С
нашей точки зрения, отнесение
представителями метакогнитивизма к своему
направлению исследований Ж. Пиаже следует
считать весьма условным, поскольку его
методологическая и теоретическая позиции
совершенно самостоятельны [3], [4], [24] и
выработаны чуть ли не на полвека раньше
появления первой работы по метакогнитивизму
— исследования Дж. Флейвелом метапамяти
(см. по [27]). Оценивая в целом характер исследований
рефлексии в метакогнитивизме, следует
отметить их интеллектуалистическую ориентацию
в теоретическом плане, присущую большинству
исследований мышления в зарубежной психологии,
а также их близость к методологии информационного
подхода, уподобляющей психику человека
информационным процессам в ЭВМ.
Развитие
в отечественной психологии конкретно-экспериментальных
работ, посвященных изучению рефлексии,
было подготовлено проработкой данного
понятия И.М. Сеченовым, Б.Г. Ананьевым,
П.П. Блонским, Л.С. Выготским, С.Л. Рубинштейном
и другими сначала на теоретическом уровне
психологического знания в качестве одного
из объяснительных принципов организации
и развития психики человека, и прежде
всего ее высшей формы — самосознания.
И сейчас понятие «рефлексия» привлекается
в качестве объяснительного принципа
для раскрытия психологического содержания
различных феноменов и фактов, получаемых
в экспериментальных исследованиях конкретных
предметов психологического изучения:
мышления [6], [7], [10], [18], [20], [31] и др., памяти
[11], [14], [18], сознания [4], [5], [14], [17], [21], [22],
личности [4], [5], [8], [28], общения [1], [2], [12]
и т. п.
Так,
например, Б.В. Зейгарник, объясняя мотивационные
нарушения мышления при шизофрении,
отмечает важное значение в развитии
этой патологии нарушений опосредствования
и саморегуляции, связанных «с самосознанием
человека, с его самооценкой, с возможностью
рефлексии» [8; 12]. Б.Ф. Ломов, характеризуя
общение как подвижную, развивающуюся
систему, отмечает, что «важные его моменты
— эмпатия и рефлексия» [12; 13]. Интегративную
функцию рефлексии по отношению к различным
психологическим предметам и к областям
практики выделяет А.М. Матюшкин: «Изучение
структуры и условий формирования рефлексивных
механизмов саморегуляции мышления позволило
исследовать мышление как включенное
во все жизненные ситуации — общение,
игру, учение, профессиональную деятельность
человека» [13; 12]. Это же отмечается и О.К.
Тихомировым: «Мышление — необходимый
компонент рефлексии личности и само становится
объектом этой рефлексии» [24; 4].
Помимо
этого в ряде экспериментальных
исследований рефлексия выступает не
только как существенный компонент какого-либо
другого предмета (например, мышления,
протекающего по 4, выделенным И.Н. Семеновым
[9; 27—61], уровням: личностному, рефлексивному,
предметному и операциональному, взаимодействие
которых изучено в цикле экспериментальных
исследований [9; 27—153]; [28], [31] и др.), но и
как предмет специального психологического
изучения, например: в исследовании Н.И.
Гуткиной рефлексивных ожиданий личности
[5], М.М. Муканова — специфики рефлексии
у представителей «традициональной культуры»
[14], А.В. Захаровой, М.Э. Боцмановой [7] и
Е.Р. Новиковой [15] — возрастных особенностей
рефлексии. При этом в зависимости от той
области, в которой проводится психологическое
исследование, выделяется та или иная
«грань» рефлексии, акцентируется тот
или иной ее аспект. Это является, с одной
стороны, необходимым моментом процесса
все более глубокого изучения рефлексии,
а с другой — приводит иногда к чрезмерному
сужению границ данного понятия через
акцентирование лишь одного какого-либо
аспекта при абстрагировании от других.
В
целом анализ отечественных конкретно-экспериментальных
работ, посвященных изучению рефлексии,
показывает [23], что она исследуется
в четырех основных аспектах: кооперативном,
коммуникативном, личностном и интеллектуальном.
При этом первые два аспекта выделяются
в исследованиях коллективных форм деятельности
и опосредствующих их процессах общения,
а другие два — в индивидуальных формах
проявления мышления и сознания. Эта акцентировка
позволяет, с одной стороны, различить
коллективную и индивидуальную формы
осуществления рефлексии, а с другой —
указать области психологии и пограничных
с ней наук, в которых преимущественно
изучается тот или иной аспект рефлексии.
