Н. С. Розов. рациональная философия истории: ценности, сферы бытия и динамические стратегии

     Для того, чтобы ту или иную выраженность внутри временного потока мы признали в качестве Ивана Ивановича, необходимо, чтобы все многообразие его существования  осуществленное в вечности, было каким-то образом дано в этом отдельном моменте времени. Но актуально это многообразие не может вместиться в моменте, зажатом между прошлым и будущим. Следовательно, оно присутствует в нем потенциально, будучи нераскрытым, в сперматическом виде. Это и есть присутствие в моменте смысла, благодаря которому мы и осознаем наличие Ивана Ивановича, а не игру калейдоскопа времени.

     Используя традиционную терминологию, смысл человека я буду называть духом. Дух – это  тот неизменный стержень личности, который содержит в себе в сперматическом виде все многообразие душевного и телесного существования. Когда через лицо человека мы видим его внутреннюю жизнь, его прошлое, глубину его личности, т. е. когда лицо приоткрывает сокрытый в себе смысл, тогда мы называем такое лицо одухотворенным. И всегда замираем в благоговении перед одухотворенностью, в какой бы форме не являлся нам высший смысл: в природе ли, в храме, в человеке ли.

     Смысл, таким образом, можно определить как данность в каждом моменте  времени вечного, как данность актуального многообразия в своем органическом единстве, но в потенциальном, сперматическом виде.

     Сказанное можно представить и в платоновской парадигме. Актуально данное многообразие во внутреннем единстве, имеющем вечное бытие – эйдос. Явленность эйдоса во времени – слово или вещь, а связь, соединяющая слово или вещь с эйдосом – смысл. Иначе говоря, смысл – это присутствие целого вечного эйдоса в отдельном моменте времени.

     Графически  смысл можно выразить в виде треугольника с бесконечным количеством лучей, спадающих с вершины на основание, где основание будет олицетворять актуально данное многообразие, а вершина – потенциально данное многообразие, или сперматическое тождество. 

     3. Вечность как живое тождество.

     Если  бы нам удалось разложить музыку на последовательность самостоятельных обособленных звуков, то саму мелодию, как таковую, мы бы не услышали, подобно тому, как ребенок, прочитав отдельные буквы, порой не может соединить их в слово. Музыка несводима на последовательность отдельных звуков, ибо представляет собой такой звуковой организм, внутри которого каждый отдельный звук обретает новое содержание, новый смысл.

     Но  для акта слушания мало того, чтобы  каждый отдельный звук в сперматическом виде содержал всю музыку в целом.

     В музыке необходимо, чтобы целое звучало в каждом отдельном звуке, звучало как актуально данное многообразие. Для музыкального восприятия важно не только звучание сменяющих друг друга звуков, но и звучание в каждом из этих звуков всех других, составляющих музыкальный организм. Иными словами, музыку делает возможной данность всех звуков в наличности настоящего, облекающаяся каждый раз в новую форму звучания отдельного звука. В музыке это становится возможным через сопричастность каждого звука каждому другому звуку.

     Гармонию  мы воспринимаем тем ярче, чем ярче выражается в каждом звуковом моменте  вся музыка в целом. Более подробный  анализ музыки можно найти у А.Ф.Лосева.

     Музыкальная сопричастность звуков отражает принцип  взаимосвязи различных моментов в вечности. Если во времени момент дан как нечто обособленное от других моментов, относящихся к нему как прошлое и будущее, то в вечности каждый момент помимо собственной данности возводит к наличности настоящего всякого другого момента. Если во времени момент А тождественен сам себе: А=А, то в вечности он тождественен каждому другому моменту, хотя и остается отличным от него (что позволяет органическому единству сохранять индивидуальность собственных составляющих и выражать себя через них каждый раз в новой форме): А=А, А=В, А=С и т.д. Такое тождество, которое раскрывается как актуально данное многообразие я называю живым тождеством. Аналогичное понимание живого тождества применительно к вечной Истине можно найти у о.Павла Флоренского.

