Проблемы взаимодействия естественного и позитивного права в рамках российской политико-правовой действительности

     Но право подразумевает помимо  независимости, как «свободы от» ещё и возможность осуществлять какую-либо цель, то есть свое положительное содержание. Отсутствие «свободы для» в данном определении даёт возможность на практике заменить цель на желание и человек, являясь «свободным», бездействует, или же просто за словом свобода осуществляет любую политику выгодную «выразителю народной воли».

     Безусловно, Локком отмечено, что при создании нового закона законодательная ветвь власти, должна ориентироваться на основании «естественного закона». Но естественный закон, здесь понимается как естественные права, но не естественное право. Этот закон лишь означает, что каждый вправе иметь свою собственность (на жизнь, на имущество, на безопасность). Но он не означает нравственных рамок в поведении, кроме тех которые направлены на охрану этой свободной собственности. Исходя из этого естественный закон или право, здесь не являются олицетворениями блага, нравственности или справедливости, это ни что иное, как естественно задекларированное право на собственность - «право на своё».

     Таким образом, здесь так же правовая свобода имеет лишь производное значение. А само право понимается с позитивной стороны.

     В определение правовой свободы Ж.-Ж.  Руссо²⁵ даётся определённое направление в осуществлении указанной свободы (то есть имеется ввиду положительное значение). Таким образом, мы имеем право как нечто увеличивающее свободу не только от чужих воль, но и как категорию вообще. При этом мыслитель делает естественное право не направлением, а прямой обязанностью, превращая свободу в подчинение некой общей воле. Данная воля имеет двоякое значение: «… воля, о которой говорит тоталитарное понимание, это не только индивидуальная, субъективная или частная воля в том смысле, что, сколько людей - столько и воль. Речь идет, в том числе и об объективной или общей воле, которая одна на всех и которою каждый человек обладает как гражданин»²⁶. Но гражданство означает взаимную связь личности с государством. Именно потому в тоталитарном государстве не могут быть естественные права в полном смысле этого слова: они являются дарованными государством, а не приобретёнными от рождения. Если эта воля представлена как институт государственный, следовательно, право здесь в большей степени позитивное.

     Периоду немецкой классической философии больше свойственно рассмотрение личных категорий  человека, и уже через данную призму выстраивать структуры публичных  связей. Основополагающие исследования в данной сфере произвел Имануил Кант в рамках «Категорического Императива».

     «Категорический императив (лат. imperative - повелительный) - базовое понятие этики Канта, фиксирующее общезначимое нравственное предписание, имеющее силу безусловного принципа человеческого поведения»²⁷. Гносеологический подход Кант сохранил и в своей практической философии, заключающийся в поиске всеобщих и необходимых законов, определяющих поступки людей²⁸. Поэтому в качестве главного он поставил вопрос о существовании законов применительно к практическому разуму, а также, что есть мораль и как она возможна? «Нравственность, по Канту, может и должна быть абсолютной, всеобщей, общезначимой, то есть иметь форму закона»²⁹. Таким образом, в философии Канта можно видеть подход, согласно которому естественное право в виде общеобязательного внутреннего императива, присущего каждому человеку до опыта (априорно) полностью определяет содержание права позитивного. «Представление о законе самом по себе, по Канту, становится определяющим основанием воли, тем, что мы и называем нравственностью, имманентной самой личности, поступающей, согласно этому представлению, безотносительно к ожидаемому от него результату»³⁰. Таким принципом воли, определяющим нравственность наших поступков, является, согласно Канту, общая законосообразность поступка, а не какой-то определенный, конкретный закон. Это означает, что «Я всегда должен поступать только так, чтобы Я также мог желать превращения моей максимы (т.е. моего личного принципа) во всеобщий закон»³¹. Кант называет его императивом или правилом, которое характеризует долженствование и выражает объективное принуждение к поступку. «Тот факт, что сама по себе воля не всегда полностью сообразуется с разумом, означает, что ее определение сообразно с законом есть принуждение, - веление разума к субъективному несовершенству воли, формула которого и есть императив. Все императивы Кант делит на гипотетические (исполнение которых связано с необходимостью сделать что-то как средство для достижения другой цели) и категорические - как поступки, объективно необходимые сами по себе, безотносительно к другой цели»³². Категорический Императив заключает в себе и закон и необходимость максимы - быть сообразным с этим законом; при этом он не содержит в себе никакого условия, которым бы он был ограничен кроме самой всеобщности закона вообще. «По Канту, существует только один такой закон: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом»³³. Хотя у Канта можно найти не одну его формулировку, например, «поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы»³⁴. Однако, в любой из этих формулировок у Канта нет конкретных указаний на то, какие именно максимы должны выступать в роли принципов всеобщего законодательства, что, по мнению самого философа и является свидетельством чистоты и априорности открытого им закона, отсутствия в нем элементов эмпирического. Категорический Императив Канта определяет, таким образом, только форму морального поступка, ничего не говоря о его содержании, то есть дать форму, в которой бы не было оснований для безнравственных поступков. Ее он и предложил в виде Категорического Императива, ответив по существу на вопрос о том, как должен поступать человек, если он хочет приобщиться к подлинно нравственному. «Нравственно человек поступает лишь тогда, когда возводит в закон своих поступков долг перед человеком и человечеством, и в этом смысле ничто другое, по Канту, быть нравственным просто не может»³⁵.

