалась. Организованные преступные формирования стремились «продвинуть» своих доверенных лиц на государственные должности различной степени важности: так, в период избирательной кампании осенью 1999 года было выявлено несколько сотен случаев, когда преступные сообщества выдвигали собственных кандидатов, оказывали финансовую и организационную поддержку политическим партиям и движениям[78]. Там, где не удавалось напрямую продвинуть своих людей на государственные посты, организованная преступность достигала своих целей коррумпированием государственных и иных служащих, в том числе путём выплаты им регулярного содержания без конкретизации услуг, которые могут от них потребоваться[79].

Как отмечает американская исследовательница Патрисия Роулинсон: «Происходило слияние правомерных и преступных капиталов». В принятом в марте 1998 года Постановлении Государственной Думы «О преодолении кризиса в экономике Российской Федерации и о стратегии экономической безопасности государства»[80] отмечалось, что преступными группировками контролируется до 40 % предприятий, основанных на частной форме собственности, 60 % государственных предприятий и до 85 % банков. «В целом к началу XXI века организованная преступность стала строиться по так называемой олигархической модели, стремящейся к максимальной степени легализации: вооружённые подразделения преступных организаций получали правовое оформление как детективно-охранные агентства, денежные средства хранились в подконтрольных преступным организациям банках, а их источником становились «крышевые» подконтрольные предприятия»[81].

Организованные преступные формирования, возглавляемые «ворами в законе» в России конца ХХ века действовали во всех регионах и сферах хозяйствования.

В середине 90-х годов, когда начались манипуляции с ваучерами и приватизацией собственности, что окончательно укрепило организованную преступность. Таким образом, от реформ конца XX века в России выиграла лишь организованная преступность. Деньги в этот период делались буквально из воздуха. Накопление капитала шло в ущерб населению, которое было обмануто три раза и потеряло все свои сбережения. За чертой бедности оказалось до 50 млн. человек. Период с 1991 по 2000 год можно назвать золотым временем российской мафии. Лидеры организованной преступности сращивались с государственным аппаратом[82].

Представляется интересным подход американского исследователя Патрисии Роулинсон[83], которая выделяет четыре стадии этого процесса, каждая из которых характеризуется своей спецификой взаимоотношений власти и криминала:

  Реактивная стадия, на которой власти и преступность находятся в активном противостоянии: сильная государственная власть не имеет необходимости идти на компромиссы с преступными формированиями.

  Стадия пассивной ассимиляции, которая характеризуется ослабеванием государственных институтов, в первую очередь экономических, и началом компромиссов с организованной преступностью, приводящих к появлению выгодных для властных структур институтов теневой экономики, умеренной коррупции и взяточничества.

  Стадия активной ассимиляции, на которой организованные преступные формирования проникают во властные структуры и обеспечивают себе возможность действовать параллельно с официальной властью. Государство в этот период утрачивает контроль над ранее осуществлявшимися процессами взаимодействия с преступностью, а преступные формирования оказывают крайне существенное влияние на экономику и политику.

  Проактивная стадия, наступление которой означает, что организованная преступность становится основной доминирующей силой в обществе, подчинив себе как государственные, так и общественные институты.

По мнению доктора юридических наук, профессора, криминолога Гилинского Я.И.[84] организованная преступность в современной России характеризуется тесным слиянием организованной преступности, «правоохранительных» органов, властных структур и бизнеса.

Но наибольший размах организованной преступности, рассматриваемый некоторыми криминологами как криминальная революция[85], произошел в начале XXI века. Государство, проводя экономические реформы, легализуя предпринимательство и свободную торговлю, оказалось не готовым к эффективному противостоянию организованной преступности. Что говорит о том, что коренные преобразования, крутые переломы в жизни общества всегда сопровождаются ростом преступности, причем в ее наиболее опасных формах.

Динамика зарегистрированных преступле­ний по ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества) в 2000-2007 гг. указывает на рост с 170 преступлений в 2000 г. до 337 преступлений в 2007 г., т.е. почти в 2 раза. В 2000 г. выявлено 228 лиц, совершивших такие преступления, а в 2007 г. - 797, т.е. в 3,5 раза больше[86].

