Реформы и российский путь в экономике

После успеха политической революции, а затем и победы в гражданской вой­не В.И. Ленин и его соратники столкнулись с проблемой отсутствия реальной программы экономических реформ. Было предельно ясно, что экономическая модель военного коммунизма, господствовавшая в 1918—1920 гг., играла прехо­дящую роль и изжила себя, в связи с чем последовал призыв о переходе от про­дразверстки к продовольственному налогу. При всей важности подобного экономического маневра в тот период нужна была более комплексная и обстоя­тельная программа экономических преобразований.

В 1922 г. закладываются основы социалистического государственного плани­рования, формируется главный штаб планирования в лице Госплана — общего­сударственной комиссии по планированию народного хозяйства. Разрабатыва­ется первый (и в известной мере — последний) долгосрочный план развития хо­зяйства России на 10—15 лет, вошедший в историю под названием плана ГОЭЛРО (государственный план электрификации России).

В то же время пришедшему к власти руководству страны было понятно, что едва зарождавшаяся и становящаяся на ноги плановая система ведения хозяй­ства не в силах справиться с острейшими проблемами возрождения разрушен­ной революцией и войной российской экономики.

Изобретательный ум В.И. Ленина подсказал оригинальный выход из сложив­шейся в стране критической экономической ситуации. Вместо того чтобы при­водить экономическую систему в соответствие с политической и формировать коммунистические устои ведения хозяйства, была объявлена так называемая но­вая экономическая политика (НЭП). Страна, разрушившая зарождающийся рос­сийский капитализм и идущая к объявленному социализму, взяла вдруг курс на рыночную по своей природе реформу, направленную на реставрацию торгового, а частично и производственного капитализма. Оживить экономику доверили не социализму, а надежному, проверенному опытом товарно-денежному хозяйству.

Чтобы производители, торговцы, предприниматели уверовали в неожиданно принятый курс экономического реформирования России, В.И. Ленин объявил, что «НЭП — это всерьез и надолго», хотя, конечно, понимал и планировал такти­ческий характер проведения реформы. Но величие и оригинальность замысла состояли не в этом. Фактически одновременно проводились две экономические реформы в разных направлениях. На макроуровне проводилась устойчивая дол­говременная реформа, ориентированная на становление централизованного го­сударственного планирования и директивного управления хозяйством страны, тотальное огосударствление экономики. Закладывался фундамент будущей ко­мандной системы управления экономикой со стороны партийно-государствен­ного аппарата, принудительного обобществления производства. В то же время на микроуровне была предоставлена в ограниченных размерах свобода рынку и мелкорыночным формам хозяйствования, оживившая торгово-предпринимательскую деятельность и тогда еще не коллективизированное сельскохозяйствен­ное производство. Такой симбиоз, казалось бы, несовместимых реформ оказал­ся удачным в том смысле, что российская экономика 1920-х годов смогла если не встать на ноги, то подняться вначале на колени, обеспечить минимально необ­ходимые условия жизни людей.

После смерти Ленина неспособность либерально-демократического крыла Коммунистической партии противостоять сталинскому напору, а в гораздо боль­шей степени доктринальные коммунистические установки смяли и практически уничтожили рыночные реформы, их носителей и сторонников. В сформировав­шемся к тому времени новом государстве — Советском Союзе — к 1930-м годам о новой экономической политике осталось лишь воспоминание, но она была за­несена в арсенал успехов коммунистического строительства, что, впрочем, не противоречит истине.

Параллельно с НЭПом и вслед за этой временной политикой проводились действительно задуманные надолго социалистические по названию и коммунис­тические по форме экономические реформы, хотя они далеко не всегда и не во всем воплощали принципы, идеи Коммунистического Манифеста Маркса—Эн­гельса и ленинские модели социалистического способа хозяйствования.

Между тем экономические реформы в Советском Союзе совершались, шло формирование планово-директивной, централизованно-командной системы уп­равления экономикой. С 1928 г. в стране устанавливается система государствен­ного пятилетнего планирования, в начале 30-х годов пятилетнее планирование сопровождается годовым. В меньшей мере повезло долгосрочному планирова­нию, которое оборвалось на плане ГОЭЛРО.

Складывается система многоуровневых планов, в которой ведущая роль при­надлежит государственному плану, в соответствии с ним составляются республи­канские и отраслевые планы, а на их основе — планы предприятий.

