Практика антимонопольного регулирования в современной России

Рис. 1 – Схема  принятия решения о регулировании

В тех случаях, когда они велики ,предлагается ориентироваться на первое наилучшее решение и использовать методы, позволяющие выйти на него, и тем самым избежать обременительных потерь (субсидирование, ценовую дискриминацию, многокомпонентные тарифы). Если же мертвые потери невелики и общество может с ними "смириться", принятие решения требует выяснения следующего вопроса: возможно ли в данном конкретном случае введение той или иной формы альтернативной конкуренции. Если условия отрасли позволяют, надо вводить конкуренцию. И только если конкуренция неприменима, следует ориентироваться на прямое регулирование, которое побудит монополию работать в режиме "второго наилучшего решения" или близком к нему.¹⁵

3.3.3. Протекционизм органов власти и местного самоуправления

За прошедшие  годы в стране произошла полная инверсия протекционизма, когда государство вполне эффективно защищает интересы не отечественных, а иностранных компаний.

Как известно, протекционизм – это защита местного производителя от иностранных конкурентов. Хотя эта система все чаще порицается мировым сообществом, почти все развитые и развивающиеся страны успешно используют в практике государственного регулирования протекционистские инструменты. Особенно остро данная проблема стоит в отношении импорта готовой продукции. Однако есть рынок, который почти автоматически «отторгает» товары иностранного происхождения – рынок государственных закупок. Но это правило на Россию не распространяется. Как это ни парадоксально, но российские власти более пристальное внимание уделяют «открытым» рынкам, которые часто регулируют с помощью «грубых» тарифных методов, за что и подвергается нападкам со стороны Запада. А в это же самое время иностранные компании внедряются на рынок госзакупок, «забирая» себе деньги отечественного налогоплательщика.

Почему же Россия проявляет такую непоследовательность в политике защиты местного производителя? Данный вопрос можно переформулировать и таким образом: каким образом иностранное оборудование получает приоритет и становится победителем конкурсов на российском рынке госзакупок.

Самым популярным и «эффективным» способом лоббирования интересов иностранных компаний и их дилеров в системе российских государственных закупок является внесение в раздел конкурсной документации «Технические требования к оборудованию»  специфических особенностей моделей  зарубежного производства, соответствовать  которым могут только заранее известные марки иностранного (!) оборудования. При этом специально выделяемые характеристики вовсе не обязательно являются важнейшими рабочими параметрами поставляемой техники. Профессиональные аргументы в пользу тех или иных требований отсутствуют и определяются целиком и полностью силой лоббирующих организаций. Результат – после публикации конкурсной документации можно легко определить будущих получателей бюджетных средств, а последующие конкурсные процедуры превращаются в чистую формальность.

В интересах  поддержки отечественных производителей правительство России в 2009 году подняло  импортные пошлины на целый ряд  товаров. Пошлины на телевизоры повышены с 10% до 15%, на отдельные виды металлопроката – с 5% до 15%, нелегированной стали  – с 5% до 20%, на трубы из черных металлов – с 5% до 15% и 20%.

 Для поддержания  производителей автомобилей были  установлены заградительные пошлины  на иностранные автомашины. Однако  крах отрасли не остановлен.

Разумеется, в  возникновении столь нелицеприятной ситуации во многом виноват нерадивый российский производитель, который, во-первых, не может производить по-настоящему качественную и дешевую продукцию, а, во-вторых, не способен использовать современные лоббистские механизмы для отстаивания своих деловых интересов. Однако и добивать его, на наш взгляд, государство все-таки не должно. Если государство надолго отвернется от своего производителя, то ведь и производитель может отвернуться от своего государства, перенося свою деятельность за пределы родной страны.

3.4. Влияние антимонопольного регулирования  на экономику России

По нашему мнению, имеющаяся российская нормативно-правовая база антимонопольного регулирования имеет серьезные недостатки как общего, так и частного характера. Укажем на некоторые спорные моменты в этой области.

Недостатки российской системы  антимонопольного регулирования

Одним из основных элементов российской системы антимонопольного регулирования является Закон от 22 марта 1991 г. №948-1 «О конкуренции и  ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее Закон). К сожалению, данный закон можно охарактеризовать как нерациональный и в целом не соответствующий современным представлениям об эффективной государственной экономической политике. В контексте высказанных выше общих соображений можно указать и на ряд частных недостатков Закона.

