Свобода личности

Последние десятилетия  отмечены чрезвычайным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и успешно  развиваются новые направления, изучающие структуру и функции  центральной нервной системы  человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлинно научное  значение, так и представляющие собой  скоропалительные, необоснованные или  явно сфальсифицированные «сенсации» таят опасность их антигуманного  использования в качестве средства «модификации поведения». Бурное развитие химии и фармакологии в течение  последних десятилетий обогатило  медицину большим количеством новых  активных лекарственных средств, воздействующих на психику человека и его поведение. Успехи нейрохирургии позволили  проводить тонкие и сложные операции на мозге. Все эти достижения научно-технического прогресса и естественное стремление ученых проникнуть в тайны деятельности мозга человека выдвинули ряд  важных морально-этических и правовых проблем.  

Одной из особенностей современной науки является ее все  большее сближение с производством, уменьшается дистанция от момента  научного открытия до его практического  воплощения, ответственность ученого  увеличивается. Появляется необходимость  того научного риска, без которого невозможно претворение лабораторных результатов  и научных выводов в производство в широком масштабе. 

Таким образом, вопрос о практическом применении научных  открытий заключает в себе проблему риска, то есть осознания ученым необходимости  той смелости, которая выступает  одной из конкретных форм проявления ответственности. 

Формы проявления научного риска всегда тесно связаны с  проблемой моральной ответственности  ученого. В осознании ученым возможности  или необходимости определенного  научного риска проявляется противоречивый характер свободы научного творчества, с одной стороны, и ответственности  с другой. 

Ответственность ученого  является оборотной стороной свободы  его научного творчества. С одной  стороны, ответственность немыслима  без свободы, с другой свобода  без ответственности становится произволом. 

«Когда четкие нравственные критерии утрачивает современный ученый, вооруженный всей мощью современной  техники и поддерживаемый всеми  «активами» современных государств, когда он «в интересах науки», а  не из нравственности, а часто и  из чисто «эстетического» интереса к «делу», к открытию и творчеству, как таковому, изобретает наборы ядов, атомное, бактериальное, психопатогенное и др. оружие, это смертельно для человечества, не говоря о том, что это смертельно и для науки». Трубников Н.К. 

Проблема ответственности  ученого с большой ясностью и  отчетливостью встает, когда он сталкивается с дилеммой «за» или «против», как  это имело место, например, в медицине в начале XX века, при эпохальном открытии Эрлихом его первого радикального средства против сифилиса - препарата  «606». 

Медицинская наука  и вместе с ней практика в те времена управлялась принципом  «прежде всего не вреди», да и  теперь еще он фигурирует в «гиппократовой клятве». Эрлих выдвинул и мужественно  отстаивал другой принцип: «прежде  всего, приноси пользу». Эти принципы прямо адресованы к ответственности, к совести ученого. Они выходят  далеко за рамки одной лишь медицинской  науки, имеют самое широкое общее  значение. Такие проблемы встают многократно, и здесь нет абсолютного рецепта. Каждый раз ученые должны взвешивать «за» и «против» и брать на себя ответственность. 

В последние годы дискуссии по вопросам генной инженерии  обретают новые импульсы в связи  с тем, что реальной стала возможность  практического использования методов  генной инженерии для лечения  наследственных, одновременно с этим вопрос геннетического контроля уже  несет с собой новые проблемы социально-экономического и морально-этического характера. 

Под генной терапией немецкий исследователь И.Рейтер понимает введение генетического материала  в организм с целью исправления  дефектов. Некоторые ученые и религиозные  деятели вообще выступают против генной технологии в применении ее к человеку, считая, что здесь  есть рубеж, перейдя который, мы не сможем контролировать дальнейший ход событий. Вместе с тем, люди, страдающие наследственными  заболеваниями, возлагают надежду  именно на генную терапию. 

В этой связи вновь  возникает вопрос: может ли наука  саморегулироваться на этическом уровне, в какой мере она способна к  этическому самоконтролю? Ведь даже в  случае применения в науке принципов  этики, реально обусловленных конкретным пониманием блага человека, остается еще под вопросом, как будут  действовать «обратная связь» и  контроль за исполнением данных принципов. 

Человек приобретает  могущество, которым следует пользоваться с величайшей предусмотрительностью  и осторожностью - именно этим, в  конечном счете, определяется социально-этическое  содержание исследований в сфере  генетической инженерии. 

Наряду с ростом движения за прекращение опасных  экспериментов в области генетической инженерии ведутся интенсивные  поиски приемлемых форм для продолжения  генно-инженерных работ. 

