История психологии

Развивающаяся молодая  психология заимствовала свои методы у физиологии. Собственных она не имела, пока немецкий психолог Герман Эббингауз (1850 - 1909) не принялся за экспериментальное изучение ассоциаций. В книге “О памяти” (1885) он изложил результаты опытов, проведенных на себе с целью вывести точные математические законы, по которым сохраняется и воспроизводится выученный материал. Занявшись этой проблемой, он изобрел особый объект - бессмысленные слоги (каждый слог состоял из двух согласных и гласной между ними, например, “мон”, “пит” и т.п.).

Чтобы изучить ассоциации, Эббингауз сначала отобрал раздражители, которые не вызывают никаких ассоциаций. Над списком из 2300 бессмысленных слогов он экспериментировал в течение двух лет. Были испробованы и тщательно просчитаны различные варианты, касающиеся количества слогов, времени заучивания, числа повторений, промежутка между ними, динамики забывания (репутацию классической приобрела “кривая забывания”, показывавшая, что примерно половина забытого падает на первые полчаса после заучивания) и других переменных.

В различных вариантах  были получены данные, касающиеся числа  повторений, нужных для последующего воспроизведения материала различного объема, забывания различных фрагментов этого материала (начала списка слогов и его концы), эффекта сверхзаучивания (повторение списка большее число раз, чем требуется для его успешного воспроизведения) и др. Тем самым законы ассоциации выступили в новом свете. Эббингауз не обращался за их объяснением к физиологам. Но и роль сознания его не интересовала. Ведь любой злемент сознания (будь то психический образ или акт) изначально осмыслен, а в смысловом содержании виделась помеха изучению механизмов чистой памяти.

Таким образом, использовались метод заучивания и метод сбеpежения, котоpые позволили оценить: а) количество повтоpений, необходимых испытуемому для безошибочного воспpоизведения пpедлагаемой последовательности; б) уpовень увеличения скоpости повтоpного заучивания якобы полностью забытого матеpиала.

Данные экспериментов  Эббингауз  сформулировал  в нескольких законах памяти: объем запоминаемого после однократного предъявления равен 6-8 бессмысленным слогам; при незначительном увеличении материала количество повторений для запоминания возрастает во много раз. Поэтому увеличение нагрузки на память приводит к снижению работоспособности; время, которое требуется для заучивания материала, целесообразно распределять на несколько сроков, разделенных интервалами (например, если материал требует 30 повторений, то лучше 3 дня по 10 раз, чем 30 раз в один день); более стаpая ассоциация больше укpепляется повтоpением и лучше актуализиpуется, чем только что обpазовавшаяся; после того, как материал выучен, его необходимо повторять; забывание сразу идет быстро, затем процесс замедляется и через определенное время останавливается (“кpивая забывания”); “фактор или эффект кpая” - в начале и в конце материал запоминается лучше, чем в середине изложения; зафиксиpовано pазличие между запоминанием бессмысленного и осмысленного матеpиала: для запоминания имеет значение не количество элементов, а число самостоятельных смысловых единиц (то есть память - осмысленный процесс); тренировка в запоминании одного материала приводит к улучшению запоминания и материала другого рода.

Эббингауз открывал новую  главу в психологии не только потому, что первым отважился заняться экспериментальным изучением мнемических процессов, более сложных, чем сенсорные. Его уникальный вклад определялся тем, что впервые в истории науки посредством зкспериментов и количественного анализа их результатов были открыты собственно психологические закономерности, действующие независимо от сознания, иначе говоря - объективно. Равенство психики и сознания (принятое в ту эпоху за аксиому) перечеркивалось.

То, что в европейской  традиции обозначалось как процессы ассоциации, вскоре становится одним из главных направлений американской психологии под именем “научения”. Это направление принесло в психологию объяснительные принципы учения Дарвина, где утвердилось новое понимание детерминации поведения целостного организма и тем самым всех его функций, в том числе психических. Среди новых объяснительных принципов выделялись: вероятностный характер реакций как принцип естественного отбора и адаптация организма к среде в целях выживания в ней. Зти принципы образовали контуры новой детерминистской (каузальной) схемы. Прежний механический детерминизм уступил место биологическому. На этом переломе в истории научного познания понятие об ассоциации приобрело особый статус. Прежде она означала связь идей в сознании, теперь же - связь между движениями организма и конфигурацией внешних стимулов, от приспособления к которым зависит решение жизненно важных для организма задач.

