Социокультурные теории гендера

   Вознаграждение  часто выступает в форме общественного одобрения. И наоборот, всякое отклонение от модели поведения, которая в нашей культуре считается соответствующей гендерной роли, в большинстве случаев наказывается социальным неодобрением. Например, в ряде исследований было показано, что мальчики, которые, вопреки нормам, играют не только с детьми одного с собой пола, больше подвергаются насмешкам со стороны сверстников и менее популярны в их среде, чем те, кто подчиняется поло-ролевым стереотипам (Bemdt & Heller, 1986; Steriker & Kurdek, 1982). Перри и его коллеги (Репу et al., 1989), наблюдая за школьниками с 4-го по 7-й класс, обнаружили, что мальчики ожидают меньшего порицания от родителей за агрессивное поведение, чем девочки. Литтон и Ромни (Lytton & Romney, 1991) сопоставили при помощи статистических методов результаты исследований родительской дифференциальной социализации, проведенных с 1966 по 1986 г., и пришли к выводу, что родители поощряют у своих детей типичные для гендера занятия.

   Дифференциальное  усиление (Differential reinforcement) - процесс социализации, в ходе которого приемлемое для данного общества поведение поощряется, а неприемлемое наказывается социальным неодобрением. 

   Уже в 3 года дети с уверенностью относят  себя к мужскому или женскому полу (это называется гендерной идентификацией (gender identification)). В это время дети начинают замечать, что мужчины и женщины стараются по-разному выглядеть, заниматься разной деятельностью и интересоваться разными вещами. Часто взрослые непреднамеренно стимулируют гевдерную идентификацию, регулярно упоминая гендер ребенка («какой(ая) хороший(ая) мальчик/ девочка») или говоря детям: «мальчик/девочка так делать не должен(а)». К 7 годам, а часто даже в 3—4 года, дети достигают гендерной константности (gender constancy) — понимания, что гендер постоянен и изменить его невозможно (Bern, 1989; Emmerich et aL, 1977; Martin & Halverson, 1983 b). Еще до того, как пойти в начальную школу, дети проявляют достаточно серьезные знания о гендерных различиях в игрушках, одежде, действиях, объектах и занятиях (Serbin et aL, 1993).

   Как только завершается гендерная идентификация  и ребенок начинает замечать различия, существующие между мужчинами и женщинами, у него обычно проявляется повышенное внимание к ролевым моделям, обладающим тем же полом, что и он сам, обусловленное желанием быть самым лучшим мальчиком или девочкой. В ходе этого процесса, который Колберг в 1966 г. обозначил термином социализация Я (self-socialisation), мальчики обычно подражают поведению мужчин, а девочки — поведению женщин. Описанное явление называется дифференциальным подражанием (differencial modeling), и оно согласуется с теорией социального научения (social learning theory) (Bandura, 1977), которая постулирует, что мы можем научиться различным типам поведения путем наблюдения за людьми и за тем, наказываются или поощряются их действия. Большинство мальчиков в возрасте от двух до трех лет пробуют надевать мамины туфли, играть с ее косметическими принадлежностями, красить ногти лаком. Однако когда завершается процесс гендерной идентификации и мальчики достигают константности, то понимают, что все эти занятия предназначены для девочек, и начинают подражать поведению мужчин.

   Дифференциальным  подражанием объясняется, почему женщинам, как правило, нравится ходить по магазинам и заниматься подготовкой к праздникам, а мужчины этого избегают. Пока ребенок растет, он видит, что именно женщина занимается такими делами, и если ребенок — девочка, то это будет интересовать ее гораздо больше, чем если бы на ее месте был мальчик. То же самое относится и к остальной работе по дому, например к стирке. При помощи дифференциального подражания можно объяснить и тот факт, что мужчины чаще женщин смотрят по телевизору спортивные передачи.

   Дифференциальное  подражание (Differential modeling)

   Процесс социализации, в ходе которого человек  выбирает ролевые  модели в соответствующей  ему с точки  зрения общепринятых норм группе и начинает подражать их поведению.

   Согласно  Сметане и Летурно (Smetana & Letcwmeau, 1984), есть все основания предполагать, что гендерная константность побуждает детей искать социальные контакты, чтобы почерпнуть информацию о поведении, соответствующем их полу Басси и Бандура (Bussey & Bandura, 1992) обнаружили, что поло-ролевое поведение маленьких детей контролируется извне/социальным давлением, но затем ребенок выстраивает свою собственную систему стандартов поведения. После того как это произошло/ребенок начинает контролировать поведение, используя санкции, которые он применяет к самому себе. Такая схема поведения описывается социально-когнитивной теорией гендерной саморегуляций (social cognitive theory of gender self-regulation).