Исходя из этого, рассмотрим наиболее
распространенные определения рефлексии,
формулируемые в контексте проблематики
той или иной области психологии. Кроме
того, отметим важность прямого цитирования
конкретных дефинаций, поскольку это позволит,
во-первых, уловить реальную противоречивость
в существующих трактовках рефлексии,
а во-вторых, оттенить именно психологическую
содержательность понятия рефлексии в
отличие от ее собственно философских
трактовок. К последним, в частности, можно
отнести такие определения рефлексии,
как: 1) способность разума обращать свой
«взор» на себя; 2) мышление о мышлении;
3) анализ знания с целью получения нового
знания или преобразования знания неявного
в явное; 4) самонаблюдение за состоянием
ума или души; 5) выход из поглощенности
жизнедеятельностью; 6) исследовательский
акт, направляемый человеком на себя, и
т. п. (см.: Философская энциклопедия. Т.
4. М., 1967, с. 499—502) [5], [18], [19].
На
выявление специфики кооперативного
аспекта рефлексии направлены работы
Н.Г. Алексеева, В.В. Рубцова, А.А. Тюкова
[18; 100, 115, 229], Г.П. Щедровицкого [25] и др. Эти
исследования имеют прямое отношение
к психологии управления и ведутся в таких
пограничных с ней прикладных науках и
областях практики, как педагогика, проектирование,
дизайн, эргономика, спорт. Психологические
знания о кооперативном аспекте рефлексии
обеспечивают, в частности, проектирование
коллективной деятельности с учетом необходимости
координации профессиональных позиций
и групповых ролей субъектов, а главное,
кооперации их совместных действий. При
этом рефлексия трактуется как «высвобождение»
субъекта из процесса деятельности, как
его «выход» во внешнюю позицию по отношению
к ней [25; 23].
Естественно,
что при таком подходе акцент
ставится на результатах рефлексии,
а не на ее процессуальных механизмах
или на индивидуальных различиях в
их проявлении.
На
выявление специфики коммуникативного
аспекта направлены преимущественно
социально-психологические исследования
Н.И. Гуткиной, И.Е. Берлянд, КЕ. Данилина,
А.В. Петровского, Л.А. Петровской и других,
а также некоторые инженерно-психологические
работы (см., например, [17; 243—270]). В них рефлексия
рассматривается как существенная составляющая
развитого общения и межличностного восприятия,
которая характеризуется А.А. Бодалевым
как специфическое качество познания
человека человеком [2; 42—43]. Давая социально-психологическое
определение понятия «рефлексия», Е.В.
Смирнова и А.П. Сопиков отмечают, что «размышление
за другое лицо, способность понять, что
думают другие лица, называется рефлексией»
[22; 142]. Вместе с тем Г.М. Андреева, еще более
конкретизируя понятие «рефлексия», подчеркивает,
что «в социальной психологии под рефлексией
понимается осознание действующим индивидом
того, как он воспринимается партнером
по общению» [1; 145], при этом предупреждает,
что «здесь слово «рефлексия» употребляется
в несколько условном смысле» [1; 145].
Экспериментальному
исследованию личностного аспекта
рефлексии посвящены работы Н.И.
Гуткиной [5], Е.Р. Новиковой [15], И.Н. Семенова
и С.Ю. Степанова [21], А.Б. Холмогоровой,
В.К Зарецкого и др. [26]. Центральным
для большинства этих работ является понимание
рефлексии как процесса переосмысления
[20], как механизма «не только дифференциации
в каждом развитом и уникальном человеческом
«я» его различных подструктур (типа: «я»
— физическое тело», «я» — биологический
организм», «я» — социальное существо»,
«я» — субъект творчества» и др.), но и
интеграции «я» в неповторимую целостность...»
(Вопросы психологии, 1983, № 2, с. 38). На основе
различения в личности функций «я-исполнителя»
и «я-контролера» Ю.Н. Кулюткин, например,
объясняет необходимость в рефлексивной
регуляций человеком собственного поведения,
когда ему «приходится переделывать сложившийся
способ действия» [10; 25].
В
контексте изучения когнитивных
процессов Н.Г. Алексеевым (см. [9]), Л.Ф.
Берцфаи, Л.Л. Гуровой, А.З. Заком (см. [18])
и другими ведутся исследования
интеллектуального аспекта рефлексии.
Ориентированные в этом направлении
работы явно преобладают в общем
объеме публикаций, отражающих разработку
проблематики рефлексии в психологии,
(см. [6], [7], [9], [18] и др.). В.В. Давыдов определяет
рефлексию как умение субъекта «выделять,
анализировать и соотносить с предметной
ситуацией собственные действия» [6; 687].
Здесь рефлексия, по сути дела, рассматривается
в своем интеллектуальном аспекте. Такое
ее понимание служит одним из оснований,
позволяющих раскрыть представления о
психологических механизмах теоретического
мышления и реализовать их в возрастной
и педагогической психологии, например,
в работах А.В. Захаровой и М.Э. Боцмановой
[7], А.З. Зака (см. [18]).
