Языковые средства создания напряженности

     Таким образом, В. Г. Адмони выделяет следующие  виды напряженности:

1. Сюжетная;
2. Эмоциональная;
3. Глубинная.

     Сюжетная  напряженность в полной мере связана со структурой текста, его динамичностью. Экспозиция, развитие действия, кульминация, развязка – все эти элементы, расположенные в каждом конкретном тексте в определенном порядке, направлены на то, чтобы поддержать интерес читателя к развитию действия.

     Эмоциональная напряженность в понимании В. Г. Адмони, на наш взгляд, эквивалентна экспрессивности в интерпретации И. В. Арнольд [Арнольд, 2006, С. 158]. При этом напряженность создается на уровне фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом различными средствами.

     Глубинная напряженность – своеобразная интеграция смыслов и средств их выражения, характерная для текста в целом.

     Категория напряженности имеет в тексте определенное языковое выражение. В  частности, на уровне предложения можно  выделить такие приемы как:

1. Интонация;
2. Актуальное членение предложения;
3. Нарушение правильных грамматических структур;
4. Использование экспрессивной лексики, эмоционально-усилительных слов;
5. Наложение смыслов (многозначные слова);
6. Использование тропов.

     На  уровне текста к средствам создания напряженности относятся:

1. Композиция произведения;
2. Подтекст;
3. Несобственно-прямая речь как стилистический прием.

Рассмотрим  названные приемы более подробно.

2.2. Языковые средства  создания напряженности

     Интонация как элемент звучащей речи на письме отображается графическими средствами. Особенно важное место в ряду графических стилистических средств принадлежит пунктуации, поскольку наряду с функцией членения предложения на составляющие его синтаксические части, членением текста на предложения и указанием общей характеристики предложения (вопрос, восклицание, утверждение) пунктуация указывает и многие элементы, важные в эмоционально-экспрессивном отношении, например эмоциональные паузы, иронию и многое другое.

     Пунктуации  принадлежит важная роль в передаче отношения автора к высказываемому, в намеке на подтекст. Пунктуация отражает и ритмико-мелодическое строение речи.

     Стилистическая  нагруженность различных знаков препинания неодинакова. Особого внимания заслуживают восклицательный и  вопросительный знаки. Самая насыщенность ими текста свидетельствует о его эмоциональности, как это видно из следующего отрывка из пьесы Дж. Осборна и А. Крейтона «Эпитафия Джорджа Диллона»:

     George (savagely): That's good! Oh yes! And what about you?

     Ruth (off her balance): What about me?

     George: What are you doing here? All right, you've had your go at me. But what about yourself?

     Ruth: Well?

     George: Oh, don't be so innocent, Ruth. This house! This room! This hideous. God-awful room!

     Ruth: Aren't you being just a little insulting?

     George: I'm simply telling you what you very well know. They may be your relations, but have you honestly got one tiny thing in common with any of them? These people —

     Ruth: Oh, no! Not «these people»! Please – not that! After all, they don't still keep coals in the bath.

     George: I didn't notice. Have you looked at them? Have you listened to them? They don't merely act and talk like caricatures! That's what is so terrifying. Put any of them on a stage, and no one would take them seriously for one minute! They think in cliches, they talk in them, they even feel in them – and, brother, that's an achievement! Their existence is one great cliche that they carry about with them like a snail in his little house – and they live in it and die in it!

     Эмоциональность тирады Джорджа против окружающего его мещанства и его обида на Руфь за совет уйти из дома Элиотов, которые пригрели, кормят и поят его, и быть самостоятельным, обида, которую он вымещает на тех же Элиотах, выражается многими языковыми средствами и, в частности, обилием восклицательных предложений, отмечаемых восклицательными знаками.

     Эмоциональность и экспрессивность могут быть переданы и с помощью инверсии. Так, многочисленные случаи инверсии в «Приключениях Алисы в стране чудес» передают стремительность действия в описываемых событиях:

     She felt that she was dozing off, and had just begun to dream that she was walking hand in hand with Dinah... when suddenly, thump! thump! down she came upon a heap of sticks and dry leaves, and the ' fall was over.