     Категорический  императив означает также, что никакое лицо не может становиться средством, используемым другими для достижения своих целей. «Кант выступил против тех этических учений, в которых нравственно оправданными считались действия и поступки, приводящие к желательным результатам, например, к пользе для большинства, выживанию человечества и других»³⁶. Данную позицию совершено ясно провозгласил и сам Кант: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился к нему только как к средству»³⁷.

     Таким образом, можно составить вывод  о том, что Категорический Императив  Канта есть тоже Дао в китайской философии или Вечный Закон в понимании Фомы Аквинского. Но есть и иные взгляды: «Кант вовсе не выводил категорический императив из веры в Бога. Напротив, нормы церковного благочестия он предлагал пересматривать под углом зрения именно категорического императива»³⁸. Однако, можно предположить, что в понимании И. Канта Чистый Разум и есть Бог или Его Воля, который и устанавливает Категорический Императив.

     Таким образом, на протяжении генезиса права  в целом его естественная сторона  определялась двумя основными категориями: свободой и неким ценностным императивом (моралью, справедливостью, Божественной Волей и проч.). Теорией определяющей право на сегодняшний день, является либеральная система Дж. Локка, сопоставляющая право с категорией свободы, как независимости, но при этом все более усугубляется игнорирование категорий морали и нравственности.

2. Соотношение права и нравственности

     Рассмотрев  историю развития взаимопроникновения естественной и позитивной сторон права, нам следует перейти непосредственно к идее, которая, как мы полагаем, наилучшим образом применима на практике. Эта идея заключает соотношение права и нравственности.

     Предыдущие  теории предлагали определение права  через категорию свободы, что  являет определенные недостатки, а  именно отсутствие положительного содержания права. Мы имеем право как защиту наших свобод, как независимость. То есть право понимается лишь как свобода от чужих воль. Но рассматриваемый институт подразумевает и регулятивные функции, то есть направляет общество в его развитии к наиболее благотворному союзу каждого со всеми. Следовательно, помимо возможности свободно делать что-либо право должно закреплять какое-либо положительное содержание.

     Кроме того, сущность человека как животного общественного, как части человечества охраняют в первую очередь идеалы морали и нравственности – законы естественного права, выработанные обычаи и традиции. Именно они имеют целью достижение блага. Иным образом общество не могло существовать. Цель же права позитивного, разработанного уже искусственно, в своём основании, есть стремление к свободному союзу лиц. «Исторический принцип развития права как непосредственно выражающего общую основу народного духа в его нераздельном единстве прямо соответствует началу общности, а противоположный принцип, выводящий право из внешнего соглашения между всеми отдельными атомами общества, есть, очевидно, прямое выражение начала индивидуалистического»³⁹.

