Способы защиты гражданских прав

     Нетрудно понять, что выяснение отношений между Н. и ГСК-321 приобрело затяжной и остроконфликтный характер и отлилось не в одно, а сразу в целый ряд различных гражданских дел. Излагая обстоятельства, мы намерено остановился на том моменте, на котором остановились. Решение от 20 июля 2006 года о взыскании материального ущерба с ГСК-321 в пользу Н. явилось одним из этапов, на котором предстояло решать, какой путь правового поведения избрать в дальнейшем.

     Было  совершенно очевидно, что взыскание  ущерба не "напугает" "ответственных кооператоров" и не заставит их вести себя в более адекватной манере. Было также понятно, что члены правления просто "прикрылись" кооперативом как юридическим лицом от претензий Н., и намерены переложить все расходы на остальных, "молчаливых" кооператоров. Стало известно, что примерно в этот же промежуток времени они же собрали с членов ГСК-321 около ста тысяч рублей "на борьбу с Н.", и кооперативная "масса" им эти деньги безропотно отдала.

     Из  этого следовало, что так же безропотно "кооператоры" дадут своему "честному" правлению и тридцать тысяч и вообще сколько угодно, что позволит им оплатить любую авантюру. Милиция даже не бездействовала, а действовала с отрицательным результатом. Н. вызывали к руководству местного ГОМ и "прозрачно намекали", что "его могут встретить вечером на улице неизвестные лица".

     Тем временем необходимо было сформулировать такой иск, который бы позволил Н. оказать давление на кооператив в сторону своего допуска к законной собственности. При этом длительность предшествующего нарушения права и разнообразие его способов (блокирование ворот сваркой, бетонным блоком и металлоломом, отказ в пропуске через ворота и тому подобное) наталкивали на то, что судебное решение должно быть сформулировано таким образом, чтобы оно (решение) могло порождать последствия преимущественно на будущее время и охватывать разнообразные, по возможности, ситуации, которые могли возникнуть уже после его принятия.

Поиск решения  проблемы

     При поиске решения пристальное внимание было обращено на ст.1065 ГК РФ. В соответствии с пунктом 1 указанной статьи, опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность.

     Часть 2 пункта 2 этой же статьи сформулирована уже как сугубо императивная норма права. В соответствии с ней суд может отказать в иске о приостановлении либо прекращении соответствующей деятельности, лишь в случае, если её приостановление либо прекращение противоречит общественным интересам. Это правило существенно ограничивает возможности суда по отказу в удовлетворении соответствующих исков. Кажется, стоит доказать, что определённая деятельность причиняет вред, и суд не будет иметь возможности отказать в иске о запрете этой деятельности, за исключением случаев конфликта с публичными интересами.

     Статья 1065 Гражданского кодекса РФ находится  в соответствии с частью третьей  статьи 12 ГК РФ, на основании которой  защита гражданских прав может осуществляться, в частности, путём пресечения действий, нарушающих право или создающих  угрозу его нарушения. Если сопоставить две эти нормы, то становится понятно, что запрещение деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем – тоже один из способов защиты гражданских прав.

     Однако пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения – это не совсем одно и то же, что запрещение деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем.

     Во-первых, термин "пресечение" не во всех элементах  соответствует термину "запрещение". Исходя из смысла слов, первый из них  предполагает осуществление комплекса мероприятий, после которых действия по нарушению прав становятся невозможными в принципе (конфискация либо уничтожение орудий нарушения права, снос зданий и сооружений и тому подобное). Поэтому, если пресечённая деятельность, вопреки всему, возобновляется (приобретаются новые орудия, восстанавливаются сооружения), то требуется новый судебный акт по её пресечению. Таким образом, можно считать, что "пресечение" в большей степени относится к вредоносной деятельности, а не к лицу, её осуществляющему, по крайней мере, акцент сделан именно на деятельности.

     "Запрещение" же допускает, что продолжение  запрещённой деятельности физически  возможно вопреки запрету. Поэтому  приведение в жизнь акта о  запрещении деятельности предполагает длящуюся либо продолжаемую в будущем исполнительную работу по её (деятельности) повседневному подавлению. Таким образом, "запрещение" переносит акцент с вредоносных действий на лицо, их совершающее и является правовым ограничителем или обременением для этого самого лица.

