Стилистические особенности монологической речи

Пользуясь терминами моделирования, можно представить себе систему языка как модель абстрактную, норму – как модель статистическую и индивидуальную, речь – как эмпирически наблюдаемый материал.

Язык как  система представляет собой множество  различно реализуемых в речи элементов в их отношениях, противопоставлениях и связях.

Система языка, которая состоит из фонетической, лексической и грамматической подсистем, может рассматриваться как структура, поскольку на множестве элементов языка определены закономерные отношения. Эти отношения состоят в том, что использование единиц более низких уровней для построения единиц более высоких уровней имеет ограниченную свободу – сочетаемость элементов ограничена, что и обеспечивает необходимую для кода избыточность. Система  языка определяет общие возможности употребления его элементов, а норма – то, что реально употребляется, принято и понятно в данной языковой общности в зависимости от конкретных условий общения.

Для того чтобы  на примере пояснить различие между  системой, нормой и индивидуальной речью, обратимся к местоимениям.

В системе английского  языка местоимение первого лица единственного числа означает говорящего и противопоставлено местоимению  первого лица множественного числа, обозначающему говорящего и еще  одно или несколько лиц.  В норме английского языка, например в научном стиле речи, вместо I возможно we или так называемое множественное скромности: As an illustration let us take the language of Euclidian geometry and algebra (A. Einstein).

В индивидуальной речи we может быть ласково или насмешливо употреблено вместо местоимения второго лица. Врач может сказать пациенту: Come, come, we mustn't get ourself all worked up, must we? (J. Thurber. The White Deer).

Литературная  норма языка, как пишет Е. С. Истрина, „определяется степенью употребления при условии авторитетности источников” [32, с. 17]. Составители грамматик и словарей при описании литературной нормы опираются на материал произведений художественной, научной и публицистической прозы. Правильность речи определяется не логическими или этимологическими критериями, а только употребительностью в речи образованных носителей языка. Речь обусловлена потребностями и ситуацией общения, поэтому и правильность ее относительна. Важно отметить, что отступления от правил грамматики в речи персонажей не просто свидетельствуют о низком образовательном уровне персонажа, как об этом говорят малоискушенные в стилистическом анализе читатели, а часто несут в себе значительную информацию об обстоятельствах общения, настроении и состоянии говорящего.

Общелитературный  стандарт называют нормой в узком  смысле слова.

Изучением норм „правильной” речи занимается специальная  отрасль стилистики – нормативная стилистика, или ортология. Существенным отличием ортологии от лингвостилистики является то, что она не только отмечает варианты функционирования языка, но и дает оценку анализируемых форм как „правильных” или „неправильных”. Ортология изучает также характер и объем сознательного воздействия на развитие и функционирование языка со стороны его носителей и со стороны образовательной системы, поскольку норма в этом смысле искусственно поддерживается школой. Само собой разумеется, что этими проблемами культуры и развития речи могут заниматься только те, кто вполне владеет данным литературным языком и имеет нужную общефилологическую подготовку. Наиболее известной из многочисленных английских работ по нормативной стилистике является словарь X. Фаулера. В задачи ортологии входит не только рассмотрение и устранение семантических и стилистических несоответствий в речи, но и изучение условий ее наибольшей выразительности. Основной ортологической категорией является категория вариантности, связанная с тем, что язык находится в состоянии непрерывного развития и изменения, вследствие чего в нем всегда сосуществуют элементы старого и нового.

Норма языка  отражает типичное использование возможностей, представляемых системой, в зависимости  от участников, сферы, условий и цели общения.

Само существование  нормы предполагает возможность  таких оппозиций, как:

структура : : норма : : индивидуальная речь;  общенародная норма : : диалект;

нейтральный стиль : : разговорный стиль : : книжный стиль; литературно- правильная речь : : просторечие.

Норма, таким образом, включает разные подсистемы реализации структуры. Она указывает традиционные, но не обязательно „правильные” формы, поскольку помимо литературной нормы языка существует ряд других норм: диалект, просторечие и так далее.

Дифференциальные признаки перечисленных выше оппозиций и  других им подобных могут быть географическими (для диалектов и национальных вариантов), социальными, поскольку речь имеет свои особенности в различных общественных условиях и у различных общественных групп, биологическими, учитывающими различие в речи мужчин и женщин, детей, подростков и взрослого населения.

