Недействительность сделок

«Действия, совершаемые для  приобретения и прекращения  гражданских прав (сделки), суть:

1. изъявление воли одного лица, как-то: завещательные распоряжения, и
2. договоры или соглашения двух или нескольких лиц».

   Данное  явилось определенным рубежом научных  изысканий виднейших представителей российской дореволюционной цивилистики (Дювернуа, Мейера, Шершеневича и  др.) в интересующей меня области  гражданско-правовой науки. Так, например, Д.И. Мейер, отмечая, что «чаще всего под сделкой разумеется договор или вообще какое-либо соглашение», а также и то, что «под наше понятие о сделке подходит не только договор, соглашение, но, например, и духовное завещании», констатировал, что в «общежитии сделка не имеет определенного юридического значения»²⁰. Другими словами, для простого обывателя термин «сделка» в дореволюционной России еще ничего не значил, поскольку практика гражданского оборота обходилась такими терминами, как договор, соглашение, одностороннее действие.

   Дальнейшее  развитие теория сделок получила в  отечественной цивилистике в  советское и постсоветское время, поскольку именно в этот период было определено, что сделки являются актами осознанных, целенаправленных, волевых действий участников гражданского оборота, совершая которые, последние стремятся к достижению определенных правовых последствий. Необходимо отметить, что именно в ГК РСФСР 1922 г. понятие сделки, как действия, направленного на возникновение, изменение и прекращение гражданских правоотношений, впервые появилось в законодательстве, а затем, почти в неизмененном виде, перешло в ГК РСФСР 1964 г. и действующий ГК РФ.

   И для советской, и для постсоветской  цивилистики был характерен поиск  научного определения сделки, которое смогло бы вобрать в себя все ее характерные черты и по которому можно было бы отличить сделку от иных юридических фактов. Здесь особое внимание заслуживает работа М.М. Агаркова: «Понятие сделки по советскому гражданскому праву»²¹, в которой он, обобщив немногочисленный мировой и отечественный опыт исследования сделок, определил, что «сделками называются правомерные юридические действия, совершаемые одним или несколькими лицами, выступающими в качестве субъектов имущественных (гражданских) прав, и устанавливающие, изменяющие гражданские правоотношения, на установление, изменение или прекращение которых они направлены»²².

   Вслед за М.М. Агарковым близкое к его  определению понятие сделки дал  И.Б. Новицкий: «сделкой называется правомерное юридическое действие, совершаемое одним или несколькими дееспособными лицами, выступающими, в качестве субъектов имущественных (гражданских) прав, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений»²³.

   Значение  данных определений сделки состояло в том, что в отечественной  юридической науке было обращено внимание на такой ее важнейший признак, как целенаправленность.

   Среди последующих изысканий в области  определения понятия и характерных  черт сделки заслуживает особого внимание монография В.Л. Шахматова²⁴, который предлагал не давать единого определения сделке, а рассматривать отдельно действительные и недействительные сделки. Действительную сделку он определял как «волеизъявление сделкоспособного субъекта (субъектов), направленное на законное и осуществимое воздействие на фактические общественные отношения путем возникновения, изменения или прекращения соответствующих гражданских прав либо обязанностей, содержание которого соответствует подлинной воле субъекта (субъектов), выраженное предусмотренным законом способам, и включает в себя условия, признаваемые правом существенными»

   Подход  В.П. Шахматова к определению сделки (в данном случае действительной сделки) значим тем, что в нем в логической взаимосвязи содержатся принятые наукой гражданского права условия действительности сделок, а именно: соответствие волеизъявления подлинной воле участников сделки, сделкоспособность участника сделки, законность ее содержания, соблюдение установленной законом формы сделки.

  В 90-е  гг. XX века рассмотрению понятия сделки были посвящены и некоторые работы Ю.Л. Егорова. В них отмечалось, что «сделка - это правомерное действие сделкоспособного субъекта, выраженное в допускаемой законом форме, воздействующее на фактические общественные отношения путем формирования материального содержания, прав и обязанностей порождаемого правоотношения»²⁵. Здесь, на мой взгляд, сущность сделки как одной из разновидностей юридического факта была отражена не в полном объеме, даже несмотря на то, что в первых строках данного определения справедливо подчеркивается правомерный характер сделки.

