Финансовые кризисы и теория 100%-ого банковского резервирования

Рецессия конца 1970-х – начала 1990-х годов.

[12]Наиболее характерная черта экономических циклов после Второй мировой войны состоит в том, что они происходили из-за намеренного проведения инфляционной политики, направляемой и координируемой центральными банками. В течение послевоенных десятилетий и до самого конца 1960-х годов кейнсианская теория убеждала, будто «экспансивная» фискальная и кредитно-финансовая политика может предотвратить любой кризис. Мрачная реальность заявила о себе с наступлением суровой рецессии1970-х годов, когда стагфляция подорвала и дискредитировала кейнсианские допущения. Кроме того, 1970-е годы и стагфляция фактически ознаменовали возрождение интереса к австрийской экономической школе, и в 1974 г. Хайек получил Нобелевскую премию по экономике именно за исследования в области теории экономических циклов. Фактически кризис и стагфляция были «испытанием огнем», которого кейнсианцы не пережили, а предсказывавшие эти явления теоретики австрийской школы получили огромное признание. Единственный просчет австрийцев, по признанию Хайека, состоял в том, что в самом начале они ошиблись относительно длительности инфляционного процесса, который, не сдерживаемый старыми требованиями золотого стандарта, продлевался дополнительными дозами кредитной экспансии и занял два десятилетия. Результатом было беспрецедентное явление: острая депрессия, сопровождавшаяся высоким уровнем инфляции и безработицы.

Затронувшая мир корректировка была весьма дорогостоящей. Возможно, после столь горького опыта и на фоне восстановления экономики от западных финансовых и экономических властей можно было бы ожидать принятия необходимых предупредительных мер, с тем чтобы в будущем избежать повсеместной кредитной экспансии и соответственно будущего спада. К сожалению, этого не произошло, и несмотря на все усилия и издержки, связанные с восстановлением западных экономик после кризиса конца 1970-х годов, во второй половине 1980-х мир вновь стал свидетелем крупномасштабной кредитной экспансии, начавшейся в США и распространившейся по Японии, Англии, а затем и на весь остальной мир. Несмотря на «предупреждения» фондовой биржи, и особенно на крах Нью-йоркской фондовой биржи в «черный понедельник» 19 октября 1987 г. (тогда индекс Нью-йоркской фондовой биржи упал на 22,6%), финансово-кредитные власти отреагировали нервным впрыскиванием в экономику массивных новых дох кредита для поддержки индексов фондового рынка.

В эмпирическом исследовании рецессии начала 1990-х годов У.Н. Бутос показывает. Что между 1983 и 1987 гг. средние темпы ежегодного роста резервов, предусмотренные Федеральным резервом для американской банковской системы, выросли до 14,5% в год, т.е. с 25 млрд. долл. в 1985 г. до более чем 40 млрд. долл. спустя 3 года. Это привело к обширной денежно-кредитной экспансии, которая, в свою очередь, питала значительный бум на фондовом рынке и все виды спекулятивных финансовых операций. К тому же экономику вступила в фазу заметной экспансии, сопровождавшейся существенным удлинением стадий капитальных благ и впечатляющим увеличением производства потребительских товаров длительного пользования. Этот период был назван «золотым веком» Рейгана и Тэтчер, и основывался он по большей части на шатком фундаменте кредитной экспансии. Эти факты также подтверждают эмпирическое исследование Артура Миддлтона Хьюза. Кроме того, Хьюз исследует воздействие кредитной экспансии и спада на различные секторы экономики, принадлежащие разным  стадиям производственной структуры. Его исследования эмпирических временных рядов подтверждают наиболее важные выводы теории экономических циклов. К тому же этот спад сопровождался тяжелым банковским кризисом, который в США стал явным из-за банкротства нескольких важных банков, и особенно из-за краха ссудосберегательного сектора.

Эта последняя рецессия вновь стала сюрпризом для монетаристов, которые не могли понять, как все произошло. Однако типичные характеристики экспансии , наступление кризиса и последующая рецессия полностью соответствует предсказаниям теории экономических циклов австрийской школы.