Создание такой системы управления экономикой потребовало насильствен­ной, во многом бесчеловечной коллективизации сельского хозяйства, сплошной национализации всех отраслей, перехода к всеобщему приоритету государствен­ной собственности на средства производства, подавления предпринимательства, сведения к минимуму рыночных, товарных форм хозяйствования. Все это пре­допределило бесперспективность экономической системы в долговременном ас­пекте, стало причиной последующих кризисов и краха советской социалисти­ческой системы. Но в 1930—1940-е годы, в период Великой Отечественной вой­ны социалистическая плановая система смогла выдержать испытание. Она способствовала индустриализации страны, достижению высоких темпов эконо­мического роста. Другое дело — кому, каким личностям, каким идеям она послу­жила надежной опорой, что она принесла в конечном счете советским людям, народу. В этом отношении советские плановые реформы вряд ли можно считать прогрессивными.

Показательно, что реформирование советской экономической системы того периода не ограничивалось формированием плановых основ управления хозяй­ством. Была создана иерархическая, централизованная, партийно-государствен­ная, территориально-отраслевая система оперативного управления экономикой. При всей своей бюрократичности и явном господстве партийных органов, безза­стенчиво вмешивающихся в управление хозяйством, эта система позволяла в те­чение нескольких десятков лет координировать, обеспечивать хозяйственный порядок, исполнительность, более или менее приемлемый уровень выполнения планов, контролирование текущих хозяйственных, финансовых операций. По­рядок, исполнительность были обусловлены не уважением к планам и не чисто экономическими интересами, дисциплина держалась на страхе, насилии, посто­янной угрозе привлечения к партийной, административной, судебной ответствен­ности.

Экономические реформы 1930-х годов в Советском Союзе в минимальной степени ориентировались на рыночные механизмы и экономические интересы производителей и потребителей. Государство само определяло, что, кто и как дол­жен производить, как и кому распределять продукт производства, сколько и чего кто должен потреблять. В фиксированных, устанавливаемых государственными органами ценах находили отражение только издержки производителей. Жестко регулируемая оплата труда не могла быть эффективным стимулятором произво­дительности и качества.

Такая экономическая система могла до поры до времени устойчиво существо­вать в Советском Союзе, будучи подкрепленной сталинской тиранией и партий­ной диктатурой. Отдельным людям, склонным полагать, что в России экономи­ческий порядок можно навести только принуждением, олицетворяющим эконо­мический режим с военным, система хозяйствования, созданная в 30-е годы, до сих пор кажется самой подходящей. К несчастью, так считают многие люди стар­шего поколения, которых эта самая система обделила больше всех, предоставив им минимум жизненных благ, не говоря уже о свободе[5].

С 30-х гг. в СССР утвердился общественный строй, который го­раздо позже (в 1991 г. на Пленуме ЦК КПСС) был назван «казар­менным социализмом». Точнее говоря, речь идет о государственном социализме.

Государственный социализм — такая социально-экономическая система, для которой характерно безраздельное господство общего совместного присвоения в форме государственной собственности. В руках государства оказалась вся система отношений присвоения, хозяйственного использования и получения дохода от совместной собственности.

Полное огосударствление экономики выразилось в следующем: а) собственность народа на основные средства производства была фактически присвоена государством; б) исполнительный государ­ственный аппарат захватил права хозяйствования и управления всей экономикой; в) он централизовал в своих руках основную массу выпускаемой всеми предприятиями продукции и финансо­вые ресурсы. Все рабочие и служащие стали работать по найму у труда и его плодов, от управления производством. Они преврати­лись в простых исполнителей распоряжений вышестоящих орга­нов. Трудящиеся стали относиться к государственной собственнос­ти как к «ничейной» и не были материально заинтересованы в улучшении ее экономической реализации.

Огсударствление экономики породило все более обостряющееся противоречие между действительным уровнем обобществления производства и полным господством государст­венной собственности. Тем самым сложилось противоречие между коренными интересами всех трудящихся, приумножающих эту соб­ственность, и интересами присваивающей результаты их труда го­сударственной власти.[6]

1.3. Экономические реформы в послесталинский период

Изучая экономические реформы советского периода, следует выделить пос­лесталинский период, когда появилась возможность расширения горизонтов ра­нее ограниченного простора реформирования. Принципиальное отличие эко­номических реформ послесталинского периода состоит не только в этом. После смерти И.В. Сталина ушел в прошлое почти 30-летний отрезок истории нашей страны, когда народ обожествлял и боялся вождя, а сам вождь мог позволить себе проводить любые реформы, не опасаясь реакции народа. Последующие пра­вители уже не могли, не были способны действовать подобным образом. Если, например, в 1947 г. была проведена глубокая послевоенная денежная реформа, резко сократившая денежную массу, что позволило затем даже несколько сни­жать возросшие государственные цены, то в хрущевский период оказалась возможной только деноминационная реформа 1961 г. В последующем, несмотря на колоссально возросшую денежную массу и обусловленный этим острейший то­варный дефицит, ни одно правительство не решилось на проведение глубокой денежной реформы, опасаясь реакции населения.

