Конт полагает, что
наука и культура человечества
(в его время) уже вступили
на путь позитивной науки. Но
достижение человечеством третьей
стадии еще остается делом
будущего. Предстоит многое сделать,
чтобы создать новый тип ученого
и человека духа, нацеленного
на "позитивную" науку. Позитивную
науку и ее внедрение в человеческое
знание, воздействие на человеческую
жизнь Конт считает мерилом
прогресса человеческого духа. Прогресс
же состоит в том, что дух
постепенно освобождается от
фикций, абстракций, спекуляций, приближается
к освоению огромного массива
фактических, опытных данных (чему
служит разделение труда в
науке, обстоятельство для человеческого
духа по преимуществу благоприятное).
В результате же наблюдения, восприятия,
представления, эксперименты становятся
все более рациональными. Поэтому
упрощенное представление о "позитивной
науке" Конта как господстве
эмпирического естествознания не
соответствует сути его учения.
Как раз "научные всеобщности"
он считает главными и в науке, и в прогрессе
человеческого духа, и в процессе воспитания.
Более того, постулируется глубокое воздействие
позитивной науки на реорганизацию общества.
"Позитивная философия
должна вести к преодолению
состояния интеллектуальной анархии,
так характерного для современного
общества. Первым и основополагающим
условием аутентичной организации
является формулирование ряда
максим, которые должны быть с
согласием и пониманием восприняты
теми, кто занимается интеллектуальной
деятельностью"". Этот процесс
Конт уподоблял "всеобщей революции
человеческого мышления". Конт
верил в позитивную науку как
главный фактор общественного
прогресса. "Давайте, не ввязываясь
в ненужные дебаты, поставим позитивную
философию в такое положение,
чтобы она взяла на себя
активную роль. Давайте же, завершая
начатую Бэконом, Декартом и
Галилеем гигантскую духовную
работу, создадим систему всеобщих
идей, которая в определенное
время окажется для человеческого
рода столь значимой, что революционный
кризис, который ожидает цивилизованные
народы, будет преодолен".
4. У английского позитивизма
есть своя предыстория. Она связана с именами
И. Бентама и отца Дж.Ст. Милля, Джеймса
Милля. Их концепции получили название
утилитаризма.
Иеремия Бентам (1748-1832),
юрист по профессии, занимает
видное место в истории духовной
культуры Англии. Говоря о его
вкладе в историю мысли, обычно
подчеркивают главное: он разработал
концепцию утилитаризма, которая
одновременно имеет социально-философский
и этический характер; он обосновал
— с позиций радикального либерализма
— проект реформы законодательства,
не утративший значения и до
сего времени. Главные работы
Бентама — "Деонтология, или
наука о морали" (два тома, опубликованы
в 1834 г.), "Принципы морали и
религии. Введение".
В социальной философии
Бентам выступил с критикой
теории естественного права и
общественного договора. В основание
своей теории общества он положил
два понятия — полезность (utility)
и удовольствие (pleasure).
В работе "Принципы
законодательства", в главе I "О
принципе полезности" Бентам рассуждает
следующим образом. Природа поставила
человека под господство удовольствия
и боли. Им мы обязаны всеми
нашими идеями; к ним относятся
все наши суждения, все определения
нашей жизни. Полезность —
абстрактное выражение. Выражает
оно свойство или тенденцию
какой-либо вещи в чем-то уберегаться
от зла и в чем-то обеспечивать
добро. Зло — отсутствие удовольствия,
боль и причина боли; добро
— удовольствие или причина
удовольствия. Все это соразмерно
полезности или интересу индивидуума,
интересу, направленному на то, чтобы
увеличить общую сумму его
благополучия; все это соразмерно
также полезности и интересу
сообщества, интересу, направленному
на то, чтобы увеличить общую
сумму благополучия составляющих
его индивидов.
Принцип полезности
Бентам считает "высшей идеей"
научного исследования, который
подобен математическим аксиомам
и должен быть выражен в
подобном же строгом и точном
виде. Для сторонника принципа
полезности, согласно Бентаму, добродетель
становится добром только из-за
удовольствия, которое из нее
следует; порок является злом
только из-за отвращения, которое
он вызывает. Моральное добро
есть добро только благодаря
своей тенденции порождать физические
блага; моральное зло есть зло
только благодаря своей тенденции
порождать физические несчастья.
