Автор работы: Пользователь скрыл имя, 17 Января 2013 в 15:46, курс лекций
ЛЕКЦИЯ № 1 Введение в римское право
...
ЛЕКЦИЯ № 10 Обязательства как бы из договора (квазиконтрактные обязательства)
ЛЕКЦИЯ № 11 Обязательства из деликтов или как бы из деликтов
ЛЕКЦИЯ № 12 Наследственное право
В императорский период обычное право стало заменяться еще и потому, что образование единого обычного права на огромной территории невозможно, а местное обычное право не соответствовало централистским устремлениям императорской власти. Императоры решительно принялись за устранение местных обычаев на завоеванных территориях. «Авторитет обычая в силу его долговременного применения, говорится в одном императорском законе, значителен, но он не должен быть сильнее закона».
В республиканский период законы проходили через народное собрание и назывались leges. Развитие общества выдвинуло этот источник на первое место. Однако отметим, что в Риме законов издавалось очень немного; огромное распространение получили специфические формы правообразования – эдикты судебных магистратов и деятельность юристов (юриспруденция). Консерватизму, характеризующему римское право, эти формы правообразования соответствовали гораздо более, чем издание новых законов.
Кроме Законов XII таблиц важное значение для римского частного права имеют:
- Пэтелиев закон, IV в. до н.э., отменивший продажу в рабство и убийство должника, не уплатившего долга;
- Аквилиев закон, примерно III в. до н.э., об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей;
- Фальцидиев закон, I в. до н.э., об ограничении завещательных отказов, и др.
В период принципата народные собрания не соответствовали новому строю и потому должны были, естественно, утратить значение. Но так как в это время (первые три века н.э.) императорская власть еще была склонна прикрываться республиканскими формами, создавалось впечатление, что законы издавались сенатом (сенатусконсульты). По существу же это были распоряжения принцепсов, действовавшие «legis vice», так как сенат раболепно принимал их предложения, содержавшиеся в особых речах, произносившихся принцепсами orations ad senatum. В качестве примеров сенатусконсультов можно назвать Македонианум (I в. до н.э.), лишивший исковой защиты договоры займа подвластного сына; Велениум (I в. н.э.), объявивший недействительными всякого рода вступления женщины в чужой долг, и др.
Окончательное укрепление императорской власти привело к тому, что единоличное распоряжение императора стало признаваться законом: «что угодно императору, то имеет силу закона», а сам император «законами не связан». Императорские распоряжения, носившие названия конституций, существовали четырех видов:
1) эдикты – общие распоряжения, обращенные к населению (термин, уцелевший от республиканских времен, когда он имел совсем иное значение),
2) рескрипты – распоряжения по отдельным делам (ответы на возбуждавшиеся перед императором ходатайства),
3) мандаты – инструкции, дававшиеся императорами чиновникам,
4) декреты – решения по поступавшим на рассмотрение императора спорным делам.
В период абсолютной монархии императорские законы стали именоваться leges; встречаются и другие термины.
3. Эдикты магистратов
Одной из форм правообразования, специфичной для римского права, являются эдикты магистратов.
Термин «эдикт» происходит от слова dico (говорю) и в соответствии с этим первоначально обозначал устное объявление магистрата по тому или иному вопросу. С течением времени эдикт получил специальное значение программного обновления, какое по установившейся практике делали (уже в письменной форме) республиканские магистры при вступлении в должность. Юрист Гай писал, что важное значение имели эдикты:
1) преторов (как городского, так и ведавшего гражданской юрисдикцией в отношениях между римскими гражданами, так и перегринского, ведавшего гражданской юрисдикцией по спорам между перегринами, а также между римскими гражданами и перегринами, и, соответственно в провинциях, правителей провинций;
2) курульных эдилов, ведавших гражданской юрисдикцией по торговым делам (в провинциях, соответственно, квесторов).
В своих эдиктах, обязательных для издававших их магистратов, магистраты объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких нет и т.д. Эдикт, содержащий подобного рода годовую программу деятельности магистрата, называли постоянным в отличие от разовых объявлений по отдельным случайным поводам.
Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и, следовательно, только на тот год, в течение которого магистрат находился у власти. Однако фактически те пункты эдикта, которые оказывались удачным выражением интересов господствующего класса, повторялись и в эдикте вновь избранного магистрата и приобретали устойчивое значение (часть эдикта данного магистрата, переходившая в эдикты его преемников, называется edictum tralaticium).
Примерно с III в. до н.э. в Риме получила довольно заметное развитие торговля с другими италийскими общинами; затем стали развиваться торговые связи и с внеиталийскими странами. В то же время шел процесс сосредоточения земельной собственности в руках крупных землевладельцев, интересы которых оказывались иногда в противоречии с интересами рабовладельцев-коммерсантов, хотя при этом и землевладельцы и купцы были одинаково заинтересованы в сохранении рабовладельческого строя.
Общественные отношения, таким образом, значительно усложнились, вследствие чего старые неподвижные и весьма ограниченные количественно нормы цивильного права перестали удовлетворять запросам жизни. Новые потребности стали получать, в частности. при помощи эдиктов магистратов, в особенности преторского эдикта. Осуществляя руководство гражданским процессом, претор стал отказывать в иске при таких обстоятельствах, когда по букве цивильного права должны была быть предоставлена защита, и, наоборот, давать иск в случаях, не предусмотренных в цивильном праве. Таким путем преодолевались трудности, возникавшие вследствие несоответствия старых норм цивильного права новому укладу общественных отношений. Праву придавался прогрессивный характер, хотя формально не отменялись исконные нормы, к которым консервативные римляне относились с особым почтением.
Ни претор, ни другие магистраты, издававшие эдикты, не были компетентны отменять или изменять законы, издавать новые законы и т.п.; «претор не может творить право». Однако в качестве руководителя судебной деятельности претор мог придать норме цивилизованного права практическое значение или, наоборот, лишить силы то или иное положение цивильного права. Например, претор мог при известных условиях защитить несобственника как собственника (и тем самым оставить без защиты того, кто мог быть собственником по цивильному праву), но он не мог несобственника превратить в осбственника. Источник и объяснение этого противоречивого положения надо искать в особенностях римского государственного права: закон не может исходить от магистрата, закон выражает волю народа; магистрат же в силу своей особой власти, именуемой imperium, руководит деятельностью суда и в этом порядке дает судебную защиту новым общественным отношениям, нуждавшимся в защите и заслуживавшем ее.
Подобного рода правотворческая деятельность судебных магистратов развивалась постепенно. Сначала претор не посягал на авторитет и силу цивильного права и только помогал их осуществлению, подкрепляя общественные отношения, урегулированные цивильным правом, также и своими исками. По выражению юриста Папиниана, претор в этих случаях действовал iuris civilis adiuvandi gratia, помогал применению цивильного права. Например, лицу, которое признавалось по цивильному праву ближайшим законным наследником после другого лица, претор стал давать еще свои предусмотренные эдиктом средства защиты права этого цивильного наследника, причем преторское средство защиты фактически было более действенным, чем защита по цивильному праву. Далее претор сделал следующий шаг: с помощью своего эдикта он заполнял пробелы цивильного права (действовал iuris civilis supplendi gratia). Например, на случай, если у лица не будет ни одного из наследников, признаваемых цивильным правом, претор в своем эдикте обещает иск для защиты права на наследование некоторым другим лицам и, таким образом, создает новую категорию наследников. Наконец, эдикт претора стал включать такие пункты, которые были направлены на изменение и исправление цивильного права (iuris civilis corrigenda gratia). Например, когда старое родство, основанное на подчинении власти одного и того же главы семьи (так называемое агнатское родство), стало терять свое значение, уступая место кровному родству, претор объявил в эдикте, что в известных случаях наследство фактически будет закреплено не за цивильным наследником, а за другим лицом. Претор не имел права отменять нормы цивильного права и не делал этого. Цивильный наследник не объявлялся утратившим свое право; он оставался номинально наследником, но так как преторский эдикт обеспечивал защиту другому лицу («преторскому» наследнику), у цивильного наследника оставалось только одно имя наследника, nudum ius, голое право, в том смысле голое, что оно не было снабжено, покрыто исковой защитой.