   Несмотря  на то, что дети получают информацию от представителей обоих гендеров (МассоЬу & Jacklin, 1974), исследование показало, что они склонны воспроизводить в поведении именно те модели, которые соответствуют их гендеру (Martin &Halverson, 1981, 1983 а). Перри и Басси (Репу & Bussey, 1979) обнаружили, что дети наблюдают, насколько часто в поведении мужчин и женщин встречаются те или иные виды деятельности, а затем используют полученные знания для того, чтобы выстроить собственное поведение. Было выявлено, что ребенок вероятнее станет имитировать поведение взрослого, если считает, что эта модель точно отражает правильное гендерно-ролевое поведение. Именно поэтому дети тех родителей, кто демонстрирует выходящее за рамки гендерно-ролевых стереотипов поведение, могут все же воспринять модели поведения, типичные для их гендерных ролей; наблюдая за другими взрослыми, они заключают, что поведение их родителей нестандартно, поэтому не имитируют его.

   Многие  рассказывали мне о людях, которые  мечтали вырастить своего ребенка  свободным от гендерных стереотипов, но в результате получали, полную противоположность. По всей видимости, дело в том, заключали они, что биологические гендерные отличия оказались сильнее попыток родительской социализации. Однако необходимо помнить, что родители — это не единственные для ребенка социализирующие фигуры и не единственные его ролевые модели. Нельзя забывать и то, что гендерно-ролевая социализация — это процесс, продолжающийся в течение всей человеческой жизни, он отражает меняющиеся обстоятельства и новый опыт. На протяжении жизненного пути материалом для построения гендера служит вся система того, что в данной культуре связывается с мужественностью и женственностью (Lott & Maluso, 1993).

   Наша  культура мириадами способов доносит  до каждого человека утверждение, гласящее, что мужчины и женщины —  разные существа и должны таковыми оставаться. А ведь без помощи социальной информации предельно сложно разобраться в окружающем нас запутанном мире и существовать в нем. Иногда упомянутая информация поступает к нам непосредственно от окружающих, но в культуре есть для этой цели и специальные средства [Берн Ш. Гендерная психология. – СПб., 2001. – 320с. – С.45-42].

   Важнейшим институтом социализации личности является семья. На протяжении какого-то времени семья вообще является для ребенка единственным местом получения такого опыта. Затем в жизнь человека включаются такие социальные институты как детский сад, школа, улица. Однако и в это время семья остается одним из важнейших, а иногда и наиболее важным, фактором социализации личности. Социализация в семье происходит как в результате целенаправленного процесса воспитания, так и по механизму социального научения. В свою очередь сам процесс социального научения также идет по двум основным направлениям. С одной стороны приобретение социального опыта идет в процессе непосредственного взаимодействия ребенка с родителями, братьями и сестрами, а с другой стороны социализация осуществляется за счет наблюдения особенностей социального взаимодействия других членов семьи между собой. Кроме того, социализация в семье может осуществляться также посредством особенного механизма социального научения, который получил название викарное научение. Викарное научение связано с усвоением социального опыта за счет наблюдения научения других.

   Процесс гендерной социализации проходит стадии, которые называют еще основными, жизненными циклами. Это детство, зрелость и старость. По степени достижения результата или завершенности процесса гендерной социализации можно выделить начальную, или раннюю, социализацию, охватывающую периоды детства и юности, и продолженную, или зрелую гендерную социализацию, охватывающую два других периода. Жизненные циклы связаны со сменой социальных ролей, приобретением нового статуса, отказом от прежних привычек, окружения, дружеских контактов, изменением привычного образа жизни.

   Фундамент гендерной социализации закладывается  в детстве именно в этот период формируется гендерная идентичность. Первичная гендерная идентичность (знание своей половой принадлежности) формируется у ребенка уже к полутора годам и является устойчивым стержневым элементом самосознания. С возрастом, объем и содержание этой идентичности меняется, причем это часто связано с умственным и социальным развитием ребенка.

   Двухлетний  ребенок знает свой пол, но еще  не умеет обосновать эту атрибуцию. В раннем детстве, в 3 - 4 года он уже осознанно различает пол окружающих людей, но часто ассоциирует его со случайными внешними признаками, например с одеждой и допускает принципиальную обратимость, возможность изменения пола [31]. В середине детства, в 6 - 7 лет ребенок окончательно осознает необратимость гендерной принадлежности, причем это совпадает с бурным усилением половой дифференциации деятельности и установок; мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, стиль поведения и так далее [34]. К концу детства, к 8 –12 годам, происходит формирование социальных связей, самооценки, принадлежности к команде (отнесение себя к конкретной референтной группе).

