Значение общения для ребенка младенческого возраста

     По убеждению этологов, всем животным с рождения свойственны фиксированные формы поведения. Фиксированная форма поведения – это стереотипная последовательность действий, которую запускает конкретный сигнал из окружающей среды, называемый релизером. Некоторые из фиксированных форм поведения могут запускаться только на определенном этапе развития животного, называемом критическим периодом. До и после критического периода воздействие релизера почти или совсем не отражается на поведении животного.

     Импринтинг – фиксированная форма поведения, возникающая вскоре после рождения птенцов у уток, гусей, кур и некоторых других видов. Вылупившийся утенок будет следовать за первым увиденным им движущимся объектом. Если этот объект – его биологическая мать, он пойдет за ней и будет к ней стремиться, находясь в состоянии дистресса. Однако если первым, что увидит утенок в критический для импринтинга период, будет идущий человек или электропоезд, птенец последует за ними, а не за матерью. У людей феномен импринтинга не проявляется явно, тем не менее этологи наглядно продемонстрировали, что между взрослым животным и детенышем можно обнаружить устойчивую связь, основанную на потенциальной возможности ее формирования, а не на удовлетворении какой-либо из потребностей, например в еде. Эти доказательства подготовили почву для пересмотра взглядов на связь между младенцами и ухаживающими за ними.

     Теория привязанности.

     Берущие начало от этологии представления о том, что дети появляются на свет готовыми демонстрировать определенного рода поведение, которое не является ни результатом предшествующего научения, ни следствием удовлетворения потребностей, оказались привлекательными для английского психиатра Джона Боулби. Боулби практиковал как психоаналитик, однако с интересом воспринял открытия в области этологии. Его повышенное внимание к эмоциональным отношениям объяснялось и положением дел, сложившимся в английской психиатрии после Первой мировой войны. Массовая гибель молодых мужчин и необходимость оказывать помощь в случаях шоков от контузии у выживших – привели к осознанию значимости эмоциональных связей и последствий их разрыва. [41]

     Боулби предположил, что младенцы «запрограммированы» на определенное поведение, вызывающее у окружающих их взрослых желание находиться поблизости и заботиться о них. Это происходит потому, что должно пройти немало недель или даже месяцев, прежде чем младенец обретет способность к передвижению, в отличие от детенышей животных и птиц, которые рождаются достаточно хорошо развитыми и в состоянии свободно передвигаться уже через несколько часов после своего появления на свет. Весной в деревне нет более знакомой картины, чем вид пасущихся самок животных и птиц со своими детенышами. На лугах – коровы с телятами, лошади с жеребятами, овцы с ягнятами; на реках и прудах – утки с утятами, лебеди со своими птенцами. Так как младенцу очень затруднительно самому приблизиться к заботящемуся о нем взрослому, он своим поведением «вынуждает»взрослого это сделать. К этому поведению относятся плач, гуление, лепет и стремление подползти к объекту привязанности. С эволюционной точки зрения эти модели поведения имеют адаптивную ценность, обеспечивая получение младенцем необходимого для его выживания ухода. [37]

     Согласно Боулби, главным результатом взаимодействия между матерью и ребенком является развитие в ребенка эмоциональной привязанности к матери. Привязанность – это связь, которая формируется между ребенком и другим человеком в результате долговременных отношений. Эта первая связь младенца со взрослым характеризуется сильной взаимозависимостью, интенсивными обоюдными чувствами и жизненно важными эмоциональными отношениями.

     Формы поведения, служащие средством выражения привязанности.

     У человека привязанность выражается с помощью нескольких различных форм поведения, самыми очевидными из которых являются плач и зов, лепет и улыбка, цепляние, сосание (не связанное с питанием) и локомоции, используемые для приближения, следования и поисковой активности. С самой ранней стадии развития прогнозируемым результатом каждой из названных форм поведения является близость к матери. Позднее каждая частная форма поведения включается в более сложно организованную систему (или несколько систем), которая часто является целекорректируемой.

     Все формы поведения привязанности обычно адресуются определенному объекту в пространстве, как правило, особому лицу, к которому сформировалась привязанность. Для того чтобы они имели такую направленность, необходимо, чтобы ребенок ориентировался на это лицо, что он и делает различными способами. Например, в полугодовалом возрасте большинство малышей уже способны выделять мать среди других людей и следить за ее движениями с помощью зрения и слуха. Таким образом, младенец получает информацию о местонахождении матери, и как только активизируется какая-то форма поведения привязанности, она сразу же адресуется матери. Поэтому ориентировочное поведение является обязательным условием осуществления поведения привязанности. Более специфические формы поведения, связанные с привязанностью, можно объединить в две основные категории:

а) сигнальное поведение, в результате которого мать оказывается рядом с ребенком;

б) поведение приближения, в результате которого ребенок должен оказаться возле матери.