     4. Ритуал как субстанциальное восхождение к смыслу.

     Теперь  обратимся к истории как последовательности событий. Если во времени в наличности настоящего может быть представлено каждый раз лишь отдельное событие, то в вечности – вся последовательность событий как таковая. Но, помимо этого, в вечности еще должна быть явлена сопричастность каждого события каждому другому событию. Иными словами, каждое событие будет содержать в себе другое событие.

     Теперь  посмотрим как проецируется это  живое тождество событий в  вечности на временную последовательность, то есть, как будет осуществляться принцип живого тождества: А=А, А=В, А=С... во времени. Ряд событий: В, С и прочие, должны являть через себя при этом событие А. Такую данность мы находим в ритуальных праздниках. Так, в празднике Рождества вместе с наличествующим событием присутствует и событие рождения Христа. Актуализация этого события в Рождестве осуществляется через ритуал.

     В ритуале какое-либо особенно важное событие актуализируется в историческом процессе с определенной цикличностью. Иными словами, живое тождество в потоке времени будет раскрываться как цикличность, ритм.

     Вместе  с тем ритуал возводит не только к какому-либо определенному событию, но и ко всей цикличной последовательности, к ритму как таковому. Через  ритуал циклическая последовательность событий образует новое органическое единство, не сводимое на совокупность этих событий, подобно тому, как это мы видели на примере музыки. Открывается некая внеисторическая реальность, которая через ритуал присутствует в каждом отдельном событии.

     Так, праздник Ивана Купалы несводим на восхваления языческого бога либо на простое напоминание об Иоанне Крестителе, но возводит к иной реальности, к сущности стихии воды. Подобно этому всякий исторический ритм открывает трансцендентное бытие. Так, в ритме: 1905 год, 1917, 1929, 1941, 1953, 1965, 1977, 1989... присутствует некая трансцендентная реальность, которая, в частности, может олицетворяться, согласно восточному календарю, и в символе змеи.

     Через ритуал новое органическое единство исторических событий должно являться в каждом отдельном событии как нечто целое. Это становится возможным, как это я указывал выше, если это органическое единство будет дано в сперматическом тождестве, т.е. как смысл.

     5. Макроистория.

     Теперь  я попробую показать взаимосвязь  используемых мною понятий по отношению к истории.

     Смысл – это выраженное во времени сперматическое тождество органического единства исторических событий.

     Ритуал  – субстанциальное восхождение  от отдельного события к смыслу.

     История – раскрытие смысла во времени через свободное творчество людей. История имеет свой прообраз в вечности, кой присутствует в ней через ритуально открываемый смысл.

     Тут можно провести аналогию между музыкой  и историей. По музыкальному опыту  мы знаем, что в восприятии звука  может быть разной степень раскрытости смысла и его выраженность в мелодии как актуализированном органическом многообразии, и чем больше эта степень, тем ярче чувство гармонии. Вершиной музыкального переживания является экстаз – разрушение временных границ и выход в вечность.

     Подобно этому и в ритуале может  быть разной степень раскрытости  смысла, как предзаданного в сперматическом тождестве органического единства исторических событий. Если я указываю, что в историческом процессе человек  через собственное свободное  творчество участвует в раскрытии смысла, то при этом должен добавить: “в определенной степени”. В ритуале же он может также через свободное творчество участвовать в процессе раскрытия смысла, но в иной степени, на ином уровне. Исторический процесс, раскрывающий смысл на ином уровне, я называю макроисторией.

     Макроистория  связана с историей единым смыслом  или смыслами, но содержание потока событий разное. Так, каждое макроисторическое  событие представляет собой единоданный  акт целого организма событий, раскрытых  в истории в определенном ритме. Макроистория представляет собой такой же временной поток, что и история, только более высокого порядка. Отличие макроисторического времени от исторического заключается в степени способности момента времени актуализировать в себе то многообразие, которое потенциально наличествует в смысле.

     6. Макроисторическая личность.

     Концепция макроистории заставляет вспомнить  иерархию эйдосов платоновской традиции и ангельскую иерархию – христианской. В контексте христианского платонизма я попытаюсь философски обосновать идею макроисторической личности.

     Живое тождество личностей предполагает единство и раздельность, переживание  другого как себя и осознание  отличности другого от себя. Такое  живое тождество есть любовь (понимаемая не как эмоциональное состояние, а как принцип человеческого существования). В совершенной любви человек неразрывен с другим, растворяется в нем, переживает внутренний мир другого как свой. Но любовь это одновременно и направленность, она предполагает существование отличного от себя. При полном растворении одного в другом любовь невозможна. В любви человек переживает и тождество и различие с другим. Но если мы будем понимать любовь как принцип бытия, то должны это тождество и различие истолковать онтологически.

     Так, откровение “Бог есть Любовь” является откровением о том, что Бог есть живое тождество Своих Ипостасей. Применительно к людям живое тождество раскрывается как соборность, когда в каждом человеке во всей полноте воплощены другие люди.

     Это соборное единство людей выражено на ином уровне как единый организм различных личностей – новая личность. Так, Адам есть самостоятельная личность, но вместе с тем это и организм личностей, когда либо живших на земле; сущность каждого человека.

     Если  мы обратимся к Библии, то обнаружим, что там повествуется не только об исторических, но и о макроисторических событиях того или иного уровня. Увидеть это мешают попытки иносказательного толкования Библии, что является симптомом интеллектуальной немощи, ибо представляют собой такую редукцию содержания, которая позволила бы воспринимать прочитанное в соответствии с собственными рассудочными стереотипами.

     Признание необходимости иносказания есть отвержение откровения, отвержение мистического содержания. Ибо высшая трансцендентная  реальность воплощается в том, что явлено реально, а не является головоломками для абстрактно-интеллектуальных игр. Соответственно, если мы признаем за Библией исторический смысл и понимаем ее повествование как откровение, то мы должны понимать содержание Библии буквально, независимо от собственных интеллектуальных установок.

     В качестве опровержения буквальному  пониманию Библии выставляются кажущиеся  нелепости и противоречия. Но совершенно очевидно, что подобный эффект возникает  вследствие совмещения макроисторического и исторического повествования в одной линейной форме изложения.

     7. Миф как макроисторическая память.

     Макроисторическое повествование должно пониматься буквально, как безусловная реальность, и, вместе с тем, как нечто отличное от реальности, в которой живет человек; как историческая последовательность событий, но носящая внеисторический, и даже вневременной характер. Иными словами, макроисторическое повествование есть миф.

     Но  макроистория может не только пониматься, но и переживаться как безусловная  реальность, если человек через ритуал субстанциально восходит к ней, участвует в ее процессе. Миф, таким образом, становится воспоминанием об этом субстанциальном восхождении.

     Макроистория  может быть связана единым смыслом  со всякой другой историей: историей народа, историей культуры, историей человеческой жизни. Отдельные события истории и макроистории становятся связанными едиными смысловыми линиями, как, например, рождение и умирание Осириса связано с ритмом жизни в долине Нила, а битва между Индрой и Вритрой – с соотношением сил света и тьмы в течении годового цикла.

     Ф.Б.Я.Кейпер трактовал некоторые мифы как  припоминание момента зачатия. Так, убийство Индрой Вритры он истолковывал как символический пересказ воспоминания оплодотворения сперматозоидом яйцеклетки. Рождение из яйца предка людей – Праджапати – еще более недвусмысленно указывает на оное событие. Подобным образом можно истолковать миф об изгнании из рая как воспоминание момента рождения.

     Однако  эти мифы можно интерпретировать не как иносказание пережитых событий, а как соединение исторического и макроисторического в единой символике. Такое соединение возможно в силу того, что два параллельных событийных процесса раскрывают один и тот же смысл. В данном случае момент рождения человека связан единым смыслом с началом общечеловеческой макроистории.