Международная безопасность и глобальные политические процессы

    Третье направление в теории международных отношений представлено регионалистической теоретической перспективой ( Regionalist Perspective ).

    Регионалистические теории безопасности исходят из двух теоретических допущений. Первая исходная посылка основана на идее о снижении противостояния сверхдержав и новом качестве современной мировой политики, связанном с изменением структуры политических интересов и утратой заинтересованности большей части стран мира в борьбе за глобальное господство [26, с.55-59].

    Второе допущение состоит в трактовке сложившейся после окончания холодной войны структуры системы международных отношений как характеризующейся преобладанием национального интереса в обеспечении динамичного развития собственного государства, что способствует формированию позиции неучастия государств в военных кампаниях и стратегическом противоборстве в зонах конфликта. Такая позиция предполагает установку на пересмотр военно-политических отношений таким образом, чтобы избежать возможности вмешательства во внутренние дела сверхдержав.

    Итак, регионалистическая традиция в трактовке безопасности отличается акцентом на исходном положении, содержащем утверждение о существенном значении динамики региональной безопасности как составной части всей системы международной безопасности, в целом. Соответствующих позиций придерживаются Барри Бузан ( Busan B .), Артур Стейн ( Stein A .), Стивен Лобелл ( Lobel S .), Дэвид Лейк ( Lake D . A .), Патрик Морган ( Morgan P .) и другие исследователи.

    Регионализму присущи элементы как неореализма, так и глобализма В то же время регионализм отличает иной, не общемировой (глобальный), а региональный уровень политического анализа. Характерно, что именно регионализм представляет собой тот сегмент теории международных отношений, в рамках которого имеются реальные предпосылки для формирования комплексного подхода, соединяющего наиболее конструктивные идеи и технологии неореализма, глобализма, регионализма и других подходов.

    Интегративный потенциал регионализма обеспечивается его общностью с неореализмом в вопросах трактовки территориальности и безопасности как исходных положений соответствующих теорий. Тренд к комбинированию элементов регионализма и глобализма возможен в связи с усилившимся вниманием сторонников новейших глобалистских теорий к региональным аспектам экономической интеграции и региональному уровню экономической безопасности исследуемых образований [13, с.90-97].

    Вместе с тем, дифференциация остается пока ведущей тенденцией развития современной системы теоретического знания о проблемах безопасности международных отношений в условиях глобализации. Регионализм, выступая потенциально наиболее перспективной линией теоретической интеграции и обладая наибольшим в этом отношении инновационным потенциалом, пока остается в конкурирующих отношениях и с неореализмом, и с глобализмом по целому ряду моментов.

    Расхождение регионализма и неореализма определяется устойчивой консервативностью неореалистических теорий, ориентирующихся, как правило на одноуровневые технологии и схемы политического анализа, ограниченные традиционным выбором в пользу системного уровня анализа, рассмотрением в качестве ведущего фактора мировой политики государства, предпочтением сугубо военно-политических аспектов исследования и материалистической трактовки изучаемых явлений и процессов.

    Тем не менее, наблюдаются взаимные корректировки в рамках того и другого направления политического анализа международной безопасности. Неореалисты в ряде случаев склоняются к признанию того, что системный уровень не всегда доминирует и является не единственным в политическом анализе безопасности в современных условиях. Регионалисты, в свою очередь, все чаще включают в свои многоуровневые схемы, помимо уровеней отдельного образования, региона, межрегионального уровня, также и глобальный уровень. Кроме того, в работах, выполненных в рамках регионалистических теоретических моделей, нередки случаи интерпретации неореалистической концепции многополярности/однополярности через рассмотренные проблемы влияния вариантов глобальной поляризации на процессы, развертывающиеся на региональном уровне.

