Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности

  Классическая  европейская философия рассматривала сознание как данность предметного содержания субъекту. Преодолением этого узкого понимания в ХХ веке стала философия диалога, которая рассматривает сознание не столько как субъектное, сколько как межсубъектное бытие (М.М.Бахтин, С.Л.Франк, Г.С.Батищев, В.С.Библер, М.Бубер). Следующим логичным шагом явилось возвращение к идее изначального бессубъектного бытия-сознания. Из европейских философов ХХ столетия к этой позиции оказался наиболее близок М. Хайдеггер в его понимании истины как непотаенности, что позволило Е.А.Торчинову сблизить позицию Хайдеггера с позицией даосизма. Идея первичности бессубъектного бытия-сознания, как исходная предпосылка философской рефлексии, обнаруживается у В.Н.Сагатовского.

  Поэтому можно считать оправданным в рамках феноменологического подхода выход за пределы гуссерлевской субъект-объектной парадигмы.

  Проблематизация смысловой определенности рассматривается  как метод, позволяющий выявить в ее основе первичный опыт трансцендентального предчувствия. Идея проблематизации смысловой определенности предполагается самой логикой развития феноменологии. Например, Г.Г.Шпет вводит понятие энтелехии смысла, которое является более глубоким смысловым уровнем, чем описанная Гуссерлем эйдетическая определенность.

  Необходимость дальнейшей проблематизации смысловой определенности поставили исследования, связанные с изучением иных культурных традиций. Наиболее четко эта проблема поставлена А.В.Смирновым, который решает ее путем создания «логики смысла», пригодной для анализа процедуры смыслополагания в философских традициях, основывающихся на разных культурных архетипах. Однако проблематизация смыслополагания является лишь частным аспектом проблематизации непосредственного опыта сознания, что потребовало расширения сферы исследования, за счет включения также эмоционального уровня сознания и сферы коммуникации. Именно поэтому данное исследование опирается на феноменологический метод, который применим к более широкому кругу феноменов.

  Существенным  вкладом в раскрытие данной темы внесла феноменология А.Н.Книгина, проблематизирующая опыт предзаданной определенной истины как результата рефлексии над сознанием естественного человека. Феноменологический анализ Книгина лишает любую предзаданную истину ее исключительного характера по отношению к другим истинам, тем самым понимая истинную позицию не как абсолютную, а как в той или иной степени «приемлемую», наряду с другими альтернативными позициями. Настоящее исследование идет дальше, оно не только проблематизирует результаты рефлексии над опытом естественного человека, но и проблематизирует сам этот опыт. Таким образом видно, что несмотря на то, что отдельные проблемы, связанные с темой настоящего исследования, достаточно глубоко разработаны в предшествующей философской традиции, сама по себе тема исследования в том проблемном аспекте, в каком она здесь заявлена, еще не получила должного изучения.

  Проблематизация смысловой определенности достигается  при условии динамического понимания смысла. Проблема выявления динамичной природы смысла уже присутствует в философской традиции. В феноменологии такой подход был намечен Г.Шпетом в связи с введением понятия энтелехии смысла и развитием энергийного понимания языка на основе философии В.фон Гумбольдта. Динамическое понимание смысла наиболее обосновано в ряде книг А.Ф.Лосева: «Античный космос и современная наука», «Философия имени», «Самое само» и др. Особенно ценным представляется неоплатоническое переосмысление Лосевым становления смысла через воплощение в инобытии. В феноменологическом понимании эта соотнесенность смысла с инобытием выявляет его трансперсональное бытие. Выявление трансперсонального характера трансцендентального предчувствия, обнаруживаемого в основе смысла, позволяет обосновать опыт «присутствия». В данном исследовании основные идеи Лосева истолковываются не метафизически, а феноменологически, т.е. так, как они переживаются в человеческой субъективности безотносительно к метафизической позиции.

  Хотя  данное исследование непосредственно  опирается на методологический подход Лосева к проблеме смысла, тем не менее оно учитывает другие подходы преодоления смысловой определенности через динамичную трактовку. Наиболее интересным представляются работы таких современных отечественных философов как В.В.Налимов («Спонтанность сознания», «Вероятностная модель языка»), В.Н.Сагатовский («Бытие идеального»), Г.Л.Тульчинский («Проблема осмысления действительности»), С.С.Гусев («Смысл возможного»), Ф.И.Гиренок («Археография событий»). Особое значение придается энергийной парадигме понимания смысла, которая берет начало в неоплатонизме, традиции исихазма и имяславия. Развивая энергийное понимание смысла, исследование опиралось на труды В.Н.Лосского, П.А.Флоренского, С.Н.Булгакова, А.Ф.Лосева. Среди современных исследований следует особенно выделить работу «Диптих безмолвия» С.С.Хоружего. Довольно интересна трактовка исихастского энергетизма у Ф.И.Гиренка («Синергетика и соборность»).