Под физическими благами и
несчастьями Бентам, однако, понимает
и духовное, и чувственное удовольствие
и отвращение. В главе 8 той же работы,
озаглавленной "Об оценке ощущений
удовольствия и отвращения", Бентам
утверждает, что величина удовольствия
(испытываемого благодаря соответствующим
ощущениям) зависит от четырех обстоятельств
— от силы, длительности, определенности,
близости (источника) удовольствия. Теми
же обстоятельствами определяется величина
не-удовольствия, отвращения. Но есть еще
три дополнительных фактора, которые влияют
на эту величину: плодотворность, чистота,
широта "распространения" (в смысле
причастности к удовольствию максимального
количества людей).
Бентам претендовал
на то, чтобы на основании этих
"математико-этических" выкладок
построить точную, позитивную "теорию
морального вычисления". Он считал,
что успех или неуспех управления
индивидами, успех или неуспех
законодательства, реформы, других
социально-политических мер зависит
от того, насколько точно "вычислены"
добро и зло, т.е. удовольствия
и несчастья, ими вызываемые. Расширить
удовольствие, отдалить не-удовольствие
— это единственная цель законодателя;
он, следовательно, нуждается в точном
знании их величины, полагал Бентам.
Философию Бентама
часто упрекали в превращении
принципов морали и законов
общественного поведения в простой
придаток сугубо индивидуальных
ощущений. Упреки эти во многом
справедливы. Но необходимо понять,
чтб беспокоило Бентама и какие недостатки
социальных теорий он хотел преодолеть
с помощью утилитаризма. Эти недостатки
— их отдаление, отчуждение от индивида,
от поля его действий, от его мотивов и
выбора. Слово "справедливость", считал
Бентам, лишено смысла, пока с ним не связывают
реальное поведение конкретных индивидов.
Он считал также, что многие общие понятия
— такие, как "родина", "собственность",
"брак", "принцип" — служат всего
лишь для маскировки определенных интересов,
совокупности ощущений удовольствия или
отвращения. Бентам был противником абстрактных
моральных принципов.
Критики утилитаризма
обращали внимание на то, что
принцип полезности, или удовольствия,
или наибольшего счастья тоже
был абстрактным, а не конкретным,
на что претендовал Бентам. И
это было не единственное противоречие,
в которое впал мыслитель. С
одной стороны, он был сторонником
индивидуализма (ведь только отдельные
индивиды способны испытывать
ощущения, испытывать удовольствие
или отвращение). С другой стороны,
полезность в истолковании Бентама
не тождественна индивидуальному
удовольствию и связана с широким
полем общественного действия. Более
того, индивидуализм Бентама находит
продолжение в разделяемой им
концепции политического либерализма.
Бентам и его сторонники
активно участвовали в подготовке
парламентской реформы в Англии
конца XVIII и первых десятилетий
XIX в. Основополагающей для этой
деятельности стала книга Бентама
"Принципы морали и законодательства"
(1789). Как отмечают исследователи,
она породила целый поток книг
и памфлетов, показывающих, как
эти радикальные рациональные
понятия должны были воплощаться
в законодательную систему, экономические
процессы и политическую жизнь. В 1817 г.
Бентам составил свой "План парламентской
реформы" и распространил его среди
членов парламента. Он также предлагал
русскому царю и президенту США свою помощь
в усовершенствовании законодательства
и системы образования в их странах. Практических
следствий обращения Бентама не имели.
Но в Англии его идеи оказывали существенное
влияние на дискуссии вокруг законодательства
и парламентских реформ, приведшие, в конце
концов, к принятию парламентом в 1831 г.
либерального билля о реформе (его критическая
оценка дана в последней работе Гегеля
— "Английский билль о реформе", 1831
г.).
Сторонником и другом
Бентама был Джеймс Милль (1773-1836).
И его проект парламентской
реформы основывался на философских,
психологических и этических
идеях.
Милль-старший был известен
как сторонник утилитаристской доктрины,
предложивший психологическую (ассоцианистскую)
трактовку принципа полезности ("наибольшее
счастье для наибольшего числа людей"),
а также как пропагандист экономического
учения Давида Рикардо. Он дал своему сыну
Джону превосходное домашнее образование,
предполагавшее раннее знакомство с древними
языками (так, древнегреческому языку
Джон обучился в три года) и классической
литературой. При этом образование сына
не носило религиозного характера. Дж.
С. Милль впоследствии ярко описал ранний
и другие периоды своей жизни в "Автобиографии".
5. Джону Стюарту Миллю (1806— 1873)
суждено было стать крупнейшим британским
философом XIX в. Милль-младший никогда
не занимался академической деятельностью
— его жизнь была связана с Ост-Индской
компанией, в которую он поступил в 1823
г. и которую возглавил в 1856. Работа в Компании
не мешала его активной научной, философской
и публицистической деятельности, которая
началась в 40-е годы. Кроме того, Милль
был политиком, сторонником, как и его
предшественники Джеймс Милль и Иеремия
Бентам, либерализма и реформизма (в 1865
— 1868 гг. он состоял членом Палаты общин).