Возможно, одной из наиболее интересных отличительных характеристик этого кризиса была та роль, которую он сыграл в экономике Японии. В частности, ха 4 года между 1987 и 1991 гг. японская экономика пережила грандиозную кредитно-денежную экспансию, которая, как и предполагает теория, затронула в основном отрасли, наиболее далекие от потребления. При том что в этот период рост цен на потребительские блага составил приблизительно лишь от 0 до 3 % в год, цены на фиксированные активы, и в особенности на землю, недвижимость, акции, художественные и ювелирные ценности, существенно выросли. По сравнению с первоначальной, их стоимость выросла многократно, и на соответствующих рынках начался спекулятивный бум. Кризис наступил во втором квартале 1991 г., и последующая рецессия продолжалась более десяти лет. Широкое распространение ошибочных инвестиций стало очевидным - проблема, с которой Япония в прошлом не сталкивалась,- и это поставило японскую экономику перед необходимостью начать мучительный, всесторонний процесс приспособления.

Говоря о воздействие, который всемирный экономический кризис оказал на Испанию, необходимо отметить, что он тяжело поразил страну в 1992 г. и рецессия продолжалась почти пять лет. И вновь в экономической среде Испании были представлены все типичные признаки экспансии, кризиса и спада, за исключением, возможно, того, что искусственная экспансия отличалась еще большой гиперболизированностью  вследствие вступления страны в Европейское экономическое сообщество. К тому же рецессия протекала на фоне переоцененной песеты, которую в течение двенадцати месяцев пришлось девальвировать три раза подряд. Серьезно пострадал фондовый рынок, и в атмосфере спекуляции и популярности схем типа «сорви куш» разразились знаменитые финансовый и банковский кризисы. Чтобы восстановиться после этих событий . Испании понадобилось несколько лет. Даже сегодня испанские власти должны предпринимать необходимые меры по увеличению гибкости экономики, и особенно рынка труда. Подобные меры, а также благоразумная кредитно-финансовая политика и снижение государственных расходов крайне важны для быстрой консолидации стабильных, непрерывных восстановительных процессов.

Глава 3. Реформа банковской системы: теория 100%-ного банковского резервирования и установление чистого золотого стандарта.

История современных концепций 100%-ного резервирования.

              [13]Недоверие к банковской практике с частичным резервированием восходит по крайней мере к 16-17 вв., когда над этой проблемой размышляли теоретики Саламанкской школы. В 18 веке это был Давид Юм и в первые десятилетия после основания Соединенных Штатов теоретики, работавшие в традиции Джефферсона-Джексона. В 19 веке влиятельная группа экономистов работала в этом направлении в континентальной Европе. Во Франции это были Чернуски и Модесте, в Германии- Михаэлис, Хюбнер, Гейер и Телькампф . Далее, в 20 столетии радя выдающихся экономистов, таких как Людвиг фон Мизес и по крайней мере четверо лауреатов Нобелевской премии по экономике (Фридрих Хайек, Милтон Фридман, Джеймс Тобин и Морис Алле) в разные моменты поддерживали идею обязательного резервирования 100% средств, положенных в банк на вклад до востребования.

Предложение Людвига фон Мизеса.

