Философия техники

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 07 Мая 2012 в 18:48, реферат

Краткое описание

Понятие «техника» является одним из самых древних и широко распространенное
сегодня. До недавнего времени оно применялось для обозначения некоторой
неопределенной деятельности или некоторой совокупности материальных
образований.

Содержимое работы - 1 файл

шпорыфил.doc

— 727.50 Кб (Скачать файл)

Исходя из этого, К.Ясперс приходит к своему выводу о том, что «смысл техники состоит в освобождении от власти природы. Ее назначение — освободить человека как животное существо от подчинения природе с ее бедствиями, угрозами и оковами». В соответствии с этим он формирует «принцип техники» как целенаправленное манипулирование «материалами и силами природы для реализации назначения человека». Все дело в том, что человека далеко не удовлетворяют преднаходимые естественные условия его жизни, поэтому он решает их переделывать, т.е. конкретно изменить «под углом зрения их ценностей» для реализации его же целей. Следовательно, человек, в отличие от простого животного, который находит свою среду уже готовой, обречен, отчасти, создавать свою среду обитания и существования. Поэтому можно сказать, что «жизнь в среде, отчасти созданной им самим, является признаком самой сущностичеловека» .

Техника подразделяется К.Ясперсом на два главных вида: на технику, производящую энергию, и технику, производящую продукты. При этом он полностью соглашается с Ф.Дессауэром в том, что техника не только создает средства для реализации ранее поставленных целей, но «и сама приводит к таким открытиям, результаты которых вначале никем не осознаются...»226.

Далее он отмечает, что техника как умение применять орудия труда существует с тех самых пор, когда появились люди. Она с самого начала своего существования пребывала в постоянном изменении и развитии. Однако не верно было бы полагать, что она всегда изменялась постепенно и плавно, и что в ее развитии никогда не было скачков. Великий исторический перелом, а, стало быть, и скачок в развитии техники как раз и произошел в конце XVIII столетия, когда «были открыты машины — машины, автоматически производящие продукты потребления. То, что раньше делал ремесленник, теперь делает машина...». Этот поворотный пункт в историческом развитии техники, который наметился уже в изобретении парового двигателя в 1776 г., был бы невозможным без современного естествознания.

Вообще говоря, современная техника своим происхождением и существованием обязана троякого рода факторам: естественным наукам, духу изобретательства и организации труда. Правда, естественные науки обычно «создают свой мир, совершенно не помышляя о технике». Поэтому для того, чтобы они могли принести практическую пользу, «необходимо еще техническое прозрение».

Что же касается духа изобретательства, то только он «может сотворить необычайное и вне рамок специфики современной науки». Наибольшая часть изобретательства, несомненно, относится к усовершенствованию уже существующих изобретений. И, тем не менее, дух изобретательства призван преодолеть традиционную инертность «в повседневной жизни и терпеливое отношение к неудобному и нецелесообразному...». Более того, современное изобретательство, отличаясь систематичностью, привело к тому, что технические открытия теперь уже не совершаются случайно отдельными людьми, а становятся частью того единого процесса, который совершается бесчисленным количествомлюдей. Поэтому «все становится анонимным. Достижения одного человека тонут в достижениях коллектива».

И, наконец, организация труда в качестве третьего фактора современной техники принимает ту свою форму, при которой она превращается «в проблему человеческого бытия». Дело в том, что при производстве, осуществляемом машинным способом, большинство людей оказываются втянутым в процесс труда в качестве части или «звена машинного оборудования». Однако «поскольку главное для человека не техника, а человек и техника должна служить человеку, а не человек технике, — заключает К.Ясперс, — постольку на основе современной техники возник социально-политический процесс, который состоит в том, что прежнее подчинение человека в качестве рабочей силы любым техническим и хозяйственным целям сменилось страстным желанием перевернуть это отношение, придать ему обратный характер»227.

Для того чтобы понять данный процесс и определить те требования, которые он выдвигает, необходимо раскрыть сущность труда. Труд очевидно взаимосвязан с техникой. Он не может осуществляться без применения техники, а техника, в свою очередь, не может быть применена без приложения труда. Более того, тип техники всегда определяет собой характер самого труда, и поэтому с изменением техники непременно меняется и труд.