     Данную  позицию так же можно подтвердить  путем некоторого исторического  анализа.

     С того времени как нам (в некоторой  степени) известен человек, мы наблюдаем, что его жизнь обусловлена  определенными императивами поведения, то есть присутствуют некие рамки морали и нравственности. Были ли они выработаны искусственно путем некоего «договора» или присутствовали в его жизни изначально стихийно подобно пчелам или муравьям является отдельным вопросом. Важно то, что первоначально эти категории давали возможность сожительства людей в рамках общинно-родового строя, и их соблюдение охранял сам род. В случае если, член рода переступал определенные табу, он нес наказание в рамках семьи. Когда же представитель одного клана наносил какой-либо вред представителю иного, происходила война семей. Но в тот момент, когда семьи стали расти, необходимо последовало ослабление связей отдельных индивидов, а соответственно и их защита в рамках рода. «Если отношения между лицами, не вышедшими из родового единства, есть непосредственно простая солидарность, то лица обособившиеся, утратившие так или иначе существенную связь родового организма, вступают по необходимости во внешние отношения друг к другу – их связь определяется как формальная сделка или договор»⁴⁰. Большее сообщество вызвало необходимость создания некой власти, которая бы обеспечила защиту каждого отдельного человека. Таким образом, возникло позитивное право, то есть писанное, которое закрепляло права каждого отдельного индивида (именно такую цель на сегодняшний день мы читаем в статье второй Конституции Российской Федерации). Само же общество, как целостный организм продолжает существовать по принципам нравственности, которые нашли свое закрепление в традициях, обычаях и религии, а так же являют собой дефиниции законодательства.

     Проблема, которая существует на сегодняшний  день, состоит в потере баланса  между естественной и позитивной стороной в определении права  в целом, которое стало в большей  степени ассоциировать свою цель только с охраной свобод. Что лишает данный институт собственного содержания и позволяет держателю власти использовать регулятивную функцию права как средство в удовлетворении собственных целей, не всегда обоснованных с точки зрения нравственности.

     Меж тем право позитивное (выраженное в форме актов власти) и естественное (нравственность, обычаи, мораль) неразрывны в трёх различиях, указанных В.С. Соловьёвым:

     1. Право есть не нравственность  вообще, а лишь нижний её предел, но именно это и делает право осуществимым на общеобязательном уровне. Действительно, право не требует, например, возлюбить врагов своих, но обязывает не наносить ущерба их собственности и жизни, что само по себе не являет нравственной максимумы, но представляет некий минимум, обеспечивающий существование общества. При этом человек от природы стремится к нравственному совершенству, и потому право возможно лишь как доля нравственности, в этом его цель, и осуществление этой цели в данный момент составляет содержание права. В то же время нравственность как добровольный акт невозможна без закрепления определенного минимума на обязательном уровне, низшего предела, преступление которого составляет уже прямое противоречие нормам морали и представляет собой тот или иной масштаб угрозы самому существованию общества. Таким образом, «право (то, что требуется юридическим законом) есть низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный»⁴¹.       

     2. Нравственные заповеди не предписывают  конкретных действий, а имеют лишь абстрактное значение, с осознанием которого индивид предпринимает те или иные поступки и этими действиями никак не исчерпывается всё содержание нравственности. Юридический закон напротив «имеет своим предметом реально определённые внешние действия, совершением и содержанием которых этот закон удовлетворяется вполне»⁴². Присовокупляя оба известных нам различия, целью права является «обеспеченное осуществление в действительности определённого минимального добра»⁴³.

     3.  Нравственное требование совершенства личности не допускает принуждения. Правовой же закон уже по содержанию предполагает прямое или косвенное принуждение, но при этом и достижение определённой доли свободы. Ибо индивид изначально независим, самостоятельно распорядится своей свободой. Если он своими действиями посягает на права других, государство насильственно изолирует его либо иным образом ограничивает его волю, дабы он мог иным образом распорядиться своей свободой.