1. В статье 5 п.2 и статье 5 п.4 говорится, что  некоторые действия хозяйствующего  субъекта будут признаны правомерными, если он докажет, что положительный  эффект от них в социально-экономической  сфере превышает негативные последствия  для товарного рынка. 

На наш взгляд, такая формулировка не допустима  как по экономическим, так и по юридическим причинам. Во-первых, ни одна фирма не должна учитывать в своей деятельности какой-то эфемерный социально-экономический эффект, она может и должна делать только то, что не запрещено – не более. Во-вторых, данная формулировка является откровенно спекулятивной, т.к. совершенно очевидно, что нет никаких методологических и методических основ для корректного соизмерения эффектов в социально-экономической сфере и на товарных рынках. Это, скорее, задача экономиста-исследователя, а не юриста или экономиста предприятия. В-третьих, требование доказательства предприятием своей «положительности» не корректно, т.к. оно может возникать только после выдвинутого обвинения и разбирательства в суде. В противном случае действует презумпция невиновности лица, в том числе юридического. Таким образом, в данном случае мы имеем дело с ущемлением прав хозяйственного субъекта. ¹⁶

2. В статье 6 п.5 говорится, о том, что нарушение  указанных в статье требований  «является основанием для ликвидации в судебном порядке организации, осуществляющей координацию предпринимательской деятельности, по иску антимонопольного органа».

По нашему глубокому убеждению данное положение  является совершенно недопустимым. Дело в том, что любая конкурентная деятельность является очень жесткой. По сути дела сама конкуренция есть попытка победить и ликвидировать конкурентов. Иными словами, сама конкуренция есть стремление к монополизации рынка. Поэтому и сама монопольная стратегия является чем-то очень сложным и плохо поддающимся идентификации. Это означает, что сама по себе недобросовестная конкуренция не является предметом уголовного права (если не совершенно явных уголовных преступлений, которые находятся в юрисдикции Уголовного кодекса РФ и не имеют отношения к антимонопольным нормам). Но тогда подобные дела подпадают под юрисдикцию административного права и никто, даже суд, не может выносить решение о закрытии и ликвидации предприятия. Приведем несколько грубое, но в целом верное сравнение: подобные действия эквивалентны приговору человека к смертной казни за совершенное им административное правонарушение.

Кроме рассмотренных  чисто юридических вопросов, имеются  и сугубо экономические аргументы  в пользу недопустимости меры по ликвидации предприятия. Дело в том, что сам  антимонопольный иск по определению  может быть предъявлен только очень  крупным хозяйственным объектам. Но тогда ликвидация такого предприятия чревата высвобождением большого числа работников и, быть может, разрушением самого товарного рынка, ради которого собственно и осуществляются все действия антимонопольного органа. Подобный результат противоречит духу всего антимонопольного законодательства, и не может использоваться ни в каких статьях указанного закона.

3. В статье 10 п.1 указаны формы недобросовестной  конкуренции: распространение ложных  сведений; введение потребителей  в заблуждение; незаконное использование  интеллектуальной собственности и т.д. Однако, на наш взгляд, все эти формы не являются предметом антимонопольного законодательства и должны быть запрещены совершенно другими закона. Помимо этого, в указанной статье имеется одна форма недобросовестной конкуренции, которая вызывает серьезные нарекания: «некорректное сравнение хозяйствующим субъектом производимых или реализуемых им товаров с товарами других хозяйствующих субъектов». Дело в том, что сравнение различных характеристик производимых и продаваемых товаров не может быть никем запрещен, также как не может быть запрещена реклама, а что такое некорректное сравнение совершенно не ясно и Законом никак не поясняется. На наш взгляд, подобное понятие должно быть либо очень четко расшифровано, либо оно будет приводить к злоупотреблениям.

4. Статья 12 закрепляет  институт предписаний антимонопольного  органа. На наш взгляд, подобный институт является избыточным и неправомерным. Все серьезные решения в отношении хозяйствующего субъекта должны приниматься судом на основе иска и информации, предоставленной антимонопольным органом. В противном случае предлагаемые предписания превращаются в примитивные административные понукания, которые противоречат формируемой в России уже в течение 13 лет системе косвенного государственного регулирования. Помимо этого нельзя согласиться с правомерностью самого характера большинства декларируемых Законом предписаний. Например, как можно допускать предписания «об изменении условий или о расторжении договоров и иных сделок». Такое предписание есть ни что иное, как неправомерное «вклинивание» государственного органа исполнительной власти в хозяйственную жизнь предприятия. Кроме того, изменение условий уже заключенных договоров и сделок совершенно недопустимо, ибо противоречит основам частного права и сущности частнопредпринимательской деятельности, также как недопустима процедура «обратного действия» любого закона (применение закона к событиям, происшедшим до его принятия).

