Принцип природосообразности Л. Н. Толстого

     2.3 Принцип природосообразности  как соответствие  образовательного  процесса естественному  состоянию ребенка

     Лев Николаевич Толстой приступает к  разработке данной концепции на основе глубоких размышлений о смысле человеческого бытия, о взаимоотношении природы, человека и общества.

     Природу он рассматривал в широком контексте  взаимодействия человека с природой. Смысл бытия Л. Н. Толстой видел  в нравственной эволюции от потребительского примитивизма - к преобладанию духовного начала. Он представлял себя частью природы, постоянно ощущал свою близость к ней. Ясная Поляна была для него дорогим местом, где он творил, размышлял о смысле жизни, о предназначении человека. Свою жизнь он не мог представить иначе.

     Толстой пришел к выводу, что все люди должны "жить... мирной жизнью, которой  свойственно жить всем разумным людям  и к которой рано или поздно должны сознательно вернуться оставившие эту жизнь народы" [41, 292]. Только в тесном контакте с природой человек укрепляет себя и физически, и нравственно. В работе "Так что же нам делать?" Толстой определяет условия счастливой жизни человека на Земле: "жизнь в ненарушенной связи с природой, физический труд, семья, свободное и любовное обращение со всеми людьми, здоровье и безболезненная смерть" [36, 418].

     Разделяя  взгляды Руссо о природосообразности  воспитания, Л. Н. Толстой обратил  внимание на возможности ребенка. Он убеждал: "Здоровый ребенок родится  на свет, вполне удовлетворяя тем требованиям безусловной гармонии в отношении правды, красоты и добра, которые мы носим в себе; он близок к неодушевленным существам - к растению, к животному, к природе, которая постоянно представляет для нас ту правду, красоту и добро, которых мы ищем и желаем..., человек родится совершенным - есть великое слово, сказанное Руссо, и слово это, как камень, остается твердым и истинным. Родившись, человек представляет собой первообраз гармонии, правды, красоты и добра" [36, 287]. Концепция Л. Н. Толстого о совершенстве детской природы - это гимн природе ребенка. Это гимн творению природы.

     Толстой считал главной задачей школы, учителя - оберегать и развивать природное  стремление к самостоятельности, познанию жизни, стремление к приобретению новых  знаний. Главнейшая задача школы, учителя - открыть это дарование. В каждом человеке от рождения заложены огромные потенциальные возможности для его духовного и интеллектуально-нравственного развития. Его поражало то, что крестьянский полуграмотный мальчик проявлял "такую сознательную силу художника, какой, на всей необъятной высоте развития, не может достичь Гете" [36, 276].

     Извечную  ошибку всех педагогических теорий Толстой  видел в том, что стремление к  развитию всех сторон существа ребенка  принимается за цель и содействует только развитию, а не самой гармонии развития. Таких воспитателей он сравнивал с плохими ваятелями, которые вместо того чтобы удалить лишнее, неумелый скульптор налепливает все больше и больше, «раздувает, залепляет кидающиеся в глаза неправильности, исправляет, воспитывает». Ребенку, по мысли писателя, «нужен только материал для того, чтобы пополняться гармонически и всесторонне».

     Он  заботился о том, чтобы воспитание и обучение не подавили то очень  важное и существенное, что дано ребенку от природы, а наоборот, отказавшись от принудительного воспитания, развить, обогатить все лучшее, что дано ему от рождения. Л. Н. Толстой пришел к выводу, что ребенок от природы стремится к деятельности, проявляет активность, интерес к познанию окружающего мира. “Желание учиться в детях так сильно,- отмечал он, - что для удовлетворения этого желания они подчиняются многим трудным условиям и простят много недостатков”[42, 42].

       Природное стремление ребенка  к знанию, к открытию нового  для себя является драгоценнейшим  естественно-педагогическим условием, которое учителю необходимо всячески оберегать от  разрушения и потерь. “Образование есть потребность всякого человека,- писал Толстой в статье “Сельский учитель”,- поэтому образование может быть только в форме удовлетворения потребности. Вернейший признак действительности и верности пути образования есть удовлетворение, с которым оно воспринимается. Образование на деле и в книге не может быть насильственно и должно доставлять наслаждение учащимся» [36, 42].