    Размежевание регионализма и глобализма в теории международных отношений менее очевидно и не столь четко структурировано как расхождение позиций регионализма и неореализма. Разногласия с глобалистами существует не столько по линии концептуальных спецификаций, касающихся структуры системы международных отношений, сколько в отношении ключевой для глобализма исходной посылки, содержащей утверждение о глобальной детерриториализации как основополагающей идеи для понимания современной мировой политики и безопасности. Еще одной основой для разногласий выступает глобалистская идея о свертывании многоуровневой структуры системы международных отношений в направлении формирования одноуровневой глобальной системы [24, с.18-21].

    В действительности, данные расхождения имеют в большей мере декларируемый, чем принципиальный характер. Новое крыло современного глобализма склонно исходить скорее из идеи диалектического единства территориальности и детерриториализации. В ряде исследований проводится мысль о повышении роли аспектов регионализации (в частности, связанных с процессами экономической интеграции и формированием региональных структур и групп интересов) как следствия глобализации и связанных с нею процессов.

    По сути, и глобалисты, и регионалисты склоняются к общей позиции в понимании детерриториализации, с одной стороны, принимая во внимание реальность данного глобального тренда, и с другой стороны, соглашаясь в том, что территориальность остается определяющим фактором динамики многих процессов в экономическом и политическом секторах глобального развития, а также связанных с ними проблемах безопасности. Именно региональный подход сегодня обладает более развитой эмпирической и теоретической базой, обеспечивающей корректность понимания и достоверность политического анализа динамики международной безопасности в современных условиях.

    В этом отношении обоснованной представляется позиция Б. Бузана и его оценка теоретического потенциала регионалистских теорий безопасности в политическом анализе международного терроризма и деятельности международных террористических организаций, в частности, организационной структуры сети аль Каиды и ее методов.

    Б. Бузан подчеркивает значимость рассмотрения региональной безопасности в качестве ключевого компонента глобальной безопасности и стабильности мирового порядка. Корректной представляется его позиция, с одной стороны, учитывающая транснациональный характер методов аль Каиды и глобальные качественные характеристики организационной структуры, с одной стороны, и предусматривающая необходимость рассмотрения деятельности данной террористической сети как связанной с динамикой региональной безопасности на Ближнем Востоке, которая детерминирована процессом функционирования однополярной глобальной структуры международных отношений, с другой.

    В этой связи теоретик отмечает: «Хотя аль Каида и демонстрирует себя как детерриториализированный, транснациональный игрок на мировой арене, ни по своей природе, ни по своим действиям, ни по мотивам этих действий, данная организация не может рассматриваться вне ее связи как с региональными структурами безопасности, так и с процессами, происходящими на глобальном уровне, что в свою очередь, является неотъемлемой чертой регионального анализа. Международный терроризм данного типа и масштаба …, безо всякого сомнения, усилил нетерриториальный аспект безопасности. Но он неотделим от динамики территориальных процессов, и пришло время рассмотрения этих процессов в качестве основного структурирующего принципа международной безопасности… Регионалисты могут внести свой вклад тем, что способны предложить конструктивный путь решения проблемы аль Каиды. Пока не будет решена проблема Ближнего Востока, не пересмотрена политика США и та роль, которую данная сверхдержава играет в динамике региональной безопасности, истоки, питающие Аль Каиду, останутся нетронутыми».

    Четвертое направление, утвердившиеся в современной теории международных отношений - конструктивизм ( Constructivist Perspective ). Отличие данной теоретической перспективы от подходов, рассмотренных выше, состоит в ориентации политического анализа на изучение динамики социальнополитического взаимодействия и процессах конструирования смысловых значений, общих для интерсубъективного понимания связанных с взаимодействием процессов. Конструктивистский подход оставляет за пределами политического анализа традиционные проблемы выбора уровня анализа, выбора определенного типа единиц в политическом анализе безопасности. Приоритетом для конструктивизма выступает исследование поведения социальных и политических субъектов.

