Кодекс Феодосия

        С точки зрения глобальной истории Свод римского гражданского права «Corpus Juris Civilis» имел большущее значение в качестве источника права по той причине, что он создал предпосылки для реконструирования самого метода формирования римского права, которое на протяжении фактически целого тысячелетия было непревзойденным прототипом во всех вопросах, имевших прямое отношение к всестороннему охвату всех сфер жизни и деятельности общества, к практической функциональной дееспособности правовых норм. Тот факт, что римляне так долго могли держать свою империю в едином монолите, вне всякого сомнения в высшей степени зависел от их выдающихся административных и юридических способностей.

                     III. Основные факты из биографии Феодосия II.

    Для того чтобы лучше понять исторический документ, осмыслить его содержание относительно существовавшей эпохи, необходимо поближе познакомиться с биографией его «создателя» (в честь которого кодекс был назван) и событиями происходившими в то время.

      Итак, Феодосий II, Младший, (греч. Θεοδόσιος Β') (около 401-28.07.450) – император Восточной Римской империи (Византия) на протяжении 48 лет.[17]

     После смерти Флавия Аркадия, императора Восточной Римской империи с 395 по 408 г.н.э., трон перешел к его всего лишь семилетнему сыну, поэтому в течение нескольких лет страной от его имени правили сановники. Среди них на первые роли очень быстро выдвинулся префект претория Анфемий, находившийся на этой должности с 404 по 414 год, то есть целых десять лет. Практически именно в его руках все эти годы была сосредоточена государственная власть Восточной империи.

    Анфемий был выдающимся государственным деятелем, умным и надежным, он пользовался уважением как христиан, так и многочисленных еще в те годы язычников. Он многое сделал для развития Константинополя: построил новые городские стены (так называемые «стены Феодосия»), усовершенствовал систему поставок зерна из Египта. Что же касается внешней политики, здесь его задача облегчалась тем, что натиск врагов на границы Восточной империи в это время был просто несравним с той лавиной, под натиском которой трещала по всем швам оборона Западной империи. А когда правитель гуннов Ульдин все же переправился с войском через Дунай, его сумели вытеснить обратно. Удалось в эти годы установить и на редкость дружеские отношения с соседней Персией.

     В 414 году Анфемий то ли умер, то ли ушел в отставку, но его преемники еще в течение нескольких лет успешно следовали его принципам и во внешней, и во внутренней политике.

     Тем временем при дворе сначала обозначилось, а затем стало постепенно возрастать влияние Пульхерии — сестры малолетнего императора, которая была на восемь лет старше брата. Девушка принимала решения по всем вопросам, касавшимся воспитания брата и стиля жизни при дворе, а порой и по делам государственной важности. Нет никаких сомнений в том, что это была сильная личность. Фанатичная религиозность Пульхерии вызывала огромную симпатию у ее современников — христианских писателей. Вот выдержки из произведения одного из них, церковного историка Созомена:

    «Взяв в свои руки бразды правления, Пульхерия правила прекрасно и достойно. Принимала справедливые решения, быстро воплощала их в жизнь и все записывала. Она умела красиво и складно говорить и писать как по-гречески, так и на латыни. А всю славу за свои достижения приписывала брату и только ему одному.

     Она старалась, чтобы брат получал надлежащее его возрасту образование и осваивал необходимые правителю умения. Искусству верховой езды, владению оружием, литературе и наукам его обучали лучшие мастера своего дела. Сестра лично следила за тем, чтобы во время публичных выступлений мальчик демонстрировал царственное величие как своим поведением, так и осанкой. Она учила его, как надо носить одежды, как сидеть, как двигаться, как сдерживать смешливость, как выглядеть то ласковым, то грозным, в зависимости от места и ситуации, а также обучала, как следует милостиво выслушивать просителей.

     Но превыше всего Пульхерия заботилась о благочестии брата. Она приучала его регулярно молиться и часто посещать церкви, щедро одаривать их и украшать драгоценностями, учила уважать священнослужителей и всех честных людей, пенить тех, кто занимается философией в соответствии с правилами и принципами христианства».

