Политическая корректность

Но как бы то ни было, все они объединяются в группы по разным соображениям, в зависимости от того,  что они "вытворяют" или в чем чувствуют себя обделенными, обиженными, нелюбимыми и т. п.

Однако всегда есть общий признак, их объединяющий, который состоит в том, что они считают себя, в первую очередь, жертвами, поскольку подвергались дискриминации в том или ином виде. М. Беренс и Р. фон Римша определяют такой способ мышления следующим образом: "Политическая корректность – это экстраполяция накопившихся в голове подозрений. Старинные причиненные обиды, действительные, собственные, чужие или мнимые, переносятся в масштаб критики культуры. Политическая корректность исходит из того, что компенсация может быть и должна быть и что всем хотелось бы быть жертвами". [55]  Имеется в виду не только моральная компенсация, но и вполне материальная: в Америке обсуждается, например, идея компенсации в виде репараций за рабство потомкам рабов.

А если есть жертва, то должен быть и преступник. И он, разумеется, есть. Этот преступник имеет количественную и качественную характеристику. Во-первых, это – все остальные, т. е. большинство, представленное одной большой группой. Во-вторых, это – "мертвый белый европеоидный гетеросексуальный мужчина", являющийся олицетворением всей европейской культурной традиции.

Ядром такого способа мышления, его главным проявлением становится язык, так что политическая корректность находит свое выражение преимущественно в регламентации речи, более жесткой в Америке, менее жесткой, но очевидной, в других странах. Распространяется такая регламентация не только на средства массовой информации, но и на художественную литературу, науку и педагогику в ее дидактической части и касается, прежде всего, именования предметов и явлений окружающего мира.

Это мировоззрение сформировалось, однако, не с появлением нового имени, и ревизия языка началась тоже много раньше. Еще задолго до появления понятия политическая корректность в современном толковании в Америке явно ощущался напор радикального политического движения, образ мыслей приверженцев которого и получил впоследствии это название.

Само название не было вновь созданным именем. Новое общественное движение позаимствовало выражение американских левых "politically correct", обозначавшее партийных деятелей, требовавших неукоснительного соблюдения линии партии. В Германии этому соответствовало выражение "linientreu", а в СССР эквивалентом было политически грамотный. В 60-е годы американская левая молодежь стала употреблять это выражение также и в ироничном значении. Здесь имеются в виду так называемые новые левые, которые сформировались из разочаровавшихся в марксизме и взявших на вооружение идеи Франкфуртской школы. До 90-х годов выражение "политически грамотный" с ироничным оттенком оставалось преимущественно во внутреннем обороте в этих левых кругах.

Ситуация изменилась, можно думать, радикально в январе 1991году в результате почти одновременной публикации двух статей: в "Newsweek" статьи под названием "Полиция мыслей" [56]  и в "New York Magazine" статьи Джона Тэйлора "А вы политически корректны?" [57] , положивших начало дискуссиям о политической корректности, вести которые в деловом и трезвом русле не удается до сих пор. Статья Д.Тэйлора изменила толкование выражения "политическая корректность" и закрепила его за новым общественным движением.

Политическая корректность как выразитель культуры поколения

Говоря о радикальном изменении ситуации, следует уточнить, что изменилась не ситуация, а отношение к ней в обществе. В 80-е годы в среде активистов меньшинств, а также в интеллектуальных и академических кругах общим местом стало явно, демонстративно обижаться. Повсеместно возникали обиды и обиженные. Многие стали требовать публичных извинений, когда чувствовали себя обиженными.

В результате за последние 20–25 лет в американских университетах, а затем и в средствах массовой информации сложилась постепенно такая атмосфера, в которой стало небезопасно высказывать определенные идеи и произносить вслух определенные слова. Это идеи и слова, которые задевают (или могут задеть) чувства кого-либо из меньшинств, считающих себя жертвами дискриминации. Зачастую мишенью нападок становились шутки.

Организованные группы, например, активисты геев, образовывали своего рода караульные службы и патрулировали публикации в прессе и электронных средствах массовой информации с целью обнаружения обидных суждений с последующим немедленным требованием извинений. Если находился повод для подачи жалобы или иска, то затевались тяжбы. Газета "Вашингтон Пост" сообщала: "В конце 1991 года Голливуд оказался осажденным группами, представляющими различные интересы, от геев, американских индейцев и выходцев из Азии до защитников окружающей среды". [58]  В надежде избежать неприятностей продюсеры Голливуда стали отдавать на проверку активистам этих групп сценарии до начала съемок, чтобы иметь уверенность в том, что фильм "не содержит ничего, что они сочли бы обидным". [59]

Издатели прекратили прием к публикации рукописей, если в них можно было усмотреть хотя бы самый слабый намек на то, что автор имеет возражения против гомосексуальности. По этим же соображениям отменялись публичные выступления, лекции, исследования, и статьи на эту тему отвергались научными журналами.

