Методы измерения теневой экономики

Важная особенность  рыночных преобразований в России состоит  в том, что чиновники используют свои рабочие места (точнее, власть и информацию, с ними связанные) как  один из ресурсов для частного предпринимательства. Ясно, что осуществляемое ими предпринимательство носит теневой характер так же, как и предпринимательство частных фирм, являющихся их партнерами по бизнесу.

Вторая особенность - чрезмерно большая роль государства  в экономике. Она находит свое выражение в двух формах. Во-первых, в сохранении значительного государственного сектора без прежних экономических  и правовых ограничений. Весьма велика доля госсектора в промышленности (большая  часть военно-промышленного комплекса). Де-факто осталась государственной  существенная часть энергетики, топливно-энергетического  комплекса. Естественно, госсектору требуется  прямые или косвенные дотации  из бюджета. В свою очередь, на основе распределения бюджетных дотаций  вырастает особый сектор теневой  экономики, когда высокооплачиваемые чиновники через систему «дружественных»  им фирм разворовывают или «прокручивают» государственные деньги. Далее эти  деньги «отмываются», вкладываются в  экономику или переводятся за рубеж и т.д.

Во-вторых, в  чрезмерном и практически бесконтрольном вмешательстве государства в  экономическую деятельность. К ней  относится создание государственных, полугосударственных или негосударственных  «уполномоченных» компаний, через которые  частные фирмы обязаны выполнять  какие-либо насущные функции (скажем, создание муниципального банка, через который  все организации региона обязаны  осуществлять расчеты с бюджетом, энергетиками, железной дорогой и  др.) Функционирование компании подобного  типа - источник теневой активности, так как предприниматели, стремясь получить разрешение на свою деятельность или желая обойтись без «уполномоченных», вынуждены им платить.

Другой источник теневых отношений - лицензирование разных видов хозяйственной деятельность. Оно ставит частные фирмы в  зависимость от органов власти и  отдельных чиновников и дает последним  большие возможности для извлечения теневых доходов. Достаточно распространенная практика - выдача лицензий на какую-нибудь деятельность частным фирмам (например, аптекам) так, что получившие их становятся монополистами в одном из районов  города. Ясно, что для «обхода» этого  положения конкуренты вынуждены  платить. Наконец, упомянем и прямое силовое подавление конкуренции  органам власти в пользу «дружественных»  им компаний. Часто это делается в самых прибыльных отраслях (в  торговле бензином, металлами, нефтью, в строительстве), когда деятельность конкурентов подавляется с помощью  милиции, налоговой полиции, проверок состояния экологической и противопожарной  безопасности, запрещения землеотвода  или сдачи земли в аренду и  т.п. В таком случае органы власти производят принудительное распределение  рыночных ниш, отдавая самые выгодные секторы рынка «дружественным»  фирмам, которые, в свою очередь, отчисляют  в пользу этих органов и/или отдельных  чиновников часть полученной сверхприбыли.

Вмешательство государственных органов в экономику  всегда ведет к искусственному неравенству  в положении различных частных  фирм, всегда (прямо или косвенно) приносит выгоды одним и приводит к потерям у других. Значит, оно  стимулирует обратное влияние частного бизнеса на государственные органы с целью компенсировать потери (у  одних) и увеличить выгоды (у других). В российских условиях. Когда нет  общепризнанных цивилизованных законов, традиций и этики во взаимоотношениях бизнеса и государства. Это неизбежно  ведет к росту теневой активности (к подкопу чиновников или, наоборот, их заказным убийствам, если их действия могут лишить фирму доходов и  т.п.). В результате чрезмерное вмешательство  государства в экономику при  его слабости и зависимости от различных групп интересов порождает  благоприятные условия для роста  теневой экономики.

Третья особенность-сохранение прежних (характерных для советской  системы) форм монополизма и появление  новых. Первые связаны с деятельностью  государства. Так как государство  сохранило прямой контроль за работой  ряда секторов экономики, это создает  монополизм, порождающих теневую  активность. Например, сохранение государственного контроля за золотодобычей (как и  за добычей большинства видов  полезных ископаемых) и ограничение  доступа туда частного капитала служат источником существования черного  рынка торговли золотом, оборот которого составляет многие десятки, а возможно, и сотни килограммов в год.

