Лекции по "История России"

      Между тем избирательный закон 11 де­кабря 1905 г. непредвиденно превратил I и II Государственную думу из-за чрезмерного представительства в них буржуазии в чуть ни не оппозиционно настроенный по отношению к самодержавию законодательный орган. Новый избирательный закон 3 июня 1907 г. призван был исправить ситуацию, обеспечив и буржуазии, и помещикам подавляющее большинство в Думе, которое, в свою очередь, гарантировало бы «послушное» думское законодательство.

       Целевые установки третьеиюньской монархии были направле­ны на преодоление системного кризиса в России, проявлявшего­ся в противоречиях между царизмом и буржуазией, разногласиях в либеральном лагере, расхо-ждениях между царизмом и помест­ным дворянством, столкновениях в правя-щих сферах в целом. Главным же было устранение перспективы нового рево-люцион­ного взрыва. Отсюда тактика «лавирования» между этими противоре-чиями считалась единственно возможной для сохранения мо­нархической системы в России.

        По новому положению о выборах подавляющее большинство мест в III Думе должны были получить землевладельцы. Если по закону от 11 декабря 1905 г. они составляли 32,3% от всех выбор­щиков в губерниях Европейской России, то по закону 3 июня 1907 г. их доля достигла 50,2%. Один голос помещика приравни­вался к четырем голосам крупной буржуазии, 260 — крестьян и 534 — рабочих. Коренным образом изме-нилось соотношение сил в среде городских избирателей, разделенных на две курии, из ко­торых первой (владельцы более крупных торговых и промыш-лен­ных предприятий и домовладельцы) предоставлялась половина депутат-ских мандатов в городах с прямым представительством. Чис­ло крестьянских выборщиков сократилось вдвое. Среди рабочих право голоса получили лишь квартиросъемщики. Самостоятель­ные рабочие курии, обладавшие правом избрания одного депута­та, сохранились только в шести губерниях. Резко  сократилось представительство национальных окраин. Право участвовать в вы­борах получило не более 15% населения.

        III Государственная дума открыла свои заседания 1 ноября 1907 г. Ее председателем был избран октябрист НА. Хомяков, а секретарем — И.П. Созонович, придерживавшийся крайне правых взглядов.

      В III Государственной думе имелось устойчивое большинство, готовое сотрудничать с правительством в деле постепенной модер­низации России. По инициативе Столыпина в Думе было спро­воцировано формирование двух думско-партийных блоков: правооктябристского и октябристско-кадетского. С их помощью Сто­лыпин намеревался достичь действенного баланса политических сил в стране, ставшего бы основой дуалистической монархии с характерной для нее размытостью законода-тельной и исполнительной ветвями политической власти. Главная ставка «правящего союза буржуазии и помещиков» делалась на «Союз 17 октяб­ря», представители которого вместе с правыми заняли все руководящие посты в Думе и ее комиссиях.

       Но вместе с тем оппозиционные правительству силы не составляли в Думе абсолютного большинства. Наблюдалось неустойчи­вое равновесие между правыми—черносотенцами (144 депутата), октябристами (148 депутатов) и левыми, включая 54 кадета. Ни одна из группировок не могла при голосовании ни провалить, ни утвердить тот или иной законно-проект. В подобной ситуации все  зависело от октябристов, получивших название «правительствен­ной партии» («столыпинской партии» или «думского центра»). Та­ким образом, Столыпин получил возможность проводить ту по­литику, которую считал необходимой.

      При этом Дума вполне успешно выполняла функции, отвле­кавшие внима-ние депутатов от правительственной политики и сосредоточивавшие их на дебатах вокруг собственных партийных установок. Уже в ходе первых засе-даний Думы определились позиции каждой их трех групп - правых, левых и центра.

       III Государственной думе удалось интегрироваться в полити­ческую систему Российской империи, которая перестала мыслить­ся без народного представительства. Проекты ограничения прав пли упразднения Государственной думы были сняты с повестки дня. Когда впоследствии (в 1913-1914 гг.) Николай II, крайне болезненно относившийся к возможным попыткам ограничения своей власти, высказался в пользу превращения законодательных палат в законосовещательные, почти все министры, среди кото­рых было достаточно реакционеров, не поддержали царя.

              2. Реформы П.А. Столыпина: путь консервативно-

                  либеральной    модернизации

        Третьеиюньский политический режим реализовался через избранную премьер-министром Столыпиным политику сочетания репрессий и реформ для «успокоения» страны и превращения ее в «Великую Россию». Его программа была альтернативой новой революции, отве-том, хотя и запоздалым, на реальные потребности России. Соотношение политических сил в России было, одна­ко, таково, что объем реформ и раз-меры уступок со стороны самодержавной власти определялись не реалиями и степенью на­стойчивости требований либеральной оппозиции, а успехами ре­волюционного движения.    Нельзя было сбрасывать со счетов и охранительно-самодержавные настроения правых сил. Поэтому действия Столыпина были выдержаны в русле консервативно-либерального рефор-маторства, осуществляемого совместными усилиями правительства и октябристско-кадетского большинства в III Думе. Столыпин был убежден, что без укрепления социаль­ной базы монархии и усовершенство-вания системы управления избежать нового революционного подъема не удастся.

