Феноменология религии

Числа  

По поводу священного числа существует несколько точек  зрений. Первая восходит к пифагорейской  традиции — “все есть число”. В  этом случае число является общим  принципом, производным которого оказываются  пространство и время. “Числа в символизме — не просто выражение количества, а идеи-силы, каждая со своим особым характером”. Согласно другому мнению, время и пространство измеряются числами, т. е. число — общая мера пространства и времени. Числа “принимают участие в святости и силе обоих. Число придает величинам, которые  оно измеряет, сверхъестественную силу”. Отдельные числа имеют особое значение, далее представлена их наиболее общая схема. Единица — число  бога, мистический центр мира; два  — число мужской и женской  противоположности, обозначает звук и  отражение - эхо; три — божественное число, символ божественной полноты (история  религии знает множество метафизических, космических, этических и литургических  триад); четыре — космическое число, символ земного пространства; пять — брачное число, символ священного брака — союза принципа неба (“1”) и принципа земли (“4”); шесть —  число макрокосмоса, шесть направлений  в пространстве; семь — наряду с  тройкой наиболее часто встречающееся  из священных чисел, число целостности; восемь — является опосредующей формой между земным и верным порядками (благодаря своей форме эта  цифра ассоциируется с двумя  переплетенными змеями магического  жезла, означающими баланс и равноценность  власти земли и неба, власти духовной и физической); девять — число  совершенства, три тройки — предел цифровой серии; десять — число мудрости, возвращение к единице; одиннадцать  — символизирует избыток, опасность  и несдержанность, поскольку на одну единицу превышает число мудрости; двенадцать — еще одно космическое число, олицетворяет порядок и спасение; тринадцать — одновременно и священное, и несчастливое число; сорок — число времени, шестьдесят — основное число сексагексимальной системы; семьдесят — соединение семи и десяти; девяносто девять — комбинация утроенной тройки; тысяча — число совершенства. Символика чисел имеет большое значение уже в вавилонской и израильской религиях, а также в индийском и древнегреческом мировоззрениях. 

Общим в различных  взглядах оказывается рассмотрение чисел, которые суть связь пространства и времени либо как их внутреннего  производящего принципа, либо как  общей меры того и другого. Геометрическое и физическое пространство и время  измеряются числами — так и  священное пространство и время  измеряются священными числами. Например “5” — брачное число, поскольку  является сочетанием “2” и “3”  и преодолевает противоположность  мужского и женского начал в “2”, придавая ему божественную форму. Но “5” одновременно и число священного брака, полной гармонии неба и земли, т. е. соединяет числа “1” и  “4”. Число “5” оказывается также  численным выражением длины гипотенузы и суммы квадратов катетов  “1” и “2”. Попытаемся сложить  “1” и “2” не арифметически, а  в реальном (физическом) пространстве — произведем операцию с мистическими сущностями чисел, т. е. представим их отношение  существующим на земле. Тогда в геометрическом пространстве оно предстанет соединением  катетов длиной “1” и “2” и  гипотенузы длиной, равной корню квадратному  из “5”. Числовому значению этого  корня, которое выражается бесконечной  иррациональной дробью, не соответствует  ни один момент физического времени, ни одна точка пространства или, точнее, соответствует весьма условно. Человек  может только приблизиться к небесной гармонии, но никогда не достигнет  ее. 

В книге Платона  “Государство” Сократ обращается к музам с вопросом о причинах гибели лучшего государственного строя  — аристократического. “Музы произносят целую речь, в которой объясняют  разрушение государства неспособностью его правителей установить путем  рассуждения, основанного на ощущении, наилучшую пору совершения браков для  рождения детей с хорошими природными задатками и со счастливой участью. Дети же, родившиеся от несвоевременно заключенных браков, не смогут достойно управлять аристократическим государством и погубят его. Музы говорят, что  “решающее значение для лучшего  или худшего качества рождений”  имеет “геометрическое число”, которое необходимо знать, определяя  самое благоприятное время . для  брачной церемонии. Плутарх назвал это число брачным, позднейшие комментаторы — Платоновым. 

Какое же свойство или  отношение, существующее в реальности (правда, возможно, только в евклидовой геометрии прямых линий), соответствует  сакральному смыслу числа “5”? Комментатор  этого фрагмента из Платона М. Е. Паев показывал, что “5” соответствует  предметному отношению конечного  к бесконечному и бесконечного к  конечному. Бесконечное порождается  конечным (“единица начало всего”), но конечное измеряется бесконечным; конечное подобно бесконечному и потому может  быть измерено им; потенциальная бесконечность  измеряется бесконечностью актуальной. 

