Шпаргалка по "Нейропсихологии"

Поражения данного отдела мозга  ведут к нарушениям опорно-двигательного  аппарата, движения теряют свою плавность, двигательные навыки распадаются. При  этом переработка информации и речь не подвергаются изменениям. При сложных  глубоких повреждениях коры лобной области, возможна относительная сохранность  двигательных функций, но действия человека перестают подчинятся заданным программам. Целесообразное поведение заменяется инертным, стереотипным либо импульсивными реакциями на отдельные впечатления.

Билет 12

Билет №13

Синдром недоразвития серийной организации  движений у детей с речевой  патологией( синдром недоразвития 3-го функц.блока)

Всякое действие представляет собой  серию плавно сменяющих друг друга  движений. Нормальное выполнение двигательных актов невозможно без сукцессивной моторной программы (последовательности двигательных команд), иначе плавное  автоматизированное движение замещается разорванным, поэлементным, где каждый следующий компонент требует особой команды (Лурия, 1969).

Серийная организация движений необходима и для речи. Произнесение каждого слова — это серия  плавно сменяющихся артикуляторных движений. Говорение предполагает извлечение и реализацию артикуляторных программ слова, обеспечивающих координацию  движений во времени. Построение предложения  тоже требует последовательной грамматической программы, где от формы подлежащего  зависит форма сказуемого, а от нее — форма дополнения. Наконец, для построения текста необходима последовательная смысловая программа, иначе текст  будет разорванным, несвязным.

Таким образом, если несформированность серийной организации движений достаточно выражена и распространяется на речь, то в речи ребенка мы увидим сокращение словаря (в первую очередь за счет трудных в моторном отношении  слов), бедность грамматического строя (короткие фразы, использующие самые  простые грамматические конструкции), трудности построения развернутого рассказа (изложение непоследовательно, объем текстов сокращен). Именно трудности построения текста бывают наиболее стойкими.

Билет №14

Синдром нарушения программирования и контроля у больных с афазией.

Афазия — нарушение уже сформировавшейся речи, возникающее при локальных поражениях коры (и «ближайшей подкорки» — по выражению А. Р. Лурия) левого полушария (у правшей) и представляющее собой системные расстройства различных форм речевой деятельности.

Моторная эфферентная  афазия возникает при поражении нижних отделов коры премоторной области (передней оперкулярной зоны) — 44-го и частично 45-го полей (рис. 40, Д). Это зона Брока, названная так по имени ученого, впервые описавшего в 1861 году нарушения речевой моторики у больного с поражением данной области мозга. В литературе эта форма афазий нередко называется афазией Брока. При полном разрушении зоны Брока больные не могут произнести почти ни одного слова. При попытке что-либо сказать они произносят нечленораздельные звуки. В то же время они в определенной степени понимают обращенную к ним речь (и отдельные слова, и целые фразы). Часто в устной речи таких больных остается одно слово (или сочетание слов). Этот словесный стереотип («эмбол») «застревает» и становится заменой всех других слов. Больные произносят его с разной интонацией и таким образом пытаются выразить свою мысль. При менее грубых поражениях этой зоны моторная эфферентная афазия протекает иначе. В таких случаях звуковой анализ слов и возможность артикулировать различные звуки речи сохранны, нет и четко выраженной оральной апраксии. Однако страдает собственно двигательная (или кинетическая) организация речевого акта, четкая временная последовательность речевых движений. Этот тип нарушения речи А. Р.Лурия (1947, 1962, 1973, 1975 и др.) описывал как нарушение «кинетической мелодии» речевого акта. Данная форма афазий входит в синдром премоторных нарушений движений (кинетической апраксии), когда центральным дефектом являются трудности переключения с одного движения на другое, т. е. невозможность выполнения серийных двигательных актов. Существует большое сходство между нарушениями речевой моторики и нарушениями движений рук, которые возникают при поражении премоторной области левого полушария мозга (у правшей). В этих случаях нарушения как речевой, так и мануальной моторики характеризуются двигательными персеверациями, инертным повторением движений.