Людвиг Фон Мизес был первым экономистом 20 века, который предложил организовать банковскую систему со 100%-ным резервированием по вкладам до востребования. Эта рекомендация содержалась в первом издании его книги «Теория денег и фидуциарных средств обращения», вышедшем в 1912 г. В конце книги, в разделе который был без изменений воспроизведен без изменений во втором издании 1924 г., Мизес сформулировал следующий вывод: [14]«Фидуциарные средства обращения незначительно отличаются по своей природе от денег. Их предложение воздействует на рынок точно так же, как предложение настоящих денег. Изменения их количества влияют на объективную меновую стоимость денег в точности таким же образом, как изменения количества настоящих денег. Следовательно, логически к ним должны быть применимы те же правила , которые действуют в отношении настоящих денег. И в их случае должны быть предприняты те же попытки, направленные на ограничение настолько, насколько это возможно, человеческое воздействие на меновое отношение между деньгами и другими экономическими благами. Возможность вызывать кратковременные возмущения менового отношения между благами высших и низших порядков посредством эмиссии фидуциарных средств обращения и связанные с этим опасные последствия в виде расхождения динамики естественной и денежной ставками процента приводят нас к этому выводу. [15]Очевидно, что единственный способ устранить человеческое воздействие этого рода на кредитную систему состоит в запрете дальнейшей эмиссии фидуциарных средств обращения. Необходимо восстановить базовые положения закона Пиля. Они должны быть реализованы более последовательно и полно, чем это было сделано в Англии в то время. Законодательное запрещение должно быть распространено на расширение кредита в форме банковских остатков». Мизес добавляет к этому: «Было бы ошибочным предполагать, что современная организация обмена обязательно сохранится. Она несет в себе зародыш своего собственного разрушения – развитие фидуциарных средств обращения должно с необходимостью привести к ее распаду». Мизес вновь предложил модель идеальной банковской системы в опубликованной в 1928 г. книге «Денежная стабилизация и циклическая политика». Мизес пишет: « Важнейшей предпосылкой любой циклической политики вне зависимости от того, насколько скромны ее цели, является отказ от всяких попыток понизить процентную ставку посредством банковской политики до уровня ниже того, который устанавливается рынком. Это означает возвращение к теории денежной школы, которая пыталась пресечь расширение фидуциарного кредита и тем самым всякое дальнейшее создание фидуциарных средств обращения. Однако это не означает возврата к предложению старой денежной школы, которая ограничивала свои рекомендации банкнотами. Напротив, это предполагает принятие новой программы, базирующейся на теории старой денежной школы, но распространяемой в свете сегодняшнего состояния научного знания, на эмиссию фидуциарных средств обращения, в том числе и в форме банковских депозитов. Банки будут обязаны в каждый момент времени поддерживать металлическое обеспечение всех банкнот – кроме суммы уже выпущенных банкнот, которые не покрыты металлом,- равное общей сумме эмитированных банкнот и открытых депозитов. Это будет означать полный пересмотр законодательства о центральном банке…Посредством одного этого решения циклическая политика будет на самом деле направлена на исключение возможности возникновения кризисов.

              [16]Два года спустя, 10 октября 1930 г., Мизес выступил перед Финансовым комитетом Лиги Наций с меморандумом «Пригодность методов определения изменений покупательной способности для проведения международной валютной и банковской политики». Перед монетарными и банковскими экспертами Мизес выразил свои идеи следующим образом: «Золотой стандарт характеризуется тем. Что не позволяет банкам увеличивать количество банкнот и остатков на счетах без обеспечения золотом сверх общего количества, которое находится в обращении в тот момент, когда система  золотого стандарта вводится в действие. Закон Пиля 1844 г. и различные банковские законы, более или менее основанные на нем, представляли собой попытку учредить чистый золотой стандарт этого рода. Эти попытки не удались, потому что соответствующие ограничения касались только банкнот и не распространялись на остатки по банковским счетам, против которых могли выписывать чеки. Основатели денежной школы не смогли увидеть принципиальное сходство между платежом чеком и платежом банкнотой. В результате этого упущения, те кто отвечал за соответствующие законодательные акты, не достигли своей цели». Позже Мизес пояснил, что банковская система, опирающаяся на золотой стандарт и 100%-ный коэффициент резервирования, порождает тенденцию к некоторому снижению цен, что выгодно большинству граждан, поскольку это увеличивает их реальные доходы не посредством номинального увеличения доходов, а вследствие снижения цен на потребительские товары и услуги при относительно постоянных номинальных доходах. Мизес находит такую денежно-банковскую систему много более совершенной, чем современная, находящаяся в тисках хронической инфляции и повторяющихся бумов и спадов. Говоря об экономической депрессии, охватившей в то время мир, Мизес делает следующий вывод: «Действия банков заслуживают критики не за то, что они наконец прекратили кредитную экспансию, а за то, что они позволили ей начаться».

