Осадные технологии монголов Р. Храпачевский

Несмотря на наличие  местных помощников с их мусульманскими камнеметами, видимо, основу осадной  техники армии монголов в походе на государство хорезмшахов (по крайней  мере на первом этапе) все же составляли техника и специалисты предыдущего, цзиньского, периода. Так, про это прямо сообщается в жизнеописании одного из командующих камнеметчиками Чингисхана чжурчжэня Сюэ Талахая: «[Сюэ Талахай] неоднократно имел заслуги и был выдвинут… в качестве главнокомандующего над войском из камнеметчиков и моряков, а также мастерами из всех иноземных народов, с правом полномочно вести дела. [Сюэ Талахай] участвовал в походах на все государства: мусульман, тангутов, кыпчаков, уйгуров, канглов, найман, Балх, Хотан, Термез и Сайрам, где всюду отличился через использование камнеметов» [55; цз.151, с.1617]. Поэтому рассмотрение среднеазиатского похода Чингисхана в плане изучения эволюции осадного искусства монголов интересно только лишь подтверждением дополнительного маршрута, по какому монголы получали доступ к изобретениям мусульманских инженеров и артиллеристов, так как контакты и с мусульманами у Чингисхана были налажены задолго до похода 1219 г. – это были купцы и шпионы (12), а также его вассалы из государств уйгуров и каракитаев. Только после окончательного покорения бывшей державы хорезмшахов и остатков халифата, т.е. в период 40-50-х годов XIII в., «мусульманские камнеметы»-«манжаники» получили широкое распространение в армиях монголов, преимущественно западных улусов империи – там, где в то время шли операции наиболее насыщенные осадами сильных крепостей и городов. С активизацией в конце 60-х годов того же века военных действий на востоке империи, т.е. в Южном Китае, этот опыт оказался востребованным и там, вследствие чего мусульманских мастеров и их технику перебросили в Китай. 

5. Осадные орудия  и машины на вооружении монгольской  армии 

Подытоживая, приведем перечень всех тех видов осадной  техники и приспособлений, которые  оказались на вооружении монгольской  армии в период ее максимальной силы. Поэтому из использованных выше источников систематически выделим все упоминаемые  там типы осадных средств, чтобы  кратко их охарактеризовать.  

Из самого раннего  свидетельства о монголах «Мэн-да бэй-лу» (1221 г.) уже известно о применении монголами специальных машин для взятия крепостей следующих типов:  

«[колесниц, напоминающих] гусей» – башня на колесах, с перекидным мостиком для опускания сверху на крепостную стену, по которому воины  изнутри башни переходили на атакуемый  участок. В китайских источниках есть описание осады тангутами г. Пинся в 1098 г., где применялись высокие повозки, в которой помещалось более сотни солдат, и которые медленно придвигали к стенам города, чтобы высадить солдат на его стены сверху [113, с.125]. Исходя из этого описания и вышеизложенного хода монгольско-тангутских взаимоотношений, наиболее вероятный источник появления данного типа машин у монголов – это тангуты; относительная простота применения данных машин должна была привести к раннему их освоению в армии Чингисхана, поэтому именно тангуты, изобретатели «войска боевых повозок», должны быть признаны первыми учителями монголов в использовании данного типа машин; 

«куполов для штурма»  – видимо, крытые галереи для  подвода воинов под сами стены  для работы таранов или подкопа; 

«катапультных установок» – буквально «пао-цзо», т.е. площадок для камнеметного орудия/катапульты, барбет; у Чжао Хуна речь идет о тяжелых  работах по обустройству катапультных установок, на которых использовалась осадная толпа или «хашар». Разумеется, тут речь не идет об использовании  этой неквалифицированной рабочей  силы для собственно наведения и  открытия огня из камнеметных орудий, ее роль – чисто вспомогательная, в перемещении установок и натяжении рычагов. Ниже рассмотрим хашар отдельно, так как он представляет собой соединение как технических, так и тактических средств взятия крепостей. 