Еще один источник монополизма - деятельность бывших министерств, ведомств и их подразделений. Хотя формально  РАО «Газпром», РАО «ЕЭС России»  и т.п.-негосударственные структуры (по крайней мере они не являются «унитарными казенными» предприятиями, к деятельности которых не допускается  частный капитал), они сохранили  прежние связи и влияние в  госаппарате, доступ к конфиденциальной государственной информации. Однако сейчас они не связаны прежними ограничениями, касающимися государственных ведомств. Это - «квазичастные» фирмы, представляющие собой гибрид частной компании и  государственного ведомства. Такие  компании регулируют целые секторы  современной экономики России. Особенно много их в самых прибыльных сферах - в добыче и продаже топливно-энергетических ресурсов и во внешнеэкономической  деятельности. Некоторые из них обладают финансовой мощью, сопоставимой по размерам с бюджетом небольшого европейского государства. Они почти автономны  и включают набор организаций, позволяющих  им реализовывать все функции, которые  традиционно выполняют государство  и общество,- от газет и телекомпаний до частных армий и сельскохозяйственных предприятий. В силу этих особенностей они практически закрыты от общественного  и государственного контроля, что  дает широкие возможности для  развития теневой деятельности. К  числу самых распространенных её видов относятся уклонение от уплаты налогов, незаконное укрывание  части валютной выручки за рубежом  и манипуляции с векселями  и акциями, выпускаемыми такими компаниями.

В то же время  между «квазичастными» монополиями  и правящими группировками существует определенный «социальный договор». Последние в периоды относительной  политической стабильности закрывают  глаза на теневую активность монополий, позволяя им сравнительно (с другими  секторами кризисной российской экономики) неплохо существовать, фактически снижая налоговое бремя и разрешая осуществлять сомнительные операции на финансовых рынках. В периоды же обострения политической ситуации (например, во время президентских или парламентских  выборов, угрожающего роста неплатежей, всплеска забастовочной активности и т.д.) правящие группы берут с  них плату за сохранение социально-политической стабильности и консервацию сложившегося режима власти, создающего, в свою очередь, благоприятные условия для существования  монополистов. Подобный симбиоз нынешних правящих группировок и крупнейших «квазичастных» монополий предполагает значительный объем теневой экономической  активности, так как без нее  невозможно создание скрытого от общества «фонда стабильности», расходуемого в  чрезвычайных политических ситуациях.

Новая форма  монополизма - монополизм «снизу» как  надстройка над частной рыночной активностью. Это система «крыш», которые делят между собой  тот или иной рынок. «Крыша» - неформальная группировка, осуществляющая контроль над определенным сегментом рынка. Ясно, что как сама деятельность «крыш», так и активность связанных  с ними фирм имеет значительную теневую  составляющую3.

Четвертая особенность - чрезвычайно высокий уровень  налоговых изъятий и репрессивный характер системы налогообложения, одинаково расценивающей уклонение  от уплаты налогов т ошибку их исчисления. Такая система, при которой, по различным  оценкам, изымается 60-86% прибыли, а частная  фирма не имеет правовой защиты перед  государственной налоговой инспекцией,- одно из следствий ситуации, когда  в условиях экономической либерализации  государство стремится сохранить  «командные высоты» в экономике  и контролировать основные финансовые потоки. В результате в стране сформировалась стойкая привычка к уклонению  от уплаты налогов и переводу значительной доли деловой активности в «тень». В принципе уже одной этой черты  достаточно для взрывного роста  теневой деятельности.

Пятая особенность - асоциальный характер рыночных преобразований в России. Рыночные реформы лишили миллионы людей привычных социальных ниш, уровня жизни и сбережений. Хотя цены были «отпущены», введена свободная  торговля и реализован ряд других мер по либерализации экономики, механизмы экономического отбора не были созданы.

Шестая особенность - внеправовой характер экономических  преобразований, обусловленный тем, что реальное поведение населения  и властей в период реформ лишь в малой степени регулируется формальными законами. В эффективной  работе правоохранительной системы  не заинтересованы, прежде всего, правящие группировки4.

Итак, разрастание  теневого сектора в России обусловлено, прежде всего, ломкой старой системы  госконтроля, неразвитостью новой  рыночной инфраструктуры и культуры поведения, низким уровнем управления, нестабильность политической и экономической  ситуации в стране. Должно пройти еще  немало времени, чтобы сгладились те экономические деформации, которые  произошли при переходе от командно-административной системы к рыночной. А также  от многих экономических преобразований, которые исказили представление  о роли и функциях государства  в рыночной экономике.

