Политика оккупантов в сфере экономики

Сбор цветных металлов в оккупированных областях СССР являлся  составной частью немецкого плана, согласно которому предполагалось получить к 1943 году во всех оккупированных странах  Европы 200 тыс. тонн медного лома.

Другим средством разграбления на оккупированной территории явилось  установление чрезвычайно низких цен  на подлежащие обязательной сдаче сельскохозяйственные продукты. С помощью соответствующей  наценки для дальнейшей продажи  в Германию общество торговли с Востоком создавало особую категорию цен  — «шлюзовые цены» — еще  один путь для того, чтобы свалить  на население России часть военных  и особенно оккупационных расходов. При обязательной «продаже» русскими крестьянами собранных сельскохозяйственных продуктов хозяйственная инспекция центральной группы армий установила в 1942 году следующие расценки (за 1 кг.): рожь и овес - 2 руб. 50 коп., пшеница -  3 руб. 40 коп., ячмень - 2 руб 30 коп. - 2 руб. 70 коп., горох — 3 руб., картофель — 60 коп..

К лету 1942 года в большинстве  оккупированных областей были введены  нормы обязательных поставок, объявлены  заготовительные цены, за выполнение норм были обещаны боны на закупку  промтоваров. Однако согласно донесениям советской зафронтовой агентуры «нормы назначаются в каждой области по произволу местных властей, а плата настолько низка, что не имеет никакого значения. Во многих же областях ни деньги, ни боны вообще не выдаются».

Если за взятую корову оккупанты  иногда и платили, то это была сумма, значительно отличающаяся от рыночной стоимости. Например, за корову представители  тыловых служб выплачивали 400–500 рублей. В то же время на рынке  она стоила около 25 тыс. рублей.

В партизанских донесениях имеются следующие сведения о  нормах обязательных поставок:

Сланцевский район Лениградской области: ржи — 200 кг с га; ячменя  - 300 кг с га; пшеницы и овса —  весь урожай полностью; картофеля — 300 кг с га; молока — 350 л с коровы или 13 кг сливочного масла; шерсти — 300 г с овцы; яиц — 35 штук с курицы; сена - 50 % собранного количества.

Дновский район Ленинградской  области: зерновых — 360 центнеров с  га; картофеля — 960 центнеров с га; яиц — 35 штук с курицы; молока — 365 л с коровы.

Псковский уезд: молока — 94 л с коровы; льна  - 165 кг трепаного  льна или 720 кг тресты с га; льняного семени — 75 кг с га.

Смоленская область: 60 % урожая всех сельскохозяйственных продуктов; молока — 500 л с коровы; яиц — 35 штук с курицы; мяса — 50 кг с каждого  двора, независимо от количества скота».

В отдельных районах устанавливались  налоги по сдаче «даров леса». Так, в  Ельнинском районе Смоленской области  оккупанты требовали, чтобы каждое крестьянское хозяйство сдало по килограмму сушеных грибов, земляники  и малины. Кроме того, сельские жители должны были сдавать бруснику, липовый цвет и т. д.

В феврале 1942 года русскому населению было объявлено о том, что все приусадебные участки  крестьян полностью освобождаются  от налогов. Но через шесть месяцев  было принято другое решение: «В связи  с войной и тем, что крестьяне  не выполнили план весеннего сева, по согласованию с германскими военными властями, районными хозяйственными комендатурами отдельных местностей разрешено временно облагать налогами и приусадебные участки». Хотя решение стало выполняться по всей оккупированной немцами территории России, оккупационная пресса об этом ничего не писала.

Очень часто налоги на крестьянские хозяйства устанавливались без  всякой связи с их материальным состоянием. Летом 1942 года германское земельное  управление потребовало от крестьян Смоленского района сдать 500 тыс. кур, хотя было хорошо известно, что в  районе имелось всего 27 тыс. кур. Когда  об этом было доложено немецкому представителю, он ответил, что военный налог все равно нужно выполнить.

Во время оккупации  Северного Кавказа летом-осенью 1942 года оккупанты практиковали обязательные сборы с граждан, занимающихся торговлей на рынках.