В то же время, сохраняя коммунистическую ориентацию, послесталинская советская экономическая система могла позволить себе преобразования, о кото­рых раньше и думать не приходилось. Этому способствовала либерализация и ограниченная демократизация строя, начатая Н.С. Хрущевым, продолженная Л.И. Брежневым и Ю.В. Андроповым и доведенная до перестройки М.С. Горба­чевым.

Н.С. Хрущев был ярым поклонником социалистической системы хозяйство­вания и слепо верил в экономическую победу коммунизма. Дело дошло до того, что была намечена ни на чем, кроме неуемных желаний, не основанная програм­ма построения коммунизма в СССР за 20 лет, с 1960 по 1980 г. Разоблачивший культ Сталина Н.С. Хрущев был реформатором по натуре, но в то же время исхо­дил из незыблемости основополагающих принципов социалистической эконо­мики, сложившихся в дохрущевский период. В результате его реформенные по­рывы сводились к смене министерств и министров, к насильственному насажде­нию кукурузы, к ограничению приусадебных хозяйств, к освоению целинных земель. Принципиально экономическая система не подвергалась изменениям, за одним, разве, исключением.

Хрущевский период (1955—1963) ознаменовался началом социального рефор­мирования, явно выраженным поворотом экономики к социальным нуждам, к потребностям людей. Произошло раскрепощение колхозно-совхозного кресть­янства — колхозники получили право иметь паспорта, увеличилась оплата труда на селе, существенно повысилось пенсионное обеспечение. «Хрущевская отте­пель» сопровождалась стремлением улучшить благосостояние советских людей, повысить уровень их социальной защищенности.

Беда этих и последующих социальных реформ состояла в одном — для их осу­ществления просто не было свободных денег. Повышать денежные доходы насе­ления можно, как следует из всего изложенного выше курса экономики, когда растут национальный доход и фонд потребления в национальном доходе в расче­те на душу населения. Если увеличивается реальный, создаваемый и потребляе­мый продукт на каждого человека, то и денежные доходы людей увеличиваются естественным образом. Так что самое главное условие обоснованного роста де­нежных доходов населения — рост производительности, эффективности эконо­мики, иначе источники, необходимые предпосылки повышения денежного до­вольствия людей просто отсутствует.

Когда же правительство начинает раздавать деньги в условиях экономики, не имеющей их реального товарного наполнения, неизбежны тяжелые экономичес­кие и социальные последствия. Возникает внутренний и внешний государствен­ный долг, который надо возвращать, да еще и с процентами. Увеличивается не­обеспеченная товарами денежная масса на руках у населения. При твердых, фик­сированных государственных ценах возникает товарный голод, дефицит, эффект пустых магазинных полок, так как деньги не могут найти товарного приложе­ния. При свободных рыночных ценах неуравновешенный товарным предложе­нием денежный спрос приводит к росту цен, порождает инфляцию со всеми ее тяжелыми последствиями.

Путем подобных социальных «реформ» экономика нашей страны пошла со времен Хрущева и не свернула с этого пути до конца XX в.

Многие ученые-экономисты и историки, говоря об экономических рефор­мах послесталинского периода, начинают их отсчет с 1965 г., когда была задума­на и осуществлена первая после НЭПа советская экономическая реформа ры­ночной природы. Эту реформу связывают с именем тогдашнего премьера АН. Ко­сыгина, настоятельно искавшего пути совершенствования управления советской экономикой и не убоявшегося кое в чем нарушить устоявшиеся, казалось бы, незыблемые социалистические каноны. Идею реформы подсказал харьковский экономист — профессор Е.Г. Либерман. Характерно, что реформа была проведе­на в сменившем хрущевский брежневском периоде, получившем затем, в годы перестройки, название «период застоя».

Реформа 1965 г. была, пожалуй, единственной советской экономической ре­формой послесталинского периода, которая быстро принесла благоприятные результаты. В течение двух лет после проведения мероприятий реформы в эко­номике наблюдался заметный подъем. Однако триумф был недолгим.

    Коренной порок этой и последующих советских экономических реформ со­стоял в попытках кардинально изменить качество системы хозяйствования, не изменяя ее по существу, оставляя неизменными ее устои. Реформа 1965 г. практически не затронула формы и отношения собственности, централизованное директивное планирование и управление, систему ценообразования, финансо­вую систему. Поэтому она не смогла видоизменить облик всего механизма соци­алистического хозяйствования.