Ассоциация выступала  как способ приобретения новых действий, а по принятой вскоре терминологии - научения. Первый крупный успех в преобразовании понятия об ассоциации принесли опыты над животными (главным образом кошками) Эдвара Торндайка (1874 - 1949), американского психолога, исследователя проблем научения и закономерностей адаптации организма. Он использовал так называемые проблемные ящики.

Помещенное в ящик животное могло выйти из него и  получить подкормку, лишь приведя в  действие специальное устройство, - нажав на пружину, потянув за петлю и т. п. Животные совершали множество движений, бросались в разные стороны, царапали ящик и т. п., пока одно из движений случайно не оказывалось удачным. “Пробы, ошибки и случайный успех” - такова была формула, принятая для всех типов поведения как животных, так и человека. Торндайк объяснял свои опыты несколькими законами научения. Прежде всего законом упражнения (двигательная реакция на ситуацию связывается с этой ситуацией пропорционально частоте, силе и продолжительности повторения связей). К нему присоединялся закон эффекта, гласивший, что из нескольких реакций наиболее прочно сочетаются с ситуацией те из них, которые сопровождаются чувством удовлетворения.

Торндайк предполагал, что связям между движением и  ситуацией соответствуют связи  в нервной системе (т.е. физиологический  механизм), а закрепляются связи благодаря чувству (т.е. субъективному состоянию). Но ни физиологические, ни психологические компоненты ничего не добавляли к нарисованной Торндайком независимо от них “кривой научения”, где на абсциссе отмечались повторные пробы, а на оси ординат - затраченное время (в минутах).

Главная книга Торндайка  называлась “Интеллект животных. Исследование ассоциативных процессов у животных” (1898).

До Торндайка своеобразие  интеллектуальных процессов относилось за счет идей, мыслей, умственных операций (как актов сознания). У Торндайка же они выступили в виде независимых от сознания двигательных реакций организма. В прежние времена эти реакции относились к разряду рефлексов - машинальных стандартных ответов на внешнее раздражение, предопределенных самим устройством нервной системы. Согласно Торндайку они являются интеллектуальными, ибо направлены на решение задачи, справиться с которой организм, используя наличный запас ассоциаций, бессилен. Выход состоит в выработке новых ассоциаций, новых двигательных ответов на необычную для него - и потому проблемную - ситуацию.

Упрочение ассоциаций психология относила к процессам памяти. Когда  же речь шла о действиях, ставших  автоматизированными благодаря повторению, их называли навыками.

Открытия Торндайка были истолкованы как законы образования навыков. Между тем он считал, что исследует интеллект. На вопрос: “Имеется ли ум у животных?”, был дан положительный ответ. Но за этим стояло новое понимание ума, не нуждающееся в обращении к внутренним процессам сознания. Под интеллектом имелась в виду выработка организмом “формулы” реальных действий, позволяющих ему успешно справиться с проблемной ситуацией. Успех достигался случайно. Такой взгляд запечатлел новое понимание детерминации жизненных явлений, которое пришло в психологию с триумфом дарвинского учения. Оно вводило вероятностный стиль мышления. В органическом мире выживает лишь тот, кому удается, “пробуя и ошибаясь”, отобрать наиболее выгодный вариант реакции на среду из многих возможных. Этот стиль мышления открывал широкие перспективы внедрения в психологию статистических методов.

Главные достижения в  разработке этих методов применительно  к психологии связаны с творчеством Фрэнсиса Гальтона (1822 - 1911). Находясь под глубоким впечатлением идей своего кузена Ч.Дарвина, он решающее значение придал не фактору приспособления отдельного организма к среде, а фактору наследственности, согласно которому приспособление вида достигается за счет генетически детерминированных вариаций индивидуальных форм, образующих этот вид. Опираясь на данный постулат, Гальтон стал пионером в разработке генетики поведения.

Благодаря его неутомимой энергии широко развернулось изучение индивидуальных различий. Эти различия постоянно давали о себе знать в экспериментах по определению порогов чувствительности, времени реакции, динамики ассоциаций и других психических феноменов. Но поскольку основной целью являлось открытие общих законов, различиями в реакциях испытуемых пренебрегали. Гальтон же сделал основной упор именно на различиях, считая, что они генетически предопределены.