     Сигнальное поведение.

     Плач, улыбка, лепет, а позднее зов и определенные жесты – все эти реакции нетрудно отнести к категории социальных сигналов и все они имеют прогнозируемый результат – приближение матери к ребенку. Тем не менее обстоятельства, при которых издается сигнал, и влияние, которое он оказывает в каждом отдельном случае на те или иные компоненты материнского поведения, существенно различаются. Даже одна форма сигнального поведения – плач имеет несколько разновидностей, причем каждая разновидность плача вызывается своим набором условий и имеет свою цель, отличную от других.

     Плач возникает в совершенно разных условиях и имеет несколько разновидностей. [36]

     Примером может служить плач от голода или плач от боли. Плач от голода нарастает медленно. В отличие от него плач от боли с самого начала громкий. Обе разновидности плача воздействуют на поведение матери, но обычно каждый по-своему. Вулф обнаружил, сто плач от боли является одним из самых мощных стимулов побуждающих мать сразу же спешить к ребенку. На плач, начинающийся тихо и слабо, ее реакция будет не столь незамедлительной. В первом случае она готова прибегнуть к чрезвычайным мерам ради ребенка, во втором - покачать его или накормить. [36]

     Улыбка и лепет появляются в совершенно иных ситуациях, чем плач, и оказывают совсем другое влияние на поведение матери. [34]

     В отличие от плача, который очень сильно воздействует на поведение матери, начиная с момента рождения ребенка и далее, ни улыбка, ни лепет не оказывают особого влияния до четырехнедельного возраста. Улыбка и лепет в отличие от плача появляются, когда ребенок бодрствует и не испытывает какого-либо дискомфорта, т. е. не голоден, не оставлен в одиночестве  и у него ничего не болит. Когда малыш улыбается и лепечет, мать улыбается ему в ответ, начинает «разговаривать» с ним, гладит и ласкает его и возможно берет на руки. В это время, очевидно, каждый из них испытывает радость от присутствия другого, в результате процесс их социального взаимодействия продлевается. Амброуз этот очень важный компонент материнского поведения назвал поведением материнской нежности и любви. [34]

    Амброуз описал потрясающее воздействие на мать первой адресованной ей улыбки младенца и то, как этот эпизод заставил ее в дальнейшем более чутко отзываться на его поведение. Когда мать устала и ребенок раздражает ее, его улыбка обезоруживает ее. Когда она кормит его или ухаживает за ним. Его улыбка вознаграждает и подбадривает ее. Если пользоваться строго научным языком, можно сказать, что улыбка младенца так действует на мать, что в будущем вероятность ее быстрого отклика на сигналы ребенка увеличивается, а это может в какой-то степени способствовать его выживанию. Звуки довольного лепета младенца, по-видимому, имеют тот же длительный эффект.

     Когда сигнал остается без ответа, результат может быть разным. В одних случаях, например, когда ребенок плачет, он может подавать этот сигнал в течение длительного времени. В других случаях сигнал может прекратиться или смениться другим. Например, если на улыбку нет ответной реакции, ребенок не будет улыбаться бесконечно; часто улыбка сменяется плачем. Аналогичным образом ребенок постарше, который вначале зовет к себе мать, может затем заплакать если она не подходит к нему.

    Еще один, весьма отличный от всех остальных, вид, сигнала, вызывающий значительный интерес, - это жест поднятых (протянутых) рук. Его можно наблюдать у малыша примерно с полугодовалого возраста, когда его мать появляется около кроватки.[30]

     Он также часто встречается у ребенка, который еще ползает или учится ходить, когда он приближается к матери или когда она подходит к нему. Мать всегда понимает, что он хочет, чтобы его взяли на руки, и обычно соответствующим образом реагирует на этот жест.

     Еще одна форма поведения, имеющая, очевидно, наиболее заметный сигнальный характер, но с самого начала являющаяся целекорректируемой, - это попытки ребенка привлечь и удержать на себе внимание матери. Среди двадцати трех младенцев, которых изучала Ширли, впервые эта форма поведения была отмечена у малыша в возрасте около восьми месяцев: у половины детей она появилась двумя неделями позже. [30]

     Всем хорошо известно упорство, с которым малыши стараются привлечь к себе внимание родителей и не успокаиваются, пока не добиваются этого. Иногда оно становится источником раздражения. Однако, если к нему подойти как к компоненту поведения привязанности, оно становится более понятным и начинает восприниматься с большим сочувствием. В зоне эволюционной адаптированности, характерной для человека. Жизненно важно, чтобы мать ребенка, которому еще не исполнилось трех-четырех лет, точно знала, где он и что делает. Она должна быть готова вмешаться в случае угрожающей ему опасности, а ребенку важно держать ее в курсе своих дел, где он находится и чем занимается, и продолжать это делать до тех пор, пока мать не подаст сигнал, что его «сообщение принято». Такое поведение, следовательно, имеет адаптивное значение. [28]

     Поведение приближения.