С появлением понятия политическая корректность в новом толковании эта атмосфера как бы легализовалась. Стало утверждаться представление, что это хороший тон, что это демократично, правильно и справедливо, результатом чего стали многочисленные притеснения сначала в американских университетах, а затем и в других сферах общественной жизни не только Америки, но и других стран мира. В атмосфере доносительства и травли профессора стали записывать свои занятия на пленку, на случай, если их обвинят в том, что они сказали что-либо обидное. Чем больше людей понимало, что они могут получить возмещение морального ущерба либо одержать моральную победу, тем многочисленнее становились ряды активистов.

Для поддержки "виктимизированных" организовывались отряды и в лагере "преступника". Потомки бывших рабовладельцев, например, объединялись в группы для борьбы за права чернокожих. Женщины формировали группы под названием: "Женщины с привилегией белого цвета кожи борются против расизма". В Германии, например, на дверях кафе, баров, булочных можно увидеть отпечатанные черным по желтому таблички с надписью: "Мы обеспечиваем защиту от расистских нападок" (надо сказать, преимущественно в тех кварталах, где их меньше всего можно ожидать).

По мере укрепления и расширения политической корректности множатся ряды "жертв". Уже существуют "жертвы жертв", например, палестинцы. Логично предположить, что имеются и жертвы жертв жертв, пострадавшие в результате террористических актов палестинцев. Жертвами жертв называют также этнических немцев – фольксдойче, – бежавших от Красной Армии из Польши на Запад в 1945 году, поскольку их "евреи из чувства мести посадили в Польше в концлагеря и обращались с ними так же, как нацисты с евреями".

Пользуясь политически корректной риторикой, можно добиться чего угодно, нужно только подвести свои требования под общий знаменатель, которым является "жертва". При этом можно объявить себя жертвой также чего угодно – права жертвы универсальны.

М. Беренс и Р. фон Римша приводят примеры жертв школьников, жертв синдрома хронического опаздывания, жертв мужчин-бухгалтеров:

– берлинский школьный учитель добился досрочного назначения пенсии по причине профессиональной непригодности на основании медицинской справки, свидетельствующей, что у него "аллергия на школьников";

– американский служащий, уволенный с работы, обжаловал решение администрации в суде и выиграл процесс на том основании, что он страдает "синдромом хронического опаздывания" и не может вовремя приходить на работу;

– в 1995 году в Берлине проходила конференция, цель которой формулировалась как "обеспечение большей женственности учета затрат по местам их возникновения в государственном управлении" (Verweiblichung der Kostenstellenrechnung in der öffentlichen Verwaltung) и состояла в стремлении добиться того, чтобы в службе бухгалтерского учета в государственном управлении, занимающейся учетом определенного вида затрат, работало больше женщин.

Уже это краткое описание политической корректности позволяет с уверенностью заключить, что, если исходить из классификации культурных классов общества по Ю.В. Рождественскому, то политическая корректность является выразителем культуры поколения. "Характеристика культуры поколения состоит в том, что роль ее как бы двойная. С одной стороны, культура поколения характеризуется тем, что новое поколение заинтересовано в том, чтобы овладеть духовной и благодаря этому материальной культурой. С другой стороны, новое поколение критикует стилистику и образ жизни поколений, живших до него. На почве этой критики появляются экстремистские и маргиналистские суждения и отвечающие им формы поведения. В этом противоборстве образуется стиль". [50]  Ключевой момент динамики социальной стилистики состоит в том, "как новому поколению видятся основные пути развития общества по направлению к благоденствию". [51]

Анализируя динамику стиля ХХ века, Ю.В Рождественский приходит к выводу, что "новый стиль направляется в сторону морали и моральных ценностей" [52]  как противопоставление стилю эстетизаторства первой трети и материалистического монетаризма второй половины ХХ века. Этот вывод полностью подтверждается стилевыми устремлениями политической корректности: хотя она и не принимает существующей морали и моральных ценностей, но стремится создать новые отношения в обществе именно на основе критериев морали и моральных ценностей. Более подробно это будет рассматриваться в дальнейшем, здесь же укажем коротко на основную черту нового стиля.

Если девизом модернизма первой трети ХХ века был, как отмечает Ю.В. Рождественский, тезис "прекрасное спасет мир", а критерием ценности личности в условиях монетаристской идеологии – "человек таков, сколько он стоит", то стилевым признаком поколения политической корректности в конце ХХ века стал культовый статус жертвы, убеждение в том, что слабые интереснее и привлекательнее (слово "ранимый" стало комплиментом), а новый стиль можно определить, пользуясь выражением Р. Хьюза, как "культуру потерпевших" или  как "культ виктимизации", используя определение М. Беренса и Р. фон Римши.