     Во-вторых, категории "нарушение права" или "угроза его нарушения" не полностью  совпадают с категорией "опасность  причинения вреда". Понятие "нарушение  права" шире понятия "вред".

     В-третьих, нам ещё стоит сопоставить термины "действия" и "деятельность". Наиболее правильным, с нашей точки зрения, будет определение деятельности как совокупности ряда действий, объединённых общими целями и задачами. Следовательно, если в конкретном иске требование будет сформулировано как "запрещение действий" вместо "деятельности", такая формулировка будет вполне корректна как с лингвистической, так и с юридической точки зрения, хотя и не будет дословно совпадать с формулировкой статьи 1065 ГК РФ.

     В общем, статья 1065 ГК РФ соотносится  с частью 3 статьи 12 ГК РФ довольно сложным и замысловатым образом. Некоторые элементы указанных норм права соотносятся как общее и частное, другие просто никак не совпадают между собой.

     Избирая в качестве искового требования именно запрет, следует понимать, что те же самые права можно защищать разными путями. Что касается приведённого выше примера, нами всерьёз рассматривалась возможность заявления иска о признании за Н. права пользования его гаражом. Однако это направление было отброшено практически сразу и из нескольких соображений.

     Во-первых, ранее уже была признана собственность  на гаражный бокс за Н., а право пользования входит в права собственности как элемент. Во-вторых, признание права само по себе, без дополнительных требований, может создать проблемы при попытке произвести принудительные действия по исполнению решения.

     Далее был получен исполнительный лист по упомянутому решению о признании права собственности. Судебные приставы отказались возбуждать по этому документу исполнительное производство, мотивируя отказ тем, что в признании права отсутствует элемент принудительности по отношению к ответчику. Аргументация о том, что признание собственности подразумевает допуск собственника к имуществу (при необходимости – принудительный допуск), действия не возымела.

     В данном исследовании не планируется  оценивать правомерность этой позиции подразделения судебных приставов, поскольку рассуждения по этому поводу могут увести работу в сторону. Да и к тому времени ситуация уже созрела для рассмотрения по существу другого гражданского дела, уже бывшего в производстве судьи.

     В ходе судопроизводства требования пришлось даже поменять, однако конечный результат представляется вполне убедительным.

     Требования  истца в своей окончательной  форме выглядели следующим образом:

1. Обязать ГСК-321 и К. обеспечить истцу свободный доступ к гаражному боксу №83, расположенному по адресу: г. Тихвин, ул. Красавское шоссе, 2

2. На  основании ст. 1065 ГК РФ прошу  запретить ГСК-321 и К. любую деятельность по воспрепятствованию Н. в использовании по прямому назначению гаражного бокса №83, расположенного по адресу: г. Тихвин, ул. Красавское шоссе, 2

     Позиция ответчиков, которые в предыдущих процессах прямо утверждали, что  Н. не имеет никакого права пользоваться своим собственным гаражом, гараж вообще принадлежит кооперативу, и они присмотрят для него более достойного хозяина, в описываемом судопроизводстве изменилась радикально. Председатель ГСК-321 К. в первом же судебном заседании заявил, что никаких препятствий Н. в использовании его гаража не создавалось, поэтому нет никакой надобности в вынесении судебного решения о допуске его к гаражу.

     Позиция ответчика по этому делу весьма показательна, ибо даёт нам сейчас возможность  поразмышлять о способах доказывания по делам такого рода.

Доказывание

     Из  самой природы дела вытекает необходимость доказать как минимум три различных элемента:

     Во-первых, доказыванию подлежит само наличие  опасности причинения вреда в  будущем. На самом деле, нам представляется, что, если вред не был причинён в прошлом, то трудно будет доказать возможность его причинения в будущем.

     Фактических данных о делах, в которых подобное было бы доказано при отсутствии фактического наличествующего ущерба, мы не имеем, а к фантазиям юриспруденция не располагает. По этой простой причине предлагаю допустить, что такое теоретически возможно, но практически статья 1065 ГК РФ является инструментом прерывания текущего, продолжаемого или длящегося причинения вреда.

