Раскол в русской церкви в 17 веке и его влияние на культуру

В царствование Алексея Михайловича в Московской Руси происходит борьба трех направлений: защитники национальной старины, грекофилы (сторонники греческой формы православия) и западники.  

В пятидесятых  годах 17 в. в Москве образуется ученое братство из прибывших из Малороссии монахов. Один из монахов, Симеон Полоцкий, получает доступ к царскому двору. Исследователи деятельности малороссийских монахов указывают, что они внесли в православие ряд чуждых ему идей, которые они заимствовали от католичества. Взгляды Симеона Полоцкого о преосуществлении Даров и об исхождении Святого Духа и от Сына, развивал также и его ученик Сильвестр Медведев.  

Киевляне и  греки вносят в церковную реформу  чуждую русскому национальному православию струю западной церковности.  

Эта струя вызывает энергичные протесты со стороны тех, кто начал церковные реформы  и кто хотел провести их, считаясь с русским традиционным православием. 

Противниками  Никона оказались самые даровитые  и умные люди эпохи, как протопоп Аввакум, как Спиридон Потемкин, знаток “Лютерской ереси”, знавший греческий, латинский, еврейский, польский и немецкий языки, как Федор дьякон, Неронов, Лазарь Вонифатьев. Они пошли в раскол не по скудости ума, а потому что были убежденные последователи православия, готовые отдать жизнь за веру предков.  

Реальной причиной раскола были не “скудость ума”, а слепое, рабское преклонение  Никона перед греческой обрядностью  и пренебрежение традициями русской  Церкви.  

Никон после  отстранения старых справщиков призвал “искусных мужей” из иностранцев. Главную роль среди них играли грек Паисий Лигарид и Арсений Грек.  

Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время  он был даже мусульманином.  

Уроженец острова  Хиос, Лигарид получил образование  в Риме в созданной папою Григорием XIII Греческой гимназии. Лигарид написал “Апологию Петра Аркудия”, известного своей пропагандой унии с католицизмом в юго-западной России. В католическом духе написаны и другие сочинения Лигарида. 

За расположение Паисия Лигарида к латинству Патриарх Нектарий отлучил его от Православной Церкви.  

Вот каких “искусных  мужей” поставил Никон во главе  исправления священных книг.  

Неудивительно, что это вызвало сильное возмущение как среди бывших справщиков, так  и среди духовенства и народа. 

К удивлению  и ужасу всех социальных слоев  Московской Руси, греческие духовные лица, зараженные латинством, становятся руководителями в исправлении древних  богослужебных обрядов и древних  богослужебных книг.  

Приглашенные  Никоном греки стали делать исправления по новым греческим книгам, часть которых была напечатана в Венеции и других католических странах Европы. Получив новые книги, священники увидели в них не только исправление описок, но и много новых слов, которые в старых книгах были переведены по-иному. Так что дело шло уже не об исправлении ошибок, а о совершенно новых переводах священных книг.  

До Никона жизнь  русской православной церкви шла  в духе соборности. Все спорные  и неясные вопросы решались по общему согласию на церковных соборах. Властолюбивый Никон больше походил не на русского патриарха, а на главу католической церкви. 

Благодаря ошибочным  действиям Никона была нарушена симфония между царской властью и церковью, благодаря дружному сотрудничеству которых в течение веков Русь собрала национальные силы и сбросила татар. После смуты, когда государством правил фактически отец юного царя Михаила, патриарх Филарет, удельный вес церковной власти сильно вырос. При царе Алексее вековое равновесие между царской и церковной властью нарушается.  

Ю.Ф. Самарин  пишет в книге “Феофан Прокопович и Стефан Яворский”: «Из всех дел  и слов Никоновых, до нас дошедших, усматривается его двойственное стремление: отрешить безусловно церковные  владения, управление ими и судопроизводство в них от всякой подчиненности верховной власти, изолировать их в государстве, другими словами, гражданские права духовенства, как сословия, вознести на степень существенных прав самой Церкви, и в то же время в области Церкви всю власть сосредоточить в своих руках, водворить монархическое начало: эти две цели клонились к одной главной: возвести Церковь на степень самостоятельного государства в государстве. Поэтому все предшествующие учреждения (которыми Цари ввели управление церковными имениями в состав общего государственного управления, подчинив его своему надзору, нисколько, впрочем его не стесняя, Монастырский Приказ и пр.). Никон считал беззаконным вмешательством в судопроизводство церковное, расписание церковных имуществ, предписанное Царем возбуждало в нем негодование»11 Самарин Ю. Ф. Феофан Прокопович и Стефан Яворский // Самарин Ю. Ф. Собрание сочинений. - Т. 5. - М., 1880. - С.18.. Нельзя не отметить также, что Никон был главным виновником прекращения работы Земских Соборов в царствование Алексея Михайловича. «Не сомневаемся, -- заявляет С. Платонов, -- что главным виновником перемены правительственного взгляда на соборы был патриарх Никон. Присутствуя на соборе 1648 года в сане архимандрита, он сам видел знаменитый собор; много позднее он выразил свое отрицательное к нему отношение в очень резкой записке. Во второй половине 1652 года стал Никон патриархом. В это время малороссийский вопрос был уже передан на суждение соборов. Когда же в 1653 году собор покончил с этим вопросом, новые дела уже соборам не передавались. Временщик и иерарх в одно и то же время, Никон не только пас Церковь, но ведал и все государство. При его то власти пришел конец земским соборам»12Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. - М.: Высшая школа, 1993. - С.247..  

