Убийство матерью новорожденного ребенка

В связи с принятием УК РФ 1996 г. появилось достаточно большое количество работ, в которых обсуждаются основания выделения состава преступления, предусмотренного ст. 106. Как абсолютно справедливо указывает А. Н. Красиков, “введение в УК РФ состава убийства матерью новорожденного ребенка требует теоретического его осмысления в целях правильного применения уголовного закона”[58].

А. Н. Красиков в 1996 г. обосновывал выделение убийства матерью новорожденного ребенка в самостоятельный состав, в частности, тем, что “законодатель считает необходимым дифференцировать уголовную ответственность за посягательство на жизнь человека, а также, видимо, тем обстоятельством, что каждый день одна из родивших матерей совершает убийство своего младенца”[59]. Он также высказал мнение, что убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу после родов признается привилегированным составом в силу того, что женщина в период физиологических родов испытывает особо болезненные психофизические страдания[60]. Поэтому убийство новорожденного ребенка матерью, находившейся в нормальном состоянии в процессе родов и после них, которое не было обусловлено психотравмирующей ситуацией и психическим расстройством, влечет за собой ответственность на общих основаниях[61].

С. В. Бородин поддержал А. Н. Красикова, однако, по его мнению, поставил вопросы несколько шире. Возможна ли квалификация такого преступления не по ст. 106, а по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК РФ? Изменятся ли характер и признаки детоубийства, если беременная женщина заранее, до родов, готовилась к этому преступлению?[62] Он считает, что в этом случае применению подлежит ст. 105 УК РФ. Из сказанного С. В. Бородиным следует, что квалифицировать содеянное при отсутствии признаков ч. 2 ст. 105 необходимо по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако неясно, почему содеянное в таком случае не должно квалифицироваться по п. “в” ч. 2 ст. 105 — как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии? На наш взгляд, это было бы более правильно, если вообще соглашаться с квалификацией по статье 105 УК РФ.

К этой же позиции присоединяется Т. В. Кондрашова. По ее мнению, отсутствие психического расстройства, особого психического и эмоционального состояния женщины во время лишения жизни новорожденного ребенка исключает квалификацию содеянного по ст. 106 УК РФ, когда бы оно ни было совершено[63]. Т. В. Кондрашова пишет: “Несмотря на то, что о состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, сам законодатель упоминает лишь при указании признаков третьего вида убийства, системное и грамматическое толкование закона позволяет прийти к выводу, что этот признак присущ всем случаям убийства матерью новорожденного ребенка… Иначе невозможно объяснить, почему законодатель хладнокровное убий­ст­во, совершенное отцом ребенка или иными лицами, расценивает как обычное либо квалифицированное убийство, а те же продуманные действия матери относит к привилегированному составу преступления”[64].

По нашему мнению, Т. В. Кондрашова права, когда возмущается несправедливостью закона, однако хотелось бы заметить, что несправедливость закона не дает нам права “под­правлять” его и выдавать желаемое за действительное.

А. Н. Красиков пытается показать разницу психического состояния женщины, совершающей убийство во время родов или сразу же после них и другими обстоятельствами, в силу которых убийство признается привилегированным составом. Так, состояние роженицы во время родов и сразу же после родов он характеризует как психопатическое расстройство, появляющееся на базе аномалий характера человека, обуславливаемое неполноценностью нервной системы, психофизической конституцией, в то время как состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, он определяет как психическое рас­стройство (например, послеродовой психоз), которое может иметь место только в послеродовой период[65].

Не все исследователи исходят из того, что, если убийство совершено во время или сразу же после родов, необходимо установление особого психического состояния женщины, поскольку этого не требуется делать с точки зрения конструкции состава. Так, Л. Л. Кругликов однозначно указывает, что при убийстве во время или сразу же после родов определенные отклонения в психофизическом состоянии роженицы, влияющие на возможности осознания ею своего поведения и принятия решения, презюмируются законодателем, и эта презумпция объявляется неопровержимой. Поэтому, если в конкретном случае окажется, что роды прошли гладко и не вызвали сколь-либо заметных психических расстройств, но тем не менее мать по каким-либо соображениям убила ребенка во время или сразу же после родов, содеянное должно квалифицироваться не на общих основаниях (“простое” убийство), а по ст. 106”[66].

