Эллиптические предложения в современном немецком языке

Эта проблема представляется особенно интересной на фоне традиционно существующего мнения о том, что основной функцией научного стиля является функция сообщения в отличие от функции воздействия и общения, характеризующих художественный и разговорный стили. Нам более близка точка зрения, все чаще высказываемая в современной лингвистической литературе, согласно которой научный текст, являясь аккумулированным продуктом коллективного сознания, выступает, как субъектно-субъектное взаимодействие, постоянно продолжающийся открытый. Такое восприятие научного текста диктуется всем ходом развития современного общества, теми процессами глобализации, которые происходят в мире. 
 

3.1 Концептуальная составляющая дефиниции эллипсиса  

Появление новых концепций применительно к языку, по-новому высвечивающих известные проблемы и предлагающих иные пути их разрешения, и не означает отказа от достигнутых в рамках ранее доминировавших исследовательских парадигм результатов. И хотя нередко мы имеем дело действительно с новыми оригинальными подходами к решению ранее поставленных задач, нередко речь идет о продуктивной переработке и переосмыслении ранее уже высказывавшихся идей. Данное положение в значительной степени будет относиться и к рассматриваемому нами феномену синтаксического эллипсиса.  
Будучи предметом исследовательского интереса многих поколений языковедов, эллипсис в рамках современной когнитивно-дискурсивной научной парадигмы в значительной степени обнаруживает те онтологические характеристики, которые были выявлены предыдущими исследовательскими парадигмами. Данные характеристики, равно как и основная проблематика, связанная с обсуждаемой структурой языка, неизбежно выявляют себя в дефинициях эллипсиса, предлагаемых разными словарями. Обратимся к некоторым из них.  
Лингвистический Энциклопедический словарь определяет эллипсис как пропуск в речи или тексте подразумеваемой языковой единицы, структурную «неполноту» синтаксической конструкции. Выявляя себя, прежде всего в сфере предложения, эллипсис определяется как:

а) пропуск  того или иного члена предложения, компонента высказывания, легко восстанавливаемого из контекста, причем смысловая ясность  обычно обеспечивается смысловым и/или  синтаксическим параллелизмом;

б) отсутствие какого-либо компонента высказывания, легко восстанавливаемого из конкретной речевой ситуации;