При попытках произнести слово больные  не могут переключиться от одного слога к другому — возникают речевые персеверации. Они проявляются и в активной спонтанной речи, и в повторной речи, и в письме. Это — генеральный симптом, характеризующий нарушение речевой системы при моторной эфферентной афазии.

Характерно, что отдельные звуки  больные артикулируют верно, могут  произнести и отдельные слоги, но их слияние в слово (или в более  легких случаях слияние нескольких слов в плавную речь) оказывается  невозможным из-за инертности уже  произнесенных элементов. Даже при  тонких, стертых формах эфферентной  афазии больные не могут правильно  произнести «трудные» в моторном отношении слова и сочетания  слов (типа скороговорок и т. п.).

Нарушения плавного протекания активной устной речи (дефекты ее автоматизированности) приводят к вторичному нарушению других форм речевой деятельности: письма, чтения и даже понимания речи (при определенных сенсибилизированных условиях). Как известно, зона Брока имеет тесные двухсторонние связи с височными структурами мозга, и эти области работают вместе как единая система. Поэтому поражение зоны Брока отражается и на работе височных структур левого полушария, что приводит к трудностям восприятия устной речи (вторичный симптом).

Таким образом, эфферентная моторная афазия, как и другие формы афазий, представляет собой системное нарушение всех видов и форм речевой деятельности при ведущей роли нарушения одного (кинетического) аспекта речи.

Билет №15

Синдром нарушения программирования и контроля у детей с речевой  патологией=

 «лобный синдром» (3-ий функц.блок)

Префронтальные отделы мозга относятся  к третичным системам, формирующимся  поздно и в фило-, и в онтогенезе и достигающим наибольшего развития у человека (25 % всей площади больших  полушарий мозга.Помимо непосредственного участия в обеспечении рабочего режима коркового тонуса при решении различных задач, префронтальные отделы  имеет прямое отношение к интегративной организации движений и действий на всей протяженности их осуществления и, прежде всего, на уровне произвольной регуляции( т.е формирование намерения, цель действия ,программа,контроль).

 Одним из ведущих  признаков в структуре лобного  синдрома  является диссоциация между относительной сохранностью непроизвольного уровня активности и дефицитарностью в произвольной регуляции психических процессов. Эта диссоциация может принимать крайнюю степень выраженности, когда больному практически недоступно выполнение даже простых заданий, требующих минимальной произвольной активности. Поведение таких больных подчинено стереотипам, штампам и интерпретируется как феномен "откликаемости" или "полевого поведения".

Утрата функции произвольного  контроля и регуляции деятельности особенно отчетливо проявляется  при выполнении инструкций заданий, требующих построения программы  действий и контроля за ее выполнением. В связи с этим у больных формируется комплекс расстройств в двигательной, интеллектуальной и мнестической сферах.

Еще признак—это нарушение регулирующей функции речи. Если вновь обратиться к тому, как выполняет больной двигательные программы, можно увидеть, что речевой эквивалент (инструкция) усваивается и повторяется больным, но не становится тем рычагом, с помощью которого осуществляется контроль и коррекция движений. Вербальная и двигательная компоненты деятельности как бы отрываются, отщепляются друг от друга. В наиболее грубых формах это может проявляться в замене движения воспроизведением вербальной инструкции. Так, больной, которого просят сжать руку исследующего два раза, повторяет "сжать два раза", но не выполняет движение. На вопрос, почему он не выполняет инструкцию, больной говорит: "сжать два раза, уже сделал". Таким образом, вербальное задание не только не регулирует сам двигательный акт, но и не является пусковым механизмом, формирующим намерение выполнения движения.

И нарушение произвольной регуляции  деятельности, и нарушение регулирующей функции речи находятся в тесной связи между собой и во взаимосвязи  с еще одним симптомом - инактивностью больного, имеющего префронтальное поражение.