Рис. 18. Пороховой камнеметный снаряд "огневой шар со звуком грома" (пи ли хо цю. По УЦЦЯ [87])  
 
 
 

Осадные средства монголов, которые упоминаются в иных источниках:  

Средства огненного  нападения, пороховые фугасы и зажигательные  средства (Рис. № 18);  

Стенобитные средства – просто тараны и тараны, прикрытые  от противодействия со стен («черепахи»). В описании современником действий монголов они двигаются к стенам с «прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых  шкурами» [23, с.91]. Особый вид тарана – китайский в виде огромного  круглого камня-шара. Были и более  сложные машины для пробития стен и ворот; 

Защитные средства от стрельбы со стен; 

Лестницы (картинка № 19 (*)) и крюки для взбирания  на стены; 

Камнеметы и аркбаллисты  всех выше рассмотренных видов –  китайского и мусульманского типов.  

Тактико-технические  характеристики метательных орудий монголов имели большое разнообразие, в зависимости от типа и назначения. Как уже отмечалось, эффективная  дальность стрелометов (картинка № 20) доходила до 500 м, а камнеметов (картинка) – до 200 м. Самыми мощными из них  были требюше, метавшие снаряды весом  порядка 100 кг на максимальную дальность, что позволяло не просто обрушать зубцы и надстройки стен и башен, но даже проламывать стены. Количество использованных катапульт варьировалось в зависимости от сопротивления города/укрепления: от 20 (как при взятии Насы [23, с.91]) и до 200 (как при как при взятии Нишапура [23, с.94]). 

Последнее, что хотелось бы отметить касательно осадных машин  – это их высокая подвижность  в армии монголов. Речь идет не о  колесных камнеметах и осадных повозках, а о мобильности инженерных частей монголов. Вопреки стереотипу, монголы  не возили с собой в дальних  походах машин – этого им было не нужно, достаточно было взять с  собой специалистов и некоторое  количество редких материалов (кунжутных  веревок, уникальных металлических  узлов, редкие ингредиенты горючих  смесей и т.п.). Все же остальное  – дерево, камень, металл, сыромятная кожа и волосы, известь и даровая  рабочая сила находились на месте, т.е. у осажденного города. Там же отковывались кузнецами-монголами простые металлические  части для орудий, хашар готовил  площадки для катапульт и собирал  древесину, делались снаряды для  камнеметов. Случаи недостатка на местах чего-либо были довольно редки, даже в  относительно бедной ресурсами Средней  Азии монголы находили выход из трудных  положений, как это было при осаде  Хорезма: «Они начали готовиться к осаде  и изготовлять приспособления для  нее в виде катапульт (манджаник), черепах (матарис) и осадных машин (даббабат). Когда они увидели, что  в Хорезме и в его области  нет камней для катапульт, они  нашли там в большом изобилии тутовые деревья с толстыми стволами и большими корнями. Они стали вырезать из них круглые куски, затем размачивали их в воде, и те становились тяжелыми и твердыми как камни. [Татары] заменили ими камни для катапульт. Они продолжали находиться в отдалении от него (Хорезма) до тех пор, пока не закончили подготовку осадных орудий» [23, с.131-132]. Как видно из этого подробного описания, собранные на местах и привезенные с собой компоненты собирались мастерами инженерных и артиллерийских подразделений воедино. Таким образом, хрестоматийные картинки длинных обозов, с медленно тянущимися рядами катапульт, таранов и прочих орудий – это не более чем фантазии писателей исторических романов. 

6. Осадная толпа  – хашар. 