в) нулевая  связка (моя мать — врач).  
В «Грамматике немецкого языка» В. Юнга (1966) автор указывает, что под эллипсисом понимают, как правило, языковую экономию на синтаксическом уровне, заключающуюся в отсутствии лишних членов предложения, выводимых из ситуации. Далее в грамматике приводятся образцы экономии, проявляющейся на уровне словосочетания и предложения, указывается также на причины целесообразности экономии - они кроются в функциональных особенностях того или иного стиля (газетных заголовков, сообщениях о спорте и погоде, «телеграфного» стиля и др.) (Юнг, 1996, с. 117).  
Словарь-справочник лингвистических терминов под ред. Д. Розенталя и М. Теленковой (1985) разводит понятие эллипсиса и эллиптического предложения. Первый по-прежнему увязывается с пропуском элемента высказывания, восстанавливаемого в контексте или ситуации, при этом подчеркивается роль эллипсиса как стилистической фигуры, служащей для придания речи динамичности и художественной выразительности (Розенталь, Теленкова 1985, с. 393). Во втором же случае, когда речь идет о понятии эллиптического предложения, оно - наряду с контекстуально-неполным, ситуативно-неполным и диалогическим неполным предложением — образует корпус статьи «неполное предложение» и понимается в традиционном для отечественной науки о языке смысле - как «неполное по составу предложение, в котором отсутствие глагола-сказуемого является нормой» (Розенталь 1985, с. 146). Здесь следует сделать важную оговорку, относительно того, что в русском языке, в отличие от немецкого, терминологически присутствуют как понятие эллиптического, так и понятие неполного предложения. При этом термин «эллиптическое» представляет класс безглагольных предложений, в случае же отсутствия других членов предложения используется термин «неполное предложение» (Лекант 1960, с. 17). Следуя традиции, принятой в  
немецкой грамматике, а также исходя из значения термина «эллипсис» (в переводе с греческого эллипсис означает «опущение», «пропуск»), в нашем исследовании мы не будем делать разграничения между собственно эллиптическим и неполным предложением и включим в категорию синтаксического эллипсиса весь корпус высказываний, характеризующихся неполнотой формального состава.  
Словарь Дудена (1984) трактует эллипсис прежде всего как «экономию частей речи, в основе которой лежит стремление однократно выразить общее, известное (Gemeinsames)». И хотя в начале статьи указывается на возможность разносторонних подходов к эллипсису (в частности, стилистического, прагматического), а также на тот факт, что синтаксические структуры не всегда следует восполнять, тем не менее, основанием классификации эллипсисов служит традиционный (см. тж. Duden 1959) грамматический критерий выпущения определенных частей речи в рамках предложения. В соответствии с ним выделяется «экономия частей речи в равноценных предложениях», «экономия атрибута, относящегося к разным существительным», «экономия существительного, относящегося к разным атрибутам» и т. д. (Duden 1984, с. 636 - 639).  
«Коммуникативная грамматика немецкого языка» Л. М. Михайлова определяет эллипсис как «явление, выражающееся в невербализации ряда языковых единиц в речевой цепи ... на основе данных общей коммуникативной ситуации, контекста и пресуппозиции» (Михайлов 1994, с. 188).  
Анализ приведенных, а также ряда других дефиниций эллипсиса, позволяет заключить, что:  
а) исследовательский интерес к эллипсису - явлению, проявляющего себя в разных областях лингвистического знания (грамматике, лексике, стилистике, фразеологии и т. д.) носит многосторонний характер;  
б) являясь структурой языка, эллипсис выявляет свои характеристики только в процессе функционирования в речи, что находит отражение в привлечении параметров ситуации и контекста;  
в) обнаруживая в целом широкую проблематику, основной акцент при трактовке эллипсиса и его классификациях делается на синтаксическом, формальном критерии;  
г) данный критерий предполагает оперирование термином предложения, в частности «полного» предложения, на основе которого происходит выстраивание оппозиции и вычленение собственно эллиптического предложения (высказывания);  
д) эллипсис выступает как один из релевантных элементов, обеспечивающих компрессию речи в рамках разных функциональных стилей;  
е) являясь составной частью текста, эллипсис выступает как когерентное средство, обеспечивающее реализацию такой важнейшей текстовой характеристики, как связность;  
ж) понятие эллипсиса оказывается непосредственно связанным с понятием языковой экономии, суть которой состоит в стремлении к передаче большего количества информации в единицу времени.  
Хотя некоторые из приведенных дефиниций и затрагивают такие аспекты представления эллипсиса, как стилистика, логика, риторика и др., центральное место в приведенных выше определениях занимает грамматический аспект, заключающийся в прямом или косвенном противопоставлении эллиптического («неполного») предложения и предложения с завершенным субъектно-предикатным отношением. Такого рода противопоставление не случайно, и обусловливается оно исторической взаимосвязью развития взглядов на эллипсис и развития теории предложения. В этой связи представляется целесообразным подробнее рассмотреть данную корреляцию в диахроническом аспекте, что позволит лучше понять сущностные характеристики предмета нашего исследования. 

3.2 Эллипсис в античной и средневековой традиции описания  
Взаимосвязь понятий эллипсиса и предложения исторически обусловлена и имеет давнюю традицию.  
Изначально понятие эллипсиса как сокращения языковой единицы в речи или тексте упоминалось в риторическом аспекте, как языковая неправильность того или иного автора, а также как средство выражения экспрессии, способствующее эстетическому воздействию на читателя и придающее тексту динамизм и выразительность. Следствием такого восприятия эллипсиса явилось его отнесение к стилистическим ресурсам языка, что послужило, в свою очередь, причиной почти полного его исключения из традиционных грамматик, ориентированных, как правило, на изучение литературного стиля (Зеликов 1994, с. 100).  
Понятие эллипсиса как грамматического явления принято связывать с именем Квинтиллиана, который, отделив фигуры от тропов, к числу грамматических фигур причислил эллипсис (Малявина 1985, с. 74). Впоследствии определения эллипсиса как фигуры речи с соответствующими примерами можно встретить в работах древних и раннесредневековых грамматистов (Доната, Харисия, Помпония, Исидора, Ланакра и др.).  
Особое место в становлении теории эллипсиса принадлежит традиционным универсальным грамматикам средневековья, в которых данное понятие выводится исключительно из его связи и на основе противопоставления с полным предложением.  
Первым, кто последовательно применял понятие эллипсиса при построении своей концепции, был известный английский гуманист Т. Линакр (1460 — 1524). Его лингвистические построения были подхвачены и отражены в известной грамматике Ф. Санчеса «Минерва» (1587). Среди так называемых «фигур-конструкций», т. е. частей предложения, представляющих собой отклонения от нормы, Санчес, наряду с избыточностью (плеоназмом), нарушением согласования (силлепсисом) и нарушением порядка слов (гипербатоном), выделяет также эллипсис, понимаемый как уменьшение конструкции. Примечательно, что наиболее важной для языка фигурой автор считает эллипсис, целесообразность которого объясняется стремлением языка к краткости: «... тем приятнее речь, чем больше в ней невыраженного, дающего, однако, возможность для понимания». Эллипсис определяется Санчесом как «нарушение высказывания или высказываний по отношению к правильной конструкции»; эллиптичным считается высказывание, в котором отсутствует любой компонент, необходимый для правильной с позиций универсальной грамматики конструкции (Санчес, 1587, цит. по Малявина 1985, с. 76-77). Правильной же конструкция могла считаться в том случае, если она представляла собой законченное логически правильное суждение. Таким образом, в средние века понятие грамматически правильной конструкции, отождествляемое с понятием предложения, становится определяющим при подходе в том числе и к описываемой нами единице языка. Отныне развитие теории предложения во многом предопределяет характер дальнейших исследований языковых категорий. И поскольку в качестве исходных постулатов при трактовке предложения в рамках рациональных грамматик выступали определенные логические принципы, то и понимание предложения также наполнялось логическим содержанием, определявшим в конечном итоге его полноценность: полноценным считалось то предложение, которое являло собой законченную мысль, вербально выраженное суждение. Отсюда в качестве критерия эллиптичности выступала необходимость восполнения предложения до полносоставного, а, следовательно, полноценного. Не случайно Санчес выделяет правила эллипсиса, выстраиваемые строго в соответствии с принципами логики. Не случайной представляется и трактовка эллипсиса во французской грамматике «Пор-Рояль», где последний понимается как нарушение конструкции предложения соответствующей структуре мысли.

