Политическая модернизация в современной России

     Осуществленные  под давлением «снизу» конституционные реформы следует оценивать двояко. Возникшие благодаря им политические институты еще не были полноценными элементами парламентской демократии. Законодательные полномочия Государственной Думы сильно ограничивались, она не обладала правом формировать правительство и лишь в минимальной степени контролировала государственный бюджет. Совершенно недемократической была избирательная система. Верховная власть изначально враждебно относилась к Думе, видя в ней временное, а главное - вредное для общественного спокойствия учреждение. Как только позволила обстановка, самодержавие стало по частям отбирать дарованные ранее права, перекроило избирательную систему в еще более антидемократическом направлении. Следует признать, что по своим социокультурным характеристикам российское общество еще не созрело тогда для полновесной парламентской демократии.

     Рассматривая  события 1905 - 1907 гг. в исторической ретроспективе, мы видим, что Россия уже не могла  обойтись без политической модернизации, но пока не была способна успешно ее осуществить. Нерешенность целого ряда ключевых задач экономической и социальной модернизации, незрелость гражданского общества делали проблематичным непосредственный и быстрый переход к правовому государству и эффективной демократической системе. Выбор в пользу постепенных реформ при сохранении политической стабильности, сделанный премьер-министром П.А. Столыпиным, отражал крайне противоречивую российскую реальность³².

     Вероятно, при определенных исторических условиях избранный Столыпиным авторитарный вариант осуществления назревших социально-экономических и политических реформ имел шансы на успех. Однако политические реалии показали неспособность самодержавия добровольно пойти по пути трансформации своего режима в направлении конституционной монархии.

     Если  Первая русская революция была проявлением кризиса модернизации, то события 1917 года лишь отчасти имели такую основу. Формы и динамика революционного процесса этого периода обусловливались трудностями затянувшейся войны, которая дезорганизовала экономическую и политическую жизнь страны, негативно сказавшись на психологической атмосфере в обществе. Вопрос тогда стоял о выборе не между диктатурой и демократией, а между различными вариантами диктатуры. Революционный взрыв привел к столь стремительной демократизации политической системы, что, в конечном счете она, не выдержав перегрузок, рухнула. Утвердившийся тоталитарный режим перечеркнул результаты политической модернизации страны за все предшествовавшие десятилетия.

     Опыт  показал, что своеобразие процессов  модернизации определяется совокупностью социально-экономических, политических факторов. Необходимо учитывать: исходную модель экономических отношений (сложилась или нет рыночная экономика до начала политических преобразований); одновременно или поочередно решаются задачи экономического и политического реформирования; каков тип предшествующего недемократического режима (тоталитарный или авторитарный); способ перехода от диктаторского режима к демократии; происходит становление или возрождение демократии; содержание национальных традиций, состояние общественного сознания.

     Политическая  модернизация проходит в условиях конфликта  между национальными политическими  культурами и общецивилизационными ценностями. Неизбежно в каждой стране возникает проблема³³:

     - идти ли путем копирования  каких-либо моделей развития и акцент делать на перенесение в данную социально-политическую ситуацию уже имеющихся образцов,

     - создавать оптимальный вариант  политической системы, адекватный  всему комплексу конкретных условий данного общества?

     И теория политической модернизации, и практика дают на этот вопрос неоднозначные ответы. Наряду с противоречием, связанным с конфронтацией универсальных стандартов и традиционных ценностей, в процессе модернизации проявляется противоречие между многообразием социально-политических интересов, сформировавшихся в обществе, и возможностями политической системы принимать эффективные решения.

     Эти противоречия пронизывают все сферы  общественной жизни, влияют на формирование политических интересов и способы  их взаимодействия. Знание противоречий модернизации позволяет выработать оптимальный вариант политической позиции, ослабляющей проявление типичных для переходного состояния кризисов. Чтобы осмыслить содержание и взаимосвязь кризисов политического развития, целесообразно поставить такие вопросы: «Как правящая элита реагирует на возросшую политическую активность различных социальных групп? Достигнуто ли в стране согласие относительно методов политической власти? Способно ли государственное управление эффективно воздействовать на общество?»

      В большинстве своем отечественные  авторы неоднозначно оценивают происходящие в современной России процессы. А. Фадин  в своей статье «Модернизация через катастрофу» утверждает, что политическая система страны не реформируема, резких скачков, потрясений, в частности- модернизации, не существует. И сама модернизация есть не более чем «мутация» общества. Объясняется это тем, что посткоммунистическая ситуация в России может быть охарактеризована как бессубъектная. Любая форсированная модернизация требует мощной государственной воли, управляемого, способного к сложным командным маневрам госаппарата, т.е. некоторого субъекта реформ. Подобный субъект не только отсутствует, но, по всей видимости, и не может быть порожден этим обществом в обозримые сроки.

       В современном мире единственной прочной основой любой модернизации и - шире – развития, на взгляд автора, является личная свобода и социальная эмансипация. Каждый шаг экономического развития должен сопровождаться соответствующим шагом в эмансипации. В России же социальная эмансипация, несомненно, шла, но она была побочным, нежелательным и подавляемым продуктом модели развития, ее «антителом».