Отдельным средством  в осадном искусстве монголов была осадная толпа. Хашар, или буквально  «толпа», прием давно известный  на Востоке. Он заключается в том, что войско завоевателей использует согнанное население завоевываемой  области на тяжелых вспомогательных  работах, чаще всего осадных. Например у Садр ад-Дин Али ал-Хусайни в его «Сообщении о сельджукском государстве» периодически упоминается об использовании сельджуками хашара [43, с.62, 67]. То же рассказывают китайские авторы про применение хашара киданями, чжурчжэнями, да и самими китайцами. Однако до совершенства этот прием довели монголы.  

Примерное соотношение  хашара к собственно войску есть у  Рашид ад-Дина при описании осады  Ходжента: «пятьдесят тысяч хашара [местного населения] и двадцать тысяч  монголов» [38, с.201].  

Хашар был четко  организован: «Их разделили на десятки  и сотни. Во главу каждого десятка, состоящего из тазиков (13), был назначен монгол» [38, с.201]. 

Его и, спользов, ание было особенно важным для различного рода земляных работ – от подкопов до создания осадных валов. Такие  валы часто сооружались монголами  и требовали больших трудовых затрат в древесно-землянных работах. Хорошее описание их дает Ибн ал-Асир: «царь их (14) приказал собрать, сколько можно было, мелкого и крупного леса. Сделав это, они стали класть слой дерева, а поверх его слой земли, и не переставали [делать] это до тех пор, пока образовался высокий холм насупротив крепости» [48, с.29]. 

Тяжелая работа хашара по сути – это техническое средство, мускульная сила, направленная на выполнение элементарных действий, которые составляют части общего плана. В этом смысле хашар представляет собой технику, пусть и специфическую. Но хашар стал и тактическим приемом, который монголы стали очень широко использовать. Он заключается в применении хашара как живого щита для катапульт (как сказано выше, тяжелые катапульты били не более чем на 200 м, а стрелометы со стен – вдвое дальше), для атакующих колонн монголов и для действия таранов: «Татары гнали пленных под прикрытиями-домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами» [23, с.91].  

Другой особенностью применения хашара монголами было использование  его как непосредственного орудия штурма, его первой волны. Этот бесчеловечный  прием помимо основной цели – заставить  обороняющихся израсходовать средства обороны по людям хашара, сохранив собственно монголов, давал еще дополнительный психологический эффект воздействия  на защитников. Сопротивляться людям, согнанным в хашар, было трудно, если не невозможно: «Если пленные возвращались, не доставив прикрытия к стене, им рубили головы. Поэтому они были настойчивы и наконец пробили брешь» [23, с.91]. 

7. Обзор применения  монголами осадных приемов 

В «Мэн-да бэй-лу» есть самое полное и систематическое описание того, как действовали монголы при взятии городов-укреплений, в том числе как работал хашар: «Всякий раз при наступлении на большие города [они] сперва нападают на маленькие города, захватывают [в плен] население, угоняют [его] и используют [на осадных работах]. Тогда [они] отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей [захвачено] достаточно, то каждый человек обязан [набрать] сколько-то травы или дров, земли или камней. [Татары] гонят [их] день и ночь; если [люди] отстают, то их убивают. Когда [люди] пригнаны, [они] заваливают крепостные рвы [вокруг городских стен тем, что они принесли], и немедленно заравнивают [рвы]; [некоторых] используют для обслуживания [колесниц, напоминающих] гусей, куполов для штурма, катапультных установок и других [работ]. [При этом татары] не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штурме городов и крепостей [они] все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, [татары] убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, как правило, без всякой пощады. Всякого, кто при приближении противника не подчиняется приказу [о капитуляции], непременно казнят, пусть даже [он] оказывается знатным» [22, с.67]. 

Словосочетанием «купола  для штурма» передано значение знака  «дун», т.е. имеется в виду винея, средство для защиты подводимых к  стенам осажденной крепости атакующих  людей и стенобитные орудия (12, К).  