        Первые же годы после переворота 3 июня 1907 г. представля­ли собой мощное карательно-репрессивное наступление прави­тельства против всех политических противников монархической России. Лишь за 1907—1909 гг. по политическим мотивам были приговорены к смертной казни, каторжным работам и тюремно­му заключению почти 30 тыс. чел., по приговорам военно-окруж­ных судов было казнено около 3 тыс. чел.

     К январю 1912г. около 5 тыс. чел. проживало в местностях, на которые не распространя­лось действие ни военного положения, ни чрезвычайной или уси­ленной охраны. Под различными предлогами, но при первой же возмож-ности закрывались оппозиционные печатные органы. Строжайший конт-роль был установлен за различными общества­ми и организациями. За 1907—1909 гг. правительством было закрыто более 350 профсоюзов рабочих различных отраслей про­мышленности.

      Самые существенные потери от правительственных репрессий понесли все революционные партии. Разоблачение руководителя боевой организации партии эсеров Е.Ф. Азефа, являвшегося плат­ным агентом полиции, ускорило распад социалистов-революци­онеров на правых (Н.Д. Авксентьев, И.И. Фундаминский), левых и центр (В.В. Лункевич, М.А. Натансон).

        В рядах социал-демократов оформилось

1. ликвидаторское тече­ние (П.Б. Аксельрод, Ф.И. Дан, А.И. Потресов), выступавшее против нелегальной деятельности и стремившееся к сотрудниче­ству в Думе.

2. Отзовисты (А.А. Богданов, А.В. Луначарский), на­против, призывали уйти в глубокое подполье, отозвав рабочих депутатов из Думы, и отказывались от любых легальных форм деятельности.

3. Этим крайним течениям противостояли большеви­ки-ленинцы, сблизившиеся в это время с меньшевиками-партий­цами во главе с Плехановым. Они призывали к разумному соче­танию легальной и нелегальной борьбы.

4. Одновременно в сугубо атеистической социал-демократической среде произошло оформ­ление богоискательного течения. Его представители во главе с А. В. Луначарским намеревались с помощью новой «религии тру­да» сделать марксизм более доступным для понимания трудящи­мися массами.

     Схожие процессы происходили и среди оппозиционно настро­енных либералов. Считая акт 3 июня 1907 г. незаконным действи­ем правящих кругов, кадеты, однако, надеялись вписаться в третьеиюньскую полити-ческую систему. Требуя коренной реформы Государственного совета и введения в России института ответ­ственного перед Государственной думой правительства, они про­должали поддерживать контакты с умеренно-социали-стическими группами, чем осложняли свое взаимодействие с октябристами. Внутри партии также происходило дифференцированное размеживание ря-дов под влиянием итогов революции 1905—1907 гг. Лидеры правого крыла кадетов (А.С. Изгоев, Н.А. Маклаков, II.Б. Струве и др.) призывали интел-лигенцию к решительному размежеванию от революции ради преодо-ления обнажившегося полного разрыва между интеллигентским поли-тизированным мышлением и глубиной духовной жизни русского народа. Эти идеи нашли отражение в вышедшем в 1909 г. сборнике статей «Вехи», авторы которого (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, М.О. Гершензон) возлагали на интеллигенцию ответственность за «траге­дию русской революции».

     Для всех партий парламентского типа в третьеиюньский период были характерны организационная аморфность, финансовая зависимость от пожертвований, незначительность местных организаций и активно действующих партийных членов, сосредоточение практически всей партийной активности в Думе. Это неизбежно отражалось на процессе партийного строительства в целом. К 1908—1910 гг. организационно оформилась умеренно либераль­ная партия русских националистов — Всероссийский нацио­нальный союз во главе с В.В. Шульгиным, П.Н. Крупенским, Н.А. Балашевым. Отражая интересы русской землевладельческой и городской элиты, она сочетала идеи реформизма с непримири­мостью по национально-религиозным проблемам.

      В целом же идейные искания и организационный разброд в политических партиях были благоприятным фоном для проведе­ния третьеиюньских ре-форм, направленных на обновление «фасада» российского самодержавия.

     Реформаторская программа Столыпина представляла собой известную компиляцию тех ведомственных проектов, которые давно были разработаны, но лежали без движения вследствие бюрократической привычки откладывать любое крупное дело.