Митрополит Макарий  говорит о гордости и властолюбии Никона в период его патриаршества. «Никон при всем уме не умел поставить себя на такой высоте, как следовало бы по отношению к своему царственному другу, не умел сдерживать своей необузданной гордости и властолюбия и с упорством оставался верен тому началу, которое высказал еще при избрании его на патриаршую кафедру, т. е. чтобы сам царь слушал его во всем, как Патриарха. В своей дружбе с царем Никон желал быть лицом господствующим и позволял себе такие вещи, которые не могли не оскорблять Государя и, повторяясь нередко, неизбежно должны были вести к столкновению и размолвкам, взаимному охлаждению друзей и наконец привести к разрыву»23Митрополит Макарий История русской церкви. - М.: Религия, 1998. - С.19.. Даже такой пристрастный защитник Никона, как профессор Зызыкин, и тот в своем исследовании “Патриарх Никон” пишет: “Конечно, Никон восстанавливал против себя своей бескомпромиссностью, прямолинейностью, суровостью”31Зызыкин М.В. Патриарх Никон, его государственные и канонические идеи. - М.: Ладомир, 1995. - С.309.. А Ключевский характеризует Никона так: «Из русских людей XVII века я не знаю человека крупнее, своеобразнее Никона. Но его не поймешь сразу: это -- довольно сложный характер и, прежде всего, характер очень неровный. В спокойное время, в ежедневном обиходе, он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше всего самолюбив»42Ключевский В.О. Соч.: В 9 т.т. - М.: Мысль, 1990. - Т.VI. - С.60.. Все, кто объективно подойдут к той отрицательной роли, которую, не желая, сыграл Никон в истории раскола русской православной Церкви, не могут не согласиться со следующим заключением Ю. Самарина: «Вообще в этой многосложной и великой тяжбе Царя с Патриархом, правда и неправда, действительные вины Никона и клеветы на него возведенные, важное и ничтожное так перемешано и сбито, что, вероятно, уже оно не предстанет никогда во всей ясности и строгости. Может быть, к свержению Никона не было достаточных причин; может быть, он мог бы получить разрешение от бесстрастных судей; но не менее того, стремление Никона, мысль, которую он преследовал, но не успел осуществить, и которой современники и обвинители его не могли узреть ясно и очистить от мелких обстоятельств, эту мысль нельзя не осудить, как противную духу Православной Церкви. Никон хотел для Церкви независимости от государства в самом государстве, для Патриарха власти неограниченной, самодержавной, вообще замысел его клонился к тому, чтобы основать в России частный национальный папизм»13Самарин Ю.Ф. Феофан Прокопович и Стефан Яворский // Самарин Ю. Ф. Собрание сочинений. - Т. 5. - М., 1880. - С.27..  

Поведение Никона после Отказа от Патриаршества, после  того, как Царь не удовлетворил одного его требования, напоминает поведение  не Патриарха, а строптивой женщины. То он отказывается от Патриаршества, хотя его к этому никто не вынуждал и благословляет на выборы нового Патриарха, потом просит прощения у Царя за свой образ действий, потом уходит в Воскресенский монастырь и до Царя снова доходят слухи, что Никон не хочет “быть в патриархах”, то он является в Успенский Собор “сшел я с престола никем не гоним, теперь пришел на престол никем незваный”.  

Царь долго  терпел все это странное поведение  Патриарха (с июля 1658 г. до осени 1659 года) и только осенью велел созвать  духовный собор. И Духовный Собор  решил, что поскольку Никон самовольно оставил паству, он должен быть лишен Патриаршества. Ибо... От начала Московского государства ни от кого не было такого бесчестия, какое учинил бывший Патриарх “Никон; для своей прихоти, самовольно без нашего повеления и без Соборного совета, Соборную Церковь оставил и патриаршества отрекся...”  

Радикальная ломка  обрядности, которую затеял Никон  всего через сорок лет после  Великой Смуты, была совсем не ко времени. Приводилась она недопустимыми, грубыми способами, которые не могли не вызвать противодействия со стороны духовенства и народа.  