     В общем, для целей исследуемого нами иска целесообразно доказать, что некоторый вред уже причинён, причём причинён он путём длящейся либо продолжаемой деятельности, либо длящегося бездействия тогда, когда ответчик был обязан действовать на основании закона. Это соображение продиктовано отнюдь не формальным присутствием слова "деятельность" в рассматриваемой норме права.

     Дело  в том, что представляется довольно проблематичным доказать в суде, что вред, причинённый однократным действием, представляет опасность и в будущем. Например, глупо будет выглядеть истец, который, получив возмещение вреда, причинённого в результате дорожно-транспортного происшествия, предъявляет к тому же ответчику иск, в котором требует больше не сталкиваться со своим транспортным средством.

     Если  вдуматься, подобный иск является нелепым  только по одной простой причине  – истец ничем не докажет, как необходимый и обязательный факт, что транспортные средства вновь встретятся на дороге. Запрещать же действия, для которых нет необходимых и достаточных предпосылок, статья 1065 ГК РФ не позволяет.

     Заметим, что в исследуемом нами практическом примере фигурирует решение городского суда города Тихвина от 20 июля 2006 года, которым были удовлетворены исковые требования Н. о возмещении материального ущерба, причинённого ему недопуском его к гаражному боксу.

     Данным  решением, как преюдициальным актом, в процессе был закрыт вопрос как о причинении вреда путём продолжаемой деятельности, так и о возможности причинения такого вреда в дальнейшем (это вытекало из характера вредоносной деятельности как продолжаемой). Поскольку большая роль упомянутого решения – установленный факт, то возможно утверждать что дела исследуемой нами категории могут получить распространение, прежде всего в тех судебных ситуациях, когда истцом уже выиграно одно гражданское дело о возмещении вреда.

     Здесь следует также принять во внимание, что в статье 1065 ГК РФ законодатель не даёт расшифровки, что могут быть запрещены только те действия, которые причиняют материальный, имущественный вред. Теоретически запрету могут подвергнуться действия по причинению морального вреда. Хотя, как доказать возможность его причинения на будущее – неясно.

     На  Западе, где судебная система настроена  на защиту прав граждан, практикуется запрет приближаться к истцу ближе  определённого расстояния, и тому подобные запреты, направленные на предупреждение причинения морального (а иногда и физического) вреда. Однако, такие судебные акты, по-хорошему, могут опираться только на суровое наказание за неисполнение судебного решения. Впрочем, статья 1065 ГК РФ потенциально "беременна" такими решениями, и их отсутствие в отечественной практике, возможно, объясняется исключительно пассивностью граждан.

     Отдельной строкой хочется упомянуть о  предупреждении экологического вреда. Поскольку, как было уже упомянуто  ранее, статья 1065 ГК РФ регламентирует запрещение не только той деятельности, которая причиняет имущественный вред, то из этого вытекает, что нет необходимости доказывать размер и денежную стоимость предполагаемого в будущем вреда. Эта особенность делает статью 1065 ГК РФ привлекательным инструментом для гражданской борьбы за экологическую чистоту.

     Правда, для этого в законодательстве должно быть хорошо отрегулировано право  заявления исков в общественных интересах хотя бы для специализированных общественных (экологических, юридических, адвокатских) организаций, а желательно – вообще для всех граждан.

     Во-вторых, следующим пунктом, который подлежит доказыванию по делам исследуемой  категории, является то, что опасность  причинения вреда в будущем исходит  от данного конкретного физического  или юридического лица.

     В нашем примере этот вопрос также закрывается благодаря вступившему в силу судебному решению о взыскании с ГСК-321 материального вреда. Хотя, для перестраховки и из некоторых соображений житейского свойства, в этом примере в соответчики был избран также лично председатель ГСК-321 К.

     В-третьих, мы считаем, что подлежит если не доказыванию, то, по крайней мере, упоминанию, способ причинения вреда. В том конкретном деле, которое Н. выиграл у ГСК-321, в резолютивной части решения имеет место формулировка: "Запретить Гаражно-строительному кооперативу №321 и К. любую деятельность по воспрепятствованию Н. в использовании по прямому назначению гаражного бокса №83" . Это вовсе не означает, что и в других прочих делах в тексте решения не придётся конкретизировать, какую именно деятельность надлежит запретить.