  Преодоление определенности смысла в данном исследовании вовсе не означает его деконструкции, в связи с чем постмодернистский подход рассматривается как альтернативный предлагаемому решению проблемы и методологически не связан с проводимым исследованием.

  Раскрытие идеи трансцендентального предчувствия предполагает обоснование того, что  априорная структура эмоционального бытия также является не предзаданностью, а результатом работы сознания, приводящего первичный неопределенный опыт к определенности.

  В экзистенциализме проблема эмоционального бытия входит в более широкую  постановку вопроса об отношении  субъекта к собственному личностному бытию. В связи с этим эмоциональная сфера может быть осмыслена как содержательность экзистенции, имеющей трансцендентальную основу. Эта предпосылка — рассматривать трансцендентальное не само по себе, а в конкретном становлении жизни — обнаруживается еще у М.Шелера. Впоследствии в работах экзистенциалистов М.Хайдеггера, Ж.-П.Сартра, К.Ясперса и др. это понимание получило свое творческое развитие. В предлагаемой работе эмоциональная сфера описывается в не столь широком плане, как в экзистенциализме (через отношение к собственному существованию), но более узко — через феноменологическое описание первичного эмоционального потока и его структурирования в соответствии со смысловыми определенностями. Возможность выявления внутренней трансцендентальной структуры эмоционального бытия обоснована в экзистенциализме, а указание на непосредственный опыт формирования  этой структурированности мы находим в исследованиях по экзистенциальной психологии — Р.Д.Лэнга и В.Франкла. В связи с этим возникает проблема феноменологического описания отношения априорной структуры эмоциональной сферы к более первичному опыту трансцендентального предчувствия, которая решается в настоящем исследовании.

  На  основе выявления первичного опыта  эмоциональной сферы бытия в  работе философски тематизируются ирония, страдание, абсурдность бытия, критерий различения мира здорового человека и аутистического мира душевнобольного, трансперсональный опыт. Наиболее ценный вклад в раскрытие философского смысла иронии внесли немецкие романтики (Ф.Шлегель) и С. Кьеркегор. Проблема описания трансперсонального опыта в современной литературе рассматривается на стыке философии и психологии. Трансперсональная психология, начиная с исследований С.Грофа и К.Уилбера, становится одним из важных течений психологической науки. При этом В.В. Налимов предложил философскую модель описания трансперсонального опыта. В этом русле вполне логичным выглядит применение феноменологического способа описания трансперсонального опыта, что является важным дополнением характеристики первичного трансцендентального предчувствия.

  Проблема  абсурдности бытия была заявлена в философии С.Кьеркегором и  Ф.Ницше и получила свое дальнейшее освещение в экзистенциалистском  подходе Л.Шестова, А.Камю. Это позволяет  в данной работе не просто говорить об абсурдности существования, но и использовать эту интуицию в качестве философского принципа, демонстрирующего сомнительность мира. То есть повторить декартовскую процедуру методического сомнения, распространив ее не только на эмпирическую сферу, но и вообще на весь экзистенциально переживаемый регион. Благодаря этому становится возможным показать экзистенциальные предпосылки проблематизации привычного восприятия мира, на основании чего выявляется более первичный опыт трансцендентального предчувствия.

  Проблема определения критерия, позволяющего отличить состояние здорового человека от состояния душевнобольного решалась ранее в клинической психологии, однако так и не получила своего окончательного разрешения. Само понятие аутистического мира было введено Э. Блейлером. В данном исследовании введен термин «аутистский мир», чтобы отграничить его от сугубо психологического понимания у Э. Блейлера, подчеркивая онтологический характер. Выявление присутствия как содержательной характеристики трансцендентального предчувствия дает возможность разграничить состояние здорового и больного сознаний, найти критерий реальности для аутиста, позволяющий вернуться ему в реальный мир.