Труд определяется К.Ясперсом трояким образом: как затрата физических сил, как планомерная деятельность и как существенное свойство человека. Труд как затрата физических сил есть результат мускульных напряжений и усилий, поэтому он одинаково присущ и человеку, и животному. Напротив, труд как планомерная деятельность, будучи реализацией определенной сознательной цели, определенного преднамеренного плана, присущ одному только человеку. И все же только «труд как основной аспект человеческого бытия» имеет своей целью преобразование преднаходимой природы в собственный мир человека. Вот почему, именно в данном преобразовании и проявляется «решающее отличие человека от животного»228. Собственный мир человека, созданная им искусственная среда обитания и существования есть результат не индивидуального, а совместного (коллективного) человеческого труда. Дело в том, что отдельный человек не может все уметь и все делать. Для каждого конкретного трудового процесса требуется особое умение. Поэтому человеческий труд носит совместный, коллективный характер, а разделение труда становится необходимым принципом существования человеческого общества. На базе разделения труда и в зависимости от характера этого последнего не только формируются различные трудящиеся слои общества, но и создается его структура вообще. «В наши дни стало совершенно очевидным, — как бы подытоживая сказанное, утверждает К.Ясперс, — что от характера труда и его разделения зависит структура общества и жизнь людей во всех ее разветвлениях. Это понимал уже Гегель, а Маркс и Энгельс разработали это положение в своей теории, имеющеи эпохальное значение» .

Социальная оценка труда существенно изменилась вместе с ходом исторического развития. Древние греки, как известно, «презирали физический труд, считая его уделом невежественной массы». В иудейско- христианской традиции его приравняли к наказанию за грехопадение. Человек после изгнания из рая за содеянный им великий грех «должен в поте лица своего есть свой хлеб». Исключением являются одни только протестанты, которые видят в труде благословение, а кальвинисты среди них объявляют успех в трудовой деятельности даже доказательством избранности, т.е. богоугодным делом. В современном мире труд становится общепризнанной ценностью230.

Оценка же современной техники выглядит далеко не столь однозначной и благостной. «В течение ста последних лет, — говорит К.Ясперс, — технику либо прославляли, либо презирали, либо взирали на нее с ужасом». В общей сложности он выделяет три различных оценки современной техники, которые можно было бы называть позитивной, негативной и нейтральной. Согласно первой, развиваемой Ф.Дессауэром и другими, оценке техника рассматривается как творческая способность человека, «который, подобно богу, открыл вечные идеи творения и осуществил их в виде второй природы...». Поэтому техника по определению оказывается добрым началом, освобождающим человека из-под власти природы и превращающим его в ее властелина. Данной точке зрения противостоит вторая оценка техники, объявляющая ее порабощающей человека демонической силой. Так техника обращается в однозначное зло, которое со временем непременно приведет к разрушению не только природы, но и самого человека. И, наконец, третья оценка техники, в отличие от указанных двух крайних точек зрения, провозглашает ее нейтральной. Следовательно, техника сама по себе не является ни добром, ни злом. Хотя, конечно, она может' быть использована как во благо, так и во вред. Все зависит от человека, который как раз и передает технике ее смысл. Из всех трех указанных оценок техники К.Ясперс склоняется к третьей. Он пишет: «Одно, во всяком случае, очевидно: техника только средство, сама по себе она ни хороша и ни дурна. Все зависит от того, что может быть ею достигнуто; в качестве самостоятельной сущности — это пустая сила, парализующий по своим конечным результатам триумф средств над целью. Может ли случиться, что техника, оторвавшись от смысла человеческой жизни, превратится в средство неистового безумия нелюдей..? Рассудок может сконструировать такую возможность, однако сознание нашей человеческой сущности будет вечно твердить: в целом это невозможно»231. Так, К.Ясперс всецело уповает и полагается именно на осознание человеком своей собственной сущности, которое должно преградить путь «безумию нелюдей», могущих применять технику во зло и в конечном итоге победить его.