Вот как комментирует сложившуюся ситуацию бывший руководитель Управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ, депутат Госдумы Александр Гуров: «Если раньше криминал занимался грабежами, разбоем, рэкетом, то теперь воры обзавелись недвижимостью, подмяли под себя производящие предприятия, бизнес, легализовались. Даже если сажают авторитетов, на свободе у них остается недвижимость и бизнес - на подставных лиц. Крупные группировки уже не специализируются, скажем, на выбивании зубов проституткам и рэкете карманных воров, как это было у московской группировки «солнцевские»… отличие нынешней оргпреступности - нет строго разделения, как раньше, на лидера, смотрящего, нет строгой иерархии. Сегодня все стало более расплывчатым. При этом мафия стала и более цивилизованной. Она вырастила свои кадры внутри политической, экономической и правоохранительной системы, направляла туда своих людей… противостоять ей трудно, так как «крышу» ее сегодня составляет огромная коррупция. А милиция не справляется, в том числе потому, что отделы по борьбе с оргпреступностью расформировали - просто уничтожили...»[87].

Российская организованная преступность приобрела транснациональный характер[88], стала одним из звеньев мировой криминальной системы: она действует в 44 странах мира, заключая там с местными мафиозными структурами соглашения о совместных криминальных действиях.

Сегодня говорят уже о формировании «матрицы преступности» – матрицы преступного управления обществом в целях защиты интересов криминальной власти. Практически весь земной шар втягивается в систему глобального криминального управления миром.

В заключение отметим, что в отличие от организованной преступности ряда западных стран, которая развивалась на запрещенных видах услуг - проституции, азартных играх, сбыте наркотиков, наша организованная преступность сформировалась в сфере экономики. В дальнейшем интересы дельцов подпольного бизнеса стали переплетаться с интересами традиционно уголовного элемента. Поэтому в отечественной организованной преступности наиболее распространены экономическая и общеуголовная преступность. Преступные организации, представляющие функционально-иерархическую систему, стали являть собой криминальный симбиоз дельцов теневой экономики с профессиональными преступниками и продажными чиновниками государственного аппарата.

В России становление организованной преступности происходило значительно более быстрыми темпами, чем в зарубежных странах: если в Италии на это потребовалось более 150 лет, то в России - 20-25 лет, начиная с 1970-х гг.[89]

Один из представителей преступного сообщества Санкт-Петербурга в интервью кандидату социологических наук Якову Костюковскому сказал: «Время разбойников с обрезами прошло. Конечно, есть обычные – уличные грабители, но они, даже если за день ограбят тысячу человек, это ничего по сравнению с тем, что могу заработать я, нажав три клавиши на компьютере»[90].

Глава 2 Проблемы правового регулирования борьбы с организованной преступностью

2.1 Правовая база противодействия организованной преступности

Общепризнанным является тезис о том, что противодействие организованной преступности в современном обществе должно носить комплексный характер, включающих в себя множество компонентов – политический, социальный, экономический, духовно-нравственный, правовой.

Одним из ключевых моментов в стратегии борьбы является обеспечение беспробельности уголовного закона, являющегося нормативной основой противодействия данному виду преступности.

В 2000 году Российская Федерация подписала Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности[91].

В конце 2009 года по инициативе президента России Дмитрия Медведева приняты поправки, ужесточающие уголовную ответственность за создание преступных сообществ (организаций) и участие в них. Но кто будет реализовывать эти новые положения УК в отсутствие УБОПов?

Некоторые "эксперты" договорились до того, что УБОПы надо было ликвидировать, так как они сами стали криминализованы. Но, следуя такой логике, надо ликвидировать и такие государственные институты, как мэрии, администрации субъектов РФ. Ведь они тоже стали весьма криминализованы. Если кто-то стал криминализован – привлекайте его к уголовной ответственности. Но как можно ликвидировать сам государственный институт, призванный осуществлять определенные функции? Конечно, ликвидированные УБОПы - это далеко не идеальные организации. И в ситуации с "цапками" не все просто: один из сотрудников местного УБОПа был родственником главаря банды. Но, повторю, кадровые проблемы можно быстро решить. Вот, воссоздать целую службу будет не просто. 

Возникает и еще один существенный вопрос: может ли уголовная политика, проводимая сейчас в стране, достигнуть каких-либо высоких результатов в борьбе с оргпреступностью, если она проводится под флагом радикальной гуманизации и либерализации?