Убийство матерью новорожденного ребенка

В случае изъятия привилегированного состава из УК РФ лица, совершившие преступление в момент действия специальной нормы, не могут быть привлечены к уголовной ответственности на основании общего состава. Они будут отвечать по “отмененной” статье, предусматривающей привилегированный состав именно по той причине, что данное деяние было преступно и в момент действия специальной нормы, и в момент ее отмены. Происходит явление ультраактивности, или, иначе говоря, реанимирование отменного закона, который и по окончании своего срока действия продолжает применяться к преступлениям, совершенным в период действия этого закона.

Е. Б. Кургузкина предлагает действия 14—15-летних женщин-детоубийц квалифицировать по п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ[88].

По нашему мнению, это неправильная рекомендация. Повышенный возраст уголовной ответственности за детоубийство, по сравнению с убийством, не означает, что в случае, когда женщина не достигла 16 лет, она должна отвечать по ст. 105 УК РФ. Квалификация детоубийства, совершенного женщиной в возрасте от 14 до 16 лет, по п. “в” ч. 2 ст. 105 УК РФ не основана на законе, поскольку в данном случае речь идет о конкуренции не специального и общего состава преступления, как считает Е. Б. Кургузкина, а привилегированного и квалифицированного. Если лицо не может быть привлечено к ответственности за преступление с привилегированным составом в силу недостижения необходимого для этого возраста, то тем более оно не может быть привлечено к уголовной ответственности за квалифицированный состав преступления.

С решением проблемы о субъекте состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, непосредственно связаны ситуации, когда родильница причиняет смерть не своему ребенку. Здесь возможны два неравнозначных варианта. 1. Родильница умышленно причиняет смерть чужому ребенку. 2. Женщина заблуждается относительно принадлежности ребенка.

Если женщина умышленно причиняет смерть чужому ребенку, то ст. 106 УК РФ применению не подлежит.

Если, например, находясь в условиях психотравмирующей ситуации, женщина решает убить своего ребенка, однако ошибается, так как ей принесли чужого ребенка и она лишает его жизни, то содеянное следует квалифицировать по ст. 106 УК. В этом случае происходит ошибка в личности потерпевшего, которая, по общему правилу, не влияет на квалификацию содеянного.

12. Вина

Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является умышленным. Это означает, что оно может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Иначе говоря, ст. 106 УК подлежит применению как в том случае, когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка осознавала общественную опасность своих действий (бездействия), предвидела возможность или неизбежность наступления смерти ребенка и желала ее наступления, так и когда содеянное свидетельствовало о том, что мать ребенка предвидела реальную возможность наступления его смерти, не желала, но сознательно допускала наступление смерти либо относилась к ней безразлично.

В силу того, что совершение данного вида преступления возможно с прямым умыслом, возможно и покушение на детоубийство. Для вменения покушения на детоубийство необходимо установить и доказать, что виновная действовала с прямым конкретизированным умыслом, направленным на причинение смерти своему ребенку.

Так, Г. совершила покушение на убийство, предусмотренное ст. 106 УК РФ, при следующих обстоятельствах. В апреле 2000 г. она дома в туалете родила живого ребенка, завернула его в тряпку и выкинула в мусоропровод. Родителям сказала, что произошел выкидыш и ребенок родился мертвым. Ребенка нашли утром при уборке мусорного отсека. Рабочие услышали писк, развернули сверток и обнаружили новорожденного, который с диагнозом “переохлаждение организма” был доставлен в больницу. После лечения малыша поместили в дом малютки.

В данном случае смерть ребенка не наступила по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного лица. Лишь случайное стечение обстоятельств привело к тому, что ребенок остался жив. Г. действовала с прямым конкретизированным умыслом, направленным на лишение новорожденного жизни[89].

Применительно к субъективной стороне состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, представляет интерес ответ на вопрос: как квалифицировать общественно опасное деяние, если смерть ребенку была причинена по неосторожности?