 

 

 

 

 

 

 

 

22. Технофилософская концепция Л.Мэмфорда: учение о «мегамашине»

Американский историк и философ техники Льюис Мэмфорд (1895-1988) еще в своей статье «Драма машин» (1930) полагал, что для лучшего и более глубокого понимания сущности техники необходимо исследовать не только и не столько материально-практические, сколько психологические ее истоки. Дело заключается, как он отмечал позднее, в том, что «механизация поведения людей в древних ритуалах значительно предшествовала механизации орудий труда». Вот почему он считал ошибочным стремление К.Маркса придавать «орудиям труда направляющую функцию и центральное место в человеческом развитии». Будучи убежденным в том, что нельзя понять действительную роль техники в человеческом развитии «без более глубокого понимания природы человека», он все же отвергал определение человека как делающего и использующего орудия животного, так как подобного рода определение, по его мнению, означает, «пропустить основные главы человеческой предиыстории, которые фактически были решающими этапами развития». В древней технологии, уверяет он, не было ничего уникально человеческого вплоть «до той поры, пока она не оказалась видоизмененной лингвистическими символами, социальной организацией и эстетическими замыслами. На этой ранней стадии становления собственно человеческой технологии производство символов резко обогнало производство орудий и, в свою очередь, способствовало развитию более ярко выраженной технической способности». Основным и всецелевым орудием, которым, согласно его точке зрения, обладал древнейший человек, является его собственное движимое умом тело. При этом именно «благодаря чрезмерно развитому, постоянно активному мозгу, человек обладал большей умственной энергией, чем ему необходимо для выживания на чисто животном уровне». В свете сказанного делается вывод, в соответствии с которым орудийная техника как часть биотехники могла развиваться только по тем стандартизированным образцам и по тому порядку, которые проистекали скорее «из форм ритуала, песни, танца», нежели «из производства орудий». В итоге Л.Мэмфорд приходит к необходимости рассматривать человека и определять его главным образом как использующего ум, производящего символы, самосовершенствующегоживотного.

Приведенные рассуждения Л.Мэмфорда являются достаточно спорными. Во-первых, если абстрактное мышление (ум, язык), искусство и социальная организация формировались раньше орудий или опережали их в своем развитии (ведь именно так необходимо понимать суть указанных рассуждений, поскольку в противном случае они просто потеряли бы свой собственный смысл), то тогда неизбежно возникает вопрос: чем все-таки они сами были вызваны к жизни, какие факторы лежали в основе их формирования? Во-вторых, сказать, что человек изначально обладал «движимым умом телом» — значит, фактически, ничего не сказать. И действительно, если не стоять на позиции креационизма, а исходить из эволюционной теории происхождения человека, тогда необходимо ясно указать на те обстоятельства, благодаря которым животный предок человека трансформировался в Homo Sapiens. Кстати, и с точки зрения концепции креацианизма выходит, что, создавая человека, Бог сразу же наделил его всеми способностями, включая техническую. Говорить же о том, что человек изначально обладал мозгом, раполагающим большей умственной энергией, чем это требовалось ему как простому животному — значит просто постулировать существование человека, а не вывести его из развития животного царства. Однако вся проблема как раз и заключается в объяснении истоков этой «добавочной» умственной энергии. В-третьих, совершенно неясно, как главное средство человеческого общения — членораздельная речь и человеческий язык вообще — могло формироваться вне трудового процесса, независимо от коллективной трудовой деятельности превобытных людей. Нет, конечно, сомнений в том, что помимо коллективного производительного труда существовал целый ряд других форм человеческого общения, таких, как например, игральная, эстетическая, религиозная и т.п. Однако отсюда еще не следует, что первобытные люди жили только игрой, песнопением, танцем и религиозным обрядом, что они не питались (а, следовательно, и не занимались собирательством и охотой), не оборонялись от хищников, не укрывались от непогоды в искусственных, построенных ими же самими, укрытиях (жилищах) и т.д. Как раз наоборот, есть основание полагать, что все, так называемые, нетрудовые формы общения первобытных людей были, в конечном итоге, подчинены их деятельности по добыванию пищи и обеспечению своей безопасности, т.е. занятию, напрямую сопряженному с использованием и изготовлением орудий. Более того, следует отметить и то, что даже названные нетрудовые формы общения сами не могли осуществляться также без применения соответствующих орудий, которые необходимо было производить. Все это делает довольно проблематичным положение о примате символа над орудием в качестве более важного фактора, обуславливающего историческое формирование и развитие человека. И все же в своей первой фундаментальной работе — «Техника и цивилизация» (1934) Л.Мэмфорд начинает с исследования и установления именно психологических основ машиной техники и лишь затем останавливается на вызывающих ее материальных причинах. В данной работе он предпринимает попытку исследовать современную европейскую цивилизацию, наступление которой он датирует началом второго тысячелетия нашего летоисчисления в контексте технического развития, поскольку полагает, что именно технический прогресс лежит в основе этой Цивилизации и служит ей движущей силой.