     Старания девушки увенчались полнейшим успехом. Феодосий в течение всей своей жизни отличался примерным благочестием. Это подтверждается множеством источников, и, пожалуй, самый красноречивый рассказ оставил нам современник императора, церковный историк Сократ Схоластик. Из его высказываний можно составить длинный список добродетелей молодого императора:

    «Хотя и рожденный в пурпуре, Феодосий лишен каких-либо следов высокомерия. У каждого, кто с ним разговаривает, создается впечатление, что он прекрасно ориентируется в самых разных делах и областях. Он стойко переносит невзгоды, холод и жару. Как можно точнее старается придерживаться христианских заповедей, часто постится, особенно по средам и по пятницам. Поэтому дворец порой бывает больше похож на монастырь, особенно на рассвете, когда император и его сестры, едва поднявшись с постели, тут же приступают к пению псалмов. Сам Феодосий, властитель империи, способен на память прочесть целые страницы Святого Писания и, зная его наизусть, ведет богословские споры с епископами, как давно возведенный в сан священнослужитель, а в своей библиотеке он собирает списки священных книг и труды их комментаторов».[ 8, c.32 ]

     Далее Сократ восхищается тем, как император терпелив, как он доступен, как умеет сдерживать свои эмоции, не мстя даже тем, кто его обидел. Он милует преступников, заслуженно и справедливо приговоренных к смерти, в последнюю минуту отменяя исполнение приговора. Присутствуя на играх в цирке, он без колебаний противостоит толпе, жаждущей, чтобы гладиатор в одиночку сражался с кровожадным зверем. Он с огромным уважением относится к священнослужителям, в особенности к тем, кто известен своим благочестием. После смерти одного из епископов он надел на себя его плащ, сильно поношенный и испачканный, веря в то, что благодаря этому на него снизойдет хоть какая-то частичка заслуг покойного праведника. А когда случилось так, что страшная буря разразилась как раз во время гонок на колесницах, присутствовавший на стадионе император приказал прервать соревнования, призвал толпы зрителей вознести молитву и сам первый запел псалом во весь голос, а они за ним повторяли, и черные тучи мгновенно развеялись». [8, c.34]

     Так пишет Сократ. А как оценить фигуру императора Феодосия II с перспективы минувших веков? Несомненно, это был человек симпатичный — мягкий, доброжелательный по отношению ко всем окружающим. В эпоху прочного мира и расцвета государства эти черты могли бы придать ему блеска, сделать хорошим и популярным правителем. Но в те времена, в которые пришлось жить Феодосию, эти мягкость, милосердие, подверженность чужому влиянию были крайне опасны. К счастью для Восточной империи, основной удар в борьбе с захватчиками в эти годы пришлось принять на себя не ей. Очень уж сомнительно, что успешно отразить грозного противника смог бы этот император, пугавшийся даже при повышении голоса его собственной сестрой и целыми днями с благоговением копировавший красиво иллюстрированные книги, за что он и получил прозвище Каллиграфа. Казалось бы, что это всё очень сомнительно, однако Феодосий II вёл достаточно разумную политику в отношении других государств.

  Что касается международной политики Феодосия II, то тут лучше всего суть передана  в статье «Theodosius II (408-450 A.D.)» by  Geoffrey S. Nathan:

   Theodosius' foreign policies centered around three axes: relations with the Persians, the encroachment of the Hun confederation under Rua and later Attila, and the precarious balance of power in the Mediterranean. In all three areas, the emperor and his ministers showed themselves to be occasionally adept, but for the most part unable to deal effectively with the rapid changes occurring around them.

    Persian relations were good for the first years of Theodosius' reign. Isdigerdes' sponsorship of the emperor at his accession and his apparently moderate attitudes towards Christianity assured amicability between the two empires until the Great King's death in 421. But with his death and the accession of his son, Vararanes V, hostilities broke out again. The new king allegedly began a persecution of Christians, and some Roman citizens were harassed. The king embarked upon a campaign against Rome's eastern territories, but was very quickly defeated by several able generals, including one Germanic officer, Ardabur. Having been defeated on all fronts, the Persians and Rome signed the One-Hundred-Year Peace, which was supposed to recognize each nation's borders and keep them largely demilitarized. Despite several infractions of that peace, including one in 440-441 with the accession of Isdigerdes II, the treaty remained largely unviolated for the rest of the fifth century. Not until 502 did a major confrontation between Rome and Persia erupt into war.