       «Ядро госаппарата, управленцы совершенно не заинтересованы в структурной модернизации, поскольку связаны во многом с избыточными, иждивенческими и тупиковыми секторами хозяйства. И есть лишь одна сила, которая может преодолеть это вязкое непреодолимое сопротивление. В логике подобного взгляда Катастрофа есть цена обновления русской истории. НО, возможно, именно экономический обвал, действительно массовая безработица, настоящая катастрофа уровня жизни являются неизбежным средством изменения шкалы ценностей массового сознания. Только потрясения такого масштаба могут снизить завышенные социальные притязания и ожидания. То, что происходит в России, - это недокатастрофа или предкатастрофа. Катастрофа же приходит не извне (война, стихийное бедствие), а как бы в результате действий реформистов, как закономерный итог реформы. Именно поэтому можно сказать, что функция катастрофы в социально-психологическом плане будет - при оптимальном сценарии - состоять в глубинном смещении координат сравнения и, если не экономической, то уж точно «психологической модернизации» общества. Катастрофа дает шанс начать «по новой». У России, считает автор, этот шанс пока есть³⁴.

       Также негативно к процессу модернизации относится другой автор – В.А. Ашасов³⁵. В своей статье он утверждает, что Главным способом проведения российской догоняющей модернизации можно назвать грандиозную «имитацию». Создается лишь видимость вовлеченности социума в процессы реформ, всегда инициируемых сверху, в то время как общество в целом ни по своей структуре, ни по доминирующим настроениям не готово к навязываемым радикальным переменам. Схема обычного «ответа» российского социума на модернизационные импульсы, идущие сверху, вполне традиционна - неприятие, пассивное сопротивление новациям. Его определение «имитация» поддерживает М.В. Шаповаленко, утверждая, что в постсоветском пространстве основным творцом гражданского общества остается государство, которое в своем нынешнем виде вовсе не заинтересовано в существовании столь независимой сферы, поэтому и здесь мы можем наблюдать появление дозированных, а потому фрагментированных и аморфных зон гражданского общества.

       Специфику российской модернизации выделяет   А. Г. Володин. Специфика эта, как пишет он в своей статье «Гражданское общество и модернизация в России», обуславливается несколькими факторами. Этими факторами являются: трансконтинентальный размах, устойчивость структуры стратификации общества и олицетворяющих её социально - институциональных связей, стационарность политических структур патримониального государства, их моноцентрический характер, доминирование патриархально – коллективистских ориентаций общественного сознания и мотиваций социальной активности, слабая выраженность секуляристских ценностей в политической культуре³⁶.

       Историческое  содержание российской модернизации автор  формулирует как нарушение равновесия между экономическими, социально-институциональными и политическими подсистемами жизнедеятельности общества при возникновении новых эффективных стимулов к его развитию плюс осознанные усилия по осовремениванию патримониального государства в государство интервенционистское.

     Целью модернизации являлось общество, системообразущими компонентами которого являются: завершенный общенациональный цикл воспроизводства, структурно и функционально развитая система политического представительства, реальный политический субъект, способный самостоятельно мыслить и действовать в соответствии с постоянно меняющимся социумом.

     Стратегия модернизации – комплекс экономических, политических и культурных инициатив, синхронная реализация которых предполагает «осовременивание» общества. Стратегия  включает в себя 4 основных проблемы:

• разработка средне- и долгосрочной стратегии развития общества, целью которой станет устойчивое преобразование существующей дуалистической социально-экономической структуры  и создание предпосылок для органической интеграции России в мировое хозяйство;
• установление отвечающего условиям сегодняшнего российского общества равновесия между признаками частной инициативы и государственной интервенции в хозяйстве;
• приведение профессионально- интеллектуального уровня правящих групп в соответствие требованиям управления обществом в условиях его перехода на более высокую ступень социально-экономического развития и политической системе с более сложной организацией;
• качественное обновление основных политических институтов и содержания их деятельности, а также выработка свода принципов и норм государственного управления.

     В России еще социально не оформилась сила, способная самостоятельно возглавить процесс модернизации. Неспособность  нынешнего политического класса вывести Россию на устойчивую траекторию модернизации ставит общество перед необходимостью поисков парадигмы, включающей в себя стратегию экономического и политического развития. Такая стратегия могла бы осуществляться по следующим направлениям: - «осовременивание» и «горизонтальная» интеграция неоднородной социально-экономической и национально-этнической структуры общества, - экономический рост и ориентация на повышение жизненного уровня массовых слоев населения, на предупреждение и амортизацию возникающих в процессе модернизации конфликтов, - утверждение политической демократии в социальной среде, где глубоко укоренилась сословно-статусная иерархия и сохраняется концентрация экономической власти в руках групп, доминировавших ранее.

     Основной  итог модернизации – осовременивание  до- и раннеиндустриальной социально-экономической структуры, лишение ее традиционных элементов способности к регенерации и саморазвитию. Усвоение массовым сознанием норм демократии, развитие секулярных элементов в культуре, нарастающие процессы восходящей социальной мобильности; все это ведет к  расширению социальной опоры государственной власти, повышение маневренности и гибкости политической системы³⁷.

     Думается, прав П. Штомпка, который утверждает: «...необходимо серьезно продумать новую концепцию современности и теорию модернизации»³⁸.  
И такие усилия действительно в настоящее время предпринимаются. В частности, пересматриваются следующие основные положения.

     1. В качестве движущей силы модернизации  уже не рассматривается сугубо  политическая элита, действующая «сверху». Главными агентами модернизации в настоящее время признаются спонтанные общественные движения и харизматические лидеры;

     2. Модернизация уже не трактуется  как решение, принятое образованной  элитой и навязанное сопротивляющемуся  населению, цепляющемуся за традиционные  ценности. Речь идет о массовом стремлении граждан изменить условия жизнедеятельности в соответствии с западными стандартами под влиянием средств массовой коммуникации;

     3. На смену акцентирования эндогенных  имманентных факторов модернизации  приходит осознание роли экзогенных  факторов, включая мировую геополитическую расстановку сил;