Однако  позиция подчинения природы оказывается  неоднозначной. С одной стороны, развивая науку и технику, укрощая и ставя природу к себе на службу, человек решает ряд проблем, жизненно важных для своего дальнейшего существования - побеждает голод, болезни, продлевает себе жизнь, обеспечивает себя жизненным пространством. Развитие техники обеспечивает прогресс социальной жизни, освобождая людей от тяжелой и рутинной работы, увеличивая время досуга для интеллектуального и духовного творчества. Все это возвеличивает фактор научно-технического прогресса, делая его основополагающей ценностью современной цивилизации. С другой стороны, делая жизнь человека легче, интереснее, продолжительнее, прогресс одновременно оказывает и значительное давление на природу, загрязняя и истощая ее. Экспансия человеческой деятельности привела к тому, что человечество оказалось перед лицом глобальной экологической катастрофы. Это объясняется тем, что природные ресурсы, хищнически используемые техногенной цивилизацией, не бесконечны, а запасы невосполнимы. Загрязнение же окружающей среды приобрело со временем лавинообразный характер. Уровень технологий достиг того этапа, когда одной ошибки может оказаться достаточно, чтобы повлечь за собой техногенную катастрофу с непоправимыми последствиями, которые ощутит на себе все человечество. В результате проблема экологической катастрофы вошла в 20 в. наряду с угрозой новой мировой войны в число глобальных, что потребовало значительной переоценки ценностей. Чистая природа, равно как и мирное сосуществование — вот две основные предпосылки дальнейшего выживания и развития человечества. В соответствии с этим стали меняться и ценностные нормы мирового сообщества - идея «общего дома», идея гармоничной связи природного и социального выступают в качестве ведущих, однако их реализация возможна только в условиях совместного скоординированного принятия глобальных проектов и решений. На национальном же уровне необходима консолидация всех сил общества, интеграция национальных и групповых средств, позволяющих эффективно решать частные проблемы, связанные с экологией. Пример Германии в этой связи может считаться насколько показательным, настолько и поучительным. Не секрет, что «экономическое чудо» 60-х гг. повлекло за собой не только значительное увеличение валового национального продукта, но и существенное ухудшение экологической обстановки. Однако, благодаря активности общественного мнения, удалось вовремя консолидировать усилия заинтересованных слоев общества, принять конкретные меры и программы как по нормализации обстановки, так и по обеспечению государственного и общественного контроля в области природопользования. Все это сыграло огромную роль в оформлении, продвижении и популяризации в немецком обществе такого важного культурнозначимого концепта как Umweltschutz, который, по-разному вербализуясь, наиболее полно раскрывает суть внедрившегося и широко практикуемого сейчас в Германии и других постиндустриальных западных странах отношения к природе:

   «Ich wurde die Flaschen nie in den Mulleimer werfen».

   «Machst du das nur deinetwegen?», fragte Catharina.

   «Nee, wegen derNatur». (Wickert 2003, S. 52)

Осознание того, что загрязнение природы  идет не на пользу человеку, закладывается  еще в детстве. Младший брат, беседуя  с сестрой, прекрасно понимает это  и признает, что правильная утилизация стеклянной тары никоим образом не затрагивает его личные интересы, он это делает ради природы (каузативное ЭВ «Wegen der Natur»), о чем свидетельствует продолжение разговора:

   Alix warf ein: «Der ermordete amerikanische President John F. Kennedy hat mal gesagt: «Frag nicht, was dein Land flir dich tun kann, frag, was du fur dein Land tun kannst.»

