Проблемы квалификации убийства

Сказанное дает основания говорить о том, что предвидение неизбежности смерти является содержанием прямого умысла, поэтому и покушение на убийство возможно только с прямым умыслом.

При доказанности в действиях виновного состава покушения на убийство дополнительной квалификации по фактически наступившим для потерпевшего последствиям не требуется (например, при причинении потерпевшему тяжких телесных повреждений во время покушения на его убийство, дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не требуется).

Рассматривая субъективную сторону убийства, нельзя обойти вниманием понятие «заведомость» и его юридическое значение.

В литературе было высказано мнение о том, что «заведомость» характеризуется осознанием лицом возможности наступления вследствие его действий общественно опасных последствий[19]. Таким образом, «заведомость» в отношении обстоятельств, отягчающих убийство, следует рассматривать как несомненное знание (сознание) субъекта того, что он совершает это преступление при наличии данного отягчающего обстоятельства. Несомненность знания субъекта об отягчающем обстоятельстве при «заведомости» не изменяется тем, что он, будучи осведомлен о нем, не уверен в его фактическом наличии или существовании в действительности.

Особую сложность для правоприменительной практики представляет выявление направленности умысла в момент совершения преступления (например, при отграничении умышленного убийства от умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего, когда отношение виновного к наступлению смерти выражается в неосторожности).

Выяснить направленность умысла позволяет установление объективных признаков, которые влияют на квалификацию преступления: способ причинения вреда жизни или здоровью (например, нанесение удара острием вил по голове по характеру действий свидетельствует об умысле на совершение убийства, а не на причинение тяжких телесных повреждений); особенности используемых орудий и средств; количество и локализация ранений (обширные и опасные повреждения, вызвавшие смерть потерпевшего, независимо от того, что они были нанесены без использования каких-либо предметов и средств, не исключают умысла на совершение убийства); обстановка совершения преступления; характер взаимоотношения между обвиняемым и потерпевшим; наличие предшествующих угроз; поведение обвиняемого во время и после криминального акта.

Следует также добавить, что значительный промежуток времени, прошедший между умышленным причинением телесного повреждения и смертью потерпевшего, сам по себе не исключает возможности умысла виновного на лишение жизни потерпевшего. Никаких указаний о времени наступления смерти потерпевшего в результате преступных действий ст.105 УК РФ не содержит.

Довольно часто по делам о преступлениях против жизни и здоровья встречается неопределенный (неконкретизированный) умысел. В таких случаях виновный несет ответственность в зависимости от фактически наступивших последствий.

Субъектом ответственности за убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, может быть любое вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. За все остальные преступления против жизни ответственность наступает с 16-ти лет. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ является женщина – мать новорожденного ребенка

В литературе высказывалась точка зрения, согласно которой возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления, а являются лишь условиями наступления уголовной ответственности[20]. Авторы обосновывают свою позицию тем, что любое деяние, в том числе и лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, не исключает его общественную опасность, а устраняет лишь уголовную ответственность этих лиц.

В отношении субъекта убийства закон не называет какие-либо другие признаки, кроме рассмотренных выше.

В заключение следует отметить, что исследование признаков состава преступления для квалификации убийства необходимо проводить и в том случае, если в законе какой-либо из них прямо не указывается.

1.2. Классификация убийств в уголовном праве России

По действующему уголовному законодательству убийства делятся на совершенные: без отягчающих и смягчающих обстоятельствах, или, так называемое «простое убийство» (ч.1 ст. 105 УК РФ); при отягчающих обстоятельствах (ч.1 ст. 105 УК РФ); при смягчающих обстоятельствах (ст. 106 - 108 УК РФ).

Простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК). В ч. 1 ст. 105 УК предусматривается ответственность за простое убийство, т.е. убийство без отягчающих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 УК, а также без смягчающих обстоятельств.

И хотя понятие убийства дается именно в ч. 1 ст. 105 УК РФ, однако из-за недостаточности отраженных в нем признаков очертить границы простого убийства, не прибегая при этом к анализу его квалифицированных и привилегированных видов, становится практически невозможным. Как это ни удивительно, но правило (в нашем случае - простое убийство) можно вывести, только "отсеяв" от него все исключения (другие разновидности убийств).

В постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» более подробно разъясняется, что простое убийство по ч. 1 ст. 105 УК надлежит квалифицировать как убийство, совершенное без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК, и без смягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст.ст. 106-108 УК, т.е. убийство в ссоре или драке при отсутствии хулиганских побуждений, из ревности, по мотивам мести, зависти, неприязни, ненависти, возникшим на почве личных отношений[21].