Современные исследователи иногда называют
Милля-младшего "либеральным феминистом",
ибо он (выступая вместе со своим другом,
а потом женой Г. Тэйлор) горячо защищал
политические, социальные права женщин.
Так, он отстаивал идею о том, что все женщины
должны получить избирательные права
и соответственно их доле в составе населения
быть представленными в парламенте. Замужние
женщины должны получить право на собственность,
чтобы иметь возможность свободно выбирать
между ролью домашней хозяйки и профессиональной
деятельностью. Во времена Милля женщины
были почти повсеместно лишены этих прав.
Женскому вопросу Милль посвятил книгу
"Об угнетении женщин" (1869). Политические
аспекты проблемы свободы он рассмотрел
в знаменитом эссе "О свободе" (1859).
Значительным интеллектуальным
событием в жизни Д.С. Милля
стало его знакомство с идеями
О. Конта. В 1841 г. началась
их переписка, хотя лично они
не встречались. Милль всегда
высоко отзывался о французском
философе, посвятив его взглядам
книгу "О. Конт и позитивизм"
(1865). Вместе с тем в литературе
зачастую преувеличивается влияние
Конта на Милля. Последний положительно
оценивал контовскую трактовку научного
знания и его отношения к философии, различение
социальной статики и динамики, а также
"закон трех стадий", рассматривая
позитивную стадию как высшее состояние
человеческого общества. Однако Милль
дистанцировался от политических взглядов
"позднего" Конта, не принял его "религию
человечества". Кроме того, от Конта
его отличает интерес к логике наук (в
том числе и "моральных", т.е. психологии,
этологии — науки об образовании характера,
и социологии), в которых следует искать
каузальные объяснения, а не только описывать
и систематизировать чувственно воспринимаемые
факты. Милль подчеркивал как общие черты,
так и особенности логики социологического
и физического знания. Например, он говорил
об "обратно дедуктивном (историческом)
методе", свойственном общей социологии.
Главное произведение
Милля — двухтомная "Система
логики" (1843). Его перу также
принадлежат "Утилитаризм" (1863)
и "Исследование философии
сэра У. Гамильтона" (1865)12. Именно
в последней, содержащей критику
взглядов шотландского философа
Уильяма Гамильтона (1788—1856), Милль
разработал основные положения
своей феноменалистской теории
познания. В этой области он несомненно
стал продолжателем традиции классического
британского эмпиризма. Для Милля были
неприемлемы априоризм в любой его возможной
форме, ссылки на самоочевидность данных
сознания. Цель философа — усовершенствование
эмпиризма с учетом фактора развития научного
знания и его логической обработки.
Вместе с тем влияние
одних эмпиристов на других в истории
британской философии не следует понимать
упрощенно и говорить лишь о непрерывной
идейной преемственности. Так, к примеру,
широкомасштабные исследования учений
Юма и Беркли начались лишь после появления
во второй половине XIX в. их собраний сочинений.
Милль, в частности, был одним из первых,
открыто признавших влияние на него берклеанского
имматериализма.
В центре взглядов
Милля оказалась классическая
проблема соотношения материи
и сознания. В этой области
он был решительным противником
тезиса о дуализме двух субстанций.
Материя и сознание были сведены
им к определенным сочетаниям
ощущений. Так, материя выступает
в его учении как "постоянная
возможность ощущений", физические
тела — как комплексы "одновременных
возможностей ощущений". В обосновании
феноменальной онтологии Милля
возможные ощущения играют даже
большую роль, нежели действительные.
В этом смысле он был одним
из сторонников диспозиционального
описания явлений, из которых складывается
наша картина мира. Подобный подход лишает
материю и сознание субстанциальности
и по-существу исключает психофизическую
проблему в ее традиционной постановке.
Сознание, в частности, он трактует как
предрасположенность испытывать (переживать)
ощущения. Человеческому уму присуща способность
предвидения и ожидания будущих ощущений,
поэтому в нем и возникает представление
о возможных ощущениях, которые, согласно
общей эмпирико-сенсуалистской установке,
вступают в различные ассоциативные комбинации.
Законы психологической ассоциации вносят
организованность в наши ощущения. Между
комплексами ощущений складываются отношения
взаимной зависимости. Например, организованные
в комплекс ощущения, составляющие сознание,
оказываются зависимыми от комплекса
ощущений, составляющих тело, и наоборот.
В целом необходимо учитывать, что Милль
и другие сторонники феноменалистского
конструирования реальности исходили
из представления о наиболее экономном
описании и объяснении всего происходящего,
считая заблуждением ссылки на субстанциальную
основу явлений.