Генная инженерия, может быть, сильнее и очевиднее, чем, когда бы то ни было в прошлом (включая дискуссии об угрозе исследований в области ядерной физики), обратила внимание человечества на необходимость  общественного контроля (социального  и этического) за всем тем, что происходит в науке и что может непосредственно  угрожать человеку. Хотя и приняты  определенные правила генно-инженерных работ, нельзя преуменьшать их потенциальную  опасность. 

Развитие генной инженерии и близких ей областей знания заставляет во многом по-новому осмысливать и диалектическую связь  свободы и ответственности в  деятельности ученых. 

Сегодня же принцип  свободы научного поиска должен осмысливаться  в контексте тех далеко не однозначных  последствий развития науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискуссиях по социально-этическим  проблемам науки наряду с защитой  ничем не ограничиваемой свободы  исследования представлена и диаметрально противоположная точка зрения, предполагающая регулировать науку. Все это показывает, сколь велика роль ученых в современном  мире. Поэтому, действуя с сознанием  своей социальной ответственности, ученый должен стремиться к тому, чтобы  предвидеть возможные нежелательные  эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследований. 

Нет сомнения, что  в случае глобальных проблем, кризисов ученым не раз придется обращаться к своей совести, призывать чувство  ответственности, чтобы найти правильный путь преодоления возникающих угроз. 

В настоящее время  все более пристальное внимание привлекают такие широкие формы  общественного движения, какими являются Международная федерация ученых, их профессиональные объединения в  отдельных странах, возникновение  организаций с четко выраженной специальной целью, таких, как Британская ассоциация по социальной ответственности  ученых (BSSRS), и т.д. В развитии этого  движения видна форма проявления учеными своей ответственности  в периоды, характеризующиеся особенно широкими, достигающими глобальных масштабов  проблемами, затрагивающими различные  стороны современного общества. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

В результате рассмотрения различных философских концепций  следует сделать вывод: что свобода  не есть нечто раз и навсегда данное, застывшее и неподвижное. Она  испытывает онтологические, гносеологические и экзистенциальные трансформации. 

На самом низком и сугубо биологическом уровне свобода  совпадает со здоровьем организма, ибо больной человек чувствует  себя в подчинении у своего тела и не всегда свободен, действовать  по своей воле. По мере все большего приближения к социальности свобода  совпадает с непосредственностью  наклонностей. Человек свободен, если он может реализовать свои желания. Это утверждали еще эпикурейцы. Но есть такие желания, против которых  нужно бороться потому, что их реализация губительна для организма, или потому, что они противоречат разуму. Свобода, следовательно, не в том, чтобы идти на поводу у своих наклонностей, но в выборе между склонностями. На уровне сознания свобода определяется возможностью выбора. Чтобы был выбор, нужны многочисленные мотивы и возможности  действия. Выбор может оказаться  невозможным, если все мотивы равноценны. 

В более широком  смысле свобода определяется как  «реализация» воли, оправданная большинством мотивов, ибо наше действие всегда является не только  проявлением личностного  выбора, но выбора, способного рационально  оправдать себя в глазах всех, или  определенной части  людей. При ближайшем  рассмотрении можно заметить, что  свобода состоит не столько в  том, что мы делаем, а в том, как  мы это делаем. 

Свобода – это  позиция человека, признающего себя в своей жизни, согласного с ходом  мировой истории, и ее событиями. Именно поэтому к такой концепции (восходяшей к стоикам) пришли современные  философы-экзистенциалисты, основываясь  на опыте прошлого, прежде всего, на достижениях немецкой философской  классики и марксизма. Свобода часто  состоит в том, чтобы изменить скорее собственные желания, чем  мировой порядок, и приспособиться к эволюции и к порядку вещей. Человек становится свободным, когда  ситуацию подчинения он заменяет активной позицией, то есть в полной мере принимает  участие в событиях своего времени, определив свое отношение к политической ситуации и другим людям. Свобода  учреждает себя, самореализуясь, когда  человек реализует свою личность через мировые события, вместо того, чтобы просто подчиняться им, как  слепой судьбе. 

Социальная проблематика свободы обычно связывается с  благополучием человека. Страна не может быть свободной, если в ней  царит нищета. Внешне она зависти  от более богатых стран, но, что  еще более важно, внутри самой  страны население, находящееся в  нищенском состоянии, не может иметь  чувства свободы. В социальном плане  свобода требует, чтобы все люди, принадлежащие одному социуму, могли  найти работу. В более частном  плане социальная проблема свободы  состоит в том, чтобы примирить  индивидуальную свободу и общественный закон. Индивиды должны понимать, что  их свобода кончается там, где  она начинает мешать свободе другого. Тогда возникает ситуация ответственности, характерная для демократии.