Понятие формы права

Третье. Упорядоченный, формально-организованный харак­тер естественное право как объективное и вместе с тем как субъ­ективное явление приобретает лишь тогда, когда оно соотносится с другими, находящимися за его пределами внутренне организо­ванными явлениями и в первую очередь с позитивным правом.

  Фактически отождествляя естественное право c моралью и подчеркивая, что между правом (позитивным) и моралью «не порывается и не должна порываться живая связь», И. A. Ильин писал в связи с этим, что «правильное соотношение между ними существует тогда, когда право, не выходя из своих пределов, согласуется по существу с требованиями морали и является для нее подготовительной ступенью и поддержкою; a мораль, со своей стороны, служа для права высшим мерилом и руководителем, придает правовым велениям то глубокое значение и ту обязатель­ную силу, которая присуща нормам морали».

  Это бывает тогда, резюмировал автор, когда право, « с одной стороны, предписывает людям такое внешнее поведение, которое может быть одобрено и совестью», когда оно «с другой стороны, воспрещает людям те внешние уступки, которых и совесть не одобряет» и когда, наконец, «право, не разрешая людям никаких нравственно предосудительных деяний, устанавливает в людских отношениях справедливый порядок».

Аналогичные идеи о взаимосвязи и взаимодействии естест­венного права с позитивны м правом и реализации положений и требований естественного права не иначе, как через позитивное право, путем их закрепления в позитивном праве высказывались и другими авторами.

B частности, И. B. Михайловский писал, пытаясь обосновать свою мысль о том, что основным источником права, «основным правотворящим фактором должна быть признана абсолютная идея права с ее определениями (естественное право), что «все содержание положительного права представляет собою главным образом развитие начал естественного права; c другой стороны безусловная обязательность положительного права также, в кон­це концов, коренится в естественном праве». Основные начала естественного права, подытоживал автор, «реализуются в виде положительного права в каждой данной исторической среде сооб­разно условиям места и времени посредством сознательной дея­тельности людей, с одной стороны, и объективных данных этой среды, с другой».

O «реализации» естественного права путем его закрепления в положительном праве довольно много говорили и писали не только отечественные, но и зарубежные авторы.

  Много усилий теоретиков и практиков было затрачено, в част­ности, на то, чтобы доказать «естественно-прaвовой характер Кон­ституции США. «Доктрина естественного права, – по мнению некоторых американских авторов, – превалировала в Америке в период подготовки и принятия Конституции и Билля о правах».

  Данное утверждение базируется в основном на решении              Верховного Суда США, признавшего много лет спустя после принятия Конституции, что эта доктрина «действительно была весьма влиятельной» и что, по крайней мере, «первые восемь поправок к ней инкорпорировали в себя некоторые принципы естественного права».

  Мы не должны забывать, писал в начале ХХ в. известный американский юрист P. Панд, что «теория естественного права легла в основу теории нашего Билля о правах» и что современное кон­ституционное право CIIIA «вбирает в себя довольно много поло­жений, составляющих суть и содержание естественного права».

B настоящее время американские теоретики и практики пыта­ются подвести под доктрину естественного права не толъхо кон­ституционное, материальное и позитивное по своей природе и характеру право, но и процессуальное право.

B этом смысле весьма распространенными в американской юридической литературе являются суждения относительно того, что «концепция юридического процесса, в широком смысле», ба­зирующаяся на принципах естественного права, нашла свое во­площение в пятой и четырнадцатой поправке к Конституции США. Пятая поправка гласит, что «ни одно лицо не должно при­влекаться за преступление, караемое смертью, либо за иное позо­рящее преступление иначе как по представлению или обвини­тельному заключению большого жюри». Согласно четырнадца­той поправке к конституции «все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные их юрисдикции, являются гражданами Соединенных Штатов и того штата, где они проживают». И далее: «ни один из штатов не дол­жен издавать или применять законы, которые ограничивают при­вилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; и не может какой-либо штат лишать какое-либо лицо жизни, свободы и собственности без надлежащей правовой процедуры; не может отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в рав­ной защите на основе законов».

Аналогичные естественно-правовые положения и принципы закрепляются, a, следовательно, и реализуются не только через позитивное конституционное законодательство США. Подобный опыт имеется и в других странах, включая современную Россию, где в конституционном порядке закрепляется и декларируется

положение о неотчуждаемости и принадлежности, основных прав и свобод человека каждому от рождения; утверждается, что «пра­ва и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими»; прокламируется, что права и свободы «опреде­ляют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправле­ния и обеспечиваются правосудием».

Не касаясь проблем соотношения в такого рода случаях есте­ственного и позитивного права по существу, зададимся вопросом относительно изменений, которые с неизбежностью наступают при их взаимодействии. A именно — каков характер этих изменений? Каковы их последствия? Изменяются ли при этом только их фор­ма или же изменения касаются также их сущности и содержания?

Отвечая на данные и им подобные вопросы, следует заметить, что бесспорным при взаимодействии естественного и позитивного права остается то, что естественное право приобретает более упорядоченный и объективированный характер. Несомненным является то, что благодаря «воплощению» в позитивное право оно приобретает более активный и вместе с тем более эффективный регулятивный характер. Наконец, не подлежащим сомнению представляется то, что в процессе закрепления принципов и иных компонентов, составляющих содержание естественного права, с помощью норм позитивного права естественное право приобре­тает не только отдельные черты, но и форму позитивного права.

Во всех тех случаях, когда естественное право существует безотносительно его взаимосвязи и взаимодействия с позитивным правом оно функционирует как неформализованное, выступающее не иначе, как в устной, передающейся из поколения в поколение, форме право.

Когда же естественное право наполняет собой содержание конституционного или любой иной отрасли положительного пра­ва, воплощаясь в законах и других нормативно-правовых актах, оно приобретает и разделяет вместе с позитивным правом соот­ветствующую формально-юридическую (письменную) форму. Форма вновь создаваемого на базе естественно-правовых принци­пов и положений позитивного права становится одновременно и формой естественного права.

Что же касается характера изменений и последствий процесса взаимосвязи и взаимодействия естественного и позитивного пра­ва, то они сказываются как на первом, так и на втором правовом феномене. При этом позитивное право, по крайне мере чисто ви­зуально, приобретает некий «налет» естественного права и укреп­ляет свои моральные основы. B свою очередь естественное право, в известной мере видоизменяясь, a, нередко полностью транс­формируясь в позитивное npaвo, утрачивает свои первоначальные, присущие только ему, исходные черты.

14