К сожалению, большинство исследователей ограничиваются констатацией, что данное преступление предусматривает умышленную форму вины, не комментируя ситуацию, когда смерть ребенку причинена матерью по неосторожности. Правда, иногда в литературе можно встретить утверждение о том, что в этом случае мать должна отвечать за неосторожное причинение смерти по ст. 109 УК РФ[90].

На наш взгляд, в ответе на поставленный вопрос имеются определенные сложности. Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, относится к преступлениям с привилегированным составом. Как известно, к такой категории относятся и преступления, предусмотренные ст.ст. 107 и 108 УК РФ. Однако вопрос о неосторожном причинении смерти относительно составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 107 и 108 УК РФ, решается законодателем по-разному. Например, неосторожное причинение смерти при необходимой обороне не влечет за собой ответственности, тогда как неосторожное причинение смерти в состоянии аффекта квалифицируется по ст. 109 УК РФ.

Убийство матерью новорожденного в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, предполагает, что имеется болезненное состояние психики, которое не исключает вменяемости, но снижает способность лица осознавать характер своих действий и их социальное значение, а также руководить ими. Так, Б. Н. Алмазов и М. И. Ковалев следующим образом характеризуют лицо, находящееся в состоянии ограниченной вменяемости: “В ряде случаев психическое заболевание, олигофрения или иное болезненное состояние, в частности психопатия, хотя и не свидетельствуют о полной невменяемости субъекта, но играют значительную роль в этиологии преступного поведения. Например, при олигофрении субъект преступления может не в полной мере отдавать отчет в своих действиях и не всегда в состоянии полностью контролировать свое поведение”[91].

Возникает вопрос: если мать находилась в состоянии ограниченной вменяемости и причинила ребенку по неосторожности смерть, то подлежит ли она вообще ответственности в данном случае? Данная проблема нуждается в дополнительном исследовании. В настоящее время подход к ее решению представляется несколько упрощенным. По нашему мнению, уголовная ответственность в подобных случаях детоубийства должна быть исключена, поскольку женщина во время или сразу же после родов находится в исключительно ненормальном психическом состоянии, обусловленном состоянием ее организма и расстройством нервной системы, что мешает ей адекватно воспринимать и оценивать действительность.

13. Отличия убийства, предусмотренного ст. 106 УК РФ, от оставления без помощи лица,
находящегося в опасном для жизни состоянии

Преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, необходимо разграничивать с преступлением, предусмотренным ст. 125 УК РФ. У этих видов преступлений много общего. Они оба совершаются умышленно. У них может совпадать объективная сторона — бездействие. Оба преступления предполагают особое отношение к потерпевшему. Судебно-следственная практика нередко сталкивается с таким явлением, как подкидывание детей. Иногда подкидыши погибают или их жизни реально угрожает опасность. В этих случаях названная проблема встает в полный рост. Тем более, что для квалификации по ст. 125 УК необходимо установить и доказать, что потерпевший находился в опасном для жизни и здоровья состоянии.

Например, женщина, приехав с новорожденным ребенком на станцию, сошла с поезда и положила ребенка в 30 м от путей в кустарнике, вблизи проходящей тропы, а сама ушла к родителям, проживающим в деревне. В результате ребенок погиб. Что это — убийство или оставление в опасности? А может быть, и то, и другое? Или неосторожное причинение смерти?

Закон следующим образом определяет преступление, преду­смотренное ст. 125 УК РФ:

“Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние ...”.

Потерпевшим от данного преступления признается лицо:

находящееся в опасном для жизни и здоровья состоянии;

лишенное возможности принять меры к самосохранению.

Объективная сторона преступления — бездействие, то есть оставление без помощи находящегося в опасности потерпевшего (например малолетнего). На субъекте лежала обязанность действовать, и он мог действовать, либо виновный сам поставил потерпевшего в опасное для жизни или здоровья состояние.

Субъективная сторона — прямой умысел. Виновный желает уклониться от оказания помощи потерпевшему.

Различие рассматриваемых составов преступлений в случае подкидывания детей необходимо искать в субъективной стороне.

При оставлении в опасности преступление совершается с умыслом “отделаться от ребенка, а не с умыслом лишить его жизни”[92]. Виновный желает, чтобы кто-то иной заботился о его ребенке.