   «Ein kluger Satz», sagte Catharina. «Es denken leider nur viel zu wenig Leute so. Dabei hat jeder die Pflicht, soweit er kann, sich fur das gute Gelingen des Zusammenlebens einzusetzen. Das muss ja nicht viel sein. Wir setzen uns alle fur das gute Gelingen des Zusammenlebens ein, wenn wir die Umwelt schutzen.»

   «Die Flaschen in den Container werfen!», meldete sich Felix. (Викерт, 2003, с. 55)

Первая, связанная с темой защиты окружающей среды и вербализованная в форме ЭВ, ассоциация, которая эвристически приходит в голову двенадцатилетнему Феликсу, при его разговоре со старшей сестрой не является случайной. Сознание необходимости своевременной утилизации стекла, равно как и бумаги, пластика, других бытовых отходов прививается ребенку с детства, причем делается это как в школе, так и в семье. В результате такого рода соучастие и сопричастность ребенка - будущего взрослого члена гражданского общества - обеспечивает его быструю социологизацию, способствует его становлению как гражданина.

Естественно, поэтому, что в начале 21 в. идея гармоничной  связи природного и социального  признается единственно возможной  и не имеет альтернатив. Понятие  экологического сознания (Umweltbewusstsein) наиболее полно раскрывает суть внедрившегося и широко практикуемого сейчас в Германии и других постиндустриальных западных странах отношения к природе.

Таким образом, будучи изначально существом  природным, человек не может не испытывать на себе влияние природы. Вместе с  тем, выстраивая свои отношения с ней индивид не только приспосабливается, но и, выступая в качестве активного, деятельностного начала, подчиняет ее себе. При этом степень подчинения природы может достигать уровня, представляющего угрозу для самого человека. В результате актуальным становится вопрос о формировании экологического сознания личности, которое бы смогло выступить в качестве посредника между природным и социальным началом индивида. 

3.3 Деятельностная сфера

Деятельностная  сфера человеческого проявления, корреспондируя с понятием активности, прежде всего отождествляется с отношением человека к труду, истоки которого во многом обнаруживаются в религиозных традициях и установках, доминирующих в том или ином обществе. В разные эпохи ценностное отношение к труду было не одинаковым, однако, ни одна из религий не исповедует отрицательного отношения к деятельности, в них всегда достаточно отчетливо представлен рациональный, практический элемент. Раннее христианство определяет праздность как самый тяжкий грех, труд же им оценивается с религиозно-этической точки зрения как средство приближения к Богу. Однако, ключевое значение в определении ценности труда и соответствующем переосмыслении роли человека как субъекта труда в истории сыграл период Реформации. Сложившаяся в то время новая этика протестантизма не только признает достоинство труда, но и рассматривает его как основное призвание человека, его предназначение. Хозяйственная профессия оценивается как ответ на призыв Бога, готовность преобразовывать, желание совершенствовать свое мастерство, свой хозяйственный навык воспринимаются как моральный долг. При этом, согласно моральным принципам протестантизма, накопление и получение прибыли сочетается с преодолением искушения всяческих удовольствий, труд соотносится с аскетизмом, с высокой целью земного существования. Даже милосердие понимается как готовность помочь обездоленному освоить новую профессию и позволить ему продуктивно работать, а бережливость становится одной из высшей добродетелей:

   «Ich bin kein Verschwender. Nein, das bin ich nicht. Habe ich nicht in den Paar Monaten, da ich in der Garage bin, 87 Franken erspart? 87 Franken in vier Monaten!...» (Biihrer, Der Zahltag 2002, S. 127)

Герой рассказа не имеет постоянного места  работы. Тем не менее, даже на временной работе, где он занимается ремонтом автомобилей, ему удается экономить. Умение экономить является бесспорной добродетелью, которая особо ценится женщиной, если эта добродетель присуща мужчине, поэтому герой не случайно подчеркивает эту свою способность. Подчеркивая сумму, которую он сэкономил, и время, в течении которого он это сделал, молодой человек, преследует свой интерес и не без оснований надеется, что эта его способность сможет стать важным аргументом в дальнейших отношениях с девушкой, которую он намечает себе в жены.

Наряду  с вышесказанным, важно также  заметить, что когда речь идет о  бережливости, то не имеется в виду страсть к накоплению, приращение требует от агента хозяйственной  жизни еще большего напряжения и  отождествляется с приростом  бытия, выходом за пределы насущного, нужного, потребляемого. Данная установка предвосхищает одну из определяющих черт наступившего позже нового экономического устройства общества - капитализма, при котором целью производства становится расширение самого производства, а предпринимательство отождествляется с приглашением к иному существованию, к поиску новых «Я», которые человек стремится воплотить в своих замыслах: