Проблемы применения норм уголовного закона о необходимой обороне

     Определенная  подвижка в этом направлении могла  бы быть осуществлена при переходе к так называемой перечневой (казуальной) системе. В уголовном законодательстве большинства зарубежных стран пределы необходимой обороны определены на основании принципа соразмерности, выраженного в форме перечневой системы. Сущность ее заключается в том, что законодатель четко устанавливает перечень защищаемых благ и максимальный предел того вреда, который допускается причинить посягающему в целях их обороны.⁸¹ Для указанной формы определения пределов необходимой обороны характерны такие положительные качества, как определенность, лаконичность, доступность к восприятию, что особенно важно при невысоком уровне правосознания как населения, так и правоприменителя. В настоящее время переход на законодатель-ном уровне к перечневой (казуальной) системе защищаемых обороной благ представляется своевременной мерой, хотя и она не лишена недостатков (при этом неизбежно уменьшается возможность использования принципа необходимости причинения того или иного вреда при отражении посягательства, поскольку рекомендации на этот счет уже будут даны законодателем). Однако нельзя забывать и то, что предусмотреть в законе все варианты криминальной ситуации «посягательство - защита», конечно, невозможно.⁸² Жизнь шире законодательных амбиций.

     Мы  далеки от положительной оценки тех  изменений, которые внесены в  ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в них сделан только на случаи, когда «посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». В таких случаях причинение любого вреда нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г.

     Поступив  так, законодатель в значительной степени  ослабил защиту таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, собственность (особенно при насильственных на нее посягательствах), общественный порядок и спокойствие (злостное хулиганство с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия), неприкосновенность жилища, особенно при посягательствах, связанных с насильственным в него проникновением, общественная безопасность и пр. В подобных случаях акцент в правоприменительной деятельности логически переносится на превышение пределов обороны.

     Как отмечает СВ. Пархоменко, законодатель должным образом не учел неудачный правоприменительный опыт реализации данной нормы в период 1994 - 1996 гг⁸³. Поэтому не случайно отклики на изменение редакции ст. 37 УК РФ в 2002 г. на страницах юридических изданий были преимущественно негативными, созвучными тем, которые имели место после изменения редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г.⁸⁴ 

     На  первый взгляд наше критическое отношение  к изменениям в законодательстве о необходимой обороне и опасения, к чему это приведет в практике правоприменения, могут показаться не вполне убедительными. В самом деле, что же неприемлемо в том, если в законе будет указано, что от посягательства на жизнь можно защищаться любыми способами и средствами и причинять любой вред. Положительно оценивающий рассматриваемую законодательную новеллу (ФЗ от 14 марта 2002 г.) профессор В.В. Орехов, например, полагает, что она ориентирована не на правоприменителя, а на лицо, реализующее право на оборону.⁸⁵ Вероятно, это так, поскольку для правоприменителя правомерность действий обороняющегося в подобных случаях, когда посягательство угрожает жизни, совершенно очевидна и особых сомнений никогда не вызывала.

     Хуже  обстоит дело с адресатом нормы (субъектом обороны), который «фактически поставлен в ситуацию, при которой он должен не только дождаться посягательства, но и определить его направленность и выяснить характер применяемого или угрожающего насилия, т.е. решить вопросы, вызывающие трудности даже у специалистов».⁸⁶ В возникшей экстремальной ситуации у защищающегося, конечно, нет времени на объективную оценку характера и степени опасности посягательства. Цена же ошибки здесь слишком велика - это теперь уже конфликт с уголовным законом. Впрочем, то же самое придется констатировать и при более последовательном переходе законодателя к перечневой системе защищаемых благ.

     Другой  аргумент против данной законодательной  новеллы состоит в следующем. Известно, что профессиональный уровень правоприменителей, особенно сотрудников следственных подразделений, мягко говоря, в целом далек от совершенства. Он в силу объективных причин постоянно снижается. И указания закона в этой профессиональной среде воспринимаются однозначно: если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять пося-

гающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности. Чего уж тут мудрствовать лукаво?! Такова логика правоприменительной практики, как бы этого, может быть, не желали субъективно «творцы» Федерального закона от 14 марта 2002 г.

Приведем показательный  пример.

     Поздно  вечером (дело было в декабре 2003 г.) 28-летняя Александра Иванникова возвращалась домой, где ее ждали муж и грудной ребенок. Она остановила таксиста-частника. За рулем «Жигулей» десятой модели сидел 23-летний Сергей Багдасарян.

     Как только Александра села в машину, Багдасарян заблокировал двери, отвез пассажирку в темный переулок, где потребовал от нее орального секса. Уговоры на насильника не подействовали, он спустил брюки и трусы, схватив Александру за голову, попытался принудить ее к сексу силой. В короткой схватке побеждал молодой здоровый мужчина. В отчаянии женщина дотянулась до сумочки, выхватила оттуда небольшой кухонный нож, который носила при себе, опасаясь нападений, и ударила им таксиста в бедро, после чего выбралась из машины. Била наугад - лишь бы он ее отпустил. К несчастью для Ба-гдасаряна удар пришелся в бедренную артерию, хлынула кровь, а поскольку он находился в состоянии опьянения, то не смог наложить себе жгут. От острой потери крови Багдасарян скончался еще до прибытия скорой помощи.

     Дело  Александры Иванниковой прошло несколько  судебных инстанций. Ее доводы, что она действовала в пределах необходимой обороны и не превысила ее пределов, правоприменители долгое время считали неубедительными. Следствие по этому делу длилось восемнадцать месяцев вместо двух положенных по закону. Вначале ей было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Позже оно было переквалифицировано по ч. 1 ст. 107 УК. В июне 2005 г. Люблинский суд г. Москвы признал Иванникову виновной в аффектированном убийстве и приговорил ее к двум годам лишения свободы условно.