              Спустя 10 лет после выступления в Лиге Наций Мизес еще раз выступил в поддержку 100%-ного коэффициента банковского резервирования в первом немецком издании его всеобъемлющего трактата по экономической теории, появившегося под заголовком «Экономическая наука: теория деятельности и обмена». Здесь Мизес еще раз вернулся к своему утверждению: суть учения денежной школы предполагает требования 100%-кого резервирования всех фидуциарных средств обращения, не только банкнот, но и банковских депозитов. Более того, защищая в этой книге тезис об отмене центрального банка, Мизес указывает на то, что если полностью запретить эмиссию новых фидуциарных средств обращения, все равно, пока существует этот институт, будет сохраняться постоянная опасность того, что «неотложные» нужды государственного бюджета будут использованы как политическое оправдание эмиссии новых фидуциарных средств обращения для облегчения финансирования государственных нужд. Тем самым. Мизес неявно ответил тем теоретикам чикагской школы, которые в 1930-х годах предлагали установить для банковской деятельности требование 100%-ного резервирования, но с тем чтобы денежная база осталась фидуциарной, а ответственность за эмиссию и контроль за денежной массой продолжал бы нести центральный банк. В этом случае даже при поддержании 100%-ного коэффициента резервирования деньги все равно в конечном счете будут зависеть от центрального банка, оставшись объектом разного рода давления и влияния. Особенно опасной является возможность, остающаяся у государства, эмитировать деньги в случае финансовых затруднений. Согласно Мизесу идеальным решением было бы установление свободы банковской деятельности, подчиненной традиционным принципам права. В этой книге Мизес дополнил свою защиту 100%-ного резервирования возражениями не только против существования центрального банка, но также и против системы свободной банковской деятельности с частичным резервированием. Хотя подобная система в значительной мере ограничила бы эмиссию фидуциарных средств обращения, она была бы неспособна полностью устранить ни кредитную экспансию, ни повторяющиеся бумы и спады, которые являются ее неизбежным следствием.

Предложение Фридриха Хайека о 100%-ном резервировании.

              [17]Фридрих Хайек в первый раз написал о 100%-ном резервирование в возрасте 25 лет в статье «Денежная политика США в период после преодоления кризиса 1920 г.». Эта статья была написана по итогам его научной командировке в США. В ей он резко критиковал денежную политику, которую в то время начал проводить Федеральный резерв. Она была нацелена на поддержание стабильности доллара на фоне быстрого роста производительности. Федеральный резерв уже тогда начал генерировать значительную кредитную экспансию, которая в конце концов привела к великой депрессии. В одном из примечаний находится первое упоминание о 1005-нои резервировании: «Как мы уже подчеркивали, теоретики старой английской денежной школы лучше ухватили суть проблемы, чем большинство экономистов, работавших после них. Денежная школа рассчитывала также предотвратить циклические колебания посредством предложенного ими регулирования эмиссии банкнот. Но поскольку они приняли во внимание последствия только банкнотной эмиссии, и пренебрегли рассмотрением депозитных денег, то ограничения, налагаемые на банковский кредит, всегда можно обойти расширением передачи средств заемщикам посредством записи на банковских счетах. Поэтому закон Пиля и устав центрального банка, созданный в соответствие с ним, не смогли достичь этой цели. Проблема предотвращения кризисов будет окончательно решена, если базовая концепция закона Пиля трансформируется в предписание банкам иметь 100%-ное золотое покрытие и банковских депозитов, и банкнот».

                 Спустя 12 лет в своей работе «Денежный национализм и международная стабильность», опубликованный в 1937 г., Хайек вновь пишет о реорганизации банковской системы на началах 100%-ного резервирования. К тому времени теоретики чикагской школы уже выдвинули подобное предложение. Правда, в качестве резервных денег они предлагали использовать бумажные деньги центрального банка. В отличие от них, Хайек заявил, что идеальным решением была бы комбинация 100%-ного резервирования с возвратом к чистому золотому стандарту. При этом все банкноты и депозиты были бы обеспечены золотом на 100%, и возникла бы мировая устойчивая денежная система, способная успешно противостоять манипуляциям правительств и «денежному национализму». Хайек пишет в заключение: «Неоспоримая привлекательность этого предложения связана именно с тем его свойством, благодаря которому он может показаться несколько нереалистичным, с тем. Что оно фактически означает…отказ от депозитной банковской деятельности в том виде, в каком мы ее знаем сегодня».

Почти через 40 лет Хайек вновь взялся за денежно-банковскую тематику в своей знаменитой книге «Частные деньги». Хайек пишет, что огромное большинство банков «будет вынуждено довольствоваться чужими валютами. Таким образом, они должны будут следовать тактике «банковского дела со 100% обеспечением» и держать достаточный резерв по всем своим обязательствам, подлежащим оплате по требованию». Кроме того, Хайек подвергает здесь резкой критике современную банковскую систему: «Сторонники явления, оказавшегося таким вредным, а именно банковской системы с частичным резервированием, не предполагающей ответственности отдельного банка за деньги, которые он создал, не вправе сетовать, если поддержка правительственной монополии, сделавшей его существование возможным, будет ликвидирована».