Рассматривая убийство, произошедшее в драке или ссоре, следует отметить, что подобным стереотипным клише в судебной практике охватываются крайне разнообразные виды насильственного причинения смерти потерпевшим. К ним относятся многие категории так называемых «семейных убийств»; причинение смерти на почве разрешения межличностных конфликтов между сожителями, родственниками, знакомыми, собутыльниками, случайными прохожими и т.д.

При этом необходимо помнить, что сам по себе факт драки или ссоры не является решающим признаком для квалификации убийства по ч.1 ст. 105 УК РФ. Но и утверждение криминалистов, что для квалификации убийства, совершенного в драке или ссоре, не имеет значения, кто (потерпевший или виновный) явился ее зачинщиком, а равно была ли драка обоюдной, представляется верным лишь отчасти. Определяющим фактором здесь выступает мотивация действий принимающего участие в драке или ссоре убийцы. Нередки случаи, когда мотивами убийства в подобных ситуациях служат побуждения, отнесенные законодателем к числу отягчающих наказание обстоятельств, сама же ссора рассматривается виновным лишь как повод для начала насильственных действий и причинения в конечном итоге смерти потерпевшему.

Нечто подобное, например, происходит при совершении убийства из хулиганских побуждений. Пленум Верховного Суда РФ в этой связи разъяснил: «Для правильного отграничения убийства из хулиганских побуждений от убийства в ссоре либо драке следует выяснить, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений»[22]. Такие действия надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Типичным примером такого преступления может служить следующее уголовное дело. Самарским областным судом К. был осужден за умышленное убийство М. из хулиганских побуждений. Верховный Суд РФ установил, что накануне убийства К. и М. в доме последнего длительное время распивали спиртное и оба находились в состоянии алкогольного опьянения. Затем между подсудимым и хозяином дома произошла ссора, перешедшая в драку. При таких данных, пришел к обоснованному выводу Верховный Суд РФ, что в действиях К. отсутствовали хулиганские побуждения, поэтому его деяние необходимо квалифицировать как простое убийство[23].

Убийство в драке или ссоре, как правило, характеризуется не конкретизированным (неопределенным) умыслом, здесь отсутствует заранее обдуманное намерение лишить конкретное лицо жизни. При квалификации такого убийства следует иметь в виду, что драка или ссора - это конкретная ситуация, способствующая совершению убийства, или, иначе, обстановка убийства. Мотивы совершения убийства при этом могут быть самыми разнообразными: ненависть, месть, ревность, зависть, неприязнь и т.д.

Необходимо обратить внимание на то, что не всегда убийство в драке влечет за собой ответственность по ч. 1 ст. 105 УК. Если зачинщиком драки был сам потерпевший, убийство в драке в зависимости от конкретных обстоятельств дела может быть квалифицировано или как простое убийство по ч. 1 ст. 105 УК, или как убийство в состоянии аффекта (ст. 107 УК), или как убийство при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108 УК).

Переходя к рассмотрению убийства из ревности, следует сказать, что в различные исторические эпохи ревность как мотив убийства определялась по-разному. В дореволюционный период ревность многими исследователями рассматривалась как атрибут чувства собственности. В советские времена под нею стали понимать «выражение частнособственнических чувств, претензию на исключительное обладание любимым человеком»[24].

В настоящий момент ревность признается достаточно многоликим проявлением в системе внутреннего состояния человека и определяется как опасение утраты любви, дружбы, расположения или другого блага, сопряженное со стремлением сохранить за собой обладание этим благом, удержать его[25]. По другой версии, ревность - это мучительное сомнение в чьей-либо верности, любви.

Столь же разнообразна и этическая оценка мотива ревно­сти. Подавляющая часть исследователей (М.К. Аниянц, В.А. Наумов, Б.С. Волков, С.В. Бородин) относит мотив ревности к низменным побуждениям. Отдельные криминалисты (Э.Ф. Побегайло) считают его социально-нейтральным мотивом, а некоторые юристы-практики причисляют к мотивам, заслуживающим положительной оценки.