     Два хорошо известных примера форм поведения, которое приводит ребенка к матери и удерживает его около ее, - это, во-первых, само приближение, включая поиск матери и следование за ней обычно легко увидеть, как только ребенок начинает самостоятельно передвигаться. Чтобы достичь своей установочной цели – быть рядом с матерью, ребенок должен задействовать все имеющиеся у него локомоторные навыки. Он будет ползти. Поворачиваться, идти или бежать. Хотя человеческий детеныш значительно менее искусен в цеплянии, чем его «дальние родственники» - детеныши обезьян, тем не менее у него имеется эта реакция сразу же после рождения. В последующие четыре недели эффективность реакции цепляния возрастает. Макгроу обнаружила, что в месячном возрасте младенец может в течение полминуты провисеть, уцепившись руками за палку. [26]

     В западных странах отмечалось, что в дальнейшем эта способность младенцев идет на спад, и это, возможно, является результатом ее невостребованности. Несмотря на то, что одно время считалось, будто цепляние младенца является атавизмом, унаследованным с времен, когда люди жили на деревьях, нет причин сомневаться, что на самом деле – это не что иное, как «человеческий» вариант той же реакции цепляния, которая наблюдается у всех детенышей низших и человекообразных обезьян, и что она выполняет ту же функцию, хотя и менее эффективно. С точки зрения своей организации вначале цепляние представляет собой простую рефлекторную реакцию. Лишь позднее оно становится целекорректируемым действием.

     Психолог Мэри Эйнсворт характеризует перечисленные выше формы поведения как критерии привязанности, поскольку без них отношения привязанности устанавливаются с большим трудом. [25]

     Представьте, к примеру, как непросто было бы проникнуться чувством эмоциональной близости к младенцу, который постоянно противится, когда его берут на руки. Или что будет, если младенец не станет улыбаться и гулить при появлении заботящегося о нем взрослого. Эйнсворт и ее коллеги обнаружили, что когда младенец страдает каким-то физическим недостатком, например слепотой, или когда малышу неприятны чужие прикосновения, эмоциональная связь между ним и тем, кто о нем заботится оказывается под угрозой. [24]

     Таким образом, чтобы могла возникнуть привязанность, младенец должен проявлять активность. Похоже, что именно первичные действия ребенка вызывают соответствующий отклик со стороны заботящегося о нем взрослого, который не только кормит, пеленает и удовлетворяет прочие физические потребности малыша, но также и общается с ним посредством разговора, улыбок и прикосновений. То есть развитие привязанности – это своего рода система взаимодействия. Поведение малыша побуждает взрослого предпринимать определенные действия, а они, в свою очередь, вызывают у младенца те или иные отклики.

     Функция  привязанности, с точки зрения младенца, - обеспечение психологической безопасности. Привязанность младенца проявляется в трех феноменах. Во-первых, объект привязанности более чем кто-либо другой способен успокоить и утешить малыша. Во-вторых, для игры или в поисках утешения младенцы чаще всего обращаются к объектам привязанности, а не к другим людям. На конец, в присутствии объекта привязанности младенцы реже пугаются.

     Система привязанности и свойственные ей специфические реакции актуализируются в случаях новизны, опасности или дистресса и подавляются осознанием безопасности. Младенцы демонстрируют привязанность – к примеру, направляясь в сторону родителя или держась рядом с ним, когда испытывают беспокойство, усталость, голод или в иных ситуациях дистресса.  Цель поведения, отражающего привязанность, - ослабить неприятные ощущения через взаимодействие с объектом привязанности. Предполагается, что дети, которым исполнился 1 год, начинают конструировать внутреннюю функциональную модель «Я» и своих отношений с объектами привязанности. Эта схема позволяет младенцу чувствовать себя в большей безопасности, поскольку он знает о потенциальной доступности объекта привязанности, даже если он или она отсутствуют данный момент.

     Маленькие дети будут игнорировать своих родителей или даже предпочтут играть с незнакомцем, но лишь в присутствии объекта привязанности. Почувствовав угрозу или неуверенность, младенцы тут же поворачивают голову к матери, отцу или другому объекту привязанности, чтобы выяснить степень опасности или безопасности конкретной ситуации. [23]