Дефекты произвольной регуляции деятельности в сочетании с инактивностью  проявляются и в речевой деятельности больных. Их спонтанная речь обеднена, они утрачивают речевую инициативу, в диалоге преобладают эхолалии, речевая продукция изобилует  стереотипами и штампами, несодержательными  высказываниями. Также, как и в других видах деятельности, больные не могут построить программу самостоятельного рассказа на заданную тему, а при воспроизведении рассказа, предложенного для запоминания, соскальзывают на побочные ассоциации стереотипно-ситуационного плана. Такие нарушения речи квалифицируются как речевая аспонтанность, речевая адинамия или динамическая афазия.

Билет №16

Билет №17

Исследователи, пытавшиеся рассмотреть вопрос о локализации  элементарных функций в коре головного  мозга, пользуясь как методом  раздражения, так и методом выключения ограниченных участков мозга, понимали «функцию» как отправление той  или иной ткани. Понятно, что весь этот процесс представляет собой  не просто функцию, а целую функциональную систему, включающую многие звенья, расположенные  на различных этажах секреторного, двигательного и нервного аппаратов. Такая «функциональная система» (термин, введенный П.К.Анохиным, 1935, 1940, 1949, 1963, 1968; и др.) отличается не только сложностью строения, но и подвижностью входящих в ее состав частей. Наличие  постоянной (инвариантной) задачи, осуществляемой с помощью меняющихся (вариативных) средств, позволяющих доводить процесс  до постоянного (инвариантного) результата, является одной из основных особенностей работы каждой функциональной системы. Другой особенностью является сложный  состав функциональной системы, всегда включающей целый набор афферентных (настраивающих) и эфферентных (осуществляющих) компонентов. Такое представление  о функции как о целой функциональной системе резко отлично от представления  о ней как об отправлении определенной ткани. Если уж наиболее сложные вегетативные и соматические процессы построены  по типу таких функциональных систем, то с еще большим основанием это  понятие можно отнести к сложным  функциям поведения. Проиллюстрируем  это на примере функции движения (локомо-ции), детальная структура которой была разработана замечательным отечественным психофизиологом Н.А. Бернштейном (1935, 1947, 1957, 1966). Никогда не может осуществиться одними лишь эфферентными, двигательными импульсами. Необходима постоянная коррекция его афферентными импульсами, которые сигнализируют о положении движущейся конечности в пространстве и об изменении вязкости мышц. Сменный характер движений, необходимых для осуществления цели, выступает также и при тщательном анализе любого двигательного акта человека.Такое системное строение, характеризующее относительно простые поведенческие акты, в неизмеримо большей степени характерно для более сложных форм психической деятельности. Совершенно естественно, что такие психические процессы, как восприятие и запоминание, гнозис и праксис, речь и мышление, письмо, чтение и счет, не являются изолированными и неразложимыми «способностями» и не могут рассматриваться как непосредственные функции ограниченных клеточных групп, локализованные в определенных участках мозга. Сказанное о строении функциональных систем вообще и высших психологических функций в частности заставляет нас коренным образом пересмотреть классические представления о локализации психических функций в коре головного мозга человека. Высшие формы психических процессов имеют особенно сложное строение; они складываются в процессе онтогенеза, представляя собой сначала развернутые формы предметной деятельности, которые постепенно «свертываются» и приобретают характер внутренних, умственных, действий (Л.С.Выготский, 1956, 1960; П.Я.Гальперин, 1959); как правило, они опираются на ряд внешних вспомогательных средств (язык, разрядная система счисления), сформировавшихся в процессе общественной истории, опосредствуются ими и без их участия не могут быть поняты (Л.С.Выготский, 1956, 1960), они всегда связаны с отражением внешнего мира в активной деятельности и при отвлечении от этого факта теряют всякое содержание. ВПФ должны охватывать сложные системы совместно работающих зон, каждая из которых вносит свой вклад в осуществление сложных психических процессов и которые могут располагаться в совершенно различных, иногда далеко отстоящих друг от друга участках мозга. Высшие формы сознательной деятельности человека всегда опираются на внешние средства (примером могут служить узелок на платке, который мы завязываем, чтобы запомнить нужное содержание, сочетания букв, которые мы записываем, для того чтобы не забыть какую-нибудь мысль, таблица умножения, которой мы пользуемся для выполнения счетных операций, и т.п.). Эти исторически сформированные средства оказываются существенными факторами установления функциональной связи между отдельными участками мозга — с их помощью те участки мозга, которые раньше работали самостоятельно, становятся звеньями единой функциональной системы. Образно выражаясь, можно сказать, что исторически сформировавшиеся средства организации поведения человека завязывают новые «узлы» в его мозговой деятельности, и именно наличие таких функциональных «узлов», или, как некоторые называют их, «новых функциональных органов» (А. Н.Леонтьев, 1959), является важнейшей чертой, отличающей функциональную организацию мозга человека от мозга животного. Именно эту сторону построения функциональных систем человеческого мозга Л.С.Выготский (1960) называл принципом «экстракортикальной» организации сложных психических функций, имея в виду под этим не совсем обычным термином то обстоятельство, что формирование высших видов сознательной деятельности человека всегда осуществляется с опорой на ряд внешних вспомогательных орудий или средств. Другой отличительной чертой высших психических процессов человека является тот факт, что локализация их в мозговой коре не является устойчивой, постоянной, она меняется как в процессе развития ребенка, так и на последовательных этапах упражнения. Естественно, что в процессе такого развития меняется не только функциональная структура процесса, но и его мозговая локализация: участие слуховых и зрительных зон коры, обязательное на ранних этапах формирования некоторой деятельности, перестает быть необходимым на его поздних этапах, и та же деятельность начинает опираться на иную систему совместно работающих зон (А. Р.Лурия, Э. Г. Симерницкая, Б.Тыбулевич, 1970). Как показал в свое время Л.С.Выготский (1960), в процессе онтогенеза меняется не только структура высших психических процессов, но и их отношение друг к другу, иначе говоря, их «межфункциональная организация». Маленький ребенок мыслит припоминая, взрослый человек воспринимает и припоминает, размышляя. У зрелого человека поражение низших зон уже не имеет такого значения, которое оно имело на ранних этапах развития. Сформулированное Л.С.Выготским правило, согласно которому поражение определенной области мозга в раннем детстве системно влияет на более высокие зоны коры, надстраивающиеся над ними, в то время как поражение той же области в зрелом возрасте влияет на более низкие зоны коры, которые теперь от них зависят. Свою основную задачу теперь мы видим в том, чтобы, тщательно проанализировав совместно работающие зоны мозга, обеспечивающие выполнение сложных форм психической деятельности, выяснить место каждой из этих зон в функциональной системе и то, как меняется соотношение этих совместно работающих отделов мозга при осуществлении психической деятельности на разных этапах развития.

Билет №18

Динамический в концепции А.Р.Лурия. Динамический значит, что конфигурация факторов, которые необходимы в конкретный данный момент определяют задачи могут быть различны. Количественное соотношение звеньев может быть различным из-за развития функций в онтогенезе и т.п. В онтогенезе ВПФ претерпевает существенные перестройки в следствие функция меняет мозговую организацию. На этапе овладения письмом должна быть задача, цель, установка, т.е. должна быть мотивация. Требуются префронтальные отделы мозга.Следующее – надо иметь зрительные и зрительно-пространственные образы букв. Необходимо соотносить букву со звуком – звукобуквенный анализ. Надо автоматизировать письмо, а для этого необходима обратная афферентация + энергетическая подпитка (стволовые зоны). Это называется мозговой организацией письма на начальном этапе. Сейчас это уходит из реального осознания, это уходит. Не думаем о буквах, звуках, наша активность направлена на работу с мыслями. Следовательно произошло сокращение функций до:• Эдетической (почерк)• Кинестетической (информация о том, что рука пишет).Из этого становится понятно, что такое автоматизация и интериоризация. Но, если есть необходимость, то функция может снова развернуться. Например, вместо правой руки надо писать левой.Все, что проработано остается в памяти (остается даже детский почерк).Второй аспект понимания динамичности – встраивание новых звеньев в цепочку. Например, прямое механическое заучивание – сейчас диктофон – это новая деятельность овладения новым объектом. Разные задачи предполагают использование разных средств, предполагают, что структура функции мозга могут появляться новые звенья. В правом полушарии – узнавание, а в левом – поиск и припоминание (активное воспроизведение слов). Т.е. дислокация функции воспроизведения меняется по локализации в левом и правом полушарии в зависимости от задачи.Компенсация функции. При поражении некоторых зон, то ломается звено. На его место можно вставить новое звено. Т.е. восстановить функцию до более эффективной ее работы.Динамика: психика меняется сильно в старости. Уменьшается количество нервной ткани – ограничения в когнитивной функциональности. Они возникают медленно, индивидуально. Обычно сначала стареет правое полушарие, а левое берет на себя его функции – следовательно, люди начинают по-другому жить и работать.Слово «Системность». Системность – некое целое, внутри которого есть части, которые можно наблюдать. Между ними есть определенные взаимодействия. Психические функции разные, но имеют в своей структуре общие звенья. Т.е. при нарушении первого звена может быть нарушено несколько систем. Нейропсихологический фактор является системообразующим элементом. Каждая психическая функция имеет уровневое строение, т.е. внутри каждой системы есть, еще по крайней мере, одна система.

Билет №19

Симптом, синдром и фактор в нейропсихологии. Их соотношение.

фактор, синдром и симптом. 
В понятийном аппарате нейропсихологии можно выделить 2 класса понятий. Первый – это понятия, общие для нейропсихологии и общей психологии; второй – это собственно нейропсихологические понятия, обусловленные спецификой ее предмета, объекта и методов исследования.

К первому классу понятий относятся такие, как «ВПФ», «психическая Деятельность», «психологическая система», «психический процесс», «речевое опосредование», «значение» и др.

Ко второму классу понятий – собственно нейропсихологических – можно отнести следующие:

Нейропсихологический симптом – нарушение психической функции, возникающее вследствие локального поражения головного мозга (или вследствие иных патологических причин, приводящих к локальным изменениям в работе мозга).

Нейропсихологический синдром – закономерное сочетание нейропсихологических симптомов, обусловленное поражением (выпадением) определенного фактора (или нескольких факторов).

Нейропсихологический фактор – структурно-функциональная единица работы мозга, характеризуется определенным принципом физиологической Детятельности, нарушение которой ведет к появленияю нейропсихологического синдрома..

Билет №20

Систематизация /классификация нейропсихологических факторов.

 Нейропсихологический фактор  — структурно-функциональная единица  работы мозга, характеризующаяся  определенным принципом физиологической  деятельности, нарушение которого  ведет к появлению нейропсихологического  синдрома.

Типы факторов:

1. Модально-специфические факторы,  связанные с работой корковых  отделов различных анализаторных  систем: зрительной, слуховой, кожно-кинестетической,  двигательной. Эти факторы изучались  (и продолжают изучаться) в  нейропсихологии в первую очередь.  Морфологическим субстратом этих  факторов являются прежде всего вторичные поля коры больших полушарий, входящие в «ядерные зоны» корковых отделов анализаторов. Модально-специфические нарушения в зрительной, слуховой, кожно-кинестетической и двигательной сферах проявляются в виде дефектов гнозиса и праксиса (разных форм зрительных, слуховых и тактильных агнозий, апраксий, сенсорных и моторных нарушений речи) и в виде различных модально-специфических мнестических нарушений (зрительной, слуховой, тактильной,

2. Модально-неспецифические факторы,  связанные с работой неспецифических  срединных структур мозга. Сюда  входит целая группа факторов, имеющих отношение к разным  уровням (и разделам) неспецифической  системы головного мозга. фактор «инертности—подвижности» нервных процессов, лежащий в основе синдромов поражения передних (премоторных, префронтальных) отделов мозга, обусловливающий разного рода персеверации в двигательной, гностической и интеллектуальной сферах; фактор «активации—инактивации», нарушение которого ведет к явлениям адинамии, расстройствам произвольного внимания, памяти, селективного протекания всех психических процессов; к ним относится, по-видимому, и фактор «спонтанности—аспонтанности», лежащий в основе активного целесообразного поведения, направляемого целями и программами, нарушение которого ведет к замене целесообразных поведенческих актов шаблонами и стереотипами.