Августин Аврелий  на основе символики чисел в Библии cоздает христианскую теологию числа, главный постулат которого гласит: числа в текстах священны и  полны тайн. В Каббале, использоваршей Ветхий Завет, возникает мистика  чисел. Божественная гармония выражается в числах, но бог превосходит как anarithmeios (лат. — неисчислимый) все  числа.  

Священнодействие  

Цель священнодействия — контакт со святым. Религиозный  человек не удовлетворяется созерцанием  святого в пространстве, времени  и числах, он хочет соприкоснуться с ним, почувствовать свое единство, чтобы стать сопричастным его  силе. Ощутимая форма естественного  контакта со святым — участие в  культе, который объединяет в себе три ритуала.— очищения, созерцания, или просветления, единения, или  обожествления. Эта классификация  священных действий совпадает со ступенями мистического пути или  восхождения, которые последовательно  проходит мистик. Мистика ищет спасения в уходе от мира и всего сотворенного, от всего несовершенного и хочет  таким образом приблизиться к  единственному, истинному бытию. Человек  должен “разрушиться” и тем самым  сократить расстояние между конечным и бесконечным, тогда он сам сливается  с чем-то божественным. Путь к освобождению является, долгим и, крутым; многоступенчатая дорога ведет к исчезающей вершине  единения с Богом. Ее важнейшие отрезки  те же самые, что и в ритуале, —  очищение, просветление, единение. 

Священнодействие  предполагает определенную онтологическую модель мира. Первобытный, архаический  человек не знает действия, которое  не было бы произведено и пережито ранее кем-то другим, и притом не человеком. То, что он делает, уже  делалось. Действие обретает смысл, реальность исключительно в той мере, в  какой оно возобновляет некое  прадействие, совершенное изначально богами, героями или предками. Такая  модель и лежит, согласно М. Элиаде, в основе ритуалов. 

Классификация священных  действий и онтологическая модель мира хорошо соответствуют пониманию  феноменологией отдельных ритуалов и герменевтикой ритуальных текстов. Поэтому часто высказываемые  в адрес феноменологии упреки в том, что ее модели абстрактны и  произвольны, оказываются несостоятельными при исследовании конкретного материала  исторических религий. 

Ритуал ашвамедха  

Рассмотрим этот брахманический ритуал и соответствующий  текст “Великой лесной упанишады”. Ашвамедха состоит в жертвоприношении коня. В ритуале участвуют несколько  человек, функции которых строго разделены: тот, кто совершает определенные физические действия — адхварью (приводит коня, готовит приношение, выливает его в огонь и т. п.), сопровождая их произнесением особых жертвенных формул; те, кто исполняет при этом гимны — удгатар и читает тексты — хотар; наконец, тот, кто молча наблюдает за ходом ритуала — брахман, совершающий свою часть священнодействия умом. Как замечал В. С. Семенцов, “каждое законченное ритуальное действие включает в себя три компонента — физический, речевой и ментальный (усилие внимания)”. 

Фрагмент текста показывает распределение ролей  в ритуале: “Великие мудрецы говорят: “Если хотар выполняет свое дело с помощью гимна, адхварью — с  помощью жертвенной формулы, певец  — с помощью песнопений, то тройное  знание тем самым распределено; с  помощью чего же делает свое дело брахман?”  Следует сказать: “С помощью тройного знания [в целом]... Речь есть это (этот мир), ум — то (тот мир): тройным  знанием в виде, речи они совершают  одну сторону [жертвы]; брахман же умом совершает другую” (Айтарея брахмана V. ЗЗ). Ментальное жер-твоприношение  состоит в том, чтобы в нужный момент мысленно произнести наставление  брахманы, и “молчание превращается в усилие”. Именно ментальное усилие, сопровождающее действия и слова, имеет  решающее, значение. Неправильное же направление  внимания обращает благотворные формулы  во вредоносные. Принцип “кто так  знает” требует точного воспроизведения  ментального действия по сакральному  образцу, а это есть нечто совершенно отличное от мышления (в привычном  для нас смысле слова). Он требует  от нашей мысли (точнее способности  воображения, внимания) совершенно реального  участия во внеинтел-лектуальной  деятельности. Здесь важен не результат  тех или иных ментальных операций (как в любом типе мышления), но сам факт работы мысли (т. е. внимания) в некий строго определенный момент внутри ритуальной процедуры. 

Ментально в ашвамедхе  воспроизводится следующий текст: “ОМ! Голова жертвенного коня —  это поистине время рассвета, глаз — это солнце, дыхание — ветер, раскрытая пасть — Агни Вайшванара, туловище жертвенного коня — это  год, спина — небо, брюхо —  воздушное пространство, пах —  земля, бока — страны света, ребра  — промежуточные стороны, члены  — времена года, сочленения —  месяцы и половины месяцев, ноги —  дни и ночи, кости — звезды, мускулы — облака, пища в его  желудке — песок, жилы — реки, печень и легкие - горы, волосы —  деревья и травы, передняя половина — восходящее [солнце], задняя половина — заходящее [солнце], когда он оскаливает пасть, сверкает молния, когда он встряхивается, гремит гром, когда пускает мочу — льет дождь, его ржание -- речь” (Брихадараньяка-упанишада I. 1). 