„Норма соответствует не тому, что можно сказать, а тому, что уже сказано и что по традиции говорится в рассматриваемом обществе. Система охватывает идеальные формы реализации определенного языка, то есть технику и эталоны для соответствующей языковой деятельности; норма же включает модели, исторически уже реализованные с помощью этой техники и по этим эталонам” [38, с. 174].

Английские исследователи, сохраняя понятие „стиль” для художественных текстов, для других сфер общения вводят термин „регистр”. Регистр сочетает в себе ситуативные условия общения, устную или письменную форму и ролевую структуру коммуникации. Различают, например, регистр устного неофициального разговора, регистр научной лекции, церковной службы, юридических документов, рекламы, коммерческой корреспонденции, метеорологических сводок, телефонных разговоров и так далее. Установившейся классификации регистров не существует. Определяют их по сфере, форме и отношениям коммуникантов. Так, например, реклама мохера: And we've got the Mohair yarn blends in the most luscious colours you've ever seen по сфере общения определяется как коммерческая бытовая реклама, по форме как письменный текст, по тону как обращение неофициальное, якобы хорошо знакомых людей, и, следовательно, относится к регистру рекламы.

Регистры можно рассматривать  как варианты языка и они примерно соответствуют принятым в русской  лингвистике и не очень благозвучным терминам „субъязык” или „подъязык”.

Ю. М. Скребнев рассматривает субъязык как подсистему языка, полностью удовлетворяющую целям общения в той или иной сфере. Он подчеркивает, что единство языка как системы и его членимость на субъязыки не исключают друг друга, что язык не является гомогенной системой, а распадается на ряд разновидностей, обслуживающих разные сферы общения. Ю. М. Скребнев считает необходимым отличать субъязыки, как условно замкнутые и условно дискретные подсистемы языка, от функциональных стилей, которые являются характеристиками этих систем [54, с. 6].

Функциональный стиль складывается из специфичных конституентов тех или иных субъязыков. Помимо этих специфичных элементов в субъязыке присутствуют еще элементы относительно специфичные и неспецифичные.

Подобно регистрам эти субъязыки  выделяются пока произвольно в зависимости  от точки зрения исследователя, и число их неопределенно велико.

Функциональные стили изучены  лучше, и расхождения в их выделении  касаются только стиля художественной прозы и единого газетного  стиля. Поэтому подробнее нам  предстоит остановиться именно на них.

3.2. Принципы классификации стилей в фонетике

Каждое литературно-художественное произведение, как поэтическое, так  и прозаическое, есть произведение речевое, а следовательно, представляет некоторую звуковую последовательность, из которой возникает последовательность слов, фраз, предложений и дальше все сообщение. Музыкальный эстетический эффект при этом создается не одними звуками или просодическими элементами, то есть изменениями и противопоставлениями высоты тона, интенсивности и долготы, но звуками и просодическими элементами в единстве со значением. Звуки языка вне значения и контекста фактами искусства не становятся. Звуковая сторона произведения художественной литературы составляет одно целое с ритмом и значением и отдельно от них на читателя воздействовать не может.

Для того, чтобы быть эстетически действенной, звуковая сторона произведения должна чем-то выделяться и обращать на себя внимание. Впрочем, провести грань между эстетически действенными и выдвинутыми элементами текста и эстетически нейтральными весьма трудно, и в подлинно художественном произведении действенны все его элементы.

Для удобства изложения и рассмотрения фонетические стилистические средства можно условно подразделить на исполнительские  и авторские. Исполнительскими мы назовем  фонетические средства, допускающие варьирование, имея в виду, что при перекодировании произведения из письменной формы в устную возможны, в известных пределах, некоторые различия в интерпретации его звучания, что, естественно, изменяет и смысловую интерпретацию. Напротив, фонемный состав текста, его инструментовка и стихотворный размер целиком зависят от автора; эти фонетические средства можно назвать авторскими.

От исполнителя зависят больше всего так называемые просодические элементы, то есть изменения и противопоставления высоты тона, длительность произнесения, громкость, ускорения и замедления, вообще темп речи, разрывы в произнесении, паузы, расстановка более или менее сильных смысловых и эмфатических ударений.