      Of much greater concern were the steppe-dwellers of central Asia, the Huns. As nomadic horsemen, they rarely recognized central authority and thus had not represented a concerted threat to Rome's security. But under Rua, who successfully united the smaller tribes under his rule, they were able to directly affect the overall state of the Empire. Early in Theodosius' reign, a large contingency of Huns under Uldin had attacked Thrace. Although defeated, this first major sojourn into imperial territory presaged things to come. Despite repeated attempts to fortify the Balkan hinterlands against incursions of foreign invaders, the court at Constantinople found it politically expedient to deal with Hun aggression more directly; thus sometime in the mid-420s, the first annual indemnity, amounting to 350 pounds of gold, was paid to Rua.

     Shortly thereafter, Rua died and was replaced by his even more able nephew, Attila (and Attila's brother, Bleda), who immediately demanded the doubling of the annual tribute to 700 pounds of gold and forced Theodosius' government to sign a treaty that was highly advantageous to the Huns. In 441, while Theodosius was engaged in campaigns against the Persians and the Vandals in the west, Attila made new demands on the government. When they were refused, the king plundered and sacked cities along the Danube. The Roman army was defeated and in 443, an even more humiliating treaty and tribute was forced upon the court. Now the annual tribute stood at 2,100 pounds of gold, with an additional punitive payment of 6,000 pounds due immediately. In 448, the demands were again raised and met by the Empire. By the time of Theodosius' death, the eastern empire's resources were near exhaustion.

       For fifteen years, then, Constantinople had been forced into a policy of accommodation. Many in the government had been responsible for accepting the extortion, although many more opposed any payments at all. In 449, Chrysaphius -- now chamberlain (praepositus) and in effective control of the eastern empire -- plotted Attila's murder. Although it failed and created even greater attempts to please the Huns, it represented the first serious attempt to oppose Hunnic hegemony. Since the eunuch had probably been one of the main architects of appeasement, his plot no doubt signified the degree of desperation felt in the empire.

     Despite these threats from the east, however, western affairs dominated Theodosius' foreign policy. Strong ties remained between Theodosius and his uncle, Honorius, and later his cousin, Valentinian III. When Honorius died in 423 and a pretender, Ioannes, tried to assume the purple in Ravenna, Theodosius sent a force under Ardabur to force recognition of his cousin, Valentinian. Galla Placidia's regency for the six-year-old emperor assured Theodosian legitimacy. Theodosius even recognized posthumously Constantius III (Galla Placidia's husband) as Augustus. The two emperors would eventually share four consulships together.

     Nor was the east's support strictly symbolic. On two occasions, Theodosius sent large forces to aid the west against Vandal incursions. The first was an army in 431, led by Ardabur's son, Aspar, in an attempt to stop King Gaeseric's advance into the African provinces. Along with the count of Africa, Boniface, Roman forces were badly beaten and retreated to Carthage. The defeat emboldened the Vandals to take most of the rest of North Africa by 439.

     Gaeseric's successes led to attacks on Sicily and the Italian coast. They laid siege to Palermo and may have taken Lilybaeum. Theodosius once again sent a large naval force against the Vandals in 441, with several initial successes. But perhaps through Gaeseric's diplomacy, the Persians chose at this time to attack Rome's eastern borders. Attila, too, saw the opportunity for aggression. Theodosius was forced to conclude a hasty treaty in 442. The agreement recognized the Vandals' holdings as a separate, independent kingdom in formerly Roman territory. This was symbolically a significant event: before this time, Germanic peoples had accepted settlement in Roman territory as official allies (foederati) of the empire. The treaty made manifest to all that Rome was no longer master of its own domain.