Представляется, что в данном споре прав Л. Л. Кругликов. Однако необходимо сделать одно замечание. Все многочисленные дискуссии вокруг состава преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, связаны в большинстве своем именно с ситуацией, когда убийство совершается в процессе родов или сразу же после них. Как уже отмечалось выше, ситуации убийства в процессе родов или сразу же вслед за ними нельзя правильно уяснить без сопоставления с другими ситуациями, предусмотренными в статье. Все разногласия относительно того, в каком состоянии по закону должна находиться мать в момент убийства во время родов или сразу же после них, могут быть разрешены, если учитывать, что закон предусматривает состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, но в другой ситуации. Нет никаких оснований считать, что признак психического расстройства, не исключающего вменяемости, присущ всем случаям убийства матерью новорожденного ребенка. В законе употреблено понятие “а равно”. Это означает, что признак “состояние психического расстройства, не исключающее вменяемости” употребляется в законе наряду с другими признаками.

Судебная практика также идет по данному пути. К. забеременела в мае 1996 года вне брака, беременность от окружающих скрывала. Пыталась сделать аборт, но не получилось. Поэтому заранее решила избавиться от ребенка после рождения.

В ночь с 19 на 20 февраля 1997 г. во время принятия ванны у К. родился ребенок женского пола. Так как роды произошли в воде, то после рождения ребенок плавал в воде вверх лицом. К. обратила внимание, что ребенок жив и шевелит головой. Однако в целях избавления от ребенка путем причинения ему смерти К. в течение часа после рождения на руки ребенка не брала, из воды не вынимала, пуповину отрезала ножницами. В результате ребенок захлебнулся и погиб. К. вытащила его из воды, завернула в халат и спрятала в короб для белья, стоящий в ванной комнате, где после приезда скорой помощи спустя 6 часов мертвый ребенок и был обнаружен. Судебно-психиатрическая экспертиза дала заключение о том, что К. является вменяемой.

Суд признал К. виновной по ст. 106 УК РФ[67].

Таким образом, с одной стороны, основанием для выделения состава должно быть ненормальное психическое состояние матери, наступающее в результате родового акта. А с другой — закон не предусматривает, чтобы в момент убийства было какое-либо исключительное состояние психики. Данный вывод следует из того, что убийство в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, предусмотрено в законе как альтернатива убийству во время родов или сразу же вслед за ними. Следовательно, никакого особого состояния психики матери в момент родов или сразу же вслед за ними по закону не требуется. В этой ситуации достаточно установить, что женщина совершила убийство в определенный временной промежуток. И все. А задумала она преступление заранее или непосредственно во время родов, никакого принципиального значения для квалификации не имеет.

В данном случае имеет место неудачная конструкция закона, которую необходимо изменить, но не путем расширительного толкования, а законодательно.

9. Убийство матерью новорожденного ребенка
в условиях психотравмирующей ситуации

Юридическая квалификация содеянного в случаях убийства матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации представляется не простой задачей. К сожалению, даже в некоторых комментариях УК РФ, специально рассчитанных на правоприменителя, эта проблема обойдена стороной[68]. В других комментариях авторы ограничиваются констатацией того, что “такая ситуация, как правило, является результатом аккумуляции негативного воздействия на психику роженицы, обостряет влияние на нее отрицательных эмоций, что в конечном счете приводит к аффективному поведению, находящему разрядку в убийстве новорожденного ребенка”[69].

Анализ работ, где понятие “психотравмирующая ситуация” рассматривается специально, показывает, что пока данный термин не имеет однозначного и ясного толкования.

Так, по мнению О. Погодина и А. Тайбакова, психотравмирующую ситуацию можно определить как своеобразный срыв высшей нервной деятельности[70].

Более развернутое определение психотравмирующей ситуации дает Ф. Сафуанов. Он считает, что “ни одна ситуация сама по себе не может выступать как оказывающая негативное воздействие на психику человека — ее можно расценить как психотравмирующую только после тщательного анализа взаимодействия личности и ситуации. Решающее значение приобретает психологическое значение ситуативных воздействий, которое формируется в сознании субъекта”[71].

По представлению А. Н. Красикова, психотравмирующая ситуация складывается не сразу, а в результате повторения негативного воздействия на психику матери-убийцы, то есть при аккумуляции отрицательных эмоций. А. Н. Красиков предлагает в каждом конкретном случае для выяснения того, находилась ли женщина в условиях психотравмирующей ситуации, назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу для оценки психического состояния роженицы или родильницы, совершившей детоубийство[72].