3. Сравнение масштабов  теневой экономики  в постсоветской  России с ситуацией  в развитых и  развивающихся стран

Масштабы  теневой экономики во многом зависят  от типа экономической системы, но эта  зависимость носит неоднозначный  характер. Очевидно, что теневой  экономики нет (точнее, она минимальна) при абсолютно огосударствленной  и при абсолютно разгосударствленной  экономике: в первом случае государство  запрещает всякую теневую активность и имеет средства этот запрет реализовать, а во втором случае нет запретов и контроля, следовательно, нет и  нужды «скрываться в тени». Теневая  активность будет увеличиваться  в «пограничной зоне» между централизованным и децентрализованным хозяйством: с  одной стороны, в слабеющей централизованно  управляемой экономике (как в  СССР 1980-х) уменьшаются возможности  контроля; с другой стороны, в подвергающемся огосударствлению рыночном хозяйстве  множатся меры контроля, далеко не всегда эффективного.

Следует учитывать, что оценка масштабов теневой  экономики, которая по определению  уклоняется от «учета и контроля», сама по себе является довольно сложной  проблемой. Поскольку расчеты в  теневой экономике производятся почти исключительно наличными, а в официальной экономике  – безналичными деньгами, то хорошим  индикатором динамики теневых сделок является изменение количества наличных денег в обращении. Другой часто  используемый метод – это анализ расходов электричества (оно является таким производственным ресурсом, который  необходим при многих видах скрываемого  производства, но при этом скрыть его  расход почти невозможно). Нетрудно заметить, что оба этих метода в  принципе не могут охватить многих видов теневой деятельности (например, распространенное в России огородничество для самообеспечения) и дают заниженные оценки.

Исследования  показывают , что среди развитых стран ЭТ имеет наибольшие размеры  в ряде государств Западной Европы, относительно средние – в США, минимальные – в таких странах  как Япония, Швейцария. Эти различия объясняют высокой «огосударствленностью» смешанной экономики в большинстве  стран Европы, негативными издержками американского индивидуализма и  атмосферой «общественного согласия»  в Японии, где даже гангстеры «честно» платят налоги на прибыль от наркобизнеса, рэкета и проституции.

В развитых странах  масштабы теневой экономики относительно невелики и составляют примерно 5–15% ВВП (чем и объясняется долгое невнимание экономической науки  к этим проблемам). В развивающихся  странах теневой сектор играет гораздо  более заметную роль. В некоторых  из них теневая экономика даже превосходит официальную (Нигерия, Боливия, Таиланд). Средние масштабы ЭТ в «третьем мире» составляют примерно 35 – 45%.3).

Теневая экономика  стала заметна уже в 1970-е, а  в конце 1980-х ее объем составлял  не менее 15% национального продукта. Последующая быстрая коммерциализация постсоветской России сопровождалась не менее быстрой криминализацией  ее экономики5.

В 1990-е в  России сформировалась «пестрая экономика», суть которой – в тотальном  взаимопереплетении «белой» и теневой  экономической деятельности, в стирании граней между ними. По оценкам экспертов, объем ЭТ России составлял в середине 1990-х 25% ВНП, а к концу 1990-х –  до 40–45%. Впрочем, в первые годы 21 в. рост теневого сектора удалось приостановить, в настоящее время масштабы российской ЭТ оцениваются примерно в 25–35%.

В большинстве  других постсоциалистических государств ситуация во многом схожая (Табл. 4): после  распада социалистического лагеря практически всюду теневой сектор заметно вырос. В странах Восточной  Европы масштабы ЭТ обычно оцениваются  в 15–30% ВВП, но для некоторых постсоветских  стран (Грузия, Азербайджан, Украина, Белоруссия) – свыше 50%.

Таким образом, теневой сектор стран с переходной экономикой по количественным параметрам занимает промежуточное положение  между развитыми и развивающимися странами, приближаясь к последним.

Следует подчеркнуть, что основной объем теневой экономической  деятельности почти во всех странах  дают «вторая» и «серая» ЭТ. Доходы организованных преступных группировок  составляют обычно лишь малую долю общей массы теневых доходов