Возведение вокруг осаждаемой крепости стены, частокола  или высокого вала для плотной  блокады отмечено во многих источниках. Ан-Насави так описывает это: «Эта крепость была хорошо защищена… при трудности доступа к ней она не нуждалась в стенах. Татары окружили ее и, как обычно при осаде подобных крепостей, возвели вокруг нее стену» [23, с.110]. В другом месте, в описании осады крепости Илал, он детализирует: «Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков их обычай при осаде неприступных крепостей. [Так продолжается], пока положение крепости не станет безвыходным» [23, с.79-80]. Такой способ подтверждается многими другими, независимыми, источниками, например русскими и китайскими. Так, Новгородская 1-ая летопись свидетельствует про осаду Торжка в 1238 г : «оступиша Торжекъ на сборъ чистои недели, и отыниша тыномь всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии порокы по две недели, и изнемогошася людье в граде, а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако погании взяша градъ, и исекоша вся от мужьска полу и до женьска, иереискыи чин всь и черноризьскыи, а все изъобнажено и поругано, горкою и бедною смертью предаша душа своя господеви, месяца марта въ 5» [24, с.76]. А жизнеописание Урянхатая в «Юань ши» отмечает аналогичный прием против укреплений сычуаньских горцев мань: «Урянхатай отдельными частями войска вошел в Чаханьчжан, заблокировал бай-мань в одном месте, установив частоколы» [56; цз.121, с.2979]. 

Со временем и  с накоплением опыта последовательность действий при осаде у монголов стала стереотипной. Перед собственно осадой проводится предварительная  разведка, оставляется в случае необходимости  обсервационный корпус, который одновременно подготавливает окрестности к осаде  через опустошение их, набора хашара и подручных материалов: «На укрепленные  замки монголы не нападают, а сначала  опустошают всю страну и грабят народ. Только потом они гонят захваченных  пленных осаждать собственные крепости» [4, с.85-87]. Затем принимается решение  о способе захвата – эскалация  идет от простейших и бескровных вариантов  взятия до полного разрушения и вырезания  населения укрепленного пункта. Для  начала предлагается сдача, затем проводятся мероприятия по полной блокаде, пока готовятся остальные мероприятия. С этого момента могут быть варианты: например попытаться выманить гарнизон в поле. 

Выманивание гарнизона  в поле для его разгрома с последующим  взятием уже беззащитного города – довольно частый прием у монголов. Причем не только на ранних этапах монгольской  экспансии, когда завоеватели только учились брать укрепления. Монголы  и позднее не гнушались использовать этот прием, когда обстановка тому благоприятствовала. Например, по сообщению Ибн ал-Асира, монголы с успехом применили его во время осады Самарканда в 1220 г.: «Сразились с ними пешие [горожане] вне города; татары не переставали отступать, а жители городские преследовали, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и, когда те зашли за засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные татары, которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в середине между ними. Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли все до последнего мучениками – да смилуется над ними Аллах; было их, как говорят, семьдесят тысяч» [48, с.11]. 

Если выманивание  не получилось, то выбор стоял между  штурмом (или серией непрерывных  штурмов), инженерной осадой и осадой (блокадой) на измор. Для любого из этих способов у монголов имелись все  средства, арсенал которых был  очень широк и разнообразен. Поэтому  монгольский полководец как правило имел возможность выбора подходящих комбинаций осадных приемов и технических средств. 

Дадим краткое перечисление всего этого тактического и осадного арсенала монголов, которые использовались монголами при осадах, рассмотренных  выше: устройство плотин и наводнений, внезапные нападения, подкопы и  винеи, простые тараны и черепахи, заваливание рвов фашинами, лестницы и крюки для вскарабкивания на стены воинов, устройство пологих  всходов на стены, земляные мешки, катапультные башни и башни с перекидными  лестницами, стенобитные машины, стрелометы и катапульты всех видов — стационарные и подвижные, огнеметы и пороховые взрывы [165, с.145], широкое использование хашара и блокады через окружение осаждаемого города/крепости плотной стеной или частоколом и перерезание коммуникаций в его окрестностях.