Лексико-семантические особенности обозначения облика человека в южно-немецких и ярославских диалектах

     Первый  фактор – природа. Природа – это, прежде всего внешние условия жизни людей, которые по-разному отражены в языках. Человек даёт названия тем животным, местностям, растениям, которые ему известны, тому состоянию природы, которое он ощущает. Природные условия диктуют языковому сознанию человека особенности восприятия, даже таких явлений, каким является восприятие цвета. Обозначение разновидностей цвета часто мотивируется семантическими признаками зрительного восприятия предметов окружающей природы. С тем или иным цветом ассоциируется конкретный природный объект. В разных языковых культурах закреплены собственные ассоциации, связанные с цветовыми обозначениями, которые и совпадают в чём-то, но и в чём-то отличаются друг от друга [1.с.470].

     Именно  природа, в которой человек существует, изначально формирует в языке его мир ассоциативных представлений, которые в языке отражаются метафорическими переносами значений, сравнениями, коннотациями.

     Второй  фактор – культура. «Культура –  это то, что человек не получил  от мира природы, а привнёс, сделал, создал сам». Результаты материальной и духовной деятельности, социально-исторические, эстетические, моральные и другие нормы и ценности, которые отличают разные поколения и социальные общности, воплощаются в различных концептуальных и языковых представлениях о мире. Любая особенность культурной сферы фиксируется в языке. Также языковые различия могут обуславливаться национальными обрядами, обычаями, ритуалами, фольклорно-мифологическими представлениями, символикой. Культурные модели, концептуализированные в определённых наименованиях, распространяются по миру и становятся известны даже тем, кто не знаком с культурой того или иного народа. Этой проблеме в последнее время посвящается очень много специальных работ и исследований.

     Что касается третьего фактора – познания, то следует сказать, что рациональные, чувственные и духовные способы мировосприятия отличают каждого человека. Способы осознания мира не идентичны для разных людей и разных народов. Об этом говорят различия результатов познавательной деятельности, которые находят своё выражение в специфике языковых представлений и особенностях языкового сознания разных народов. Важным показателем влияния познания на языковые различия является то, что В. Гумбольдт назвал «различными способами видения предметов». В середине XX-го века языковед и философ Л. Витгенштейн писал: «Конечно, существуют те или иные способы видения, существуют и случаи, когда тот, кто видит образец так, как правило, и применяет его таким образом, а тот, кто видит его иначе, и обращается с ним по-иному».  Наиболее ярко способ видения предметов проявляется в специфике мотивации и во внутренней форме наименований.

     Гносеологические, культурологические и другие особенности  языковой концептуализации тесно связаны  между собой, а их размежевание всегда является условным и приблизительным. Это относится как к отличиям способов номинации, так и к специфике языкового членения мира.

     Следует учесть, что восприятие той или  иной ситуации, того или иного объекта  находится  в прямой  зависимости  также и  от субъекта восприятия, от его фоновых знаний, опыта, ожиданий, от того, где располагается он сам что непосредственно находится в поле его зрения. Это, в свою, очередь, даёт возможность описывать одну и ту же ситуацию с разных точек зрения, перспектив, что, несомненно, расширяет представления о ней. Каким бы субъективным не был процесс «конструирования мира», он, тем не менее, самым непосредственным образом предполагает учёт самых различных объективных аспектов ситуации, реального положения дел в мире; следствием же этого процесса является создание «субъективного образа объективного мира»

     Исследуя  когнитивные основания языковой номинации, Е. С. Кубрякова справедливо  говорит о языковой картине мира как о структуре знаний о мире, тем самым дополнительно подчёркивая когнитивный характер этой ментальной сущности. «Когнитивно ориентированное исследование деривационных процессов позволяет уточнить не только специфику «картирования» мира в отдельно взятом языке, но и – при должном обобщении таких данных в типологическом плане – способствовать выведению некоторых общих положений о понимании человеком главных бытийных категорий, особенностей мироздания, закономерностей устройства мира, как в физическом аспекте человеческого бытия, так и в его социальной организации и во всей свойственной человеку системе его ценностей и нравственных, морально-этических оценок» [33.с.336-337].

     При оценке картины мира следует понимать, что она - не отображение мира и  не  окно в мир, а она является интерпретацией человеком окружающего мира, способом его миропонимания. «Язык – отнюдь не простое зеркало мира, а потому фиксирует не только воспринятое, но и осмысленное, осознанное, интерпретированное человеком» [13.с.9]. Это означает, что мир для человека – это не только то, что он воспринял посредством своих органов чувств. Напротив, более или менее значительную часть этого мира составляют субъективные результаты осуществлённой человеком интерпретации воспринятого. Поэтому говорить, что язык есть «зеркало мира», правомерно, однако это зеркало не идеально: оно представляет мир не непосредственно, а в субъективном познавательном преломлении сообщества людей.

     Как видим, существует много интерпретаций  понятия «языковая картина мира». Это обусловлено существующими  расхождениями в картинах мира разных языков, так как восприятие окружающего мира зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Каждая из картин мира задаёт своё видение языка, поэтому очень важно  различать понятия «научной (концептуальной) картины мира» и «языковой (наивной) картины мира». 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1.7.Язык и мышление

     Проблема соотношения языка и мышления - одна из центральных в лингвистической концепции Гумбольдта. Практически все его сочинения по языкознанию в большей или меньшей степени затрагивают этот вопрос. В специально посвященной ему небольшой статье («О мышлении и речи») Гумбольдт видит сущность мышления в рефлексии, т.е. в различении мыслящего и предмета мысли. Далее в этой же статье через мышление он дает определение языка, подчеркивая этим их тесную связь: « Чувственное обозначение единств, с которыми связаны определенные фрагменты мышления для противопоставления их как частей другим частям большого целого, как объектов субъектам, называется в широчайшем смысле слова языком» .