Еще большее  недоумение вызывает предписание «о заключении договоров с хозяйствующими субъектами». Это положение вообще ни в какие рамки не лезет. Получается, что антимонопольный орган навязывает предприятию те или иные договора и контракты, которые по тем или иным причинам этому предприятию нежелательны. Подчеркнем, что в данном случае совершенно неважно, по каким именно причинам эти договора нежелательны предприятию – хоть по чисто субъективным. По сути дела антимонопольный орган принимает за предприятие хозяйственные решения и тем самым участвует в производственном процессе, что совершенно недопустимо. Если государство желает участвовать в том или ином производстве и виде деятельности, то для этого существует так называемое государственное предпринимательство и государство может проводить свои интересы, в частности, через предприятия государственного сектора экономики.

В этой же статье в п.6 говорится о возможности  обращения антимонопольного органа в суд с заявлениями о ликвидации коммерческих и некоммерческих организаций. Это, как говорилось выше, не правомерно. Более правильным подходом было бы обращение в суд с предложениями по корректировке тех или иных сторон деятельности предприятия и о компенсации ущерба третьим лица, в отношении которых были осуществлены неправомерные действия.

5. В статье 17 п.1 говорится, что «слияние и  присоединение организаций, суммарная  балансовая стоимость активов  которых по последнему балансу  превышает 200 тысяч установленных федеральным законом минимальных размеров оплаты труда, осуществляются с предварительного согласия антимонопольного органа».

Сама идея контроля подобных операций не вызывает нареканий. Однако совершенно не оправданной  с экономической точки зрения выглядит указанная в статье «граница контроля» в 200 тыс. МРОТ. В настоящее время, когда МРОТ составляет 100 руб., а валютный курс примерно 31 руб./долл., подобное положение означает, что под него подпадают все хозяйственные структуры с активами более 650 тыс. долл. Однако эта сумма на сегодняшний день никак не может соответствовать компаниям, претендующим на роль монополистов в своей сфере деятельности. Не только по международным стандартам, но и по нынешним российским нормам хозяйственные структуры с такими активами относятся скорее к малым и средним, нежели к несущим опасность крупным объектам.

В нашей стране долгое время велись дебаты о сдерживании  развития малых предприятий. Сейчас приняты некоторые меры по нормализации экономического климата для малых хозяйственных структур. Похоже, что после этого государство впало в другую крайность и с помощью антимонопольного законодательства пытается осложнить деятельность и развитие крупных предприятий. В том же, что указанный пункт осложнит их жизнь, сомневаться не приходится. Во-первых, проведение подобных операций будет задерживаться на 2 месяца (срок рассмотрения заявок), во-вторых, антимонопольным органом на них может быть наложено вето.

6. В статье 18 п.1 говорится, что с предварительного  согласия антимонопольного органа осуществляются, в частности: «приобретение лицом (группой лиц) акций (долей) с правом голоса в уставном капитале хозяйственного общества, при котором такое лицо (группа лиц) получает право распоряжаться более чем 20 процентами указанных акций (долей). Данное требование не распространяется на учредителей хозяйственного общества при его образовании»; «получение в собственность, пользование или владение одним хозяйствующим субъектом (группой лиц) основных производственных средств или нематериальных активов другого хозяйствующего субъекта, если балансовая стоимость имущества, составляющего предмет сделки (взаимосвязанных сделок), превышает 10 процентов балансовой стоимости основных производственных средств и нематериальных активов хозяйствующего субъекта, отчуждающего или передающего имущество». ¹⁷

Оба требования представляются не правомерными. Первое из них предполагает, по крайней  мере, количественную корректировку: указанный  процент должен подняться с 20 хотя бы до 35-40. Дело в том, что купля-продажа 20-процентных пакетов, строго говоря, не ведет к полному контролю хозяйствующего субъекта, и будет лишь тормозить развитие российского рынка капитала, который и без того находится в зачаточном состоянии. Одновременно с этим сформулированное ограничение отнюдь не ставит каких-либо серьезных препятствий в деле поглощения и слияния компаний, т.к. этот процесс может осуществляться поэтапно путем повторяющихся покупок более мелких пакетов акций, например, по 15%. Кстати говоря, на практике слияния и поглощения редко происходят в результате одноразовой операции.