   В подростковом возрасте, в 13 – 16 лет, в  процессе гендерной социализации главным  психологическим приобретением  является открытие своего мира. Ребенок начинает воспринимать и осмысливать свои эмоции уже не как производные от каких-то внешних событий, а как состояния собственного «Я». Перестройка самосознания связана не столько с умственным развитием подростка (когнитивные предпосылки для нее созданы раньше), сколько с появлением у него новых вопросов о себе и новых контекстов и углов зрения, под которым он себя рассматривает. Происходит изменение структуры его социальных ролей [33]. Подростковое «Я» еще неопределенно, расплывчато, диффузно, оно нередко переживается как смутное беспокойство или ощущение внутренней пустоты, которую чем-то необходимо заполнить.

   До  подросткового возраста «Я» ребенка  сводится практически к сумме  его идентификаций с разными  значимыми людьми. У подростка и юноши положение меняется. Ориентация одновременно на нескольких значимых других делают их психологическую ситуацию неопределенной. Бессознательное желание избавиться от прежних детских идентификаций активизирует их рефлексию, а также чувство своей особенности, непохожести на других [33].

   Центральным психологическим процессом в  юношеском самосознании (17-22 года), является формирование личной идентичности, чувство  индивидуальной самотождественности, преемственности и единства. Подростки  и юноши, придают важное значение тому, насколько их тело и внешность соответствуют стереотипному образу «маскулинности» и «феминности». Они ищут для себя ролевые модели среди членов семьи, друзей, одноклассников и людей, известных благодаря средствам массовой информации. Именно на этих этапах, процессы гендерной социализации вырабатывают стереотипы поведения, которые сохраняются и в последующей жизни [39].

   Гендерная социализация взрослых не является продолжением гендерной социализации детей. Она  представляет собой процесс преодоления психологических тенденций, сложившихся в детстве. В зрелом возрасте на первом этапе, в 22–35 лет происходит овладение ролью взрослого человека. Складывается собственная семья, освоение родительской роли, осваиваются профессиональные роли. На втором этапе, в 36–55 лет идет продолжение установления специальных (по роду занятий) и социальных ролей с доминированием некоторых из них и ослаблением других. Характерно принятие ролей более высокого порядка. Большая степень дифференциации и интеграции ролей. В связи с уходом детей из родительской семьи, происходит изменение образа жизни (возвращение к служебной роли). На этих этапах мужчины и женщины пересматривают свои жизненные ценности и пытаются выкроить время между работой, детьми, стареющими родителями. Они должны структурировать и переструктурировать свою личную, профессиональную и семейную идентичности по мере того, как меняется их внутренний и внешний мир. Хотя многие грани взрослой идентичности могут сформироваться к началу взрослой жизни, другим ее граням еще только предстоит оформиться.

   Гендерная социализация пожилых людей, в 55–75 лет отличается от социализации на более ранних этапах жизни тем, что  роли пожилых людей четко не определены, у них повышается впечатлительность, (восприимчивость) к нарушениям жизненного стереотипа и «психическим беспорядком» в ближайшем окружении. Происходит освобождение от служебной роли в связи с выходом на пенсию, адаптация к новым условиям жизни без постоянных и напряженных занятий, идет оценка собственной жизни [8]. Они бросают взгляд на прожитую жизнь, оценивая чему они научились и чего достигли, задаются вопросом, много ли они успели сделать из того, что было задумано [39].

   Для нашей страны проблема гендерной  социализации особенно актуальна. Советское  общество было принципиально бесполым, классические маскулинные черты, включая соревновательность, инициативу и сексуальность, подавлялись или маскировались. В настоящее время привлекательными маскулинными чертами считают инициативу, жесткость, решительность. Но дикое первоначальное накопление капитала, социально-экономический кризис, жизнь «по закону джунглей» или уголовного мира формируют образ идеального мужчину в виде агрессивного самца. Наша массовая культура формировала и формирует только три главных женских образа. Во-первых, это святая женщина-мать, целиком отдающая себя семье и детям. Этот образ стопроцентно положителен, но такая женщина не привлекательна как сексуально-эротический объект. Во-вторых, это сексуальная женщина-вамп, которая не способна быть хорошей женой и матерью. В-третьих, это энергичная деловая женщина, у которой любовь и семья существуют лишь постольку поскольку [36].