     In all these dealings, Theodosius and his ministers did the best they could to deal with a series of crises happening throughout Europe and western Asia. The eastern half of the Roman Empire was able to weather them, the west was not. In sum, to survive, the government in Constantinople was forced to redefine its place in the world. [9]

   Таким образом, в последние годы правления Феодосия, несмотря на усилия Ардабурия, полководца императора, и его сына Аспара, приданувийские провинции тяжело пострадали от опустошающих набегов гуннов, даже Константинополь не чувствовал себя в безопасности от них. К тому же зимой 447-448 гг. знаменитая стена Анфимия вместе с ее прибрежным продолжением, возведенным в 439 г. городским главой Киром, испытала несколько подземных толчков, в результате обрушилось пятьдесят семь башен. Через два месяца напряженной работы под руководством префекта претория Констанция повреждения были устранены, после чего между старой стеной и ближайшим рвом была построена еще одна стена с девяносто двумя башнями. На одних воротах там такая надпись: "Даже Афина Паллада вряд ли могла бы воздвигнуть столь несокрушимую твердыню". И действительно, в течение последующих десяти столетий ни один завоеватель не смог прорвать эти укрепления. [10]

   В 440-е годы ведущую роль при дворе играл евнух Хрисафий, которому на некоторое время удалось превзойти влиятельностью саму Пульхерию. Его политика состояла в том, чтобы откупаться от гуннов значительными денежными выплатами. Тем самым он нажил врагов среди военачальников Восточной империи, и на рубеже десятилетий утратил благосклонность императора. Пульхерии удалось вернуть себе былую власть. Однако вскоре сам император Феодосий, катаясь верхом неподалеку от реки Лик, протекающей вблизи города, упал с лошади и повредил позвоночник, отчего и скончался.

    Феодосий был августом в течение сорока девяти лет (с первого года своей жизни), а единоличным императором Восточной империи в течение сорока двух — самое длительное правление во всей римской истории. Все это время его советниками были в основном знающие люди, которые заложили основы устойчивого существования Византийской империи в течение следующего тысячелетия. Но сам император не был ни государственным деятелем, ни воином и не сыграл во всем этом сколько-нибудь заметной роли. Говорят, что в последние годы он, как правило, подписывал официальные бумаги, даже не удосужившись их прочитать. Он обладал мягким покладистым характером и не любил выносить смертные приговоры. Живя уединенной жизнью, он изучал науки, в том числе астрономию, и поощрял исторические исследования. Именно ему Олимпиодор и Созомен посвятили свои хроники. Но больше всего его интересовала теология. Он собрал превосходную коллекцию книг по этой теме и, будучи сам умелым каллиграфом, собственноручно переписал многочисленные религиозные рукописи. Ортодоксальные католики, такие, как Феодорет и Сократ Схоластик, видели в своем правителе милостивого царя-священника, лично вступающего в общение с Богом. С другой стороны, какие бы то ни было ереси подвергались суровым преследованиям, а арианин Филосторгий приводит список ужасных и пагубных событий, к которым приводила такая политика. Более того, в 429 г. в Сирии-Палестине был упразднен иудейский патриархат, а его казну присвоило себе государство. [10] Таким образом, по словам многих философов и учёных, Феодосий II вошел в историю как безвольный и посредственный правитель, хотя и обладал незаурядными способностями.  Однако как источник исторических сведений, относящихся к различным эпохам Империи, "Кодекс Феодосия" не имеет себе равных.

                         IV.История создания Кодекса Феодосия

   Первоначально следует разобраться, что же такое кодекс.

   Ко́декс (лат. Codex – книга) — законодательный акт, содержащий систематизированные нормы какой-либо отрасли, нескольких отраслей или части отрасли права. Иногда употребляют это слово в более широком смысле: кодекс чести, моральный кодекс, кодекс грамматических правил и т. д. Латинское выражение codex или caudex имело ещё больше значений. Кодексом назывались: ствол дерева; чурбан или колодка, прикрепляемая к ногам преступника, которую последний волочил за собой и на которую садился; брёвна, служившие основанием плавучего моста или перевозного парома; наконец, деревянные дощечки, намазанные воском, предназначенные для письма и в своём соединении составлявшие книгу, в отличие от свитка (volumen). Отсюда, между прочим, codices назывались кассовые книги римлян. Издание Феодосием императорских конституций под названием Кодекс, имевшее огромный успех, укрепило за словом значение законодательного сборника. В средних веках выражение кодекс затерялось (собрания законов в это время называют просто leges) и восстановливается только с XVI в. С этого времени слово «кодекс» становится очень употребительным. [11]