  Вышедшая  в свет в 1999 г. монография Ф.С. Хейфеца  «Недействительность сделок по российскому  гражданскому праву» во многом подытожила имеющиеся к настоящему времени подходы к определению сделки. Её автор считает, что: «сделкой признаётся правомерное юридическое действие одного или нескольких дееспособных субъектов гражданских (имущеапвеннък) прав, совершенное в установленной законом или их соглашением форме, соответствующее подлинной воле субъектов и приводящее к правовым последствиям (установлению, изменению или прекращению гражданских прав или обязанностей), на достижение которых оно направлено»²⁶.

   Приведенные определения сделок позволяют выявить  характерные черты рассматриваемого юридического факта и определить следующее:

Во-первых, сделка - волевое, дозволенное, правомерное юридическое действие;

Во-вторых, сделка направлена на достижение результата, который должен не противоречить действующему законодательству и выражаться в установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей;

В-третьих, участниками сделок могут быть любые субъекты, обладающие гражданской правосубъектностью, (физические и юридические лица, а также публично-правовые образования: Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования);

В-четвертых, предметом сделки могут быть не только имущественные, но и иные гражданско-правовые отношения (за исключением правоотношений, возникающих по поводу нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 ГК РФ).

  В этой связи нельзя согласиться с суждениями М.М. Агаркова, И.Б. Новицкого и Ф.С. Хейфеца о том, что осуществление сделок возможно лишь в сфере имущественных отношений, что, намой взгляд, уже не вполне соответствует ныне действующему законодательству, регулирующему отношения гражданского оборота. Следует отметить, что поскольку согласно ст. 2 ГК РФ гражданское право регулирует имущественные, а также неимущественные, как связанные, так и не связанные с имущественными, отношения, вполне можно представить совершение сделок неимущественного характера, которыми, например, могут быть договоры, направленные на безвозмездное использование объектов интеллектуальной собственности или безвозмездное оказание услуг неимущественного характера.

   К числу неимущественных сделок можно  отнести и соглашение о заключении брака, которое до недавнего времени в отечественной юриспруденции не считали соглашением, обладающим свойством сделки. Семейное законодательство Российской Федерации предоставляет возможность полагать, что семейное право - это подотрасль гражданского права и дает основания для рассмотрения договорной природы брака. Причем брак, традиционно трактуемый отечественной юридической наукой как «свободный, равноправный и в принципе пожизненный союз мужчины и женщины, заключенный с соблюдением порядка и условий, установленных законом, образующий семью и порождающий между супругами взаимные личные и имущественные права и обязанности»²⁷, вполне укладывается в схему гражданско-правовой сделки, под которой ст. 153 ГК РФ понимает действия субъектов (в данном случае физических лиц - мужчины и женщины), направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Учитывая то, что заключение брака - это волевые совместные действия будущих супругов, порождающие для них новые права и обязанности, в первую очередь личного характера (поскольку цель брака - создание семьи), нетрудно убедиться в том, что брак располагает всеми необходимыми элементами договора - сделки. На это указывает и М.В. Антокольская: «В той части, в какой оно (т.е. соглашение о заключении брака) регулируется правом и порождает правовые последствия, оно является договором»²⁸.

   Таким образом, не следует сужать значение регулятивного воздействия гражданско-правового  института сделки только признанием его предметом имущественных  отношений, поскольку и неимущественные  права могут быть приобретены  в результате совершения таких юридических  действий.

   Однако  сделка способна породить те правовые последствия, которых хотели достичь  ее стороны, лишь в случае, если она  действительна. Здесь следует заметить, что юридическая техника как  ГК РФ, так и ГК РСФСР 1964 г. при проведении различия между действительностью и недействительностью сделок пошла по пути прямого указания на перечень недействительных сделок, за пределами которого все иные действия, подпадающие под признаки сделок, являются действительными сделками.