     Дело  Иванниковой получило большой общественный резонанс.⁸⁷ Только благодаря вмешательству правозащитников и юридической общественности приговор по делу в порядке надзора был отменен и Иванникова оправдана за отсутствием в ее действиях состава преступления.

     «Но есть десятки других случаев в маленьких городах России, - пишет корреспондент газеты В. Былинский, - когда людей, посмевших поднять руку на преступника, держат в СИЗО, выбивают «нужные» показания, судят, приговаривают к реальным или условным срокам лишения свободы... Правосудие просто неспособно защищать интересы простого небогатого россиянина».⁸⁸

     Другой  корреспондент В. Новиков, правильно  оценив мотивы уголовного преследования  по данному и подобным делам, с  сарказмом указывает: «Александра Иванникова защищала «всего лишь» честь и достоинство, но не жизнь, за что и пострадала».⁸⁹ Вывод здесь один: на законодательном уровне четкий, последовательный переход к перечневой системе защищаемых при обороне благ, когда возможно причинение любого вреда посягающему. В этот перечень, разумеется, нужно включить «половую свободу и неприкосновенность» субъекта обороны наряду с другими благами, о которых уже шла речь. Иначе с горечью придется констатировать, что во времена царя Алексея Михайловича честь и достоинство женщины на Руси охранялись намного лучше, чем в настоящее время. Нуждаются в дальнейшей тщательной научной разработке критерии, по которым можно судить о направленности преступного посягательства на те или иные охраняемые объекты.

     Разумеется, правовая оценка таких деяний - это  вопрос факта. И здесь как раз очень важно использовать критерий необходимости причинения соответствующего вреда. Вот почему мы считаем неприемлемым выражение «беспре-

дельная оборона», появившееся в специальной  литературе после указанных изменений ст. 37 УК РФ.⁹⁰

     Еще профессор Н.С. Таганцев отмечал, что  «оборона не может быть беспредельной; защищающийся только тогда может перейти к насильственным мерам, когда ненасильственные меры оказались недействительными или когда он добросовестно предполагал их недействительными».⁹¹ И далее он приводит слова немецкого криминалиста Лефита о том, что «опасность потерять самое ничтожное благо оправдывает употребление наибольшего насилия, если это благо нельзя сохранить иначе, и, наоборот, опасность для самого высшего блага не может оправдать самого ничтожного насилия, если оно превосходило меру, необходимую для его защиты»⁹².

Таким образом, можно предложить некоторые выводы:

• деяния, в результате которых был правомерно причинен вред посягаю 
  щему лицу в состоянии необходимой обороны, подлежат уголовно-правовой 
  квалификации;
• юридическим основанием квалификации деяния, совершенного в со 
  стоянии необходимой обороны, является состав необходимой обороны (усло 
  вия, порождающие право на оборону, относящиеся к посягательству, входят в 
  состав необходимой обороны в качестве его объективного признака);
• факт правомерного причинения вреда, совершенного при защите лично 
  сти и прав обороняющегося или других лиц, является фактическим основанием 
  для уголовно-правовой квалификации этих действий.

Глава 3. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ  АНАЛИЗ ОТЕЧЕСТВЕННОГО

ИНСТИТУТА НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ  С УГОЛОВНЫМ

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

3.1. Объекты защиты  при необходимой  обороне, характер  посягательства и субъект необходимой обороны

     Вопрос  освещения необходимой обороны в уголовном праве был раскрыт недостаточно полно без обращения к зарубежному опыту его правового регулирования.

     Институт  необходимо обороны существует в  уголовном праве практически всех современных государств мира. Как правило, нормы института необходимой обороны расположены в Общей части уголовных кодексов. Однако есть исключения - в УК¹ стран, основанных на модели УК Франции 1810 г. (Бельгия, Гаити, Доминиканская Республика, Мадагаскар), соответствующие нормы целиком или частичнЬ сформулированы в Особенной части в виде оговорок к таким составам, как убийство, нанесение телесных повреждений. В Англии вопрос о необходимой обороне частично решен в Законе об уголовной юстиции 1967 г., в ст. 3 которого предусмотрено, что лицо может применить «разумную силу» для предупреждения совершения другими лицами преступления либо для производства законного ареста преступника или подозреваемого.¹

     Несмотря  на кажущуюся простоту, нормы о  необходимой обороне на практике оказываются одними из наиболее труднореализуемых, что объясняется в первую очередь бесконечным многообразием ситуаций, связанных с необходимой обороной. Поэтому неудивительно, что во многих странах подавляющее большинство норм о необходимой обороне установлено не законодателем, а судебными прецедентами или судебной практикой.

 
 
¹ Крылова Н.Е. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии): учебное пособие / Н.Е. Крылова, А.В. Серебренникова. - М.: Норма, 2007. - С. 124.

     Анализ  уголовного законодательства и доктрин  современных стран выявил значительное сходство в понимании условий правомерности обороны. В абсолютном большинстве стран законодатель (или судебная практика) требует, чтобы посягательство было противоправным, наличным и реальным, а действия обороняющегося - пропорциональными угрозе. Везде допускается причинение вреда посягающему лицу в целях защиты не только жизни, здоровья, но и имущества, причем как самого обороняющегося, так и третьих лиц. По общему для всех стран правилу при осуществлении необходимой обороны запрещается причинение вреда третьим лицам. Однако, несмотря на вышеуказанное сходство, в формулировках соответствующих статей национальных УК имеется множество расхождений, которые носят, кдк правило, далеко не технический характер.