Положение русской  Церкви вовсе не было таким, чтобы  необходимо было идти на такие грубые жестокие моры, на которые пошел  деспотичный Никон. “Те различия, которые образовались между греческими и русскими богослужебными книгами и греческими и русскими обрядами, -- пишет проф. Голубинский, -- не представляли ничего существенного и важного, чтобы касалось веры или составляло нарушение положительных установлений Вселенской Церкви. Существование разностей в обрядах и Богослужении у частных Поместных Церквей допускалось в соответствии с преданием, выраженным Святым Папой Григорием Двоесловом в словах: “при единстве веры Церкви не вредит различный обычай”11 Голубинский Е.Е. История Русской церкви. Период второй, Московский, от нашествия монголов до митрополита Макария включительно. - М., 1900, 1917. - Т. II , 1 и 2 половины. - С. 135.. Нельзя не согласиться с Соловьевым, что нужное и важное дело, как исправления богослужебных книг, благодаря особенности тяжелого и неприятного характера Никона и неразумному поведению, привело к весьма печальным результатам.  

Большинство историков  обычно всегда подчеркивали дикий фанатизм старообрядцев, их смешное пристрастие  к двоеперстию и другим незначительным обрядам. Будто бы вся правда и прогрессивность была на стороне Никона. Это, конечно, пристрастная трактовка раскола, трактовка его с позиции людей ориентирующихся на западную, а не на русскую самобытную культуру. Народ защищал вовсе не буквы и разные мелкие обряды, он был возмущен тем, что Никон нарушил древние традиции православия. Сотни лет, со времен св. Владимира, многие поколения русских людей исполняли обряды определенным образом: крестились двумя перстами и вдруг оказалось, что все это они делали ошибочно неправильно, а что правильно делали только греки. Если даже это было и так, то и то нельзя такие вещи заявлять народу в такой категорической форме, как это делал Никон. И, уже совсем нельзя, правильность такого заявления подтверждать суровыми пытками и казнями. Распевая молитвы, сотни людей сжигали себя, чтоб только не исполнять указы Никона, искажавших, по их мнению, древние, истинные формы Православия.  

Древняя Русь, вплоть до церковного раскола была духовно  единой. Все одинаково верили, принадлежали к одной духовной культуре. И цари, и бояре, и дворяне, и крестьяне -- все члены средневековой Руси. Средневековая Русь была самобытным государством. Высшие и низшие классы были звенья единого национального целого. Церковный раскол вызвал первую трещину. Реформы Петра вызвали много других трещин в национальном сознании.  

Разница в образовании, в быте, между различными слоями русского общества была количественная, а не качественная, каковой она  стала после петровских реформ. Раскол раздробил духовное единство русского народа в один из самых трудных моментов его истории. В тот момент, когда Россия вплотную столкнулась с проблемой культурной связи с Европой, в народе возник религиозный раскол. 

В расколе виноват  не только Никон, но и царь Алексей. Основная вина царя Алексея находится вовсе не в области политической, и не в том, что он не желал заимствовать нужное с Запада, а в том, что он поддержал намерение Никона изменить традиционные русские обряды, на греческие. А в том, что после низложения Никона, которое тот вполне заслужил, царь Алексей не внял голосу народа и не поставил перед новым Патриархом вопрос о необходимости пересмотра введенных Никоном реформ.  

Низложение Никона не привело к возврату на древний  дониконовский путь. На Соборе 1667 года были признаны неправильными решения знаменитого Стоглавого Собора во времена святого Макария и Иоанна Грозного, в которых излагались как должно понимать основы Православия. Собор, на котором участвовали тоже греки, признал решения Стоглавого Собора незаконными и чуть ли не еретическими. Все доводы “раскольников” о правоте решений Стоглавого Собора были оставлены без внимания. Собор признал исправления, сделанные в новых церковных книгах, сделанные по новым греческим книгам, правильными и всех, кто не почитают таковых книг, объявил “раскольниками” и предал анафеме. Анафеме были преданы Аввакум, диакон Феодор, инок Епифаний и ряд других сторонников решений Стоглавого Собора.  

Это было роковое  решение, которое могло только углубить религиозную смуту. Отмена решений  Стоглавого Собора и признание его решений ложными подрывало веру в истинность религиозного авторитета и всех других Соборов. Если в делах веры ошиблись все высшие иерархи Церкви, участвовавшие на Стоглавом Соборе, то, следовательно, могут ошибиться и участники Собора 1667 года. Осужденные “раскольники”, не подчинились этим ошибочным решениям и писали: “Держим православие, бывшее прежде Никона Патриарха и книги держим письменные и печатные, изданные от пяти патриархов: Иова, Гермогена, Филарета, Иосафа и Иосифа Московских всей России и хощем собором, бывшем при царе Иване Васильевиче, правы быти, на нем же был и Гурий, наш Казанский чудотворец, с сими книгами живем и умираем”.