     Alice was not a bit hurt, and she jumped up on her feet in a moment: she looked up, but it was all dark overhead; before her was another long passage, and the white rabbit was still in sight, hurrying down it. There was not a moment to be lost: away went Alice like the wind.

     (L. Carroll. Alice in Wonderland)

     Инверсия  в случаях down she came и away went Alice показывает неожиданность падения и стремительность бега Алисы и потому является стилистически релевантной. Иначе обстоит дело с инверсией before her was another long passage. Она является результатом того, что предложение начинается с обстоятельства места. Порядок слов соответствует движению от данного к новому, от темы к реме, т.е. соответствует актуальному членению предложения и, следовательно, оказывается стилистически нейтральным. В тех случаях, когда такой порядок нарушен, т.е. при начальном положении ремы, ее, как логический предикат, выделяет усиленное ударение, что превращает интонацию в эмфатическую. Экспрессивность, следовательно, возникает при этом по тому же принципу расхождения между узуально и ситуативно обозначающим.

     Эмоциональный компонент значения может быть узуальным или окказиональным. Слово или его вариант обладает эмоциональным компонентом значения, если выражает какую-нибудь эмоцию или чувство. Эмоцией называется относительно кратковременное переживание: радость, огорчение, удовольствие, тревога, гнев, удивление, а чувством – более устойчивое отношение: любовь, ненависть, уважение и т.п. Эмоциональный компонент возникает на базе предметно-логического, но, раз возникнув, характеризуется тенденцией вытеснять предметно логическое значение или значительно его модифицировать. Между медом и домашней птицей уткой довольно мало общего, однако в переносном смысле эти ласкательные слова honey и ducky являются очень близкими синонимами.

     Чистыми знаками эмоций являются междометия. Эти слова составляют совершенно особый слой лексики, поскольку у них нет предметно-логического значения. В междометиях сосредоточены все типические черты, отличающие эмоциональную лексику: синтаксическая факультативность, т.е. возможность опущения без нарушения отмеченности фразы; отсутствие синтаксических связей с другими частями предложения; семантическая иррадиация, которая состоит в том, что присутствие хотя бы одного эмоционального слова придает эмоциональность всему высказыванию.

     Многие  эмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общем виде, даже не указывая на ее положительный или отрицательный характер. «Oh», например, может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции. «Oh, I am so glad», «Oh, I am so sorry», «Oh, how unexpected!».

     С эмоциональной лексикой не следует смешивать слова, вызывающие эмоции или чувства: fear, delight, gloom, cheerfulness, annoy, и слова, эмоциональность которых зависит от ассоциаций и реакций, связанных с денотатом: death, tears, honour, rain.

     Для стилистики выделение этой группы имеет, однако, очень важное значение, потому что накопление подобных слов в тексте или повторение их создает определенное настроение. Во многих литературных произведениях, например, обилие слов, связанных с дождем и непогодой, передает ощущение одиночества, тоски, бесприютности. Мастер подтекста, Э. Хемингуэй начинает рассказ «Кошка под дождем» с описания дождя в итальянском городе, где в отеле только двое американцев и молодая американка чувствует себя одинокой, тоскует.

     There were only two Americans stopping at the hotel. They did not know any of the people they passed on the stairs on their way to and from their room. Their room was on the second floor facing the sea. It also faced the public garden and the war monument. There were big palms and green benches in the public garden. In the good weather there was always an artist with his easel. Artists liked the way the palms grew and the bright colours of the hotels facing the gardens and the sea. Italians came from a long way off to look up to the war monument. It was made of bronze and glistened in the rain. It was raining. The rain dripped from the palm trees. Water stood in pools on the gravel paths. The sea broke in a long line in the rain and slipped backdown the beach to come and break again in a long line in the rain. The motor cars were gone from the square by the war monument…

     Противоположность между плоскостным, внешним изображением рисуемой действительности и подлинным, глубинным содержанием оказывается в литературе такого рода и в частности, в творчестве Э. Хемингуэя источником большого внутреннего напряжения. Глубинная перспектива создается и благодаря тому, что буквальный смысл фразы у Хемингуэя, особенно в речах персонажей, при предельной внешней простоте и точности, часто не исчерпывает ее подлинного смысла. Такая внутренняя смысловая многоплановость формы приобретает в стилевой системе Хемингуэя исключительно большое значение. В наиболее развернутом виде такое не сводящееся к подобию отношение между внешним и внутренним смыслами представлено в «Фиесте».