При убийстве имеется умысел (прямой или косвенный) к смерти ребенка.

И. И. Горелик писал, что “о направленности умысла виновного судят преимущественно по тому, куда, в какое время (зимой, летом, ночью, днем), в какое место и в каком состоянии ребенок был подкинут и, следовательно, какова была вероятность его спасения и насколько быстро после оставления он мог быть подобран”[93].

Преступление, предусмотренное ст. 125 УК РФ, имеет формальный состав. Оно признается оконченным уже с момента оставления в опасности или уклонения от оказания помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни и здоровья состоянии. Общественно опасные последствия находятся за пределами состава.

Следовательно, если ребенок остался жив, то возможна квалификация по ст. 125 УК РФ. В случае его гибели — содеянное квалифицируется как убийство при доказанности наличия умысла у виновного лица.

14. Некоторые вопросы соучастия в убийстве
матерью новорожденного

В настоящее время вопрос о соучастии в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, представляется достаточно дискуссионным в связи с сложностью соотношения новеллы ст. 106 УК, в которой сформулирован сам состав преступления, и положения, зафиксированного в п. 4 ст. 34 УК РФ:

“ 4. Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника”.

Данное положение УК РФ неоднозначно воспринимается исследователями. Например, Б. В. Волженкин делает вывод, что “законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК, не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом. В связи с этим возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и ему подобных положений теории уголовного права, нуждающихся в дополнительных уточнениях и оговорках”[94].

С точки зрения института соучастия в убийстве, предусмотренном ст. 106 УК РФ, наиболее актуальными, на наш взгляд, являются 3 возможных варианта соотношения действий матери и других лиц.

1. Мать — соисполнитель убийства с другими лицами.

Квалификация действий матери в данном случае сложностей не представляет. Поскольку ст. 106 УК не имеет такого квалифицирующего признака, как преступление, совершенное группой лиц, то женщина, убившая своего ребенка в группе с другими соисполнителями, должна отвечать за преступление, преду-смотренное ст. 106 УК РФ.

Однако относительно квалификации действий иных соисполнителей не все так просто.

На первый взгляд, поскольку преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ, является преступлением со специальным составом, то кажется все ясно. Независимо от того, какую роль играли иные лица — соисполнителя или соучастника, они должны привлекаться к ответственности как соучастники преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, т. е. со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Однако большинство исследователей предлагает другое решение проблемы.

Например, Э. Ф. Побегайло считает, что действия соисполнителей следует квалифицировать по ст. 105 УК РФ, так как обстоятельства, на основании которых смягчается ответственность матери, на них не распространяются[95].

По мнению В. В. Ераксина, субъектом преступления, преду­с­мотренного ст. 106 УК РФ, может быть только мать новорожденного, достигшая 16 лет, все остальные участники преступления несут ответственность по ст. 105 УК РФ[96].

Н. К. Семернева отмечает, что другие лица, участвовавшие в совершении данного преступления, несут ответственность за соучастие в нем. Однако они, с учетом личных мотивов, подлежат привлечению к ответственности по другим статьям (например, ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК), по которым анализируемое смягчающее обстоятельство неприменимо. По ее мнению, разница в квалификации не противоречит теории соучастия, предусматривающей правило, согласно которому цель у всех соучастников должна быть единой, а мотивы могут быть разными[97].

Такая трактовка вызывает по меньшей мере два вопроса: 1. Правы ли исследователи, предлагая вариант квалификации действий соисполнителей преступления со специальным составом, не учитывая прямого указания закона? 2. Как правильно квалифицировать действия соисполнителей в подобных случаях?

На наш взгляд, на первый вопрос необходимо дать утвердительный ответ. Да, исследователи правы, предлагая квалифицировать действия иных соисполнителей матери в убийстве ребенка не как соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ. Привилегированный состав преступления может применяться только к женщине, вынашивающей (рожающей) ребенка. Действия других лиц под данную статью УК не подпадают. Противоречия между законом и предлагаемым вариантом квалификации по ст. 105 УК РФ нет, так как соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 106 УК РФ, невозможно.