Таким образом, преторский эдикт, не отменяя формально норм цивильного права, указывал пути для признания новых отношений и этим становился формой правообразования. Давая средства защиты вопреки цивильному праву (или хотя бы в дополнение цивильного права), преторский эдикт создавал новые нормы права.
Юрист Марциан называет преторское право «живым голосом» цивильного права именно в том смысле, что преторский эдикт быстро откликался на новые запросы жизни и их удовлетворял.
В результате такой правотворческой деятельности преторов, курульных эдилов, правителей провинций, сложилась наряду с ius civile, исконным гражданским правом новая система права, получившая название ius honorarium (от слова honores - почетные должности, т.е. право магистратское) или ius praetorium – преторское право, так как наибольшее значение в этой правотворческой деятельности имел именно преторский эдикт.
Та особенность правотворчества преторов (и других названных выше магистратов), что они, не имея законодательной власти, тем не менее создавали в порядке руководства судебной деятельностью новые нормы и институты права, вытеснявшие старые цивильные нормы и институты, получила яркое выражение в терминологии римских юристов.
Применительно к институтам цивильного права употреблялся термин legitimus (законный), но не употреблявшийся в отношении институтов преторского права, а иногда даже противопоставлявшийся им; например, legitima hereditas, наследование по цивильному праву, в противоположность наследованию по преторскому эдикту (bonorum possessio); iudicium legitimum – судебное разбирательство на основе цивильного права, в противоположность гражданскому процессу на основе власти (imperium) претора; actus legitimi – акты цивильного права и т.д. Применительно к отношениям, регулируемым преторским эдиктом, употребляли, например, выражение, iustae causae (справедливые, достаточные основания), но никогда не встречается выражение legitimate causae и т.д. Классические юристы термином ius обозначали только законы и древние обычаи. Лишь в период абсолютной монархии термин leditimus приобрел значение родового понятия, в связи с чем при кодификации Юстиниана была произведена в текстах классических юристов подстановка этого термина (так называемая интерполяция) там, где сами классические юристы употребляли другие выражения; так. независимо от происхождения института (цивильный или преторский) употребляли термин legitimum tempus (законный срок – для приобретения права собственности по давности владения; для получения in integrum restitution, восстановления прежнего состояния), legitimate usurae (законные проценты) и т.д.
Нормы преторского права, переходившие из эдикта в эдикт, получали значение обычного права и воспринимались цивильным правом (так. ответственность домовладыки по договорам подвластных, заключенным на основании iusus, распоряжения домовладыки, была введена преторским эдиктом, а затем стала признаваться цивильным правом и пр.).
Эдикты правителей провинций в значительной мере заимствовали содержание из преторского эдикта. Цицерон в письме к своему другу Аттику рассказывает, как он, будучи правителем провинции Киликии, издавал эдикт. Он разработал его, еще находясь в Риме, причем в качестве образца взял эдикт своего учителя – известного юриста Квинта Муция Сцеволы. В первой части эдикта он определил финансовые вопросы; по второй – указал средства защиты, основанные на его воле (imperium) и т.д.
Правотворчество преторов и других судебных магистратов не могло сохранить своего былого значения по мере того, как усиливалась власть императоров, которые стремились наложить свою руку и на деятельность судебных органов. К тому же основные категории исков, необходимые для практики, были установлены.
Во II веке н.э. император Адриан возложил на юриста Юлиана кодификацию отдельных постановлений, содержавшихся в преторских эдиктах. Выработанная Юлианом окончательная редакция «постоянного эдикта»была одобрена императором и объявлена неизменной постановлением сената; однако император оставил за собой право делать дополнения к эдикту.
С этого времени
правотворческая деятельность претора
(и других магистров) прекратилась и
противоположность цевильного и
преторского права стала
«Постоянный эдикт» в редакции Юлиана не дошел до нас, но сохранились фрагменты комментариев римских юристов к этому эдикту. С помощью названных комментариев в новое время сделаны попытки реконструкции эдикта.
4. Деятельность юристов
1. В произведениях
Цицерона форма деятельности
юристов характеризуются
2. Юристам в
древнейшую эпоху были жрецы
(понтифы), составлявшие как бы
особую касту, представители