     Ядром намеченных преобразований являлась аграрная рефор­ма, представлявшая собой определенный набор правительствен­ных мероприятий в области аграрных отношений, которые не все­гда хорошо друг с другом состыковывались. Сам Столыпин не был ни автором основных ее концепций, ни разработчиком. Он просто реализовывал уже наработанные варианты, проталкивая их в выс­шей администрации и через законодательные палаты. При этом у него, без сомнения, были свои собственные представления о путях и формах реформирования земельных отношений в России.

       В совокупности своей они означали крутой поворот прежней поли-тики консервации общины и старых поземельных. отношений в сторону насаждения крестьянской частной собственности на землю. Создаваемая путем разрушения общины она не только ус­коряла капитализацию сель-ского хозяйства, но и превращала кре­стьянина-собственника в главную социальную опору российской монархии.

      Обеспечение принудительного для общины права выхода из нее всех желающих и было главной целью Указа 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся кресть-янского землевладения и землепользования», ставшего законом 14 июня 1910 г.

    Он предоставлял крестьянам право свободного выхода из общины с закреплением за ними зем­ли, находившейся в их пользовании со времени последнего пере­дела. Кроме того, они могли потребовать сведения всех своих зе­мельных участков в одно место без переноса (отруб) либо с пере­носом усадьбы (хутор).

    29 мая 1911 г. был принят закон о землеустройстве, ликвидировавший чересполосицу и объявлявший собственниками крестьян тех общин, в которых был произведен комплекс землеустроительных мероприятий. Сразу же после при­нятия этого закона началась разработка законопроекта о мерах, предупреждающих дробление мелкой земельной собственности, обра-зованной при содействии правительств.

       Однако проведение аграрной реформы у большинства кресть­ян не вызвало ни понимания, ни сочувствия. Общину покидали главным образом крепкие крестьяне и беднейшие, стремившиеся уйти в город. Нежелание менять традиционную систему землепользования определялось поч-венно-климатическими условиями ведения хозяйства, а также скла-дывавшимся многопольным сево­оборотом. По приблизительным подсчетам из общины вышло 26,1 % крестьян. Из общинного оборота было изъято 22% земель.

Решительно отказываясь от насильственного отчуждения по­мещичьих земель, правительство решало проблему увеличения крестьянского земельного обеспечения с помощью Крестьянско­го поземельного банка.    Основная масса его земельного фонда об­разовывалась из имений, проданных ему помещиками в годы, предшествовавшие революции 1905—1907 гг сразу после нее. Все­го за 1907-1915 гг. из его фондов было продано около 4 млн де­сятин, разделенных приблизительно на 280 тыс. хуторских и от­рубных участ-ков. Крестьяне, получившие их, оказывались в дол­говых обязательствах перед банком.

      Не дало желаемых результатов и поощряемое правительством пере--селение крестьян в Сибирь в качестве составной части аграр­ной рефор-мы. С его помощью правительство надеялось снять ос­троту земельного вопроса прежде всего в черноземных губерни­ях, где крестьяне страдали от малоземелья, а также создать креп­кие хозяйства на востоке страны. Но чиновничий аппарат оказался не в состоянии справиться с расселением крестьян, прибывших за Урал. В 1905—1914 гг. обратно из Азиатской в Европейскую часть вернулось 17,1% переселенцев, усилив тем самым социальную на­пряженность в деревне. Она проявлялась в возрастающей диффе­ренциации крестьянства на зажиточных и безземельных.

      Малоэффективным оказалось и регулярное казенное финанси­рование крестьянского землеустройства. За период 1906—1913 гг. на эти цели было выделено около 1,5 млрд руб. Однако сохранение помещичьего землев-ладения и создание частного крестьянского землевладения были трудно-совместимы в рамках аграрной поли­тики, нацеленной на сохранение монар-хии в России. Создать та­ким путем социальную опору режиму в деревне было невозможно.

       И все-таки аграрные преобразования способствовали экономи­ческому подъему страны. К 1915 г. валовой сбор зерна по сравне­нию с началом века увеличился почти в 2 раза.  Возросли покупа­тельная способность населе-ния и валютные поступления, связан­ные с экспортом зерна.

       Одновременно с аграрным законодательством правительство зани-малось рабочим вопросом. Его предполагалось разрешить как посредством легализации экономических стачек и профсоюзов, так и при помощи зако-нодательного упорядочения условий труда и государственного страхования.    Однако реальными стали лишь страховые законы 1912г., носившие крайне ограниченный харак­тер, так как охватывали примерно 15% всех рабочих России, сла­бо материально обеспечивали рабочих и членов их семей и ста­вили страховое дело под жесткий контроль административных органов и предпринимателей.