Вся история современной европейской цивилизации подразделяется Л.Мэмфердом на три основных фазы, первая из которых тянется с 1000 до 1750 гг. и характеризуется тем, что в ее основе лежит так называемая «интуитивная техника», которая в основном применяла такие силы природы, как силы воды и ветра и использовала такой природный материал, как дерево. На этой первой фазе своего развития современная западная цивилизация и присущий ей тип техники не разрушали, по его мнению, природу, а, наоборот, гармонировали с ней. Именно поэтому он идеализировал эту фазу, а вместе с ней и эпоху Возрождения, где она достигла своего высшего расцвета.

На смену первой фазы развития современной западной цивилизации приходит вторая фаза, основой которой является так называемая «палеотехника» («palaios» — по-гречески означает «древний», «ископаемый») или, говоря иначе, эмпирическая техника угля и железа. Она продолжалась с последней четверти XVIII до конца XIX столетий и характеризовалась отходом от природы и господством над человеком. Л.Мэмфорд, в частности, называет ее «рудниковой цивилизацией», желая тем самым подчеркнуть то обстоятельство, что при ней люди работали в суровых условиях как в подземелье, так и на поверхности Земли (т.е. в шахтах и на рудниках) и жили в невыносимых условиях в своих рабочих поселках, будучи полностью оторванными от культурной жизни и без какой-либо перспективы и надежды на избавление. При этом главная задача этих людей заключалась в приумножении богатства владельцев шахт и рудников, в увлечении материальных благ общества, большей частью которых они сами не могли пользоваться. Следовательно, при так называемой «рудниковой цивилизации», т.е. при том капитализме, который получил свое классическое выражение и развитие в Англии XIX столетия, человек становится простым средством, а сама техника из простого средства трансформируется в самоцель. И это естественно в том обществе, где власть и богатство ставятся превыше всего. В связи с этим Л.Мэмфорд подвергает «рудниковую цивилизацию» принципиальной и достаточно острой критике, в которой он, несомненно, ближе всего стоит к марксизму и его критике капитализма. Данное обстоятельство не помешает ему, однако, в вопросе о происхождении капитализма непосредственно примыкать к Максу Веберу, согласно которому именно протестантизм вообще и кальвинизм в частности явились той основой, из которой вырастает этот общественный строй.

И, наконец, третья завершающая фаза функционирования и развития западной цивилизации охватывает собой период с последних десятилетий XIX столетия по настоящее время. Своей точкой отсчета в техническом плане она имеет использование электричества и освоение технологии сплавов. В ее пределах техническое развитие происходит на строго научной основе и поэтому с ней Л.Мэмфорд связывает свои надежды на восстановление нарушенной на предыдущей фазе гармонии техники и природы, и на освобождение человека. Дело в том, что стоящий фактически на позициях технологического детерминизма он полагает, что только научно- технический прогресс в состоянии привести к полной ликвидации социальных различий, только он способен положить конец длившемуся тысячелетиями классовому противостоянию в обществе и тем самым превратить человека из простого средства в самоцель.

Информация о работе Философия техники