Интегральная социология Питирима Сорокина

                                  периодов.

       Прежде  чем  обратиться  непосредственно  к   американскому   периоду

    творчества  П.Сорокина,    необходимо   кратко   остановиться   на   его

    мировоззренческих и теоретических истоках.

       Особый  интерес  представляет  влияние  «зырянского  микрокосма»   на

    становление личности   и  формирование  мировоззренческих  позиций  П.А.

    Сорокина. Эту гипотезу представляют в своем исследовании А.В. Липский  и

    П.П. Кротов.   Они  описывают   медленную  и  мирную  миграцию  русского

    населения  на   Север,   благодаря   которой   происходила   постепенная

    христианизация   этого  края.  Авторы  подчеркивают,  что  представители

    славянского населения «… мирно уживались с угорскими племенами языческой

      культуры».  И  далее:  «Позднейшая  христианизация  поэтому  протекала

    относительно спокойно,  постепенно,  естественным  путем  перемешивая  и

    интегрируя  культуры  пришлого  русского  и    автохтонного   зырянского

    населения. В результате, места обитания зырян – бассейны рек  Вычегда  и

    Вымь –  превратились  в  уникальный  бикультурный  оазис  Коми  края,  а

    Яренский  уезд  стал  своеобразной  «контактной  зоной»  для  русских  и

    нерусских   жителей   Севера»[30].   Эта    благоприятная    ассимиляция

    способствовала  возникновению на этой земле богатой и целостной  палитры

    обычаев,   мифологий,   обрядов,    верований,    фольклора,    религии.

    Неудивительно  поэтому,  что  на  становление   мировоззрения   Питирима

    Сорокина  оказало мощное влияние и «целостное и гармоничное мироощущение

    зырян  («философия»,  этика,  эстетика),  усвоенная  им  в  детстве»,  и

    ортодоксальное   христианство,  усвоенное  им   «…   не   зубрежкой,   а

    «новаторским», по сегодняшним меркам, методом:  через  игру,  творческий

    труд и критическое осмысление окружающего». Таким образом,  все  это  «…

    способствовало становлению Сорокина – ученого  и  созданию  впоследствии

    интегральной социологической теории»[31].

      Аналогичную точку зрения высказывает биограф  П.  Сорокина:   «Русское

    православие  тоже стало важным элементом его  характера.  Учение  церкви

    смешалось с языческой мифологией и сформировало эстетические  чувства  и

    духовность Сорокина… Религия, образование и традиции Коми, переплетаясь,

    формировали личность юноши, а позднее  вели  его  научное  творчество  к

    интергрализму».[32]

      Можно, конечно, скептически относиться к влиянию «зырянского  детства»

    на творчество Питирима Сорокина, однако подобная позиция не  освобождает

    от  необходимости исследования всех факторов,  определяющих  становление

    личности ученого.

      Становление теоретических воззрений Сорокина происходило под  влиянием

    теорий таких  русских  ученых  как  Михайловский,  Лавров,  де  Роберти,

    Петражидский, Ковалевский,  Ростовцев,  Павлов,  Толстой, Достоевский  и

    Жаков, Чернов, Кропоткин.  Академик  Л.И.  Абалкин  также  рассматривает

    творчество Питирима Сорокина  «… через  призму  своеобразия  традиций  и

    преемственности  российской  школы  как  экономической  мысли,   так   и

    обществоведения.»  Масштабы  России   веками  учили   думать  глобально,

    перспективно,… это   заложено  в  корнях  российской  мысли.  Посмотрите

    работы Кондратьева, Сорокина, Леонтьева, и вы узнаете этот  макровзгляд.

    Здесь отложилось и то, что было уникально  присуще  России  и,  пожалуй,

    только ей, которая была  и  остается  единственной  великой  евразийской

    страной,   сочетающей   ценности   восточной   культуры   и    западного

    рационализма…Это ее судьба и ее школа»[33] .

       Также,  будучи  секретарем  Ковалевского,  Сорокин  имел  возможность

    познакомиться с идеями выдающихся западных социологов, таких как Гексли,

    Гард,  Дюркгейм,  Спенсер,   Бергсон,   Тэйлор,   Фюстель   де   Куланж,

    Вандервельд, Верхарн, Маркс. Кроме того, онбыл знаком с трудами Дарвина,

    Гегеля, Конта, позднее – Зиммеля.

      Необходимо учитывать также и ту  социально-политическую  обстановку  в

    России, которая оказала огромное влияние на становление его  взглядов  и

    мировоззренческих позиций:  первая  русская  революция,  мировая  война,

    Великая   Октябрьская   революция,   условия    бытовой   неуверенности,

    отсутствие   академических   свобод,   неуверенность   в    безопасности

    послереволюционных лет.