Интонация сравнительно меньше зависит  от исполнителя, но и в этом отношении, слушая записи исполнения одного и того же монолога Гамлета, как его читают Майкл Редгрейв, Пол Скофилд и Джон Гилгуд, можно заметить расхождения, связанные с различной трактовкой образа Гамлета.

Вдумчивое толкование текста должно способствовать его более артистичному исполнению. Артистичное исполнение свидетельствует о том, что содержание глубоко понято, и помогает донести до слушателей мысли и чувства автора.

Фоностилистика всегда исходит из коммуникативного намерения. Существуют стиль официального общения (полный), нейтральный и разговорный. В современном английском нормативном произношении различают три фонетических варианта. Фоностилистические варианты не являются замкнутой системой, поскольку каждый вариант служит для отображения определенного конкретного вида коммуникативного высказывания.

Изучение проблем звучащей речи является одним из актуальных направлений современной лингвистики. Это обусловлено, с одной стороны, недостаточным количеством системных исследований, проведенных в разных языках, а с другой - постоянно возрастающими практическими потребностями в области перевода, преподавания иностранных языков, создания рекламных и иных текстов воздействия. В центре внимания фоностилистики находятся звукоизобразительные средства, оказывающие воздействие на слушателя, как на сознательном, так и на подсознательном уровне. Такое воздействие основано на способности звуков вызывать первичные ассоциативные связи и восприниматься человеком еще до логического анализа лексического содержания высказывания.

Значимость звуковой стороны текста как области и организующей, и организованной была очевидна уже поэтикам и риторикам древности. Современная традиция ее изучения ведет свою родословную от гумбольдтианской и потебнианской философии языка, открытий Соссюра в области анаграмм и опытов исследования феномена звукового повтора в трудах русских „формалистов”, их продолжателей, спутников и оппонентов в России и за рубежом.

Подобно единицам любого другого уровня языка, единицы фонетического уровня могут рассматриваться как предмет отбора и комбинирования, а значит –быть объектом стилистики, дисциплины, изучающей принципы, механизмы, цели и результаты речевого отбора.

Фоностилистика книжно-письменной и фольклорной речи, в отличие от фоностилистики речи устной, предстает как фоностилистика текста. В качестве центральной для фоностилистического изучения текста выдвигается проблема композиции, так или иначе подчиняющая себе проблематику связности и цельности речевого произведения. Синтезируя предельно разведенные уровни языковой организации – фонетический и дискурсивный, фоностилистика текста не может игнорировать фонотактику, формы и распределение звуковых комбинаций как факторы, предопределяющие функциональные возможности изучаемых средств в произведении. В таком понимании фоностилистика текста представляет собой композиционную и функциональную фонику текстообразующей речи.

Стилистическое значение звуковой организации произведений книжно-письменной культуры и фольклора обусловлено наличием особых интенций распределения и комбинирования звуковых единиц в процессе текстообразования в зависимости от коммуникативных и жанровых установок текста, предопределяющих композиционные функции звуковых форм и соединений и их семантическую перспективу. Коль скоро стилистический взгляд на язык и текст предполагает рассмотрение всякой единицы, всякого средства под углом зрения его возможной замены, с учетом его вариативной природы, фоностилистикой изучается избирательность в формировании конструктивных единиц текста в зависимости от их звуковой структуры, рассматриваются звуковые подобия и контрасты, повторы и конфигурации звуковых единиц, композиционные формы и приемы звукового построения текста как внутренне интегрированного многоуровневого образования.

Если не считать отдельных фактов звукосимволизма, воздействия на текст зыбкого и фрагментарно актуализируемого „фонетического значения” (которое, к тому же, проявляется главным образом в составе синтагматически организованных единств, а не атомарно или суммарно), звуковые единицы языка лишены самостоятельных семантических функций. Звуковые средства приобретают активность в тексте не в силу их способности выступать в качестве смыслоносителей, а, напротив, благодаря их свободе от непосредственной смысловой нагрузки. Основная функция фонемы – выступать экспонентом морфемы – надстраивается здесь вторичной, конструктивно-текстообразующей, которая оказывается не продолжением ее семантических функций, а следствием их отсутствия. Основной причиной актуализации текстообразующей способности звуковых средств языка является, таким образом, их „нерастраченный” семантический потенциал, стремление языка к заполнению функциональных лакун.