В 1941–1942 годах большинство  налогов и сборов собирались руками представителей «новой русской администрации». Но с 1943 года оккупанты перешли к  политике ничем не прикрытого ограбления населения. Предвидя, что наступление  Красной Армии может быть успешным, они стали изымать у сельского  населения практически все продукты, которые производились в хозяйствах. Так, согласно партизанским донесениям «в западных районах Орловской области  весь урожай с яровых посевов целиком  сдавался в военный сбор, а озимых культур брали от 12 до 16 пудов  с души. В Стрелецкой волости в 1943 году военный сбор вообще не сдавался в волость (то есть оккупанты уже не маскировались, а изымали продовольствие сами, минуя ширму «новой русской администрации». — Б. К.). Молока брали 2,5 литра в день с коровы. Очень большое количество собиралось яиц. Например, с Карачевской волости весной 1943 года было взято 23 тыс. штук яиц». Летом этого же года оккупантами было принято решение, согласно которому употребление в пищу сельским населением растительного и животного масла, лука, картофеля, птицы, молока запрещалось. Эти продукты подлежали обязательной 100-процентной сдаче.

В начале войны русскому населению давались обещания, что  налоги будут меньше, чем при советской  власти, а в дальнейшем они еще  больше сократятся. При этом оговаривалось, что в условиях военного времени  за неуплату предусматривается штраф  или тюрьма. В некоторых районах  широко практиковалось изъятие скота  и домашней птицы у лиц, не выплативших в срок налоги и сборы.

На втором году войны за несвоевременную уплату налогов  или уклонение от них русское  население подвергалось штрафам, физическим наказаниям, заключению в тюрьму. Так, например, в оккупированных районах  Ленинградской области за несвоевременную  сдачу налогов накладывался штраф от 500 до 1000 рублей, а если это не давало результата, виновный подвергался телесному наказанию. В Смоленской области немцы объявляли крестьян, уклонявшихся от уплаты налогов и сборов, саботажниками, отбирали у них коров и кур, подвергали порке и другим физическим наказаниям вплоть до расстрела.

В1943 году жителям, которые  уклонялись от выплаты налогов или  платили их с опозданием, объявлялось, что «злостные неплательщики  могут быть объявлены врагом германского  государства и расстреляны»31. И  это не было пустой угрозой. Арестованный в мае 1945 года ленинградскими чекистами  за активное пособничество врагу  Н. И. Степанов на допросе показал: «В 1943 году я был полицейским. Меня вызвали  в немецкую комендатуру и спросили, кто является злостным неплательщиком налогов… Их было 15 человек, среди которых были и женщины. После чего немцы всех 15 человек расстреляли».

Основную часть собранной  сельхозпродукции получал вермахт. В рассматриваемый период его  снабжение обеспечивалось в значительной мере Центральным торговым товариществом  «Восток» по спросу и сбыту сельскохозяйственной продукции. Деятельность товарищества контролировалась во всей прифронтовой полосе военно-экономическими штабами, от которых оно получало конкретные указания.

Непосредственный сбор большинства  налогов с населения осуществляла коллаборационистская «новая русская  администрация». Но все это делалось под жестким контролем немецких оккупационных служб различного уровня. Приоритетные направления по сборам, как писалось выше, определялись в Берлине. На местах этим занимались военная и хозяйственная комендатуры. Районные комендатуры имели специальный  отдел, который назывался «Гражданское управление». Он ведал регистрацией, учётом населения, сбором налогов, Последние  раскладывались по волостям, и за их выполнение отвечали русские старшины районов и старосты.

Советское сопротивление  делало все, чтобы сорвать сбор налогов  с русского населения. Основной упор в пропаганде народных мстителей, как  устной, так и письменной, делался  на положение немецкого закона «О твёрдом и трудолюбивом крестьянине». По нему любой хозяин, систематически не выплачивающий налоги, мог лишиться всего своего имущества. Партизанские агитаторы давали советы мирным жителям, как лучше уклониться от уплаты налогов. В этих условиях главным средством  борьбы крестьянского населения  стал саботаж поставок сельскохозяйственных продуктов для вермахта и вывоза их в Германию.

Сами партизаны делали все, чтобы оккупанты не смогли воспользоваться  собранным продовольствием.

Во многих оккупированных районах сбор налогов стал возможен только при проведении различных карательных акций. Так, в одном из приказов по оперативному тылу группы армий «Центр» говорилось о том, что при проведении операций по «умиротворению» солдаты вермахта и «русские добровольцы» (каратели) должны выявлять запасы, собирать в полном объеме (т. е. грабить. — Б. К.) налоги, а также отбирать рабочую силу для направления ее в Германию.

Количество взысканных налогов  с сельского населения на Северо-Западе России составило 90 % от плана сборов в 1941 году, 50 % от плана в 1942 году и  всего 30 % в 1943 году. При этом следует отметить, что к 1943 году оккупанты перешли к политике открытого ограбления русского крестьянства. В этих условиях тысячи сельских жителей бежали в леса, где были созданы специальные убежища, пополнили ряды советского сопротивления.