     Согласно  его теории, человек ищет знак, с помощью которого он мог бы представить целое как совокупность единств. Когда он подыскивает эти знаки, его рассудок занят различением, расчленением, анализом. Далее он строит целое, синтезирует понятия, допускающие свободную обработку, вторичное разъединение и новое слияние. «В соответствии с этим, - пишет Гумбольдт, - и язык выбирал артикулированные звуки, состоящие из элементов, которые способны участвовать в многочисленных новых комбинациях». Мысль, деятельность вполне внутренняя и субъективная, в слове становится чем-то внешним и ощутимым, становится объектом, внешним предметом для себя самой и посредством слуха, уже как объект, возвращается к первоначальному источнику. Мысль при этом не теряет своей субъективности, так как произнесенное мной слово остается моим. Только посредством объективирования мысли в слове может из низших форм мысли образоваться понятие. Связь языка и мышления настолько безусловна, что «язык есть обязательная предпосылка мышления и в условиях полной изоляции человека». Но язык обычно развивается только в обществе и человек понимает себя только тогда, когда на опыте убедится, что его слова понятны и другим людям.

     Необходимая взаимосвязанность, взаимообусловленность, взаимовлияние языка и мышления является тем фактором, который «делает человека человеком», отличая его от остальной природы. Природный звук, по Гумбольдту, завершает лишь «чувство», мысли же необходим язык: «хотя чувство везде сопровождает даже самого образованного человека, он тщательно отличает свой экспрессивный крик от языка. Если он настолько взволнован, что не может даже и подумать отделить предмет от самого себя даже в представлении, у него вырывается природный звук, в противоположном случае он говорит и только повышает тон по мере роста своего аффекта.».

     Связь языка и мышления обуславливает  и особый взгляд Гумбольдта на происхождение  языка. По его мнению, зарождение языка  не может происходить по отдельным  кусочкам или отдельным словам: «Для того, чтобы человек мог понять хотя бы единственное слово не просто как душевное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих связях уже должен быть заложен в нем.» Так как в языке нет ничего единичного, и «каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого». Надо отметить, что это последнее положение получило многообразную интерпретацию лишь у языковедов XX века, положивших понятия системы и структуры в основу своих лингвистических теорий [10.с 40]. 
 
 
 
 
 
 

     Глава 2.  Диалектные модели семантического поля «облик человека» и особенности его структурных элементов

     2.1. Построение моделей семантических полей 

     Семантическое поле 1. Облик человека в южно-немецких диалектах

     

 

 

 
 

 

 

 
 
 
 

     Лексемы, значения которых мы использовали для составления первого семантического поля:

     Bilmeβ (голова);

     Visag (лицо), Fletsche (рот), Leppser (губы), Guckerlein (глаза), Gimpel (нос), Backe (щека), Hirn (лоб), Augenlid (веко), Wimpern (бровь), Kühdreck (веснушки), Gnellaugen (глаза у ребенка);

     Flachs (белокурые волосы), Pflechten (седые волосы), kutzgrau (русые (волосы); Pflechter (коса);

     Stockzahn (коренной зуб), Augenzahn (клык);

     Anken (затылок), Goderl (подбородок), Ohrwaschel (ухо);

     Wampe (живот);

     Bodenfuβ (нога), Haxe (стопа), Knollen (лодыжка), Zehe (палец ноги);

     Pratz (рука), Griffel (палец), Ellenbogen (локоть). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Семантическое поле 2. Облик человека в ярославских говорах

       

     

     

     

 
 
 

 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

     Лексемы, значения которых мы использовали для составления второго семантического поля

     Калган (голова),

     Лицеподобие (лицо): сусалы (губы), смотрялка (глаза), озорок (зрачок), рябины (веснушки), косица (висок), набалдашник (большой нос);

     Говорило (рот), корневатик (коренной зуб), скорынья ( нижняя челюсть);

     Волосья (волосы), зачес (кудри), белентин (блондин), каленый (рыжеволосый), голый ( лысый);

     Задок (затылок), горла(горло), макуша (макушка  головы);

     Черево (Живот), кезо (большой живот), брюшинник (человек с большим животом);

     Руки (капалыки), бабик (указательный палец), перст (любой палец), кокоток (ноготь);

     Изначка (спина), закукры (верхняя часть спины), кресс (нижняя часть спины);

     Оходары (ноги), мослык (нога).    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Рассмотрим  структуру данных семантических  полей. Так как мы не нашли общего понятия (например человек), поэтому у нас получилось два семантических макрополя: голова и туловище, и несколько микрополей

     В результате исследования были отмечены семы, общие для двух диалектов. 

     В частности, обозначение головы: в  Ярославских говорах – кочева, в южно-немецких – Grind, Birne.

     Рот: говорило – Glotzer.

     Веснушки: рябины- Kühdreck.

     Губы: Брила, сусалы- Leppser.

     Коренной  зуб: корневатик – Stockzahn.

     Затылок: задок – Anken.

     Лицо: лицеподобие - Visag.

     Живот: черево – Wampe.

     Рука: капалыки - Pratz.

     Палец: перст – Griffel.

     Нога: оходары – Fuβ.