Любопытные метаморфозы с оценкой ревности в качестве мотива убийства мы наблюдаем в российском уголовном праве. Например, в Уложении о наказаниях 1845 г, убийство из ревности рассматривалось как привилегированный состав. В судебной практике тех лет нередко встречались случаи вынесения убийцам из ревности оправдательного вердикта. По УК РСФСР 1926 г. такое убийство расценивалось уже как квали­фицированное, а по УК 1960 и 1996 гг. отнесено к разряду простых.

На наш взгляд, ревность как побуждение к убийству не может иметь позитивную или негативную окраску. Сама по себе ревность есть нейтральный мотив, нормальная реакция психически здорового человека на возникшую конфликтную ситуацию. Что касается действий человека под влиянием так называемого «бреда ревности», то такого рода патологические поведенческие акты уголовной ответственности не влекут, ибо совершаются в состоянии невменяемости, и нами поэтому не рассматриваются.

Другое дело, что признание мотива ревности социально нейтральным побуждением не снимает отрицательной оценки деяния, причинившего смерть потерпевшему, пусть даже и совершенного не по антиобщественному мотиву. Порицаемость проступка определяется не столько мотивом его совершения, сколько причиненными проступком негативными последствиями. Мы не можем согласиться с мнением тех ученых, которые считают, что мотив ревности при убийстве всегда низменен, антисоциален, отрицателен. В основе такого подхода к оценке мотива ревности лежит неверный взгляд на соотношение понятий мотива и мотивации. Сам по себе мотив совершения преступления может быть нейтральным (и даже положительным), но мотивация, куда кроме мотива входят постановка цели, выбор средств для ее достижения, прогнозирование результатов будущего поведения и принятие решения действовать, в целом всегда носит негативный, отрицательный характер. К аналогичным выводам приходит Д.А. Шестаков в процессе исследования супружеских убийств[26].

Поводом к ревности чаще всего служит действительная или предполагаемая измена. Однако было бы ошибкой все убийства по мотивам ревности ограничивать лишь сферой сексуальных отношений между партнерами. Судебной практике известны убийства, совершаемые подростками по мотивам так называемой «детской ревности», когда брат или сестра лишались жизни за то, что родители относились к ним «лучше», чем к убийце[27].

Наибольшую трудность в правоприменительной практике вызывает проблема отграничения мотива ревности при убийстве от конкурирующих с ним смежных мотивов. Дело в том, что процесс мотивации убийства полифоничен. Имеется в виду, что человеческое поведение, в том числе и преступное, полимотивировано, а его мотивация амбивалентна, т.е. подвержена двойственности переживания. Убийство по мотиву одной лишь ревности в природе, наверное, не существует. Ревность порождает (или ей сопутствует) месть, озлобление, зависть, ненависть, гнев, отчаяние, страх и т.п. Ближе всего к ревности в этой череде побочных и производных мотивов стоит месть[28].

Человек, испытывающий чувство ревности, совершая убийство, стремится расправиться или с лицом, проявившим неверность, или с лицом, оказавшимся причиной этой неверности. Насилие в подобных случаях часто оказывается местью за подлинную или мнимую измену. Следовательно, заключает Н.И. Загородников, убийство на почве ревности есть убийство из мести[29].

В этой связи возникает отнюдь не риторический вопрос: как квалифицировать содеянное? Одни ученые полагают, что здесь имеет место убийство из ревности (В.А. Наумов), другие - по мотивам мести (А.Н. Красиков). Этот спор, казалось бы, не имеет принципиального значения, ибо по УК РФ 1996 г. и в том, и в другом случае вменяться будет один и тот же состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 105 УК РФ. На самом деле правильное установление в подобных ситуациях истинного мотива убийства важно с точки зрения и уголовного права (так достигается чистота квалификации), и уголовно-процессуального права (мотив входит в предмет доказывания по каждому уголовному делу).

Не менее дискуссионным остается вопрос о том, кто может быть потерпевшим от убийства по мотивам ревности, Только ли соперник (соперница) виновного лица? Или им может быть и супруг (партнер) убийцы? По этому поводу в литературе высказаны различные мнения. Наиболее бескомпромиссную позиций занимает И.Б. Степанова: «Мотивом убийства нельзя считать ревность, если потерпевшим оказался супруг (партнер) виновного лица»[30].

На прямо противоположном фланге стоит Э.Ф. Побегайло, полагающий, что убийство за отказ от продолжения сожительства должно всегда признаваться совершенным из ревности, даже если непосредственным толчком к нему послужили озлобление и месть[31]. Между тем в судебной практике такие убийства нередко квалифицируются как совершенные из мести.