Кроме налогов, за различные  проступки и нарушение распоряжений немцев и коллаборационистов население  выплачивало штрафы. Их назначала  и собирала русская гражданская  полиция. Так, например, в июле 1943 года в Солецком районе Ленинградской  области штрафы составили более  половины суммы, полученной с населения. В полицейской сводке говорилось о том, что за отчетный период «взыскано с населения налогов, сборов и штрафов в пользу городского управления 5171 рубль, в том числе штрафов за несвоевременную регистрацию велосипедов — с шести человек (600 руб), за лесонарушения — с одного человека (396 руб), за утрату личного документа — с семи человек (625 руб), за самогоноварение — с двух человек (1000 руб), за хулиганство — с двух человек (150 руб), за нарушение уличного движения — с одного человека (100 руб), за кражи с 5 человек (2300 руб)».

Одним из структурных подразделений  городских управ был Главный  отдел — финансовый и налоговый. Он, в свою очередь, состоял из:

— бюджетного отдела (область  работы — составление сметы и  ведение балансового учёта);

— налогового отдела (область  работы - определение налогов, налоги и сборы, налоговые извещения, рассмотрение жалоб налогоплательщиков, назначение денежных штрафов при просрочке  уплаты налога);

— городской и налоговой  кассы (область работы — принятие и выплата денег для всех отделов  управления, напоминание о плате  налогов);

— ревизионного отдела (область  работы — контроль старост финансового  и кассового отделов, ревизия  кассы, контроль и проверка бюджетных счетов).

В городах местные управления определяли различные виды налогов  и сборов с населения. Необходимость  объяснялась потребностью «покрывать расходы при восстановлении разрушенного большевиками хозяйства». К коммунальным сборам относились плата за воду (канализацию, колонку или водопровод) и за электроэнергию. При этом для граждан и промышленных предприятий устанавливались различные  расценки. Так, во Пскове с сентября 1941 года за киловат/час частные квартиры платили 40 копеек, учреждения, индустриальные и ремесленные предприятия — 80 копеек, а торговые предприятия - 1 рубль 20 копеек.

Плата за воду принималась  в кассе городского управления, за электроэнергию — в кассе электростанции.

Подробно регламентировалась квартирная плата. Все жилье было разделено на четыре категории: квартиры в хорошо оборудованных домах  в центре города с водопроводом и  канализацией;

дома без водопровода  и канализации; квартиры, находящиеся  в предместьях города; квартиры в  подвальных и полуподвальных помещениях. Оплата варьировалась от трех рублей до 50 копеек в месяц за 1 квадратный метр.

Однако основные платежи  приходились на подоходный налог, промысловый  налог (патенты) и плату за аренду промышленных помещений.

Подоходный налог взымался с рабочих и служащих, а также  лиц, занимающихся предпринимательской  деятельностью. Он принимался в городской  кассе, и его сумма зависела от месячного заработка. Так, доход  до 100 рублей в месяц данным видом  налога не облагался. Со 101 по 300 рублей он составлял 6 %, с 301 по 600 рублей — 8 %, а  свыше 600 рублей — 10 % от суммы заработной платы.

Что касается промыслового налога, то плательщиками являлись торговцы, ремесленники, портные, сапожники, часовщики, столяры, жестянщики, хозяева  промышленных предприятий. Его сумма зависела от прибыльности того или иного вида профессиональной деятельности.

Недвижимость делилась на три основные категории: торговые предприятия; фабрики и ремесленные предприятия; склады. С магазинов в центре города ежемесячно взымалось 15 рублей налога и плюс 3 рубля за каждый квадратный метр, на окраинах — ежемесячно 10 рублей и плюс 2 руб. 50 коп. за каждый квадратный метр. Владельцы ларьков, вне зависимости от их нахождения, выплачивали 25 рублей в месяц. Владельцы фабрик и складов платили от одного до двух рублей за каждый квадратный метр своих производственных площадей.

Также в отдельных районах  были введены еще и местные  налоги: с торгового оборота, налог  на здания в размере 1 % от их стоимости.

Роспись всех видов налогов  на русское население вносилась  бургомистром на утверждение немецким комендантом.

Об общем размере денежных налогов, которые взымались с  городского населения, можно судить по официальному отчету Псковского финансового  отдела. С1 августа 1941 года по 1 марта 1942 года с населения было получено свыше 1 миллиона рублей.

Для того чтобы понять насколько  эти налоги были обременительны для  русского населения, можно привести следующие факты. Как уже указывалось, одна германская марка бьша приравнена к 10 советским рублям. Но и в оккупационных  марках, и в советских рублях практически  все товары народного потребления  абсолютному большинству русского населения были недоступны из-за их цен. Так, стоимость буханки хлеба  доходила до 300 рублей.