      Все эти условия в совокупности не могли  не  оказать  влияние  на  его

    работы и труды русского периода,  которые,  как  утверждает  большинство

    исследователей наследия Сорокина, содержат в себе многие темы, версии  и

    направления работ американского периода творчества ученого. Более  того,

    А.Ю. Согомонов, И.А. Голосенко, В.В. Козловский,  например,  утверждают,

    что разделение всего  творчества  Сорокина  на  русский  и  американский

    периоды нецелесообразно и не  вполне  справедливо,  т.к.  «…его  научное

    творчество едино, целостно, несмотря на сложные идейные метаморфозы,  им

    перенесенные».[34]

      Основанием для такой позиции является прежде всего  видение  структуры

    социологического  знания  Сорокина  (  «смутный  абрис   социологической

    науки»), которое почти безо всяких изменений он сохранит на долгие годы.

    Эту структуру он описывает в 1 томе «Системы социологии»  во  2-й  главе

    обширного введения «Архитектоника социологии и ее  основные  отделы»,  а

    также рисует обобщенную схему[35].  Однако, более лаконично, предметно и

    кратко, на мой взгляд, он описывает эту структуру в уникальной программе

    преподавания социологии (это  была  первая  советская  программа  такого

    рода), составленная в 1919 году. Представлю вкратце  систему  социологии

    по Сорокину, пользуясь двумя вышеуказанными источниками.

      Вся социология делится на теоретическую и практическую.  Теоретическая

    социология распадается на 3 основных отдела:

          1)  «…  на  социальную  аналитику  (или  социальную   анатомию   и

    морфологию),  изучающую  строение  населения».[36]   Она  делится  на  2

    подотдела:  социальную   аналитику,   изучающую   строение   простейшего

    соц.явления  и  социальную  аналитику,   изучающую   строение    сложных

    социальных  единств,  образованных  путем  той   или   иной   комбинации

    простейших социальных явлений. «Таким образом, социальная аналитика есть

    учение    о    социальных    явлениях,    рассматриваемых,    во-первых,

    статистически,… во-вторых, изучаемых … с точки зрения их строения» [37];

         2) «…на социальную механику, изучающую социальные силы и социальные

    процессы». Она делится на 3 части:

          «…1  часть:  учение  о  раздражителях  человеческого  поведения  и

    факторах социальных процессов…

           2  часть…  ставит  задачей  изучение   не   сил,   а   процессов,

    совершающихся в среде данного населения… здесь изучаются  все  важнейшие

    «физиологические процессы, данные в среде любой социальной группы…

          3 часть…изучает механику социальных  процессов  на  анализе  судеб

    личности с момента ее появления и  до момента ее смерти…

           Эти  три  части  «Социальной  механики»  исчерпывают  «физиологию

    общества», т.е. учение о социальных процессах».[38]

            3)»… на социальную генетику, или  теорию  эволюции  общественной

    жизни и отдельных  ее  сторон,  исследующую  законы  развития  последних

    явлений»[39]   «… ее можно иначе назвать теорией социальной эволюции ( в

    отличие от оценочной теории прогресса)[40]

      Практическая социология  (или  «социальная  политика»)  :  «Социальная

    политика,  подобно прикладной медицине, должна  быть системой рецептуры,

    указывающей  точные  средства  для   борьбы   с   социально-психическими

    болезнями, для рациональных реформ во всех областях общественной  жизни…

    для наилучшего использования социально-психической энергии»[41].

       Сорокин  не   только   надолго   сохранит   это   видение   структуры

    социологического знания, но также использует  многие  версии  и  наметки

    двухтомника «Системы социологии» в своих работах американского периода.

      Интересен в этом смысле комментарий В.В.Сапова:  «Система  социологии»

    по замыслу автора должна была состоять  «по  меньшей  мере»,  из  восьми

    томов (структура всего  труда  –  стр.  53),  из  них  опубликованы  два

    тома».[42]  Структура  социологического  знания,  в  книге,  безусловно,

    есть, но вот структуру труда, состоящего из 8  томов,  с  распределением

    информационных блоков по каждому тому, здесь не имеется. Если  следовать

    логике  Сорокина,  который  посвятил  «  первых  тома  двум   подотделам

    социальной аналитики, то можно предположить, что на социальную  механику

    предполагалось написать 3 тома (по каждой из перечисленных выше частей),

    на социальную генетику, видимо,  отводилось  2  тома,  потому  как  круг

    поднимаемых вопросов, которые призвана решать, по  Сорокину,  социальная

    генетика,  очень  широк,[43]   а  этого  автора  отличает  подробное   и

    обстоятельное изложение материала и  8 том,  вероятно  планировался  для

    изложения «рецептов»  «социальной  политики».  Подтверждения  этой  моей

    гипотезе найти не удалось.