     С точки зрения композиции «Фиеста» лишена какого-нибудь обрамления, связывающего непосредственно показанный в романе узкий кусочек жизни с современной действительностью в целом. Действие романа исчерпывается серией эпизодов из жизни нескольких богатых людей и писателей, слоняющихся по свету в поисках интересных переживаний или просто чтобы убить время. В центре этой группы людей стоит молодая английская аристократка Брет, живущая по велениям своих прихотей. Пребывание Брет и ее спутников, почти поголовно влюбленных в нее, в Испании, в атмосфере красочного народного праздника и кровавой корриды, роман Брет с матадором Ромеро, ее отношения с писателем Джейком Барнсом – единственным человеком, к которому она испытывает настоящую любовь, но с которым связать свою жизнь она все же не может, столкновения между любовниками Брет, картины испанской природы – вот основные тематические (и сюжетные) элементы романа.

     И все же роман соотнесен и с  большим миром. Несколько раз в связи с предысторией ряда персонажей в романе возникает тема мировой войны. Ее последствия не только ощущаются в жизни людей в середине 20-х годов, но частично и определяют эту жизнь. Брет потеряла на войне своего жениха, которого она действительно любила. А наиболее близкий Хемингуэю персонаж романа, писатель Джейк Барнс, внутренне не имеющий ничего общего с богатыми праздными туристами из окружения Брет, в результате испытанных им на войне потрясений не может быть физически близок женщине. Он в самом полном смысле слова представитель того «потерянного поколения», о котором говорила Гертруда Стайн применительно к самому Хемингуэю. И помещенные в качестве эпиграфа к «Фиесте», рядом с изречением Экклезиаста о вечном круговороте всего сущего, слова Гертруды Стайн: «Все вы – потерянное поколение» - дают определенный угол зрения для восприятия всего того, что показано в произведении.

     Таким образом, тень войны витает над романом, составляет тот фон, на котором воспринимаются не только отдельные поступки персонажей, но и их образы в целом. Этот фон  поддерживается еще тем обликом  большого мира, который был создан в предшествующих произведениях Хемингуэя, особенно в сборнике «В наше время», и который явился как бы предпосылкой малого мира, непосредственно показанного в романе «Фиеста». Конечно, для того читателя, который в первый раз знакомился с творчеством Хемингуэя, беря в руки «Фиесту», эта связь с предшествующими произведениями писателя оказывалась несуществующей. Но для многих читателей эта связь все же существовала. И что самое главное, постоянная, хотя и молчаливая оглядка Хемингуэя на этот ранее нарисованный им большой мир, полный ужасов и жестокости, объективно присутствует в романе, определяя, в частности, языковой строй «Фиесты», особенно речь персонажей.

     Эта речь, как правило, необычайно конкретна  и лаконична. Она касается бытовых  тем, состоит из стандартных, ничего не говорящих приветствий и вопросов, полна повторений. Но за крайней непритязательностью этого диалога проглядывает несравненно более значительное содержание.

     Перейдем  теперь к взаимодействию вариантов  слова в тексте; т.е. к стилистической функции полисемии. Полисемия не препятствует пониманию, поскольку в контексте слово реализуется, как правило, только в одном из возможных для него значений, которое и называют контекстуальным значением. Но все остальные значения элиминируются не полностью, а существуют как некий ассоциативный фон: Иногда авторы, особенно поэты, сознательно составляют возможность реализации двух значений – контекстуального и отраженного.