Важным
во всех приведенных выше дефинициях
является то, что они в своей
совокупности определяют многообразие
содержаний, выступающих в качестве
предметов, на которые может быть направлена
рефлексия. Так, субъект может рефлексировать:
а) знания о ролевой структуре и позициональной
организации коллективного взаимодействия;
б) представления о внутреннем мире другого
человека и причинах тех или иных его поступков;
в) свои поступки и образы собственного
«я» как индивидуальности; г) знания об
объекте и способы действия с ним. Соответственно
и различаются: а) кооперативный, б) коммуникативный,
в) личностный, г) интеллектуальный типы
рефлексии [23].
Вместе
с тем анализ направлений исследований,
посвященных психологическому изучению
различных аспектов рефлексии, показывает,
что формулируемые в них определения рефлексии
практически не только довольно мало соприкасаются
друг с другом, но порой противоречат друг
другу, поскольку исходят из различных
методологических ориентации [31]. При этом
с теоретической точки зрения наиболее
существенными являются различия, касающиеся
представления о психологических механизмах
процесса рефлексии.
1.4.
ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ
МЕХАНИЗМОВ РЕФЛЕКСИИ
В
исследованиях, ориентирующихся на
методологию кибернетического и
информационного подходов в психологии,
механизм рефлексии уподобляется «обратной
связи». Эта концептуализация имеет
своим прототипом физиологические
представления о нервно-рефлекторной
активности мозга как сложно организованной
органической системы. При таком натуралистическом
понимании, на наш взгляд, упускается из
виду качественная специфика рефлексии
как отличительного свойства собственно
человеческой — социально детерминированной,
сознательной — психики.
Для
психологических исследований, ориентирующихся
на методологию логико-гносеологического
и социологического знания, общий
механизм рефлексии описывается
в виде модели «рефлексивного выхода»
[25] субъекта за пределы совершаемого
в деятельности или «установления отношения»
между ее различными структурными образованиями
(производными от позиций участвующих
в ней кооперантов) с целью преодоления
возникающих в ней «разрывов» и остановок
[9; 138— 139], [18; 115—116]. Выход субъекта в метаплан
деятельности (т. е. в план тех принципов,
которые лежат как бы вне ее и вместе с
тем которые регулируют ее протекание
или на которых она строится) осуществляется
либо через занятие по отношению к ней
внешней позиции, либо через осознание
норм, исходных абстракций, и категорий
мышления, или экспликацию эталонов оценки
и контроля действия, или выделение ориентиров
и инвариантов деятельности. Рефлексивное
восполнение «разрывов» в деятельности
обеспечивает ее воспроизводство и репродукцию
в сходных условиях. Эта «метадеятельностная
модель рефлексии неявно предполагает
в качестве своего основания допущение
о том, что субъект разрешает возникающие
перед ним проблемы всегда как бы репродуктивно
и ретроспективно (недостаточность такого
понимания, как говорилось выше, уже выявлена
в современных философских работах по
рефлексии [18; 113—115], [19], [20]), т. е. через
поиск и реализацию уже наличествующих
в социокультурном контексте средств
или через их осознание в процессе деятельности.
Творческие же возможности человека при
этом ограничиваются количеством потенциально
возможных комбинаций уже имеющихся средств
и знаний. С психологической точки зрения
это, по существу, означает, что рефлексия
не может обеспечить порождение качественно
новых психических образований. Характерно,
что рассмотренная модель рефлексивного
механизма как метадеятельностного образования,
по существу, построена при абстрагировании
от его личностно-смысловой обусловленности,
а это, к сожалению, сужает объяснительный
потенциал данной модели в психологических
исследованиях.
Момент
личностно-смысловой обусловленности
становится центральным при ином
понимании механизма рефлексии,
а именно как переосмысления и
перестройки субъектом содержаний
своего сознания, своей деятельности,
общения, т. е. своего поведения, как целостного
отношения к окружающему миру. В процессе
переосмысления выделяются 5 этапов (фаз):
1) актуализация смысловых структур «я»
при вхождении субъекта в проблемно-конфликтную
ситуацию и при ее понимании; 2) исчерпание
этих актуализировавшихся смыслов при
апробировании различных стереотипов
опыта и шаблонов действия; 3) их дискредитация
вплоть до полного обессмысливания в контексте
обнаруженных субъектом противоречий;
4) инновация принципов конструктивного
преодоления этих противоречий через
осмысление целостным «я» проблемно-конфликтной
ситуации и самого себя в ней как бы заново
— собственно фаза «переосмысления»;
5) реализация этого заново обретенного
целостного смысла через последующую
реорганизацию содержаний личного опыта
и действенное, адекватное преодоление
противоречий проблемно-конфликтной ситуации.
Личностно-смысловой механизм рефлексивного
процесса в общем виде описан нами (см.:
Вопросы психологии, 1983, № 2, с. 39—42) как
последовательная смена типов осуществления
«я» (репродуктивного, регрессивного,
кульминационного, прогрессивного, продуктивного)
в проблемно-конфликтной ситуации и исследован
на материале содержательно-смыслового
анализа дискурсивного решения творческих
задач [21; 163—169].