Части тела жертвенного .коня последовательно отождествляются  с частями Вселенной. Весь текст  представляет собой цепочку именно тождеств, а не уподоблений или  сравнений. Мир не как конь, но конь суть мир. Молча наблюдающий за ходом  ритуала брахман должен увидеть  мир “так” — тогда он “ведает”, а не “знает”. Вряд ли следует рассчитывать на то, чтобы в полном объеме восстановить и интерпретировать ментальную работу брахмана, ее можно понять лишь частично. 

Однако тексты все  же проясняют ментальную составляющую ритуального действия, например, текст  ритуала “пяти огней” Чхандогья-упанишады:  

Поистине, Гаутама, тот  мир есть [жертвенный] огонь. Солнце — его топливо, лучи — дым, день — пламя, луна — звезды, звезды —  искры.  

На этом огне боги совершают жертвоприношение воды. Из этого жертвоприношения возникает  владыка Сома. 

Поистине, Гаутама, Парджанья  есть [жертвенный] огонь. Ветер —  его топливо, тучи — дым, молния —  пламя, гром — угли, град — искры. 

На этом огне боги совершают жертвоприношения владыки  Сома. Из этого жертвоприношения возникает  дождь. 

Поистине, Гаутама, земля  есть [жертвенный] огонь, год — его  топливо, пространство — дым, ночь —  пламя, страны света — угли, промежуточные  страны света — искры. 

На этом огне боги совершают жертвоприношения дождя. Из этого жертвоприношения возникает  пища. 

Поистине, Гаутама, мужчина  есть [жертвенный] огонь, речь — его  топливо, дыхание — дым, язык —  пламя, глаза — угли, уши —  искры. 

На этом огне боги совершают жертвоприношения пищи. Из этого жертвоприношения возникает  семя. 

Поистине, Гаутама, женщина  есть [жертвенный] огонь, ее бедра —  топливо, вожделение — дым, ее лоно — пламя, совокупление — угли, услада — искры. 

На этом огне боги совершают жертвоприношение семени. Из этого жертвоприношения возникает  зародыш. 

Так во время пятого жертвоприношения воды начинают говорить no-человечьи. Зародыш в оболочке, после того как пролежал в лоне десять или девять месяцев или  около этого времени, рождается. 

Родившись, он живет  столько времени, сколько [длится] его  жизнь. После того как он умирает, его-относят в предустановленное [место] — к огню, из которого он пришел, из которого он возник (V. 4-9). 

Те, кто так знают... идут в пламя (V. 10). 

Конечно, рассмотреть  этот текст во всех аспектах чрезвычайно  сложно, обратим внимание лишь на то, что непосредственно связано  со смыслом ступеней ритуала. Согласно онтологической модели ритуала, человек, совершающий его, должен поступать  “как боги”. В наставлении о “пяти  огнях” образ (образец) действий богов  сопровождает не какое-либо определенное жертвоприношение, хотя бы и очень  продолжительное (например, ашва-медху, длящуюся год и больше), а вообще всю человеческую жизнь. С того момента, как человек, обученный тайному  учению, становится “так знающим”, весь мир, вернее, вся человеческая жизнь  и сопутствующие ей проявления (возникновение  грозы и дождя, происхождение  и прием пищи, зарождение потомства) представляются ему как одно сплошное жертвоприношение, в котором о“ основной участник, действующий жрец и заказчик в одном лице. Эта  картина является символизацией  самоприношения человека в погребальный огонь. Иными словами, здесь не внешний  субстрат — конь, — а сам человек  отождествляется с огнем. В неформально  совершаемом ритуале ментально  человек должен отождествить себя с  “Другим” огнем и через него с миром и богом. Все становится тождественным всему. Боги приносят себя в жертву самим себе сами, и  человек приносит себя в жертву самому себе сам. Но в ритуале уподобление  стремится к тождеству, человек  становится не “как боги”, а богом. Собственно, это соприкосновение  с божественным и определяет мистический  результат ритуального действия. 

Возвращаясь к ритуалу  ашвамедхи, проследим цепочку отождествлений. По мере того как мир отождествляется  с конем, человек отождествляется  с богом — Праджапати. Но сам  мир предстает как одна из форм Праджапати, и тождество становится полным. Но поскольку ясно, что под  контролем сознания находится явная  цепочка отождествлений, то достижение самого тождества тождеств — процесс  спонтанный.