В книге “Наследственный  гений” (1869) он доказывал, ссылаясь на множество фактов, что выдающиеся способности передаются по наследству. Используя наличные экспериментально-психологические  методики, присоединив к ним изобретенные им самим, он поставил их на службу изучению индивидуальных вариаций. Это относилось как к телесным, так и к психическим признакам. Последние считались не в меньшей степени зависящими от генетических детерминант, чем, скажем, цвет глаз. В его лаборатории в Лондоне каждый желающий мог за небольшую плату определить свои физические и психические способности, между которыми, по Гальтону, существуют корреляции. Через эту антропологическую лабораторию прошло около 9000 человек. Но у Гальтона, которого иногда называют первым практикующим психологом, был более глобальный замысел. Он рассчитывал охватить все население Англии с тем, чтобы определить уровень психических ресурсов страны.

Свои испытания он обозначил словом “тест”, которое широко вошло в психологический лексикон. Гальтон стал пионером преобразования экспериментальной психологии в дифференциальную, изучающую различия между индивидами и группами людей. Непреходящей заслугой Гальтона явилась углубленная разработка вариационной статистики, изменившей облик психологии как науки, широко использующей количественные методы.

Гальтон применял тесты  для изучения работы органов чувств, времени реакции, образной памяти (найдя, например, сходство зрительных образов у близнецов) и других чувствительно-двигательных функций. Между тем практика требовала информации о высших функциях в целях диагностики индивидуальных различий между людьми, касающихся приобретения знаний и выполнения сложных форм деятельности.

Первый вариант решения  этой задачи принадлежал французскому психологу Альфредд Бине (1857 - 1911), основателю первой во Франции психологической лаборатории в Сорбонне (1889). Он начинал с экспериментальных исследований мышления (испытуемыми служили две его дочери). Однако вскоре по заданию правительственных органов он стал искать психологические средства, с помощью которых удалось бы отделить детей, способных к учению, но ленивых, от тех, кто страдает врожденными дефектами. Опыты по изучению внимания, памяти, мышления были проведены на многих испытуемых различных возрастов. Экспериментальные задания Бине превратил в тесты, установив шкалу, каждое деление которой содержало задания, выполнимые нормальными детьми определенного возраста. Эта шкала приобрела популярность во многих странах.

В Германии Вильям Штерн ввел понятие “коэффициент интеллекта” (англ. Ай-Кью). Данный коэффициент соотносил “умственный” возраст (определяемый по шкале Бине) с хронологическим (“паспортным”). Их несовпадение считалось показателем либо умственной отсталости (когда “умственный” возраст ниже хронологического), либо одаренности (когда “умственный” возраст превосходит хронологический). Это направление под именем тестологии стало важнейшим каналом сближения психологии с практикой. Техника измерения интеллекта позволяла на основе данных психологии (а не чисто эмпирически) решать вопросы обучения, отбора кадров, профпригодности и др.

Достижения экспериментального и дифференциального направлений, наиболее ярко воплощенные в творчестве названных исследователей, но ставшие возможными благодаря работе всего поколения молодых профессионалов, подспудно и неотвратимо изменяли предметную область психологии. Это была иная область, чем очерченная в теоретических схемах, от которых психология начинала свой путь в качестве науки,  гордившейся своей самобытностью. Предметом анализа служили не элементы и акты  сознания,  никому  неведомые,  кроме субъекта,  изощрившего свое внутреннее зрение.  Им стали телесные реакции, изучаемые объективным методом. Выяснилось, что их связи, носившие  в прошлом имя ассоциаций,  возникают и преобразуются по особым психологическим законам. Их открывает эксперимент в сочетании с количественными методами. Для этого нет необходимости обращаться ни к физиологии, ни к показаниям самонаблюдения.

Что же касается объяснительных принципов, то они черпались не в  механике, снабжавшей психологическую  мысль в течение трех веков  принципом причинности, а в дарвиновском учении, преобразовавшем картину организма и его функций.

2. ФОРМИРОВАНИЕ  МИРОВЫХ ШКОЛ ПСИХОЛОГИИ

В начале десятых годов  ХХ века психология вступила в период открытого кризиса, который продолжался  до середины 30-х годов. По оценке Л.С.Выготского, это был кризис методологических основ психологии и он является выражением того факта, что психология как наука в своем практическом продвижении вперед в свете требований, предъявляемых ей практикой, переросла возможности, допускавшиеся теми методологическими основаниями, на которых начинала строиться психология в конце ХVII - начале XIX века. Выход из кризиса определялся поиском как новых теоретических подходов к пониманию предмета психологии, так и новых экспериментальных методов исследования психики.

Радикальное изменение  ориентации в психологической науке  отражало как запросы логики научного познания (переход к биологической причинности), так и актуальные общественные потребности. Это ярко проявилось в поисках факторов, обучающих организм эффективным приспособительным действиям, и в успехах психодиагностики.