Все вышеприведенные рекомендации, возможно, правильны, но явно недостаточны.

Например, назначение комплексной психолого-психиатри­чес­кой экспертизы не вызывает возражений. Однако правоприменитель нуждается в более конкретных рекомендациях, так как квалификация преступления — это прерогатива и сфера ответственности следователя, прокурора, судьи, а не врача. Опираться во всех случаях только на заключение эксперта было бы неверно. Необходимы четкие критерии отнесения ситуации к психотравмирующей.

С точки зрения Н. Г. Иванова и Ю. А. Ляпунова, психотравмирующая ситуация представляет собой эмоциональную напряженность, которая, в сочетании с беременностью и послеродовыми психическими процессами, способна обусловить неадекватные реакции, образуя необходимое условие совершения детоубийства. Они утверждают, что такая эмоциональная напряженность может быть следствием семейных конфликтов, супружеской измены, а также иных ситуаций социально-бы­тового характера, способных оказать психотравмирующее воздействие[73]. Тем самым, по нашему мнению, авторы неоправданно расширяют спектр применения ст. 106 УК РФ.

На наш взгляд, ситуация может быть отнесена к психотравмирующей лишь при наличии следующих обязательных условий.

Во-первых, в законе говорится о совершении убийства в условиях психотравмирующей ситуации. Следовательно, первое, что должен установить правоприменитель, — это то, что психотравмирующая ситуация на момент совершения преступления имела место. Представляется, что нельзя квалифицировать содеянное по ст. 106 УК РФ, если убийство матерью новорожденного ребенка произошло, когда условия психотравмирующей ситуации отпали, например, после того, как ушедший муж вернулся.

Во-вторых, психотравмирующая ситуация должна иметь непосредственную связь с беременностью, родами, судьбой матери и ребенка. Такая связь, например, может иметь место при потере единственного кормильца. Но не при потере фамильных драгоценностей.

В-третьих, при оценке ситуации как психотравмирующей необходимо исходить не только из того, как воспринимала ситуацию обвиняемая, но и опираться при этом на общечеловеческие ценности. На наш взгляд, нельзя признавать, что убийство матерью новорожденного ребенка совершено в условиях психотравмирующей ситуации, если оно было вызвано, например, болезненным состоянием ребенка, который постоянно кричал и не давал матери спокойно спать по ночам с того момента, как появился на свет.

В-четвертых, следует установить, что именно психотравмирующая ситуация действительно оказала воздействие на принятие решения о совершении детоубийства, а не какие-либо иные обстоятельства, например, карьеристские устремления, которые пострадали бы в случае наличия ребенка.

10. Убийство матерью новорожденного ребенка
в состоянии психического расстройства,
не исключающего вменяемости

По мнению большинства исследователей, в данном случае мы имеем дело с психическим расстройством, предусмотренным ст. 22 УК РФ[74]. Однако в ст. 106 УК РФ психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является конструктивным признаком состава преступления. Поэтому по делам данной категории суд вправе одновременно с наказанием, назначаемым в общем порядке, назначить и принудительное лечение[75].

Состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, необходимо отличать от психического расстройства, исключающего вменяемость.

В ст. 21 УК РФ дано определение невменяемости — это неспособность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими во время совершения общественно опасного деяния. Здесь же в статье приведен обобщенный перечень обстоятельств, исключающих вменяемость,— хроническое психическое расстройство, временное расстройство душевной деятельности, слабоумие либо иное болезненное состояние психики.

Статья 22 УК РФ предусматривает ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости. В соответствии с данной статьей психическим расстройством, не исключающим вменяемости, признаются случаи, когда лицо во время совершения общественно опасного деяния не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

Следовательно, единственное отличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, от невменяемости заключается в том, что при невменяемости лицо не отдает отчета в своих действиях (бездействии) или не может руководить ими вследствие болезненного состояния психики, в то время как при психическом расстройстве, не исключающем вменяемости, лицо не в полной мере отдает отчет в своих действиях (без­действии), либо не в полной мере может руководить своим поведением. При этом у него отсутствуют болезненные состояния психики, исключающие вменяемость, хотя могут иметься какие-либо иные болезненные состояния психики.