Своеобразие комического в творчестве В.П. Аксенова

       Он своеобразный идеалист, живущий  в мире, где нет лицемерия, законов  драматургии. Но комичен не  маленький Кит, а действительность, которая его окружает. Взрослые в этом мире играют по собственным правилам, непонятным Киту, даже смех, такое доброе проявление хорошего настроения, звучит при встрече главного героя с «красивой тетей» неестественно: «Вообще-то мы могли бы обойтись без этого идиотского остроумия, свойственного нашему кругу, и сразу заговорить серьезно о том, что нас тревожило в последние дни, но так уж повелось, что для начала надо было проявить подобным или более удачным образом чувство юмора, и мы с ней тоже не могли отступить от этого.… Несколько секунд у нас в ушах еще стоял ее чуть-чуть фальшивый, деланно добродушный, может быть, горький смех» [7, 177-178].Эта «красивая тетя» олицетворяет весь тот мир, над которым иронизирует автор, над его внешней красотой, под которой скрывается ложь, лицемерие, пошлость, взаимные обиды и упреки.

     Комичны разговоры героя по телефону, вернее не сами разговоры, а реплики собеседников: «— Я на тебя обижен, ты на меня обижен, я свинья, ты свинья, — лепетал  Стасик» [7, 179]. Эти «увертюры», ведущиеся по сценарию, пародируют реальных людей с их реальными разговорами. Обращает на себя внимание телефонный круг, в который замыкают героя его собеседники: «Я видел сегодня Войновского, а тот встречал Овсянникова, который вчера говорил с Садовниковым, они все считают, что ты должен это сделать. Сейчас я позвоню Овсянникову, а тот попытается связаться с Садовниковым, а Садовников позвонит тебе. Ты не знаешь телефона Войновского?» [7, 179].

     Эта «телефонная возня» непонятным образом  срабатывает. В этом нет случайности, все закономерно. Аксенов, видя все  эти полезные знакомства, пародирует  общество, гротескно показывая его  нелепость.

     Важный  звонок все-таки состоялся. И здесь, чрезвычайно комично, карикатурно показан образ человека, наделенного властью, но готового показать свою широту взглядов и либерализм, возведенных до степени абсурда: «Я думаю, что все решится положительно. Спите спокойно. Я всей душой с Вами и каждым ее фибром, и каждым своим нервом, сердцем, печенью и селезенкой, моим достоинством и честью, верностью, искренностью и любовью, всем святым, что есть у человечества, идеалами всех поколений, земной осью, солнечной системой, мудростью моих любимых писателей и философов, историей, географией и ботаникой, красным солнцем, синим морем, тридевятым царством я клянусь быть верным Вашим слугой, оруженосцем и пажом» [7, 182].

     В финальной сцене мы видим, что  герой, видя улыбающегося во сне сына, наполняется радостью и хочет  «выпить за счастливую жизнь семерых козлят» [7, 182]. Аксенов в этом рассказе показывает два мира: реальный, в котором живут взрослые, и идеальный, волшебный, выдуманный Китом, Авторская ирония, при этом направлена на реальный мир, в котором оказывается больше нелепостей, чем в сказочном детском. Комичность взрослых показаны в их поступках, разговорах и противопоставляется им ребенок, у которого все просто и понятно. Рассказ «Маленький кит - лакировщик действительности» сочетает в себе философское осмысление этой действительности и ее художественное воплощение комическими средствами, такими как юмор, ирония, гротеск.

     На  конфликте между модернистским  героем и агрессией окружающих его  бездарностей, уверенных в своей  исключительной правоте, построен рассказ  В. Аксенова «Победа»(1965).

     Обратим внимание на подзаголовок «Победы»: «рассказ с преувеличениями», что указывает   на   гротескный   и   метафорический   характер   повествования.

     В купе скорого поезда молодой гроссмейстер встречает случайного попутчика. Попутчик, сразу узнав гроссмейстера, моментально загорается «немыслимым желанием» победить его. Просто потому, что вид неловкого интеллигентного гроссмейстера вызывает в нем насмешку и презрение: «...мало ли что, подумаешь, хиляк какой-то» [9, 619]. Итак, партия начинается. С первых ходов, мы можем сделать вывод о том, что спортивное соревнование переходит в конфликт двух людей, имеющих разные убеждения, взгляды на жизнь. Гроссмейстер – это молодой человек, борющийся за свои идеалы. Он аккуратен, воспитан, корректен и, хотя и робок. Внешнее описание его попутчика, Г.О., практически отсутствует, физический его облик неясен, безлик и туманен, четко выделяются только крутой розовый лоб и огромные кулаки, на одном из которых была татуировка Г.О. Этот персонаж, комически изображенный Аксеновым, собирательно символизирует общество, гротескно показывает такие его пороки, как ханжество, невежество, грубость, ненависть к «умным». Без тени сомнения спрашивает он у гроссмейстера: «Вот интересно, почему все шахматисты — евреи?..» [9, 622] и тут же говорит, что ничего против этой национальности не имеет.

     Гроссмейстер защищается от Г.О. и ему подобных людей, тем, что рисует в своем воображении иной мир. Шахматное поле для него оживает: он прячет ферзя «в укромный уголок за террасой, за полуразвалившейся каменной террасой» [9, 621], поле h8 становится для него «полем любви, бугорком любви, над которым висели прозрачные стрекозы» [9, 621]. Противостояние этих двух героев, подчеркивается и тем, что черные фигуры маршируют под «Хас-Булата удалого», белые идут в бой под фортепианные пьесы Баха и плеск морских волн. Комическое выражается в изображении Аксеновым мыслей героев: четким и ясным мыслям гроссмейстера противопоставляется какофония и неразбериха в голове и на поле Г. О. В то время когда гроссмейстер строит красивые и тонкие планы возможных ходов, Г. О. думает: «Если я его так, то он меня так. Если я сниму здесь, он снимет там, потом я хожу сюда, он отвечает так... Все равно я его добью, все равно доломаю. Подумаешь, гроссмейстер-балетмейстер, жила у тебя еще тонкая против меня» [9, 622]. То место доски, где столпились фигуры Г.О., названо Аксеновым «клубком шарлатанских кабалистических знаков» [9, 620]. Писатель иронизирует над тем, что этот клубок «пропах уборной и хлоркой, кислым запахом казармы, мокрыми тряпками на кухне» [9, 620], достигая комического эффекта путем придания отрицательной окраски всему, что связано с Г.О.. Также место доски, куда прорываются фигуры Г. О., становится центром «бессмысленных и ужасных действий» [9, 622].

     Обыкновенная  шахматная  партия,  сыгранная  в купе со случайным попутчиком, наполнена  для гроссмейстера, во-первых, философией художественного поступка -  поиском  единственно  возможного  варианта  гармонии,  то есть  истины, «вспоминая  море  и  подражая  ему,  он  начал разбираться в позиции,  гармонизировать ее.  На душе вдруг стало чисто и светло. Логично, как   баховская   coda,   наступил   мат   черным» [9, 623].   Во-вторых,  игра  для гроссмейстера равнозначна жизни и потому  вбирает в себя  воспоминания детства,  подсознательные  страхи и многое другое, в том числе и переживание смерти,  точнее, казни: «Человек в черной шинели с эсэсовскими молниями на петлицах ждал его  впереди» [9, 623]. Игра  же  Г.  О.  в глазах гроссмейстера воспринимается, как поток  "бессмысленных  и  ужасных  действий.  Это была не-любовь, не-встреча, не-надежда,  не-привет, не-жизнь» [9, 622]. Гротескный принцип комического проявляется в том, как происходит  совмещение  малозначительного,  казалось  бы,  эпизода с  почти мифологическим   по   масштабу   столкновением   сил   гармонии   и   хаоса. Столкновением,  завершающимся, с одной стороны, неясно, поставил  ли  гроссмейстер  мат на доске или только увидел неизбежность этой комбинации;  с другой  стороны,  гроссмейстер  удостоверяет  победу  Г.  О. вручением  золотого жетона, где остается только выгравировать имя победителя и дату.

     Этот  жетон, а вернее его наличие у  гроссмейстера оказывается способом создания комического эффекта в  рассказе. Писатель иронизирует не над гроссмейстером, который заранее подготовил множество таких жетонов, а над Г.О. и другими типичными будущими противниками героя.

          На  наш  взгляд,  рассказ  "Победа"  демонстрирует   главное столкновение  и основной   путь   его   разрешения. Оно восходит  к традиции  романтической иронии, поскольку   герой Аксенова  убедился  в    невозможности изменить такой порядок вещей.  Признавая свое бессилие, писатель выбирает свой путь побед, скрытых от большинства и узнаваемый своими. Победа и поражение в рассказе наступают одновременно – в этом комический гротескный парадокс рассказа «Победа».

     Подводя итог изучению комического в рассказах  В.Аксенова 60-70-х годов, нужно отметить, что в них нашли свое отражение основные вопросы и проблемы шестидесятых годов. Четкость и достоверность в малой прозе писателя сочетаются с пародийно заостренным изображением действительности, психологизм, философичность, лиризм с юмором, пародированием, иронией, гротеском. Рассказы Аксенова носят в своей основе исповедальный характер, который рассматривается как романтический утопизм. Категория комического в малой прозе писателя многогранна и полифункциональна:

     Во-первых, она может выступать в форме  чистого юмора, позволяющего преодолеть противоречия действительности.

     Во-вторых, в форме иронии, что дает автору возможность выразить собственное мнение по отношению к окружающей действительности.

       И, в-третьих, смех может быть  прямо направлен на отдельные  социальные, нравственные и исторические  явления жизни и иметь комический  характер. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

IV СПЕЦИФИКА КОМИЧЕСКОГО В ПРОСТРАНСТВЕ ЛИТЕРАТУРНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА: «В ПОИСКАХ ЖАНРА» 

     Повесть «В поисках жанра»(1972) занимает особое место не только в творчестве В.П. Аксенова, но и в литературе 70-х годов 20 века. Это один из немногих примеров того, как современный писатель, полностью принадлежащий советской эпохе и советской литературе, предпринимает попытку создать повесть-размышление, цель которого эксперимент не только с жанром, но и с авторской повествовательной стратегий в целом.

     Сущность повествовательных стратегий  в повести В. Аксёнова «В поисках жанра» определяются следующими приемами:  нарратологическая игра, активизация читательского сознания, синтез драматического, эпического и лирического начал,  мозаичность композиции,  реализация «сюжета об авторе». Как указывает И. Попов, «повесть знаменует движение писателя к доминирующей стратегии последующего творчества – трансформации традиционных жанров и создания на их основе новых модификаций. Эти модификации можно отнести к авторским формам, или «авторским жанрам», главным содержательным свойством которых становится опредмеченная творческая рефлексия автора по поводу создаваемого произведения» [подробнее см. 68].

     Произведение Аксенова представляет тот тип авторских жанровых моделей, в которых автор включен в основной сюжет в ипостаси одного из персонажей. История героя – проекция творческой биографии самого писателя. Она достаточно подробно излагается в аллегорической форме, развернута, реализуется в основной коллизии повести – муки творчества, поиск художественных приемов и средств, осмысление собственных творческих сил и идей, литературный быт и т.д., что неминуемо ведет к возникновению комического эффекта. В «Поисках жанра»  присутствует два типа образа автора: автора-организатора текста и автора-персонажа.

     Нельзя, не согласится с подавляющим большинством исследователей, что «В поисках жанра» – формотворческий эксперимент автора-организатора текста, поставленный от лица фокусника Дурова. Повествование воспроизводит разные встречи Дурова во время его путешествия на автомобиле. Удачно найденный образ фокусника в качестве героя и героя-повествователя позволил В. Аксёнову соединить экспериментальный характер и оригинальность своего литературного творения, построенного по принципам фокуса, игры с читателем с традиционными мотивами путешествия «чудодея», циркача, волшебника, заставляющими вспомнить о богатейшей европейской и русской литературной традиции.

     В этом творческом эксперименте Аксенов  продолжает использовать юмор, абсурд, иронию, гротеск, как средства создания комического в произведении. Повесть сочетает в себе все эти виды комического с традиционным повествованием о происходящем.

     Обратимся непосредственно к сюжету повести. Мы узнаем, что профессия главного героя, Павла Дурова, сказочная: он – волшебник. Сравнивая «В поисках жанра», с повестью «Затоваренная бочкотара»(1968), отметим, что сказочность, фантасмагория событий, объединяющая персонажей и автора в повести 1968-го, в повести 1972 лишь подчеркивает  публичное    одиночество    волшебника, невостребованность  его  ремесла.

       Путешествие Дурова начинается, как начинается жанровый эксперимент  В. Аксёнова. В экспозиции повести автор обращается как к традиционным жанровым формам повествования, путешествию в настоящем времени – рассказу от лица героя-повествователя, его воспоминаниям об аварии, сну о прошлом – настоящем – будущем, так и к авангардным, к фантасмагории ночного рынка мертвецов.

     Символично, что повесть начинается и кончается  в царстве смерти:  сначала  Дуров, ночуя на аварийной площадке  ГАИ, вторгается в мирную беседу «жертв автодорожных путешествий со смертельным   исходом»,  а в финале,  сам погибнув  под горной  лавиной, просыпается в Долине  чудес. 

     Выражением  комического в сцене ночлега  на аварийной стоянке является игра с пространством, которое начинает слегка «подрагивать и рябить, как хреновый киноэкран» [2, 71]. После этого реальность как бы распадается на две части, и герой сосуществует сразу в обеих. Это происходит, после того как Дуров попадает в аварию. Странности начинают происходить сразу же после происшествия. Когда к Павлу подходит сначала поливальщик, а затем «три ночных подонка», они воспринимаются героем «на одно лицо»: «Лица всех троих похожи на белое лицо поливальщика. Быть может, дело в освещении? Быть может, и я сам сейчас под газовыми трубками похож на поливальщика? Вот будет дело!» [2, 76]. Аксенов подчеркивает этим то обстоятельство, что эти негодяи и поливальщик однолики в своей сущности.

     В эпизоде с представителями ГАИ, физиологический смех героев, тоже играет значительную роль. Улыбка майора Калюжного могла бы обозначать, что угодно, «любезность или насмешку», но Дуров «успел уже слегка привыкнуть к майору и сообразить, что его улыбки, мерцающие на лице с равномерностью маяка-мигалки, ничего не отражают вообще, что это просто рефлекторные сокращения мимических мышц, быть может, и в самом деле нечто вроде сигнала-мигалки» [2, 71]. «Слепая улыбка» поливальщика обозначает несознательность и равнодушие к своему проступку: « Трест заплатит. – Поливальщик поеживался, будто нежился в тепле дежурки. – Все заплатит или процентов тридцать… Это как положено, такой закон…» [2, 77]. Пародируя таких вот людей, которых держат на работе лишь из-за того, что они «перевозят куда надо, и водку, и «ширево»» [2, 74], Аксенов показывает нам реальность провинциального города.  После такого заявления поливальщика «офицеры Пуришкевич и Сайко захохотали». Эти герои воспроизводят социалистические модели работников ГАИ.