Эти же авторы дают следующее определение политической корректности: "Это первая крупная контрреволюция, направленная против культуры модернизма… Политическая корректность – это прикладной постмодернизм: знак важнее смысла, смысл исчезает, деградирует до знака статуса жертвы". [53]

Внеправовые методы утверждения нового стиля речи

Новый стиль жизни находит свое главное проявление в новом стиле речи, развивающемся в направлении табуизации определенных слов и выражений и создания новых имен. Для тех, кто высказывает табуированные мысли и слова, последствия могут быть тяжелыми – публичные извинения, публичный отказ от своих слов, дисциплинарные меры в отношении профессоров и т. п. Активисты различных меньшинств составляют и распространяют списки "обидных" выражений. Примером может служить своего рода словарь нежелательных слов и выражений ("Dictionary of Cautionary Words and Phrases"), составленный на факультете журналистики университета Миссури, который содержит, например, такие статьи: "Burly (русск. "дородный, плотный". – Л.Л.): это прилагательное слишком часто ассоциируется с высоким чернокожим мужчиной, подразумевая невежество, и рассматривается как обидное в этом смысле… Buxom (русск. "полногрудая". – Л.Л.): обидное упоминание о женской груди. Не употреблять... Codger (русск. "чудной старик, старый скряга". – Л.Л.): обидный намек на старших". [54]

При этом, как пишут М. Беренс и Р. фон Римша, в Америке политическая корректность принимает "… самые вульгарные формы, сопровождаемые ожесточенными схватками и принимающие часто угрожающие размеры. Профессора, подозреваемые в сексизме, подвергаются нападкам и опасаются потерять кафедру. Белые, занимающие руководящие должности, отрезают себе все пути продвижения по служебной лестнице, если они берут на работу и повышают в должностях недостаточное число чернокожих. Так, и в святая святых политической корректности, университетах, характерной особенностью новой жизни являются не столько возвышенные идеалы, сколько мелкие, грязные приемы в повседневной жизни". [65]

Политические наследники движения за свободу слова настаивают теперь на ограничении этой свободы. В конце 80-х годов молодой чернокожий спикер студенческого парламента в Стэнфорде сетовал на то, что в Америке устанавливается для свободы слова не так много ограничений, как следовало бы. Точно такая же точка зрения и в то же примерно время прозвучала в палате представителей американского Конгресса из уст депутата от республиканцев, который не только целиком и полностью и с радостью поддержал дополнение к конституции, внесенное Дж. Бушем-старшим и касавшееся защиты американского флага, но и прокомментировал его в расширительном толковании: "Бывают времена, когда свобода слова не служит больше самым благим целям нашей страны, и к этой точке мы уже подошли". [66]

Основной аргумент политической корректности состоит в том, что каждая из "виктимизированных" групп имеет право не чувствовать себя обиженной. Причем именно так. Не то, чтобы имеет право не быть обижаемой, а не чувствовать себя обиженной. Поскольку объективного критерия оценки чувств не существует, а доказательств невиновности чувства тоже не предполагают и не допускают; оказывалось достаточным, если парочка активистов утверждала, что группе то или иное слово может показаться обидным.

У всех этих активистов все было в порядке с их законными правами, но не было никакой законной возможности урезонить их. Более того, оказывалось, что не находилось и никаких моральных оснований для стремления остановить их. Казалось, они и в самом деле заняли все важные позиции на высотах морали. Они вроде бы действовали, исходя из бесспорных, с моральной точки зрения, мотивов: защитить слабых, уберечь ранимых и искоренить всякие идеи, содержащие ненависть, злобу и наносящие моральный ущерб – расистские, сексистские, гомофобные или непатриотические идеи. В гражданском обществе, настаивали они, не должно быть места людям, употребляющим оскорбительные и обидные слова, неуважительно относящимся к своей стране и к своим согражданам и унижающим их. Все те, кто стремится к справедливому обществу, должны согласиться с приоритетом гуманитарных ценностей.

Добиться победы в этой борьбе на правовом поле оказалось, однако, невозможно. Дело в том, что конституция США затрудняет принятие правительственных мер против оскорбительных высказываний. Правительство не много может сделать, чтобы заставить умолкнуть неприятную критику или призвать к правовой ответственности тех, кто позволяет себе агрессивные, оскорбительные или обидные высказывания. В силу этого, движение против оскорбительных высказываний развивалось первоначально больше в моральной плоскости, чем в правовой. При этом во главе его встали неправительственные учреждения, особенно колледжи и университеты.