     Обучение  и воспитание, не учитывающее природы ребенка, его естественного стремления к деятельности, активности, стремления познать окружающий мир, не только не развивает его задатки, но и способствует их исчезновению. Природосообразность обучения и воспитания означает знание того, в какой последовательности следует осуществлять формирование качеств личности, какие новые возможности возникают в различные возрастные периоды жизни ребенка.

     Исходя  из принципа природосообразности, Л. Н. Толстой утверждал, что в обучении детей следует идти от доступного, понятного детям к тому, что для них является более сложным, малоизвестным или неизвестным. Руководящим стимулом должен быть не разум, а вера в непосредственное чутье народа к прекрасному, истинному, доброму. Ребенок ближе взрослого стоит к идеалу, гармонии, правде, красоте и добру.

     Важной  предпосылкой прочного усвоения знаний Лев Николаевич считал такой фактор, как наличие у школьника четкого  понимания смысла, самой идеи знания и каждого из его слагаемых, осознание  учеником жизненной значимости изучаемого материала. Понимание целей знаний оживляет ум ученика, мобилизует его волю и силы на преодоление трудностей учения и достижение его высших результатов. Без соблюдения этого условия учитель не имеет права требовать от учеников закрепления в памяти того или иного знания или навыка. “Ни один человек и ребенок не был бы в силах учиться,- писал Толстой,- нежели бы будущность его учения представлялась ему только искусством писать или считать... Для того, чтобы ученик мог отдаться весь учителю, нужно открыть ему одну сторону того покрова, который скрывал от него всю прелесть того мира мысли, знания поэзии, в которой должно ввести его ученье. Только находясь под постоянным обаянием этого впереди его блещущего света, ученик  в состоянии так работать над собой, как того мы от него требуем”[30, 56].

     В начале XX в. С. Н. Дурылип, блестящий  знаток педагогической системы Л. Н. Толстого, писал: "Для Толстого мерилом  успешности или неуспешности его  приемов, пригодности или непригодности  его системы было одно детское счастье, ничем не омраченная радость, детская, постоянно растущая жажда к знанию. А все это может быть только тогда, когда не связана детская свобода, когда ребенок чувствует себя свободным во всех своих действиях, когда он ничего не таит про себя и в себе, боясь обнаружить это, боясь требовать, боясь пытливо спрашивать, боясь быть самим собой" [4, 72]. 
 

     2.4 Яснополянская школа  Л. Н. Толстого

     Мысли Толстого об опыте как базе научной  педагогики, о природосообразности  обучения и свободе как ее главных критериев были положены им в основание его теоретической и практической деятельности в Яснополянской школе (1859—1862), в которой закладывались основы «педагогики ненасилия». Эта школа была создана писателем для детей крестьян и явилась замечательной педагогической лабораторией, опытом нового воспитания детей. Л. Н. Толстой подчеркивал, что дети из народа должны получить такие же знания, как и дети из привилегированного общества. По его мнению, крестьянские дети должны быть введены в мир искусства, благородных идей и переживаний.

     Школу посещало от 30 до 40 мальчиков и девочек 7—13 лет. Уроки начинались в 8 часов  утра и зачастую продолжались до 2 часов  дня; с 2 до 5 часов был обеденный  перерыв. В сумерках занятия возобновлялись и заканчивались в 8—9 часов вечера.

     Преобладающей формой занятий был не урок в обычном  смысле, а свободная беседа с учениками: в ходе ее дети обучались 12 предметам: 1) чтение механическое и постепенное, 2) писание, 3) каллиграфию, 4) грамматику, 5) священную историю, 6) русскую историю, 7) рисование, 8) черчение, 9) пение, 10) математику, 11) беседы из естественных наук, 12) Закон Божий [16, 98].

     Л. Н. Толстой горячо пропагандировал  необходимость самого бережного, внимательного  и любовного отношения педагогов  к личности ребенка, его потребностям и интересам, к его творчеству и любознательности. Сам Толстой и учителя Яснополянской школы стремились всегда учитывать индивидуальные особенности и склонности детей, всемерно развивать их творческие силы, применяя самые разнообразные средства воздействия как в процессе обучения, так и во внеурочное время.