      Интерес представляют дальнейшие выводы  В.В.  Сапова:  «Основные  идеи

    третьего  тома  «Системы   социологии»   изложены   П.А.   Сорокиным   в

    «Общедоступном учебнике  социологии».  Как  сильно  «разросшиеся»  части

    третьего тома  можно рассматривать книги  Сорокина  «Голод  как  фактор»

    (Пг.,  1921г.,  сохранилось17  печатных   листов   этого   уничтоженного

    советской цензурой труда) и «The Sociology of Revolution» (1925). И  еще

    две книги можно  рассматривать  как  продолжение  «Системы  социологии»:

    «Social Mobility» (1927), и «Contemporery Sociological Theory» (1928), и

    тем не менее задуманный Сорокиным грандиозный «синтез» не был  завершен.

    В конце 20-х  годов  произошла  идейная  переориентация  Сорокина.  Свои

    прежние  воззрения  он  отнес  теперь  к   умеренной   форме   «русского

    бихевиоризма» ( Russion Sociology in 20 Century, 1927).  Это  и  явилось

    основной причиной , в силу которой «Система социологии» в целом не  была

    завершена».[44]

      К тому  же,  косвенно  подтверждается  моя  гипотеза  о  распределении

    материала по темам: в «Общедоступном учебнике социологии»  действительно

    освещаются  вопросы  именно  1части  «социальной   механики»   ,   книга

    «Социальная  мобильность»  близка  по  содержанию  2  части  «социальной

    механики» , а книга «Социологические теории современности» вполне  может

    рассматриваться как том, посвященный вопросам «социальной генетики».

      В.В. Сапов четко проводит «связующие  нити»  ,  действительно  имеющие

    место между работой  «Система  социологии»  одними  из  самых  известных

    трудов Сорокина американского периода. Безусловно, этой основной  работе

    русского периода  он многим обязан в своей дальнейшей  исследовательской

    деятельности, но это утверждение можно с полным правом отнести ко  всему

    его русскому периоду, а не только к двум томам «Системы социологии».

      Подтверждение этому можно  найти  у  Голосенко,  который  иллюстрирует

    связи между восемью рукописями, увезенными из России в 1922 году  и  его

    последующими работами: «Четвертая  [«Голод  как  фактор»  (15  п.л.)]  …

    рукопись была отредактирована его женой Е. Сорокиной  и  опубликована  в

    1975 году. Пятая [«Социологическое исследование революции» (12 п.л.)]  –

    вышла в свет в 1925 году под названием «Социология революции». Седьмая [

    «Система социологии. Учение о социальных силах», т.3 (15 п.л.)], а также

    части шестой [«Коммунистическое общество, его  примеры  в  истории,  его

    сущность, причины  и  следствия.  Критическое  изложение  (15  п.л.)]  и

    восьмой  [«Класс  пролетарием  в   ряду   других   социальных   классов:

    антропология, психология и  социология  пролетариата»  (20  п.л.)]  были

    опубликованы  в  1927  году  под  названием  «Социальная   мобильность»,

    материалы первой [«Война как социальный факт» (5 п.л.)] нашли  отражение

    в ряде статей и частично вошли  в  «Социальную  и  культурную  динамику»

    (1937 –1941  гг.).  Работа  «Общество  культура  и  личность  (1947  г.)

    триединую модель, вынесенную в заголовок, во многом продолжает  в  ключе

    анализа «элементарных»и «комплексных», многомерных  социальных  структур

    ранней  «Системы социологии». Так что сильнейший эффект русского  задела

    обнаруживается достаточно убедительно»[45] .

      Таким образом, связь  двух  периодов  творчества  Сорокина  становится

    очевидной. Необходимо отметить, что  русский  период  творчества  сыграл

    двоякую  роль  в  становлении  «ученого-американца»:  с  одной  стороны,

    Сорокин продолжал развивать свои темы  и  гипотезы,  с  другой  стороны,

    многие старые позиции он  пересматривал  и  преодолевал,  относившись  с

    изрядной долей  критицизма и к своему интеллектуальному творчеству, что,

    несомненно, делает ему честь и как человеку, и как ученому.

      Однако, А.Ю. Согомонов  и  И.А.  Голосенко  указывают  на  целостность