    Преимущество конструктивизма состоит в его способности выявлять и распознавать дискурсы, определяющие концептуальные основы организованного терроризма и контртерроризма, а также соответствующие данным дискурсам конкретные импликации ( Implications ), определяющие функционирование и структуру системы безопасности международных отношений. В политическом анализе безопасности одной из актуальных проблем является выявление мотивов насилия, прежде всего связанного с религиозным терроризмом. Именно конструктивистские модели политического анализа содержат необходимые для решения этой проблемы схемы и технологии [20, с.11-17].

    Приоритетными темами для конструктивизма выступают:

    - возможные эффекты акций международного терроризма и их влияние на развитие международного сообщества: а) укрепление мирового сообщества благодаря появлению зоны общих интересов ряда государств в обеспечении безопасности, б) ослабление международного сообщества в связи со снижением роли, изменением функций и структуры государства, а также появлением новых разногласий между государствами, в) изменение сообщества за счет привнесения одних норм в качестве приоритетных и оттеснением других на периферию интересов в структуре взаимодействия.

    - цивилизационные аспекты влияния глобальной проблемы международного терроризма.

    Сформировалось два основных течения в конструктивизме. Плюрализм представлен сторонниками модели дисаггрегированного международного сообщества, в структуру которого входят разнообразные устойчивые солидаризированные региональные международные сообщества по типу ЕС, которые образуют более глубокое, плюралистическое в своей основе, глобальное международное сообщество.

    Течение, представленное сторонниками солидаризма, отражает представления о сильном международном сообществе, объединенном общностью норм, правил и институтов, регулирующих отношениями между членами глобального общества [11, с.18-21].

    В целом, современная теория международных отношений представляет собой систему научного знания, характеризующуюся дифференцированностью теоретических подходов и отсутствием доминирующей теории. Каждое из существующих теоретических направлений исследования проблем безопасности и рисков глобального развития отражает какой-либо особый аспект, дополняющий картину в целом. Многие теоретики не видят необходимости в разработке каких-либо новых, отличных от существующих теоретических перспектив, теорий. Тем не менее, современные аналитики допускают в качестве оптимального пути развития политического анализа синтез теорий и не поддерживают излишнюю увлеченность выявлением существующих между ними различий.  

3.2. Опасности и угрозы международной безопасности России в XXI веке 

    Состояние отечественной экономики, несовершенство системы организации государственной власти и гражданского общества, социально-политическая поляризация российского общества и криминализация общественных отношений, рост организованной преступности и увеличение масштабов терроризма, обострение межнациональных и осложнение международных отношений создают широкий спектр внутренних и внешних угроз национальной безопасности страны. 
         В сфере экономики угрозы имеют комплексный характер и обусловлены прежде всего существенным сокращением внутреннего валового продукта, снижением инвестиционной, инновационной активности и научно-технического потенциала, тенденцией к преобладанию в экспортных поставках топливно-сырьевой и энергетической составляющих, а в импортных поставках - продовольствия и предметов потребления, включая предметы первой необходимости. 
        Ослабление научно-технического и технологического потенциала страны, сокращение исследований на стратегически важных направлениях научно-технического развития, отток за рубеж специалистов и интеллектуальной собственности угрожают России утратой передовых позиций в мире, деградацией наукоемких производств, усилением внешней технологической зависимости и подрывом обороноспособности России. 
         Негативные процессы в экономике лежат в основе сепаратистских устремлений ряда субъектов Российской Федерации. Это ведет к усилению политической нестабильности, ослаблению единого экономического пространства России и его важнейших составляющих - производственно-технологических и транспортных связей, финансово-банковской, кредитной и налоговой систем. 
        Экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация общества, девальвация духовных ценностей способствуют усилению напряженности во взаимоотношениях регионов и центра, представляя собой угрозу федеративному устройству и социально-экономическому укладу Российской Федерации. 
        Этноэгоизм, этноцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений, а также неконтролируемая миграция способствуют усилению национализма, политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и создают условия для возникновения конфликтов. 
        Угроза криминализации общественных отношений, складывающихся в процессе реформирования социально-политического устройства и экономической деятельности, приобретает особую остроту.