  Исследование  интерсубъективности бытия опирается  на традицию диалогизма и философию  экзистенциалистов, исходящих из интерсубъективности человеческой экзистенции — М.Бубера, Э.Левинаса, К.Ясперса. Тема интерсубъективности тесно связана с проблемой общения и понимания, которая рассматривалась Г.Л.Тульчинским в целом ряде работ, а также в его совместной с С.С.Гусевым монографии «Проблема понимания в философии». Человеческая коммуникация может рассматриваться также на двух уровнях — на уровне языка и на уровне становления истории. Язык рассматривается в энергийной парадигме, представленной на Западе — В.фон Гумбольдтом, а в России — С.Н. Булгаковым, П.А. Флоренским, А.Ф. Лосевым. Метафизические элементы учения об имени, наиболее сильно звучащие в российской философской традиции, в данном исследовании переосмысляются феноменологически: рассматриваются как указывающие не на метафизическую сущность, а на феноменологический опыт. При этом остается под вопросом, является ли опыт присутствия, как содержательный момент трансцендентального предчувствия, основой коммуникации на уровне языка и истории, либо же он является сопутствующим эпифеноменом. В данном исследовании отстаивается позиция, что присутствие фундирует все уровни интерсубъективного бытия от личного общения и до культурно-исторического взаимодействия. Это подтверждается рядом исследований, посвященных выявлению религиозных основ культуры, в частности прочитанными в Московской духовной семинарии лекций П.А.Флоренского, работами Ю.П.Ивонина («Религиозная ценность культуры»).  

  Цель  и задачи исследования. Цель исследования в том, чтобы при помощи феноменологического анализа различных уровней человеческой субъективности раскрыть за искажающей работой сознания первичный опыт, обозначенный в работе как «трансцендентальное предчувствие». Выявить то, что трансцендентальное предчувствие, несмотря на свой неопределенный характер, содержательно; при этом интуиция присутствия выражает трансперсональный момент этой содержательности.

  Данная  цель достигается путем проблематизации  исходных очевидных определенностей, которые воспринимались европейской философской традицией как предпосылки философского мышления. Выявление первичной очевидности дается через феноменологическое описание процесса движения от изначальной неопределенности к определенности. Описание этого движения должно быть раскрыто в самых разных измерениях сознания.

  Поставленная  цель исследования предполагает решение  следующих задач:

  1. Выявить опыт, который первичен  по отношению к любым определенным  формам сознания и является предпосылкой понимания основных феноменов человеческой субъективности.

  2. Раскрыть новое понимание становления смыслового бытия на основании которого предполагается прояснить характер смысловых определенностей. Благодаря этому определить, как соотносятся различные априорные системы, на которых основываются разные культурные традиции.

  3. Обосновать соотношение в человеческой  субъективности первичного эмоционального потока и эмоциональной структуры, определяемой значимостью собственного «эго». Выявить характер эмоции как феномена человеческой субъективности и на основании этого понимания раскрыть другие формы эмоционального бытия. Выявить принцип, в соответствии с которым конституируется реальность мира.

  4. Выявить на основе интуиции  присутствия различенные уровни  коммуникации: от личного общения  до исторической коммуникации. 

  Теоретико-методологические основы и источники исследования. Исследование носит феноменологический характер. Оно выявляет опыт так, как он непосредственно открыт в сознании, вынося за скобки любые объяснения, берущие свои предпосылки во внешнем по отношению к сознанию бытии (бессознательном, материальном мире, царстве естественнонаучных закономерностей и т.д.). Содержание сознания должно быть рассмотрено так, как оно представлено в самом переживании, а не с какой-либо иной внеположенной позиции, при этом объективность рассмотрения достигается  выявлением имманентных свойств сознания. Объектом исследования является переживаемое содержание сознания, а предметом исследования — процессы, которые приводят к возникновению в сознании определенностей, структурирующих описание картины мира.

  Исследование  исходит из понимания интенционального характера сознания и опирается  на методы феноменологического анализа  содержания сознания, выработанные Э.Гуссерлем. В отличие от гуссерлевского подхода, методология данного исследования предполагает не просто феноменологическое описание содержания сознания, но и его проблематизацию, то есть гипотезу, что непосредственно фиксируемый опыт может быть результатом искажающей работы сознания. Выявление механизма этого искажения позволяет перейти к пониманию первичного жизненного опыта. Поэтому основной метод данной работы следовало бы назвать не «феноменологическим», но «критически-феноменологическим».  Предложенный критически-феноменологический метод предполагает не просто феноменологическое описание содержания сознания, но его проблематизацию, когда ставится под сомнение предзаданный характер описываемого феномена, что мотивирует его процессуальное раскрытие из более первичного опыта. Этот метод не следует отождествлять с герменевтическим, который также направлен на выявление содержания первичного опыта, скрытого за искажающей работой сознания. В отличие от герменевтического подхода здесь ставится целью не расшифровка скрытых за искажением смыслов, а анализ самой процедуры искажения, и в этом плане критически-феноменологический метод является дополнением герменевтическому, отличаясь от него по своей сущности. Наиболее близким пониманием критически-феноменологического метода может служить феноменологическое понимание археологии знания как поиск первоначального интуитивного опыта или очевидности.