     В эти годы он сформулировал важные дидактические принципы:

1. свободы в обучении и воспитании, означавший новый тип отношений между учителем и учеником. В его школе царил дух свободы, не было жесткой дисциплины («дух» школы, по Толстому, обратно пропорционален жесткому регламенту). Свободу Толстой считал «главным критериумом педагогики»;
2. ненасилия. Единственный случай наказания (насилия) он применил в связи с воровством в школе, приказав нашить на кафтанчик вора табличку «вор». И увидел страдание в глазах ребенка. Воровство же продолжалось;
3. учет личного опыта ребенка, опоры на этот опыт. Толстой не раз подчеркивал вред знаний, оторванных от жизненного опыта ученика;
4. развитие интереса к учению в ребенке;
5. индивидуализации обучения и др. [36, 87-91]

     Проблема  методов обучения, формирования понятий  приобрела для Л. Н. Толстого значение «философского камня». В дневнике Яснополянской школы он убедительно  показал, что от решения этого  вопроса зависит в целом формирование творческой нравственной личности, всех ее возможностей и способностей. Л.Н. Толстой привлек внимание своих современников к вопросу о том, что на основе традиционной формальной логики нельзя научить детей решать сложные задачи, которые перед ними ставит жизнь. Он показал, что необходимо подвести детей к пониманию сущности вещей [16, 34].

     В статье «Кому у кого учиться писать…» он рассказал о методе, впоследствии получившим название сотворчества, когда  вместе с учениками он работал над сочинением («Солдаткино житье»), и описал при этом ряд дидактических приемов:

     1. Предлагать самый большой и  разнообразный выбор тем, не  выдумывая их собственно для  детей, но предлагать темы самые  серьезные и интересующие самого  учителя.

     2. Давать читать детям детские сочинения и только детские сочинения предлагать за образцы, ибо они всегда справедливее, изящнее и нравственнее сочинений взрослых.

     3. (Особенно важно.) Никогда во время  рассматривания детских сочинений  не делать ученикам замечаний  ни об опрятности тетрадей, ни о каллиграфии, ни об орфографии, ни, главное, о постройке предложений и о логике.

     4. Так как в сочинительстве трудность  заключается не в объеме или  содержании, а в художественности  темы, то постепенность тем должна  заключаться не в объеме, не в содержании, не в языке, а в механизме дела, состоящем в том, чтобы, во-первых, из большого числа представляющихся мыслей и образов выбрать одну; во-вторых, выбрать для нее слова и облечь ее; в-третьих, запомнить ее и отыскать для нее место; в-четвертых, в том, чтобы, помня написанное, не повторяться, ничего не пропускать и уметь соединять последующее с предыдущим;

     5. В-пятых, нельзя, чтобы ребенок  одновременно и думал, и писал.  Толстой  рекомендовал сначала  записывать учителю текст [16, 145-147].

     Выводы:

     Внимательно изучив практику работы русских и  заграничных, в частности германских, школ, Л. Н. Толстой пришел к выводу, что учебно-воспитательная работа в  них носит принудительный характер, создает у детей странное психологическое  состояние, при котором у учащегося подавлены все способности, всякая самостоятельность мысли. Отсюда он сделал крайний вывод: “Критериум педагогики есть только один — свобода” [36, 69]

     В результате длительных поисков, своих  личных наблюдений он определил, что  насильственные приемы в образовании порождены отсутствием у большинства людей религиозного отношения к миру, потерей твердых нравственных правил и убеждений. Для того чтобы образование было свободным, все люди общества, как обучаемые, так и обучающие, должны понимать смысл и назначение человеческой жизни.

     Считая, что в каждом человеке от рождения заложены огромные потенциальные возможности  для его духовного и интеллектуально-нравственного  развития, он заботился о том, чтобы  воспитание и обучение не подавляли  то очень важное и существенное, что дано ребенку от природы, а, наоборот, оберегали и  развивали его природное стремление к деятельности, приобретению новых знаний, проявлению активности и интереса к познанию жизни и окружающего мира.