   Помимо  этого, в науке гражданского права  принято подразделять действительные и недействительные сделки на основании их соответствия условиям действительности сделок, к которым отечественная цивилистика²⁹ традиционно относит:

• законность содержания сделки;
• способность субъекта к участию в сделке;
• соответствие волеизъявления участника сделки его подлинной воле;
• соблюдение формы сделки.

   Нарушение хотя бы одного из данных условий действительности сделок в цивилистике считается  основанием для признания соответствующих действий недействительными сделками, если иное не предусмотрено законом (см. например, п. 1 ст. 162 ГК РФ).

  Действовавшие в разное время на территории нашей  страны Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, а также Гражданские кодексы РСФСР и РФ никогда в своих нормах не содержали операционного определения недействительной сделки. Ныне действующее гражданское законодательство, регулируя в ст. 166-181 ГК РФ максимально возможные вопросы, связанные с недействительностью сделок, продолжило данную традицию и ограничилось тем, что лишь определило их возможный круг. Пункт 1 статьи 166 ГК РФ говорит о том, что сделка недействительна по основаниям, установленным Гражданским кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

   Искомую дефиницию недействительной сделки можно обнаружить в монографических  исследованиях, где попытки определения  недействительной сделки только как  сделки, совершенной с нарушением хотя бы одного из условий ее действительности, имеют чисто эмпирический оттенок и не учитывают, на мой взгляд, правовой природы данного явления.

   Укоренившееся в отечественной науке гражданского права понимание недействительной сделки как сделки, не создающей правовых последствий для сторон, ее совершивших, привело к полемике по поводу понятия и природы недействительной сделки, один из вопросов которой - является ли недействительная сделка вообще сделкой.

По этому поводу в отечественной цивилистике  выработались следующие позиции.

   Ряд ученых, например, Д.М. Генкин, И.Б. Новицкий, В.Л. Шахматов, И.С. Самощенко, полагали, что термин «сделка» должен включать в себя и недействительные сделки, так как в независимости от того, были ли применены к ничтожной сделке последствия недействительности либо оспоримая сделка признана недействительной, фактический состав действия, направленного на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (пусть даже и неправомерного), имел место. Так, Д.М. Генкин утверждал, что «правомерность или неправомерность действия не является необходимым элементом сделки, а определяет лишь те или другие последствия сделки»³⁰.

   И.Б. Новицкий³¹ же отмечал, что строгое разграничение сделки и правовых последствий необходимо и для противоправной сделки, так как нельзя сказать, что она совсем не вызывает никаких юридических последствий. Она не приводит к тем результатам, на достижение которых была направлена, но в результате ее исполнения для лиц, ее совершивших, наступают другие, нежелательные последствия. И.С. Самощенко, исследуя позицию И.Б. Новицкого по данной проблеме, писал: «И.Б. Новицкий оспаривал мнение, что если сделка недействительна, то она вообще не есть сделка»³². Таким образом, И.Б. Новицкий с определенными сомнениями склонялся к мнению о том, что недействительная сделка все же является сделкой.

   В.Л. Шахматов, считая, что «недействительная  сделка - это сделка, состав которой  не соответствует описанным в  нормах права признакам состава  сделок данного вида в силу общественно  вредных или общественно нежелательных свойств»³³, полагал, что и действительная и недействительная сделки являются сделками, а правомерность действия относил только к признаку действительной сделки. Однако, подчеркивая общественную вредность и нежелательность недействительных сделок, В.П. Шахматов выделил из их группы, так называемые противоправные сделки. И это не мешало ему считать недействительную сделку разновидностью сделки.

   И.С. Самощенко отмечал, что «сделка - один из видов действий участников общественных отношений. Регулируя их, гражданское право не только определяет общие условия и порядок их совершения, не только регламентирует отдельные типы сделок, но и определяет, какие сделки независимо от их типа запрещены»³⁴. Из чего следует, что запрещенная, то есть недействительная, сделка есть сделка, влекущая особые последствия для ее участников.